Part 16🌊
Я стоял у фонтанчика с морской водой, теребил в пальцах Хиронову монетку и пытался сообразить, что же сказать маме. Я на самом деле был не в том настроении, чтобы услышать еще от одного взрослого, что, мол, лучшее, что я могу сделать, – это сидеть и ничего не делать. Но, наверно, мама все же заслуживает того, чтобы ввести ее в курс дела…
Наконец я перевел дух и бросил монетку:
– О богиня, прими мое приношение!
Туман замерцал. Света из двери ванной было как раз достаточно, чтобы в капельках воды образовалась бледная радуга.
– Покажи мне Салли Джексон, – сказал я. – Верхний Ист-Сайд, Манхэттен.
В тумане возникла сцена, какой я совсем не ожидал. Мама сидела за нашим кухонным столом с каким-то… дядькой. Оба ржали как сумасшедшие. Между ними лежала большая стопка учебников. Мужику было… ну, я не знаю… лет тридцать с чем-то. Нестриженые волосы с проседью, коричневая куртка поверх черной футболки. Он был похож на актера – на мужика, который мог бы играть переодетых копов в телесериалах.
Я был слишком ошеломлен, чтобы что-то сказать, а мама с дядькой, к счастью, были слишком заняты, чтобы заметить мое послание Ириды.
– Ну, Салли, ты даешь! – сказал мужик. – Еще вина хочешь?
– Ой, не надо! Пей один, если хочешь.
– Да нет, я бы лучше воспользовался ванной. Можно?
– Дальше по коридору, – сказала она, стараясь не ржать.
Чувак, похожий на актера, улыбнулся, встал и вышел.
– Мам! – сказал я.
Она вздрогнула так сильно, что едва не сшибла учебники со стола. Наконец она устремила взгляд на меня:
– Ох, Перси! Радость ты моя! Все в порядке?
– Чем это ты занимаешься? – осведомился я.
Она поморгала:
– Домашку делаю…
Потом, похоже, сообразила, отчего у меня такое лицо.
– Ой, солнышко, да это же просто Пол… э-э, то есть мистер Блофис. Мы с ним на писательский семинар вместе ходим.
Блоуфиш?
– Блофис. Перси, он сейчас вернется. Говори, что случилось?
Она всегда знает, когда что-то случилось. Я ей рассказал про Аннабет. Ну, и про все остальное тоже, но в основном все свелось к Аннабет.
Глаза у мамы наполнились слезами. Я видел, что она изо всех сил старается сдержаться – ради меня.
– Ох, Перси…
– Угу. И мне сказали, что я ничего сделать не смогу. Наверно, поеду я домой.
Она повертела в пальцах карандаш.
– Перси, как бы мне ни хотелось, чтобы ты приехал… – Она вздохнула так, словно злилась на себя самое. – Как бы мне ни хотелось, чтобы ты был в безопасности, я хочу, чтобы ты понял одну вещь: тебе следует делать то, что ты считаешь нужным сделать.
Я уставился на нее.
– Это в смысле?
– Ну, в смысле: вот ты в глубине души действительно думаешь, что тебе следует помочь ее спасти? Ты считаешь, что так будет правильно? Потому что одно я про тебя точно знаю, Перси: твое сердце не ошибается. Слушайся его.
– Так ты… ты советуешь мне отправиться в поход, да?
Мама стиснула губы.
– Да нет… Я хочу сказать, что ты… ты становишься слишком взрослым, чтобы я давала тебе советы. Я хочу сказать, что я буду на твоей стороне, даже если то, что ты решишь сделать, слишком опасно… Самой не верится, что я такое говорю.
– Мам…
Из туалета донесся шум спускаемой воды.
– Так, у меня мало времени, – сказала мама. – Перси, что бы ты ни решил – я тебя люблю. И я знаю, что ты поступишь так, как будет лучше для Аннабет.
– Почему ты так уверена?
– Потому что она для тебя сделала бы то же самое.
