𝑰 𝒘𝒊𝒍𝒍 𝒉𝒖𝒓𝒕 𝒚𝒐𝒖 𝒎𝒚𝒔𝒆𝒍𝒇 [18+]

  Элитный ресторан Сеула на 30 этаже небоскрёба. Мужчины в костюмах, сидевшие вместе с роскошными любовницами, и наблюдающие, как те допивают 3 бокал в жажде уложить девушек в постель. Ресторан обещает анонимность, а это так нужно неверным мужьям и их спутницам.

В vip-комнате уже сидят Лиса с Чанелем. На Манобан роскошный чёрный костюм и туфли от Эфсен Лоран. Лиса с возрастом поменяла свой рыжий цвет на более элегантный, почти блонд. Чанель будто и не изменился. Следом вошла Розэ, в сопровождении брата, Намджуна. Намджун высокий, чуть худощавый, но настоящий представитель «старого богатства», вылезший из сериала «Сплетница».

Кай и Дженни заходят следующими. Пока официант провожает их в комнату, Кай ловит взгляды мужчин, которые раздевают Дженни глазами. Конечно, она была красива в школе, а сейчас девушка просто неотразима. Эталон грации, женственности, силы. Когда Ким входит в помещение, все взгляды обращены на неё. Раньше, девушке льстило это внимание, но уже лет 10 ей плевать кто и как на неё смотрит. А Кай ухмыляется. Гордится.

  Они проходят в комнатку и улыбаются гостям. Лиса привстает с места, целуя Дженни в обе щеки, а Чанель лишь немного кланяется, пожимая руку брата. С Розэ и Намджуном тоже самое.

Все садятся на места и на вопрос, когда выносить еду, Дженни отвечает, что блюда можно выносить , только когда придут все гости , но бокал вином наполнить можно.
Официант не стал думать о том, чтобы возразить, наполнив бокалы дам Просеко, а мужчинам виски.

   —Кого мы ждём?— спрашивает Розэ, делая глоток.

   —Должен придти Хосок с Юнги, своим парнем и партнером,—отвечает Ким, опустошая бокал,— И, конечно, сами гости из Пусана, для которых и подготовили этот вечер.

   —А как зовут этих гостей и сколько придёт?— интересуется Намджун, смотря на Дженни.

   —Ли Джису, дочка Господина Ли, придёт со своим женихом, будущем Консильери компании. Было трудно поймать их, особенно заставить приехать в Сеул. Поэтому, из этой встречи нужно выжать максимум. Неизвестно, когда они снова тут будут.

  Дженни под столом ногу на ногу закидывает, открывая пол бедра из-за разреза. Кай тянется руку положить, а Ким не сопротивляется изначально, пока хватка мужчины сильная, когда чувствует, что он ее  ослабляет, резко дергает ногой, сбрасывая руку.

  С утра в Дженни тревога какая-то сидит. Сначала она думала, что это знак не идти на вечер, поэтому, сказала, что приболела, но после этого душа на части разрывалась, просила что-то, хотела чего-то и Ким сдалась. Решила, что все-таки пойдёт, утихомирив свои эмоции. Но тревога никуда не ушла, даже сейчас, когда она находится непосредственно на ужине.

  Она заправляет волосы, поправляет под столом платье, скрещивает руки и дышит.
Вдох. Выдох

Плохое ощущение. Словно сейчас произойдёт что-то ужасное и перевернёт ее жизнь с ног на голову, а ее жизнь итак уже ушат дерьма. 

  Дженни перестаёт слышать разговор, когда в нос врывается запах кофе и грецкого ореха. Она чувствует, как бешено забилось сердце, чувствует, как вена на запястье подрагивает. Она все чувствует. Но ничего не слышит и не видит. Перед глазами все плывет.

Она хватается за рядом сидящего Юнги в надежде усидеть на месте, а не свалиться на пол. Тот вежливо отвечает подруге. Крепче сжимаете ее руку в своей, не давая упасть или пошатнуться.

А Дженни, как в эйфории, будто слышит знакомый и хриплый голос.

«Чонгук»- шепчет она губами беззвучно.

А потом смех слышит. Ей доводилось слышать его смех лишь раз, но она запомнила его. На всю жизнь запомнила.

  Дженни больше не может. Встаёт с места и извиняется.

