Глава 3.
Афина:
Тишина лагеря обволакивала нас, словно тёплое одеяло. Мы с Ньютом сидели у старого бревна, что валялось на краю поляны. Костёр давно прогорел, оставив лишь тлеющие угли, которые изредка потрескивали, нарушая ночной покой. В воздухе витал запах сосновой смолы и земли, а звёзды над нами казались такими близкими, что хотелось протянуть руку и сорвать одну, как спелое яблоко.
Ньют сидел, опершись локтями на колени, и задумчиво крутил в пальцах сухую травинку. Его лицо, освещённое слабым светом углей, выглядело усталым, но спокойным — редкое состояние для него в последнее время. Я подтянула колени к груди, обхватив их руками, и посмотрела на него. Что-то в его молчании заставляло меня хотеть заглянуть глубже, туда, где он прятал свои мысли.
— Слушай, — начала я тихо, чтобы не спугнуть этот хрупкий момент, — ты когда-нибудь был в лабиринте? Ну, не в переносном смысле, а... по-настоящему?
Ньют замер, травинка в его пальцах остановилась. Он медленно повернул голову ко мне, и в его глазах мелькнуло что-то тёмное, почти болезненное. Но потом он слабо улыбнулся, словно пытаясь отмахнуться от воспоминаний.
— Да, — ответил он, и его голос был чуть хриплым, будто слова царапали горло. — Я был в лабиринте. Долгое время. Куратором бегунов, если точнее.
Я удивлённо приподняла брови. Куратор бегунов? Это звучало как что-то важное, но в то же время невероятно опасное. Я хотела спросить больше, но что-то в его тоне подсказывало, что нужно быть осторожнее.
— И каково это? — спросила я, стараясь говорить мягко. — Бегать там, искать выход...
Ньют откинулся назад, опираясь на руки, и посмотрел в небо. Его улыбка стала горькой.
— Это как... бежать от самого себя, но знать, что не убежишь. Каждый день одно и то же: стены, ловушки, страх. И надежда, которая с каждым днём становится всё тоньше, как лист бумаги. Мы искали выход, но порой казалось, что лабиринт — это не место, а... мы сами.
Я молчала, чувствуя, как его слова оседают в груди тяжёлым грузом. Ньют редко говорил так открыто, и я боялась, что одно неверное слово — и он снова закроется.
— А ты... — я замялась, подбирая слова. — Ты всегда хотел найти выход?
Он вдруг резко выдохнул, почти рассмеялся, но в этом смехе не было радости. Его взгляд упал на землю, и он провёл рукой по волосам, словно пытаясь стряхнуть что-то невидимое.
— Нет, Афина. Не всегда, — сказал он тихо. — Был момент, когда я... хотел, чтобы всё закончилось. Совсем.
Моё сердце сжалось. Я смотрела на него, на его опущенные плечи, на тень боли в его глазах, и понимала, о чём он говорит. Но я не могла поверить, что Ньют, этот Ньют, который всегда держал всех нас вместе, мог дойти до такого.
— Что случилось? — прошептала я, почти боясь ответа.
Он долго молчал, так долго, что я подумала, что он не ответит. Но потом он заговорил, и его голос был едва слышен.
— Я забрался на стену. Высоко. Решил, что прыгну, и всё. Больше не будет лабиринта, не будет боли, не будет этого чёртова чувства, что я подвожу всех. — Он сглотнул, и его пальцы сжались в кулак. — Но Минхо... этот упрямый придурок... он меня нашёл. Вовремя. Стянул вниз, орал на меня, чуть не придушил. Сказал, что я не имею права сдаваться, потому что... потому что я нужен. Им. Нам.
Я почувствовала, как глаза защипало от слёз, но я не дала им пролиться. Ньют смотрел куда-то вдаль, и я знала, что он снова там, в том моменте, на краю пропасти. Я медленно протянула руку и коснулась его плеча. Он не отстранился, но и не посмотрел на меня.