И с этими словами моя мать махнула рукой поверх тумана, и связь разорвалась. Я еще успел увидеть, как ее новый друг, мистер Блофис, улыбается ей.
Не помню, как я заснул, но сон я помню.
Я снова очутился в той пустынной пещере. Над головой нависал тяжелый и низкий потолок. Аннабет рухнула на колени под тяжестью темной массы, которая выглядела как груда валунов. Она была в таком изнеможении, что даже вскрикнуть не могла. Ноги у нее тряслись. Я видел, что силы у нее вот-вот иссякнут и потолок пещеры обрушится на нее.
– Ну, как наша смертная гостья? – пророкотал мужской голос.
Это был не Кронос. У Кроноса голос хриплый и металлический, как ножом по камню. Его голос уже не раз изводил меня во сне. А этот голос был ниже и глубже, как у бас-гитары. От него аж земля вибрировала.
Из теней появился Лука. Он подбежал к Аннабет, опустился на колени рядом с ней, потом взглянул на невидимого собеседника:
– Она изнемогает. Надо спешить!
Лицемер! Можно подумать, ему не все равно, что с ней будет!
Низкий голос хохотнул. Он принадлежал кому-то, кто держался в тени, на краю моего видения. Потом мясистая рука выпихнула на свет кого-то еще. То была Артемида, скованная по рукам и ногам цепями из небесной бронзы.
Я ахнул. Ее серебристое платье было изорвано в лохмотья. Лицо и руки были в порезах, и она истекала ихором – золотистой кровью богов.
– Ты слышала, что сказал мальчишка? – сказал человек из тени. – Решай же!
Глаза у Артемиды вспыхнули гневом. Я не знал, почему она не может заставить цепи распасться простым усилием воли или просто взять и исчезнуть, но, видимо, этого она не могла. Может, цепи ей не давали, а может быть, в этом темном, жутком месте присутствовала какая-то особая магия.
Богиня взглянула на Аннабет и переменилась в лице: теперь оно выражало озабоченность и негодование.
– Как вы смеете так истязать деву!
– Она скоро умрет, – сказал Лука. – Но ты можешь ее спасти.
Аннабет издала слабый протестующий возглас. Мне показалось, будто мне сердце завязали узлом. Мне хотелось броситься к ней, но я не мог даже шевельнуться.
– Освободите мне руки! – сказала Артемида.
Лука вынул свой клинок, Коварный Меч, и одним ловким ударом разрубил на богине наручники.
Артемида подбежала к Аннабет и сняла ношу с ее плеч. Аннабет рухнула наземь и осталась лежать, вся дрожа. Артемида пошатнулась, пытаясь удержать вес черных камней.
Человек в тени хохотнул:
– Ты так предсказуема, Артемида! Тобою так легко управлять!
– Ты застал меня врасплох, – сказала богиня, напрягаясь под своей ношей. – Больше этого не повторится.
– Больше и не надо, – сказал мужчина. – Теперь я раз и навсегда убрал тебя с дороги! Я так и знал, что ты не устоишь и захочешь помочь юной деве. В конце концов, это же твоя специальность, милочка!
– Тебе неведомо милосердие, скотина! – простонала Артемида.
– Не буду спорить, – ответил мужчина. – Все, Лука, можешь убить девчонку!
– Нет! – вскричала Артемида.
Лука замялся:
– Но, сэр… она еще может нам пригодиться… в качестве новой приманки.
– Ба! Ты и впрямь в это веришь?
– Да, генерал. Они явятся за ней. Я уверен.
Мужчина поразмыслил.
– Тогда пусть дракайны стерегут ее тут. Если не помрет от увечий, можешь оставить ее в живых до зимнего солнцестояния. А потом, если жертвоприношение пройдет, как запланировано, ее жизнь уже не будет иметь значения. Как и жизни всех прочих смертных.
Лука поднял неподвижное тело Аннабет и понес ее прочь от богини.
– Тебе не найти чудовища, которое ты ищешь, – сказала Артемида. – Твой замысел потерпит крах.