Заходит в уборную, желая умыться, но вспоминает про косметику на лице и ополаскивает холодной водой лишь руки по локоть и останавливается. Держится руками за края раковины, чтобы не свалиться от всех навалившихся чувств. Она так долго не испытывала почти ничего и сейчас это огромным комом навалилось, все воспоминания о нем. Будто огромный булыжник сейчас на плечах и его нужно вынести. Внутрь неё спирт залили и бросили зажигалку, заставляя все органы плавиться.

  Она теряет счёт времени, пока так стоит, приходя в себя. Запах медленно отступает, рассудок приходит к ней, а ноги твёрдо держаться на земле.

В этот момент в ванну проходит девушка. Почти одного роста с Ким. Чёрное платье безумно шло ей и она на секунду вгляделась в ее лицо.

  —Ли Джису?—спросила она, а девушка машинально откликнулась на своё имя.

   —Я Ким Дженни,— ответила она на немой вопрос девушки, а та поморщила лоб, припоминая,— наша семья организовала этот ужин.

До Джису наконец дошло. Дженни была чарующе красива—возможно, женщин красивее Джису ещё не встречала. Казалось, перед ней фарфоровая кукла, миниатюрная, изображённая на последних веяниях французских художников. Лукавые искорки в ее глазах влекли, тончайшую талию можно было бы и рукой обхватить. А платье лишь усиливало эффект, что самой Джису было трудно взгляд оторвать. Каким образом Каю удалось завоевать подобную женщину, для неё загадка.

   —Рада знакомству,— Джису протягивает руку, обмениваясь рукопожатиями. 

  —Прошу прощение. Мне немного поплохело,— Дженни улыбается, чуть приподнимает уголки губ, заставляя Джису поверить в искренность улыбки. Но руку девушки Дженни не отпускает.

От Джису веет духами Киллиан и запахом кофе с грецким орехом. Дженни понимает, что тогда за столом, это оказывается был запах девушки и вздыхает. Облегчено. Плечи снова поднимает, будто никакого груза на них нет.

  Джису опускает взгляд на запястье с чуть съехавшим браслетом и смеяться начинает, увидев татуировку.

  —Вы не поверите, но у моего жениха точь-в-точь такая же татуировка, как ваша,— объясняет она свой смех,— 13 декабря, 2017 год,— произносит дату на рисунке вслух.

В душе Дженни вновь тревога играет, но она отгоняет мысли о Чонгуке и считает себя одержимой.

10 minutes ago.

  За столом кипят смех и обсуждения. Мужчины говорят о политических темах и скандалом с сына президента, девушки с Юнги сплетничают о том же самом, только говоря про бывшую одноклассницу, Айрин, которую застали, трахающуюся в машине с сыном президента. Смех не удерживает, даже Лиса, которая равнодушно относится к подобному.

Как только открывается дверь все затихают, словно никакого разговора в комнате и не было. Ничего не было. В комнату заходит пара.
  Сперва входит девушка, но почти моментально говорит, что нужно в уборную и проскальзывает через жениха.

  Сидящие не сразу узнают в нем Чонгука, зато парень всех узнал.

Но в оправдание друзей, Чонгука правда узнать теперь трудно. Татуировки на руках, более крупное и накаченное телосложение, статный вид, зализанная причёска с чуть осветлёнными волосами.

Он подходит к столу, замечая позолоченную табличку с именем Джису, а рядом «+1», его место. Прямо напротив Кая.

  Чонгук ухмыляется, занимает место и смотрит на лицо мужчины, краснеющее от злости.

Проходится взглядом по всем и смеётся. Громко и звонко. 

   —Какая встреча, черт возьми,— произносит он, чуть успокоившись, и ближе к Каю придвигается. Улыбается хищно, как когда-то ему Кай и языком по зубам проводит.
  —В честь меня такой ужин устроил, Чонин?

Юнги узнает в парне Чонгука, видео с издевательством, которого верещало на всю школу 10 лет назад. На Хосока смотрит, а тот улыбается тоже, ловя взгляд татуированного мужчины.
Только они вдвоём будут знать, что план мести, продуман давно.

   —А что за лица?— Гук облокачивается вальяжно, на грани дерзости,— Не рады мне?

   —Что ты тут делаешь?— кое-как, с трудом выдавливает из себя Розэ. Удивление, которое она пытается скрыть, выходит наружу, вызывая ухмылку у Гука.

   —Пришёл на собрание, как будущий Консильер «Lee Imnerional».