— Ты нужен, Ньют, — сказала я твёрдо, хотя голос дрожал. — И не только им. Мне. Нам всем. И... знаешь, я рада, что Минхо тебя тогда нашёл.
Он наконец повернулся ко мне, и в его глазах было что-то новое — не боль, не тоска, а что-то тёплое, почти благодарное. Он накрыл мою руку своей, сжал её на мгновение и кивнул.
— Я тоже, — тихо сказал он. — Я тоже.
Мы сидели так ещё долго, глядя на угасающие угли, и тишина между нами уже не была тяжёлой. Она была живой, полной невысказанных слов и обещания, что мы не дадим друг другу упасть. Никогда.
Его рука всё ещё лежала поверх моей, но он не убирал её, и я не возражала. В этот момент я чувствовала, что между нами установилась какая-то связь — не из слов, а из того, что мы оба понимали, каково это: быть на грани, но всё же выбирать идти дальше.
Вдруг послышались шаги, лёгкие, но уверенные, и я обернулась. Из темноты вынырнул Томас, его силуэт едва освещался отблесками углей. Его лицо, как обычно, было смесью решимости и лёгкой растерянности, будто он всегда был готов к действию, но не совсем уверен, что делает. Он остановился в паре шагов от нас, сунув руки в карманы.
— Эй, — сказал он, глядя на Ньюта, потом на меня. — Не помешал?
Ньют убрал руку с моей и выпрямился, бросив на Томаса взгляд, в котором мелькнула привычная насмешка.
— Помешал, Томми, — сказал он с лёгкой ухмылкой. — Но раз уж ты тут, выкладывай, что стряслось.
Томас закатил глаза, но уголки его губ дрогнули в улыбке. Он присел на корточки перед нами, уперев локти в колени, и посмотрел на меня.
— Афина, Алби просил передать. Завтра с утра ты с Ньютом и мной будешь обходить лагерь. Он хочет, чтобы мы показали тебе все специальности — ну, знаешь, садовники, строители, медики, бегуны... всё такое. Чтобы ты выбрала, где будешь работать.
Я моргнула, немного ошарашенная. Выбрать специальность? Это звучало так... окончательно. Как будто я должна была решить, кем быть в этом странном месте, где я всё ещё чувствовала себя чужой. Но в то же время мысль о том, что у меня будет своё дело, своя роль, вызывала лёгкое волнение.
— Уже? — спросила я, глядя то на Томаса, то на Ньюта. — Я думала, мне дадут пару дней, чтобы... ну, осмотреться.
Ньют хмыкнул, потирая подбородок.
— Алби не из тех, кто даёт людям прохлаждаться, — сказал он. — Он считает, что чем быстрее ты найдёшь своё место, тем лучше. Для всех.
Томас кивнул, соглашаясь.
— Да, и он прав. Здесь каждый делает что-то полезное. Это держит нас... — он замялся, подбирая слово, — в порядке. Ну, насколько это возможно.
Я задумчиво кивнула, глядя на тлеющие угли. Садовники, строители, бегуны... Я вспомнила слова Ньюта о лабиринте, о том, как он был куратором бегунов, и мне стало любопытно. Может, я могла бы попробовать что-то такое? Или это слишком безумно для новичка?
— А ты, Томас? — спросила я, переводя взгляд на него. — Ты тоже будешь показывать мне своё дело? Ты ведь бегун, да?
Томас слегка напрягся, и я заметила, как Ньют бросил на него быстрый взгляд, словно предостерегая. Но Томас только пожал плечами, хотя его улыбка стала чуть менее уверенной.
— Ага, бегун, — сказал он. — Но не думаю, что Алби позволит тебе сразу в лабиринт. Это... не для всех.
— Это мы ещё посмотрим, — ответила я с лёгкой дерзостью, и Ньют тихо рассмеялся, качая головой.
