Глава 23 Сожаления Нянюшки
В комнате царила зловещая тишина. Все сидели со слезами на глазах – все, кроме Малефисенты. Выждав немного, она первой нарушила молчание:
– Но ты не умерла. Никто из вас не умер. Я-то думала, что убила собственную мать и всех, кого я знала. Только гораздо позднее выяснилось, что ты все-таки выжила.
– Я бы умерла, если бы сестрички вовремя не перенесли нас своей волей прочь оттуда, – тихо сказала Нянюшка.
– Полагаю, они ожидали, что нечто подобное может произойти. Вы все ожидали. Только тогда мне наконец стало понятно, что имели в виду Сестрички в тот вечер накануне моего дня рождения, когда говорили про то, что звезды не сойдутся. В тот день я приняла наконец свою судьбу– Неужели ты не понимаешь, что причиной всему моя сестра? Слушая тебя сейчас, я прямо узнаю ее слова. Это было ее пророчество, а не мое!
– Ну конечно, давай обвиняй теперь во всем свою сестру... как ты обычно делала, – хмыкнула Малефисента. – Не любишь ты нести ответственность за свои поступки. Полагаю, теперь ты скажешь, что это она решила, чтобы об Авроре заботились и решали ее судьбу именно Мерривеза и ее подружки?
– А тебе-то какая разница, кто заботился об Авроре? – вскинулась Цирцея, стремясь защитить от нападок Нянюшку.
Лицо Малефисенты тут же окаменело:
– А что, твои сестры тебя не известили? Что ж, тогда давай я тебе кое-что растолкую, и не заставляй меня повторять дважды. Никогда – слышишь? – никогда не расспрашивай меня об этом ребенке. Было время, когда я очень любила твоих сестер, но если что – эта любовь тебя не спасет!
Только тут Цирцея осознала, до какой степени разгневана Малефисента. Она ничуть не преувеличивала, когда угрожала: ее слова были насквозь пропитаны неприкрытой жгучей ненавистью. Злость кипела внутри нее, только и дожидаясь повода выплеснуться наружу.секреты, которые мы столько лет скрывали, тащи ее сюда. Когда ты принесешь все эти тайны мне и Легендарной, то сразу поймешь, что я говорила правду. И только тогда ты захочешь помочь мне!
Отражение Цирцеи в зеркале перевело взгляд на Нянюшку, безмолвно спрашивая, что ей теперь делать.
– Ступай, моя милая. Делай, что она говорит! – велела ей Нянюшка. – Убедись во всем сама, а потом принеси книгу сюда, в замок. – Затем Нянюшка обратилась к Тьюлип и Попинджею. – Лапушки мои, я вовсе про вас не забыла. Тьюлип, не могли бы вы с Попинджеем прямо сейчас заняться тем, о чем мы с вами договорились?
– Да, Нянюшка, конечно, – спохватилась Тьюлип, почти успевшая забыть, что им полагается подготовиться к встрече Феи-Крестной и трех добрых фей.
– Вижу, ты опять командуешь всеми, как дирижер, – съязвила Малефисента.
– Малефисента, прекрати! – прикрикнула на нее Нянюшка. – Ты так ничего и не услышала из того, что я тут говорила? Я любила тебя! Я любила тебя больше, чем кого бы то ни было в жизни. Любила тебя как собственное дитя. И до сих пор люблю. Прошу тебя, перестань подозревать меня во всех грехах!
Тьюлип и Попинджей сразу почувствовали себя так, будто подслушивают, причем очень личный разговор. Они как можно незаметнее выскользнули за дверь, стараясь не прерывать беседу между матерью и дочерью. Ведь как еще можно было назвать Нянюшку и Малефисенту?
По крайней мере, когда-то они ими были