Наваждение какое-то. Сон. Иллюзия. Глюк.

Чанель в сторону парня, даже не смотрит, полностью игнорируя, а Чонгук смотрит пристально, заставляя старшего сына семьи Пак взглянуть на себя и кивает ему головой, благодарность показывает.

10 years ago.

  Чонгук ждёт автобус с братом. Чимин содрогается, плачет, у Чонгука сердце разрывается от этого вида. Он гладит брата по голове, прижимает к груди и шепчет, что все хорошо у них будет, а сам не верит. Но Чимину это нужно.

На билет у них денег не хватит. Они собираются, доехать до окраины, потом чуть пройтись пешком и поймать автобус до Пусана. Вещей у них нет. Ничего нет, кроме 100 тыс вон в кармане. Этого ничтожно мало, но на дорогу должно хватить, а потом Чонгук что-нибудь придумает.

  Чонгука кто-то за локоть хватает. Парень оборачивается и видит Чанеля.

Чанель не зол. Если бы Чонгук не знал его, то подумал, что жалость мелькнула на его лице.

   —Не хватило того, что сделал?— шипит Чонгук.

Парень выглядит паршиво. Губа опухла от ударов, глаз чуть кровит, нос будто расшиблен с чуть запекшейся кровью, а ожог до сих пор влажный, напоминает месиво.

Чанель конверт протягивает, а Чонгук с недоумением смотрит, подозревает.

  —Я пришёл сюда ради Лисы,— начал блондин,— Я не хотел трогать Чимина, этого не должно было произойти. Мне нужен был только ты,— Чанель ублюдок, но он честен. До конца честен. Не говорит, как жаль. Лишь правду в лицо кидает, как грязную тряпку,— Я не покупаю твоё молчание. Не покупаю твою боль. Не пытаюсь откупиться от того, что сделал с тобой. Я не попрошу прощение и не буду жалеть тебя, потому что, все что произошло с тобой-меня не волновало. Это моя вина перед твоим братом.

Чонгук с омерзением смотрит на конверт.
Чанель замечает это и продолжает.

   —Не упрямься. Твоё упрямство всегда заставляло меня уважать тебя и видеть в тебе мужчину, которого много добьётся. Ты не склонялся перед нами. Но сейчас упрямство ни к чему. Я даю тебе эти деньги, чтобы ты забыл, что было с Каем и Чимином. Мы оба любим своих братьев. У тебя нет денег. Даже если ты устроишься на работу до зарплаты нужно ждать месяц, а тебе нужно заботиться о родном человеке. Он этого не заслужил. Считай, что я даю в долг, если мерзко принимать деньги просто так.

Чанель прав и Чонгук сдаётся. Этих денег должно хватить, чтобы снять небольшую квартиру и на пропитание на первое время.

Блондин испаряется, как призрак. Чонгуку, даже кажется, что это фантазия, если бы не конверт в руке.

Он благодарен. Хотел хотя бы пожать парню руку, забыв про все, но он улетучился, скрылся в толпе.

Через полгода Чонгук вернул долг.

Our days.

Кай не слепой. Эти гляделки он замечает и давится своими вопросами, проглатывает. Лишь на время.

Он смотрит в глаза Чонгука. Чёрные, ненавистные, которые хочется вырвать, а Чонгук отвечает. Больше не прячет взгляд. Больше не боится.
Он пришёл отплатить.
Это знают все в этой комнате.

Напряжение возрастает до невероятных пределов. В комнату забросили бомбу, она тикает и вопрос времени, когда взрыв прогремит, зацепив всех.

Лиса не знает, что чувствовать. Она рада, что Чонгук тут, что даст отпор, но и за друзей переживает. Особенно за...

Ким и Джису входят в комнату, улыбаюсь ярко. Дженни сожжет ее же улыбка.

Джису подходит к парню:
  —Долго ждал, Чонгуки?

   Дженни замирает около своего места. В ушах мерзко звенит, отдаёт эхом в голове. Жужжащий, проклятый звук, словно рядом с ней свора насекомых летает. Сердце уходит куда-то в пятки. Если сидя тут и чувствуя его запах-сердце билось, как сумасшедшее, то сейчас ничего. Дженни словно неживая, мертвая.
Это имя никто не произносил, даже она находясь с собой наедине, не позволяла себе такого.

Она находит смелость повернуть голову влево.