– Мало же тебе известно, моя юная богиня! – сказал мужчина в тени. – Прямо сейчас твои ненаглядные спутницы отправляются в поход, чтобы тебя отыскать. Они сыграют мне на руку. Ну а теперь мы вынуждены удалиться. Нам предстоит долгое путешествие. Нужно поприветствовать твоих Охотниц и позаботиться о том, чтобы они не скучали во время похода.
Хохот мужчины раскатился эхом в темноте. От него затряслась земля, так что казалось, будто вся пещера вот-вот обрушится.
Я вздрогнул и проснулся. Я был уверен, что услышал громкий стук. Я огляделся. Снаружи было темно. Соленый фонтанчик журчал по-прежнему. Никаких других звуков слышно не было. Только уханье совы в лесу да отдаленный рокот прибоя. Лунный свет озарял бейсболку Аннабет, лежащую у меня на тумбочке. Я секунду смотрел на нее, а потом снова услышал: «Бум! Бум!»
Кто-то стучался ко мне в дверь. Я схватил Стремнину и встал с постели.
– Кто там? – спросил я.
«Тук-тук!» Я подкрался к двери. Сорвал с меча колпачок, распахнул дверь настежь – и оказался лицом к лицу с черным пегасом.
«Эй, шеф! – услышал я у себя в голове его голос, когда он шарахнулся прочь, цокая копытами. – Не надо из меня делать конский шашлык!»
Он испуганно взмахнул крыльями, в лицо мне ударил ветер, так что меня аж отбросило на шаг.
– Черныш! – сказал я с облегчением и в то же время с легким раздражением. – Сейчас же середина ночи!
Черныш фыркнул:
«Ничего подобного, шеф! Уже пять утра. Ты чего еще дрыхнешь?»
– Ну, сколько раз тебе говорить? Не называй меня шефом!
«Как скажешь, шеф. Но ты же человек. И ты для меня человек номер один!»
Я протер заспанные глаза, стараясь не давать пегасу читать мои мысли. Вот чем плохо быть сыном Посейдона: это же он создал коней из пены морской. И поэтому я понимаю большинство представителей семейства лошадиных, но зато и они меня тоже видят насквозь. Некоторые, например Черныш, меня даже вроде как приручают.
Видите ли, прошлым летом Черныша держали в плену на борту корабля Луки, до тех пор, пока мы не устроили небольшую диверсию, которая позволила ему бежать. Я тут почти и ни при чем – серьезно, – но Черныш уверовал в то, что я его спаситель.
– Черныш, – сказал я, – вообще-то тебе положено находиться в конюшне.
«Пфа, конюшня! Вот ты когда-нибудь видел, чтобы Хирон жил в конюшне?»
– Ну… нет.
«Вот именно! Слушай, тут еще одному чувачку из моря требуется твоя помощь».
– Что, опять?!
«Ага! Я сказал гиппокампам, что слетаю за тобой».
Я застонал. Вот каждый раз, как я оказываюсь где-то на побережье, являются гиппокампы и просят помочь разобраться с какими-то своими проблемами. А проблем у них уйма! То кит на берег выбросился, то дельфины в рыбацких сетях запутались, то у русалок заусенцы, и все время меня просят спуститься под воду и чем-нибудь помочь.
– Ладно, – сказал я. – Сейчас приду.
«Молодчина, шеф!»
– И не зови меня шефом!
Черныш негромко заржал. Похоже, смеялся.
Я оглянулся на свою уютную постель. Мой бронзовый щит по-прежнему висел на стене, помятый и непригодный в дело. А на тумбочке лежала магическая бейсболка Аннабет. Повинуясь внезапному порыву, я сунул бейсболку в карман. Наверно, у меня уже тогда было предчувствие, что я теперь очень не скоро вернусь к себе в домик.....
🌊🌊🌊🌊🌊🌊🌊🌊🌊🌊🌊🌊🌊🌊🌊