ГЛАВА 32. Признание
Встреча с испанцами прошла напряжённо — переговоры, риски, новые контракты, политика, баланс власти. Белла держалась уверенно, но внутри всё сжималось — из-за предстоящего вечера.
Когда переговоры закончились, Данте предложил поехать куда-нибудь поужинать, как всегда после сделок.
Но Белла чуть улыбнулась и сказала:
— Я, пожалуй, останусь дома. Немного устала.
Он кивнул, легко.
— Хорошо. Я вернусь через пару часов. Отдохни.
Но она не собиралась отдыхать.
⸻
Спальня. Поздний вечер.
Белла всё продумала.
На низком столике — лёгкая паста с белым вином, пармезан, вяленые томаты, розмарин. Вино — безалкогольное, в бокалах как настоящее. Музыка — нежная, старый итальянский джаз.
Свечи мерцали мягким светом, отражаясь в её волосах. Она была в белом шёлковом халате, под ним — почти ничего.
Она сидела у окна, сердце колотилось.
Что, если он не захочет ребёнка?
Что, если посчитает это слабостью?
Что, если уйдёт?..
Но уже поздно.
Звук шагов.
Он вошёл.
Остановился на пороге.
— Ты не устала... — усмехнулся он, оглядывая комнату. — Ты готовила для меня?
— Да, — она встала. — Это... особенный вечер.
— Белла... — он подошёл ближе. — Ты выглядишь как искушение.
Они сели. Немного ели, немного молчали. Она тянула время. Он чувствовал напряжение.
— Ты сегодня странная. — Он смотрел ей прямо в глаза. — Что-то случилось?
Она взяла его за руку.
— Данте... есть кое-что, что я должна тебе сказать.
Он напрягся.
— Я слушаю.
Глубокий вдох.
— Я... беременна.
Молчание. Долгое. Жгучее.
Он замер. Глаза — широкие, лицо — каменное.
— Ты... уверена?
— Да. Пять недель. Я была у врача. Это точно.
Он медленно встал, прошёлся по комнате. Его руки дрожали. Он не смотрел на неё сразу.
Белла сжалась. Сердце падало вниз.
— Если ты не готов... я пойму.
— Чёрт... — он повернулся к ней. В его глазах было слишком много всего: страх, шок, трепет... и любовь.
Он опустился перед ней на колени.
— Белла... ты носишь моего ребёнка? Моё продолжение?
Она кивнула, слёзы блестели на ресницах.
Он взял её лицо в ладони.
— Ты дала мне то, чего я не знал, что хочу. Но теперь... я не могу дышать без этого.
Он поцеловал её — не страстно, а нежно. Как будто клялся.
— Я буду рядом. С тобой. С ним. Или с ней. Мы — семья.
Она улыбнулась, расплакалась по-настоящему, впервые за всё это время.
А потом... он поднял её на руки и отнёс в кровать. Не ради страсти. А чтобы быть ближе. Чтобы касаться живота, чтобы слушать её дыхание. Чтобы просто быть рядом.
И в ту ночь они не занимались любовью. Они жили её.