«Сука»

Чёрные, как нефть глаза смотрят прямо на неё. Она не видит, что все взгляды в комнате направленны на неё, но замечает лишь одни глаза.

  Они почернели. Стали выразительней, в душу заглядывали и выворачивали наизнанку. Несутся вихрем, разрушая все на своём пути.

Дженни трясётся. Трясётся, чувствуя что еле держится на этой Земле. Гравитация исчезает и ее тянет вниз. Сверху неё огромная платформа, давящая, заставляющая склониться.

  Кай ее под локоть хватает, сжимает, что кровь перестаёт поступать, пытается удержать девушку на ногах и поднимается сам, потому что, в комнату заходят ещё три семейные пары. Акционеры от каждой компании.

   —Возьми себя в руки,— шипит ей в ухо сквозь зубы. Он сам на грани.

Его хватка усиливается, все сильнее стягивает, а Ким не чувствует. Она в нирвану падает. Эйфория накрывает и все тело немеет.

Ей кажется это побочный эффект ее любви, но это реальность. Никаких побочек.

   Гости садятся и все берут себя в руки, натягивают маску приличия и добродушия, которую снимут по окончанию вечера. Но сейчас нельзя. Маска не должна дать трещину, скол, иначе с костями съедят.

Кай эти правила знает, давно по ним играет. Но отдуваться приходится и за жену.

А Дженни смотрит.

«Вы не поверите, но у моего жениха точь-в-точь такая же татуировка, как ваша»

   Слова отдаются в голове, как баскетбольный мяч, бьющийся об стены зала.

   Она должна была догадаться.

Дженни смотрит, как чонгуковская рука накрывает ладонь Джису, как сплетаются пальцы, как он поворачивает ее голову и чмокает в губы.

Кровь закипает, бурлит, плавит. Пожар, когда-то стерший с лица Земли дом Чонгука, теперь кипит внутри Дженни и видит Бог—
Этот пожар сожжет тут всех.

Кай выражения лица видит, наблюдает как его жена натягивает маску, так профессионально, как делала 10 лет назад.

   —Поддержка от компаний важна, особенно в этот трудный период,— говорит Чанель собравшимся.

   —Неужто такие кампании, как «Park Hunters» и «Kim Construction» нуждаются в помощи?—интересуется Чон. 

   Чонгук язвит, заставляет удавиться , кидает эту фразу, как мусор, как красную тряпку, означающую начало войны. Он провоцирует. Но не всех, а Дженни. Ждёт, что она ответит. Потому что, образ такой тихой Ким пробуждает что-то внутри, внутренний зверь умоляет подойти и обнять, но нет. Чонгук зверя запирает на 100 замков, заставляет молчать и плевать, что тот скулит, к хозяйке просится. Теперь хозяйка чудища-Джису. Монстру придётся смириться.

Ким вздрагивает от знакомого голоса и по телу тепло разливается, но душит в себе, в задатках уничтожает. Пока она страдала 10 лет, места себе не находила, он развлекался. Дженни знает, что сама заставила его уехать, сама виновата. Ким была бы счастлива, если счастлив Чонгук. Но он сидит тут, дерзко развалившей на стуле и насмехается, не скрывая.

Чонгук добивается ответной реакции.

   —Да,— начинает Дженни и улыбается, смотрит своими кошачьими глазами, вызывая у Чонгука совсем недетские мысли, но мужчина гонит их.
  —За все существования «Park Hunters» и «Kim Construction», фирмы просят поддержку только сейчас, но никак не помощь. Мы просим поддержку от тех, кому помогали все это время. Просто требуем вернуть долг. Если бы Вы были на должности давно, а не с момента помолвки на дочери Господи Ли,— слова вылетают, как пули, пронзают, бьет,— Знали бы раньше,— продолжает она.

   И черт. Чонгук звереет. Чувствует ее ревность. Вспыхивает, заставляя воспламенится и ее.

Розэ смешок пускает, не прикрыв вовремя рот. Такую Дженни давно не видели. Все кто боялись, сейчас снова увидели превосходство над Гуком.

Кай губу закусывает, ухмыляется смотря на парня.

   —На самом деле, Чонгук не занял должность с момента помолвки, если Вас, Госпожа Пак, это настолько интересует,— вклинивается Джису, смотря с вызов на девушку.

А Дженни Джису начинает бесить. Искренне, до дрожжи. Та любезность в туалете забывается. Сейчас Ким хочет унизить и ее, и хама-жениха.

