Глава тринадцатая
Николь
Когда я услышала голос Габриэля по телефону, сердце заколотилось в груди.
— Габриэль... я...
— Николь, пожалуйста, приедь ко мне... нам надо срочно поговорить, — перебил он, словно не желая слышать мои слова.
— Габриэль, я немножко сейчас занята, я в баре с подругами. Может, завтра? — пробормотала я, хотя внутри меня уже начинало возникать беспокойство.
— Нет, Николь, пожалуйста, нам надо поговорить сегодня. Это решит многое. Или давай я сейчас сам приеду к тебе.
— Габриэль, не надо. Я сейчас приеду, — сказала я, не в силах противиться его настойчивости.
Вернувшись в бар, я схватила своё пальто и сумку. Нати и Ева, мои лучшие подруги, заметили, что что-то не так.
— Николь, всё в порядке? — спросила Нати, ее голос полный заботы.
— Уезжаю к Габриэлю. Нам нужно поговорить, — сказала я, стараясь сохранять спокойствие.
Они обменялись взглядами и обняли меня.
— Береги себя — сказала Ева, и от этих слов я почувствовала некоторую уверенность.
Сев в такси, я не удержалась и открыла Instagram. Мое сердце остановилось, когда на экране появилось фото Марии Де Нати, выходящей из его квартиры с чемоданами, её глаза полные слёз. Подпись гласила, что Габриэль и Мария разорвали помолвку. «Неужели это произошло из-за меня?» — потеряла я самообладание.
Но в глубине души я знала, что мне не следует её жалеть. У неё никогда не было сожаления относительно меня, всегда было всё равно. Но мне было её жаль... Она любила его, но если она ушла, об этом стоило задуматься. Я знала, что разговор будет о том, что я говорила ей, и Мария не виновата в том, что не смогла это удержать. Но я должна ведь сказать ему всё, что на сердце, иначе буду жить с этим грузом всю жизнь.
Подъехав к дому Габриэля, я увидела папарацци. Они заметили меня и начали кричать, фотографируя.
— Николь, вы разрушили их отношения! Что вы скажете на это? — задавали вопросы, словно я была виновата во всём.
Чувствовала, как внутренний красный сигнал тревоги накаляется. «Завтра меня обвинят во всех смертных грехах», — мелькнула мысль. Но охрана быстро провела меня внутрь, не дав папарацци шанс прорываться за мной.
Я поднялась на лифте на седьмой этаж, сердце колотилось, когда я вошла в квартиру Габриэля. Запах перегара сразу ударил мне в нос. В квартире был полный хаос — вещи разбросаны, подушки валяются на полу, а посуда разбита.
Он стоял на балконе в одних шортах, его тело освещал лунный свет. Я заметила, как слёзы текли по его щекам, и в тот момент у меня все внутри сжалось.
— Габриэль... — прошептала я, делая шаг вперед.
Он повернулся ко мне, его взгляд полон невероятной боли.
— Николь, — протянул он и потянул меня за руку к спальне. Я вошла в их спальню с Марией, и тут меня охватило недоумение. Он посадил меня на кровать, а сам начал снимать моё пальто и бросил его на пол, словно оно не имело значения.
— Габриэль, зачем ты его кинул? — спросила я, глядя в его глаза.
— Николь, нам нужно поговорить. Послушай меня внимательно. — Его голос был полон тяжести. — Николь, я всегда любил только тебя. Я был дурак, что тогда не ответил на твои чувства.
— Как ты можешь это говорить? — начала я, но он не дал мне продолжить.
— Я всегда тебя любил. Марией пытался заполнить ту пустоту, что осталась от тебя. Я пытался забыть, не любить тебя... но ничего не получалось. После её ухода я понял, что ты именно та девушка, которую я хотел бы видеть в роли своей жены. Николь, прости, умоляю, прости меня.
От его слов мой гнев вспыхнул. Я встала, чувствуя, что сдерживаться больше не могу.
— Ты тогда наговорил мне обидных слов, смеялся над моими чувствами, а сейчас умоляешь о прощении? — закричала я в сердцах. — Ты знаешь, что больше года я не могу нормально жить, спать, есть?!
— Николь, послушай меня...
— Габриэль, если ты говоришь это лишь потому что вы расстались и боишься одиночества, это будет ужасная ошибка. Ты снова разобьёшь мне сердце! — голос дрожал от эмоций, но я развернулась, желая уйти.
Но затем обернулась, сердце снова загорелось, и желание быть рядом с ним взяло верх. Я подошла ближе и поцеловала его. В этот миг все чувства, вся любовь и вся боль смешались, словно сосредоточившись в этом одном поцелуе. И я знала, что, несмотря на всю ненависть и обиды, я всё равно его хотела.