— Ох, Афина, ты точно влипнешь в неприятности, — сказал он, но в его голосе было что-то тёплое, почти одобрительное.
Томас поднялся, отряхивая руки.
— Ладно, я передал. Завтра на рассвете, у кухни. Не опаздывайте, — он посмотрел на Ньюта. — Особенно ты.
— Иди спать, Томми, — отмахнулся Ньют, но его глаза искрились весельем.
Томас фыркнул и, бросив на меня последний взгляд, скрылся в темноте. Мы с Ньютом снова остались одни, и я почувствовала, как внутри меня растёт странное предвкушение. Завтра будет новый день, новый шаг в этом мире. И, может быть, я найду что-то, что сделает меня частью этого места.
— Ну что, — сказал Ньют, вставая и протягивая мне руку, чтобы помочь подняться. — Готова стать одной из нас?
Я взяла его руку, чувствуя тепло его ладони, и улыбнулась.
— Посмотрим, — ответила я. — Но я точно не собираюсь быть скучной.
Он рассмеялся, попрощался и пошел к спальникам, а звёзды над нами продолжали гореть, словно обещая, что всё будет хорошо.
***
Тишина лагеря обволакивала, словно тёплое одеяло, но внутри меня она казалась обманчивой. Я сидела у старого бревна, глядя на тлеющие угли костра, которые едва потрескивали в ночи. Ньют только что ушёл, его шаги растворились в темноте, а я осталась одна, перебирая в руках сухие травинки и разрывая их на мелкие кусочки. Его слова о лабиринте, о том, как он однажды чуть не сорвался в пропасть, всё ещё звенели в голове. Это было слишком тяжело, слишком близко к тому, что я сама порой чувствовала. Но я отогнала эти мысли, сосредоточившись на треске углей и запахе сосновой смолы в воздухе.
Шаги — сразу несколько пар — прервали мои размышления. Я подняла взгляд и увидела трёх парней, выныривающих из темноты. Их лица были смутно знакомы, но я не успела толком с ними сблизиться за те часы, что провела в лагере. Они остановились неподалёку, и тот, что был в центре, широко улыбнулся, показав ямочки на щеках.
— Афина, верно? — сказал он, присаживаясь на корточки напротив. Его светлые волосы были слегка растрепаны, а в глазах светилось что-то доброе, почти обезоруживающее. — Я Зарт. Садовник, если это что-то значит.
Я кивнула, пытаясь скрыть лёгкую настороженность. Зарт выглядел как человек, с которым легко ладить, но я всё ещё чувствовала себя чужой среди этих ребят.
— Ага, Афина, — ответила я, бросив травинки на землю. — Рада познакомиться.
Рядом с Зартом плюхнулся другой парень — высокий, с короткими светлыми волосами. Его улыбка была открытой, почти мальчишеской, и он протянул руку.
— Привет, красавица. Я Бен, — сказал он. — Бегун. Бегаю с Минхо, если тебе это о чём-то говорит.
Я замерла, услышав имя Минхо, и почувствовала, как внутри всё напряглось. Минхо. Этот самодовольный, наглый тип, с которым я уже успела схлестнуться не раз. Наши споры в лагере были почти легендарными — он считал меня выскочкой, я его — зазнавшимся придурком. Ненависть, конечно, сильное слово, но между нами точно не было любви. Я с трудом сдержала гримасу и пожала руку Бена, стараясь не выдать своих чувств.
— О, Минхо, — сказала я с лёгкой язвительностью, не удержавшись. — Тот самый, который думает, что он центр вселенной?
Бен рассмеялся, и его смех был таким искренним, что я невольно улыбнулась, хотя внутри всё ещё бурлило раздражение.
— Ага, он иногда такой, — признал Бен, подмигнув. — Но он не так плох, как кажется. Спасает людей, знаешь. Например, Ньюта однажды.