   —О, нет, что Вы,— смеётся Ким.
  —Ваш жених меня точно не интересует. Даже то, как профессионально он Вас трахает, что аж до должности Советника дотрахал,— Дженни язык за щеку ставит, упирается, кидая очень понятный намёк.

Розэ, Хосок, Юнги и Кай не сдерживаются, смеются. Даже Чанель усмешку кидает. Лиса лишь наблюдает с выпученными глазами. Они будто в школе, но теперь у Чонгука тоже язычок прорезался.

  —Спасибо,— отвечает он, беря руку Джису в свою и целуют тыльную сторону ладони,— Удовлетворяю любимую, как могу.

Дженни взрывается, чувствует привкус металла во рту, губу насквозь прокусывает и хватается рукой за стол, что треск слышится.
«Любимую».

  —Поддержка вам нужна и это факт, а как он меня трахает, за 8 лет ещё претензии не возникало ,— отвечает Джису.

  8 лет. 8 чертовых лет. Агрессия вспыхивает все сильнее и сильнее. Хочется добить, хочется рвать его на куски и смотреть на свои руки, которые обволакивает чужая, но чонгуковская—ее— кровь. Отрывать по куску плоти с такого желанного тела и требовать ответы на все свои вопросы. А вопросов много, но главный один: почему пока Дженни собирала себя по кускам, забив на свой брак, посветив все мысли ему, себя ему, он так поступил? Хочется мстить Чонгуку за предательство, за то, что растоптал, за то, что разлюбил.

Чонгук замечает это. Видит на лице удивление, отголосок боли, но девушка берет себя в руки и улыбается, ядовито. Хочет защитить себя этой улыбкой. Скрыть боль, скрыть этой улыбкой, что ждала его все 10 лет, томилась, что выплакала все слёзы, а в сердце дыра, потому что знает, Чонгуку уже плевать. Сейчас она выпустит свой яд и Чонгук в полной мере им насытится. Он чувствует.

   —Да. Мы люди чести. Не боимся признать, что нужна поддержка. Лучше признать, чем личной шлюхой служить для дочери директора, заручившись должностью Консильери,— Дженни открыто оскорбляет, за языком не следит, а у Чонгука глаза краснеют, кровью отдают.

Джису не понимает, что происходит. Откуда такая ненависть? Но должна признать, что даже агрессивной от Дженни веет красотой, властью и энергией секса.

  —Ведь, только трахнув значимую личность,— смотрит Ким на парня, не отводя глаз,— ты, Чон Чонгук, можешь чего-то добиться и что-то из себя представлять.

  Девушка с место встает и подходит к парню, а Кай не мешает, упивается. Сомнения, которые были, ломаются. А Дженни чуть наклоняемся, глаза в глаза смотря.
  —Поимел дочку богатого дяди и думаешь, что сможешь тягаться с нами? —в лицо вопрос шипит,— Но ты забыл, что права, которые ты получил, отлизывая и работая шалавой, мы получили по праву рождения.

Чонгук зверя выпускает на волю. Даёт свободу, больше в клетке не держит. А зверь сам цепи ломает. Кричит, воет. Он видит хозяйку и бежит к ней, но уже не обнять хочет.

Чонгук хватает Ким за шею, впечатывает в стенку и держит. Дышит прерывисто, громко , чуть приоткрыв рот. В глаза смотрит и горит. Весь горит. От близости горит. От наглого взгляда и ухмылки горит. От Дженни горит.

   —Кому как ни тебе это знать?— шепчет, так, чтобы никто не услышал, опаляя дыханием и давит рукой сильнее на горло девушки. Видит, что той уже вздох сделать трудно и она словно дыхание задерживает. Но он не знает, что Дженни не дышит, чтобы его чертов запах не ворвался в легкие и окончательно не свёл с ума.
  У Дженни колени подгибаются от голоса, от близости, а выпитые два бокала лишь масла в огонь подливают, играя с сознанием, умоляя впиться в губы напротив, но она не проиграет.
10 лет. 10 чертовых лет она потратила, думая о нем, а он спал и упивался дочкой директора.

  —Да, кому как ни мне,— шепчет она и губы приоткрывает. Провоцирует. Ждёт реакции. Сама не понимает, что творит. Но она скучала, до безумия скучала. Она не может взять и скомкать чувства, которые душили ее эти 10 лет. Несмотря, на боль от вида Чонгука с другой, несмотря, на гнев, доводящий до припадка.

