Снова этот омега
***
Дазай нашёл его так быстро, что за шпионские навыки омеги становится стыдно. Чуя практически и не прятался. Да, он стал более осмотрительнее и подозрительнее, но в остальном делал всё то же.
Вот уже неделю Дазаю ежечасно докладывают, чем и где занимается омега, включая его незаконные действия, а в последние два дня альфа самолично наблюдает за юношей, ужасно соскучившись.
Юноша ежедневно наведывается в наиболее бедный район столицы, отдавая детям бедняков большую часть своих скромных припасов, отказываясь в ответ на угощение. Маленькие дети резвятся с ним, играют и просто разговаривают, расспрашивая буквально обо всём, более старшие же смотрят с уважением, а взрослые — лишь с печатью и необъятной благодарностью. Дазай, как и обещал, не остаётся в стороне. Все, кто не в состоянии обеспечить себя пищей для пропитания, получают еду вдоволь, а вместе с ней и одежду, и вроде как помощь омеги в этом вопросе не требуется, но тот всё равно приходит ежедневно.
Дазай видит в этом юноше столько света, что лишь при одном взгляде на него можно ослепнуть, и альфа пошёл бы на это с готовностью смертника.
Альфа приглядывает, выжидает, но чего, сам не понимает. Не осознаёт, пока в один из подобных дней не приходит в ярость, застав один неприятный инцидент.
***
Чуя, будучи как всегда спокойным, нарочито медленно прогуливаясь по одной из самых шумных улиц города. В полдень здесь особенно много людей, чем и пользуется юный воришка.
Парень привык не брать на себя больше, чем смог бы пронести, поэтому решает найти ещё одного простачка и убираться быстро, но осторожно. Как раз на глаза попадается подходящая добыча, а именно высокомерный альфа, спорящий с продавцом о цене. Для него, видите ли, она кажется слишком завышенной, хотя он сам в довольно дорогой одежде и с роскошным омегой рядом с собой. Чуя незаметно подкрадывается к нему, выполняя свою работу быстро и чисто. Всё проходит донельзя хорошо, пока тот самый омега рядом не начинает звать стражников.
Вот же гадство!
Чуя срывается, едва успевая припрятать награбленное, но не успевает он затеряться в толпе, как его ловят за тонкое запястье, яростно сжимая. Его куда-то тащат, гневно крича, но боль в руке не даёт сосредоточиться. Ещё свежие воспоминания о тёмном сыром подземелье не помогают вовсе.
Чуя не сразу осознаёт, когда всё это заканчивается, но чувствует себя прижатым к чужой груди, на голову и плечи накидывают длинный плащ, пропитанный альфими феромонами, а в нос ударяет густой запах вина и инжира. В горле мгновенно пересыхает, стоит почувствовать чужую ладонь на своей талии, крепче прижимающую к себе.
Все крики и обвинения прекращаются, стоит альфе вмешаться, и Чуя лишь прижимается к чужой груди, ярко краснея. Всё заканчивается довольно быстро, когда «жертва» получает увесистый мешочек монет, исчезая в толпе. А ведь жертва тут на самом-то деле омега, ведь это на его запястье будет красоваться уродливый синяк, это он должен кричать и возмущаться.
Тяжёлое дыхание в ухо, тёплые руки сводят с ума, и на огромную толпу людей вокруг становится всё равно.
- Вечно ты лезешь в неприятности, - мягкий шёпот совсем не говорит о чужой ярости или гневе. В голосе лишь забота и теплота, укутанная в оболочку беспокойства. Становится так спокойно и уютно, что из чужих объятий выбираться-то и не хочется.
Его вновь забирают в особняк, опять приводят в ту же комнату, и стоит массивным дверям захлопнуться, омега ждёт скандала и разборок, но в ответ лишь объятья и облегчённый вздох.
- Не пропадай так больше, - всего четыре слова рушат все стены, тщательно выстроенные за долгие годы мучительных пыток одиночеством. Чуя и не знал, что его так просто приручить.
***
Нежное утреннее солнце, пробирающееся в незанавешенные окна, прохладный ветерок, уютная смесь ароматов и чужое тёплое дыхание в затылок. Разве утро может быть лучше? Нет, это самое прекрасное, что может происходить с ним.
Тихое сонное мычание в плечо, мягкие поцелуи — всё это чудесно будит. Где-то внизу разжигается что-то странное, щекочущее внутренности.
Возбуждение
Чуя за последнее время привык не удивляться своим аппетитам, но чувствовать это каждый раз, стоит только его альфе прикоснуться к нему, было странно.
Большая ладонь поднимается от бедра, вытянутого слегка вперед и согнутого в колене, выше, пока не добирается до большого округлого живота. Дазай тепло улыбается, чувствуя пинок в ладонь, нежно целуя рыжие локоны на макушке.
- Ты особенно чудесный утром, когда ещё не настолько устал, чтобы стать маленькой язвочкой, — тихо посмеивается альфа, буквально обволакивая своим теплом.
- Но ты же не отрицаешь, что тебя всё устраивает, — Дазай же согласно мычит в чужое плечо, оставляя на нём мелкие поцелуи-бабочки. — К тому же меня таким делает твой сын, сидящий у меня в животе.
- Ну это же наш сын, поэтому он такой резвый.
Тихий смех разливается по комнате, нарушая утреннюю тишину. Теперь всё и вправду хорошо.
***
______________________________________
Вот и конец этой небольшой истории.
Спасибо всем, кто читал это