Я кивнула, вспомнив рассказ Ньюта о том, как Минхо вытащил его с края стены. Это не делало Минхо менее невыносимым, но я решила промолчать. Не хотелось портить момент.
Третий парень, стоявший чуть в стороне, не спешил присоединяться. Он скрестил руки на груди и смотрел на меня с лёгким прищуром, словно оценивая. Его кожа была тёмной, черты лица резкими, а в глазах читалась настороженность. Он был крепким, с короткими волосами, и от него веяло какой-то сдержанной силой.
— Это Уинстон, — сказал Зарт, кивнув в его сторону. — Он у нас не особо болтливый.
Уинстон фыркнул, но уголок его губ всё же дрогнул.
— Не люблю пустую болтовню, — буркнул он, наконец присаживаясь на землю, но чуть дальше от нас. Его акцент был лёгким, но заметным, и я вспомнила, что кто-то говорил, что он таджик.
Я посмотрела на них троих, чувствуя, как моя настороженность постепенно отступает. Зарт, Бен и Уинстон были такими разными, но вместе они казались частью этого лагеря — частью, к которой я пока не знала, как присоединиться.
— И что, — начала я, подбрасывая травинку в угли, — вы просто решили подойти и поздороваться? Или это какой-то план, чтобы я выбрала вашу специальность завтра?
Зарт хохотнул, потирая руки.
— Ну, скажем, мы хотим помочь тебе влиться, — сказал он, понизив голос, словно делясь секретом. — Алби сказал, что ты завтра будешь смотреть специальности. Мы решили... немного подсказать.
— Подсказать? — я приподняла бровь, глядя на него. — Или затащить меня к садовникам?
— Ха, попал! — Бен ткнул Зарта локтем. — Он всегда пытается завербовать новичков. Говорит, что копаться в грязи — это «терапия».
Зарт закатил глаза, но не стал спорить.
— А что, это правда, — сказал он. — У нас спокойно, еда растёт, все довольны. Не то что у бегунов, которые носятся по лабиринту, как ненормальные.
Бен фыркнул, явно задетый.
— Ой, давай, расскажи, как ты обнимаешь свои кабачки, пока мы рискуем шкурой, — он повернулся ко мне. — Афина, серьёзно, быть бегуном — это... это как жить на полную. Каждый шаг, каждый поворот — ты чувствуешь, что ты жив.
Я посмотрела на Уинстона, ожидая, что он тоже начнёт расхваливать свою работу, но он только пожал плечами.
— Я с животными, — сказал он коротко. — Свиньи, куры. Не романтика, но нужно. Хочешь — покажу завтра.
Его прямота мне понравилась. Никаких попыток приукрасить, просто правда. Я кивнула, оценив это.
Мы ещё немного болтали. Зарт рассказал, как однажды вырастил тыкву, которую пришлось катить втроём, Бен пожаловался, что Минхо вечно его подначивает на дурацкие соревнования, а Уинстон, хоть и молчал больше, бросил пару колких замечаний, от которых Зарт и Бен хохотали. Я слушала их, и лагерь начал казаться мне не таким уж чужим. Эти парни, со своими шутками и историями, были настоящими. Может, я и правда могла бы стать частью этого.
— Ладно, — сказал Зарт, вставая и отряхивая штаны. — Пора спать. Завтра будет длинный день, Афина. Не подведи.
— Постараюсь, — ответила я с лёгкой улыбкой.
Бен подмигнул, Уинстон коротко кивнул, и они ушли, оставив меня у костра. Я посмотрела на угли, которые почти погасли, и подумала, что, может, этот лагерь — не такое уж плохое место. Даже если тут есть Минхо, с которым я готова спорить до хрипоты. С этой мыслью я поднялась и пошла к спальникам, чувствуя, как ночь становится чуть менее тяжёлой.
__________________________________
Конец 3 главы.
Решила вас порадовать, сейчас выложу сразу две главы)