Она дергает шею, потому что дышать правда трудно, Чонгук сжимает все сильнее, но она не признает, что больно. Никогда. В этом вся она. Чонгуку все больше грудь сдавливает, видя ее напор, видя что она до сих пор не приручена. Вспоминает этот ее безбашенный характер, ее упрямство.

Зверь с ума сходит. Просит поцеловать хозяйку, прикоснуться к ней.  Тело Чонгука до сих пор горит в тех местах, где побывали руки Дженни и почему-то только сейчас вновь заболели и напомнили о себе. Эта чертовка лишь хорошеет с возрастом, Чонгук этого не заметить не может. Взгляд ниже опускает, смотря на оголившееся бедро, но велит себе перестать. Поднимает взгляд и снова тонет.
Тонет в этих глазах. В этой улыбке. В этой стерве тонет.

Дженни чувствует, видит это желание. Узнает из миллионов эмоций на лице, потому что, сама тает под напором глаз, от напора руки на шее. 
Зверь уже орет, когти выпускает, сдавливает грудь и приказывает поцеловать, будто иначе он умрет. Вопит, но нет. Чонгук приехал мстить и он будет.

Его рывком оттягивает Кай, пришедший в себя и слава Богу, потому что, ещё чуть-чуть и...

   —Мы не будем просить Вас о поддержке,—говорит Дженни и рукой шею обхватывает, которая расплавилась от хватки, игнорирует в себе возбуждение.

    — Если все-таки решите, то завтра мы устраиваем с мужем барбекю,— на этих словах она притягивает Кая и целует жадно, смотря Чонгуку в глаза, а тот зубы сжимает, что эмаль крошит, осознаёт в глубине души, что ревнует, но мозгу сигнал об этом не даст. Зверь сейчас хочет раскромсать на куски Кая,— То приходите. Мы рады гостям.

  —Мы подумаем,— бросает Чонгук, хватая Джису за руку и уводит.

  —Что это блять было?— орет Юнги.

********
До дома Чонгук и Джису едут в тишине.

Девушка пытается переварить все, сложить пазлы, но у неё нет деталей, даже примерное очертания не возникает.

Чонгук успокоиться пытается. Дышит, просит монстра быть тише, а тот скулит. Все вырывается, все что он сдерживал вырвалось ещё тогда, когда он встретился с ней глазами.
Он думал, что это конец. Думал, что Дженни Ким для него больше не существует. Но она снова вихрем залетела в его голову, словно мстя за те года, когда у него выходило о ней не думать.

  Не позволит. Он не позволит этому. Пусть он сгорит в этой страсти один, но слабину не даст. Пусть его расплавит. Пусть пепел останется, но не простит.

  Не простит за то, что она уничтожила все, сожгла в самом прямом смысле. Из-за неё он скитался по Пусану в поисках еды, когда закончились деньги, из-за неё не мог купить слишком дорогой ингалятор, потому что, припадки атаковали его каждый день; из-за неё скитался по работам, сгребая монеты, которые ему платили. Из-за неё. Все из-за неё

Он не позволит каким-то идиотским чувствам помешать. Особенно, потому что, у него есть Джису.

Они останавливаются возле дома, выходя из машины. Заходят в здание, минуют лифт, но оба молчат, пока не доберутся до квартиры.

С захлопнувшейся дверью, открывается рот Джису.

   —Что это было? Что это все значит?— спрашивает девушка, кидая сумку на пол, а Чонгук молчит, стягивает с себя пиджак и расстёгивает первые пуговицы рубашки, помогая воздуху ворваться в легкие почти со свистом.

Он не удосуживает Джису ответов. Подходит и целует. Он впервые так целует Джису. Требовательно, приказывая. Девушка не понимает, что он хочет, а Чонгук знает. Требует помочь, забыть, выкинуть из головы. Требует, избавить.

Он целует сильно, обхватывает затылк и задирает платье. Джису удивленно вскрикивает, но не останавливает. Чувствует, что ему надо. Ей и самой нравится.

Чонгук сжимает в руках талию, а монстр внутри отнекивается, мотает головой, не хочет. Чонгук его затыкает, заставляет подчиниться, не пойдёт у него на поводу.

Он разрывает вверх платья, проходясь языком по шее, ключицам, оставляет отметины, помечает. Говоря себе, что вот она, вот твоя. Сам себя в этом убеждает.

Джису стонет, решившая, что спросит потом, прижимает парня ближе. Чонгук спиной разворачивает ее к себе, заставляя руками упереться в стеклянный стол и входит.

Входит в Джису, а в голове совсем не она. Дженни. Он слышит ее стоны, думает, что сейчас в его руках она. Слышит дыхание, шёпот. Ее руки, ее тело, ее вкус до сих пор на языке.

Он ругается про себя и останавливается, выходит из девушки. Садится на пол. Понимает, что Джису этого не заслужила.

Девушка удивляется. Такое произошло впервые и отнюдь не во вовремя. Что вообще происходит? Она поправляет платье и сама рядом садится.

   —Я рассказывал тебе, что надо мной в школе издевались,— начинает парень, а Джису вспоминает,— так вот, это Дженни и ее компания.

Девушка ахает. Рот ладонью прикрывает и пытается переварить. Слушая его рассказы пару лет назад, она сама была готова в клубок свернуться и вопить от боли за Чонгука. Он последний человек на Земле, который это заслужил.

  —Если не хочешь принимать предложение, то я скажу папе, что...

  —Нет,— отрезает Чонгук,— Для него это важно. Он поэтому нас сюда отправил. Я не хочу снова убегать.

Джису улыбается успокаивающе, обнимает парня и шепчет, как он сегодня дерзко себя вёл, пытается успокоить, и до этих пор, у неё всегда получалось.
Но сейчас в Чонгуке ураган, под названием Дженни.

Он мотает головой и обнимает невесту в ответ. Он не будет думать об этой стерве, когда рядом с ним такая, как Джису.

Он верит, что пройдёт само собой, а если не пройдёт—сам выжжет, но не позволит.

Чонгук опускает взгляд на сгиб локтя.

«13 декабря 2017 года»

Напоминает себе и ненависть снова накрывает с головой.
********

Дженни уходит с вечера, раньше чем Кай. Врывается в квартиру, как раненная. Хочется поскорее спрятаться, скрыться.

Она не верит в реальность этого вечера. Какой-то ночной кошмар.

Она мечется по комнате, не в силах найти своё место. Ее места нет в этой квартире, девушка это знает. Давится, но глотает эту истину.

Дженни хватается руками за прикроватную тумбу, сама не понимая зачем. То ли, чтобы не упасть в обморок от передоза эмоций, то ли, чтобы не сломать все, что находится рядом.

Она прикрывает глаза, пытается успокоиться и чувствует как крошки от чёрного дуба сыпятся ей на ноги. Ким до треска сжимает их, ощущает, как занозы неприятно вонзаются в кожу, но плевать.

Дженни так много лет ничего не чувствовала, просто существовала. Не чувствовала ничего, кроме тоски и боли и в неё ворвалась целая буря. Торнадо. Переворачивая нутро, оставляя за собой руины.

Ревность. Сбивающая с ног ревность. Вот что она чувствует. Злость с ней вперемешку играет. Такая злость, что при виде его поцелуя с этой шлюховатой Джису, их касаний друг друга, она хочет впиться зубами в глотку девушки и разодрать, заставив кровью облиться и все равно не насытится. То, что эта Джису шлюховатая — решает Ким.
  Внутри вновь все кипит. Чувство, о существовании которого, казалось, Дженни забыла, просыпается с новой силой.
  Дженни делает глубокий вдох.

Несмотря на все, блять, до сих пор несмотря на все, она еле удерживала себя, чтобы  не наброситься на Чонгука. Обнять, вспомнить его тепло, его руки на себе, его блестящие глаза при виде Дженни, его стеснительную улыбку. Но и этот новый, мужественный, спокойной вид Чонгука ей нравится тоже. Он пробуждает настоящее животное желание, инстинкт. Будто всем своим видом, уверенностью, властью склоняет к подчинению. И если бы Дженни была в его руках, она бы подчинилась. Без раздумий.

Ким это знает. Винит себя, но поделать ничего не может.

Она как себя вести не знает. Так долго, Дженни его ждала, питала надежду на встречу и вот, он тут, только ни один, а с будущей невестой.

Это вымораживает. До скрежета зубов бесит. Он должен был быть только ее, до самого конца.

Она решает понять, остались у него хоть какие-то чувства к ней, что-то за что, можно зацепиться и разодрать, напомнить о себе. Потому что, если его чувства не остыли. Она сделает все, но их помолвке с Джису состояться не позволит.

Ему нужно было миллион раз подумать, прежде чем ехать в Сеул, прямиком к хозяйке зверя.

Решает Дженни сделать это завтра. Нутром чует, что приглашение он примет.

Из мыслей ее выбивает нехватка воздуха. Лёгкие опустошаются. Она открывает рот, пытаясь сделать вдох, но не получается. Приступ удушья. Она чувствует своё свистящее дыхание, хрипы в попытках вдохнуть. Словно горло опухает, не позволяя добраться до кислорода. Девушка хочет откашлять какой-то ком, но это лишь ухудшает. Она хватает с кровати сумку и суетливо ищет ингалятор, который всегда у неё под рукой уже 10 лет. Зажимает его между губами, делая облегчённый вдох.

Как смешно. Ингалятор некогда принадлежавший и являющийся частью чонгуковской жизни, теперь является частью жизни Дженни.  

Она сидит на полу, восстанавливая дыхание, обретая спокойствие.

«Может быть, Чонгук мог бы помогать мне»— думает она и смеётся сама над собой.

Телефон на тумбе вибрирует и Дженни отталкивается руками от пола и направляется к столику.

«Мы рады принять ваше приглашение. Для нас честь посетить ваше мероприятие.

Ли Джису».

Дженни чуть ли не вопит от триумфа. Она увидит его снова, ну и плюс, «Lee Imnerional» приняли сотрудничество.

Она пересылает сообщение Каю и снимает надоедливые каблуки. Нагинется к своему шкафчику и вводит пин-код сейфа.

Хватается за бумажку, стих, который она писала ему, будучи в полном отчаяние.
Бумага мнётся под прикосновениями, вызывая разрезающий звук. Она поднимается, хочет выбросить, но лишь снова кидает ее в сейф.

Не может.

************
  —Чертовщина какая-то.

Юнги сидит в машине, причитая и бубнит под нос, специально громко, чтобы Хосок слышал, как Юнги недоволен.

Хосок лишь смеётся и за щеку хватает.

  —Грядёт буря, Юнги. Ее не остановить, она сотрёт с пути каждого, кто попытается.

**********
  —Как я чертовски устал, Розэ,— проговаривает парень, пока девушка надавливает на плече, имитируя что-то вроде массажа.

  —Откуда он вообще взялся?—спрашивает блондинка.

  —Как и сказала Дженни, дотрахал аж до Консильери,— шипит Кай и корчит лицо, когда Розэ надавливает на ноющую точку.

  —Кстати,— шепчет она, чуть склонившись,— почему ты тут, а не с женой?

Розэ думает, что мужчина настолько по ней скучал, что ему стало плевать на Дженни. Кай лишь про себя смеётся, но снаружи спокоен. Он бы с большим удовольствием поехал к супруге и провёл с ней ночь, томясь и плавясь в ее руках. Но знает, что она к себе не подпустит. Китайские стены отстроит к его приезду, ссылаясь, что очень болит голова. Примерно года три, именно это у них и происходит. Беря в расчёт и то, что Дженни пять лет была в Лондоне, и сексом тогда, даже не пахло, а Кай не монах. Он жену любит, но евнухом становится не собирается.
Розэ удобная. Не истерит, не закатывает скандалы. Она всегда к себе пускает, всегда отдаётся, даже без каких-либо усилий.

—Хватит болтать,— Кай хватает ее за руку, сажая на свои колени,— Лучше займёмся делом.

*******
Стих Дженни.

Останься, со мной прошу.
Клянусь,
Я тебя заслужу.
Не сейчас заслужу-
Потом.
Я отстрою сгоревший дом.
Забетонирую
Крышу, пол.
Не сейчас отстрою.
Потом.
Останься, со мной молю.
Я тебе весь мир подарю.
Я пуста без тебя
Опять.
Мне некого больше обнять.
Я не хотела делать зло,
Не способная на добро.
Но если хочешь,
Попробуй уйти,
Все равно нет иного пути.
Ты останешься со мной.
Прости,
Ты давно уже мой.

*******
5 тыс слов и стих. Это официально самая моя длинная и масштабная глава. Сцена на ужине была эмоциональной в моей голове, не знаю, насколько правильно и точно я смогла ее передать.