Глава третья
Николь.
Так как я нахожусь в США, разница времени между США и Испанией составляет 6 часов. В Мадриде уже ночь, и в комнаты, наполненными воспоминаниями, проникает легкий холодок одиночества.
Когда я вышла из студии Джимми, напряжение еще не покинуло меня. Я села в машину на автомате, не отрывая глаз от экрана телефона, который вдруг зажегся уведомлением: Габриэль попытался мне позвонить. Этот звонок, впервые за год, вызвал у меня бурю эмоций. Словно сердце застыло в ожидании, я колебалась почти целый час – перезвонить ему или нет. В моей голове развернулось настоящее сражение: любовь к нему, гнев, стыд, отчаяние.
Набравшись смелости, я позвонила ему. Сердце колотится, но на другом конце провода ответила не его голос, а голос Марии, его новой девушки.
— Алло, — произнесла она чуть насмешливо. — Габриэль спит. У него был прекрасный вечер, ты знаешь?
Я почувствовала, как по спине пробежался холодный мурашка. Как она могла так говорить?
— Я просто хотела... — попыталась я начать, но меня сразу прервали:
— Слушай, Николь, я не знаю, что у вас было раньше, но он не хочет тебя видеть. Я не позволю тебе снова влезть в его жизнь. Он счастлив со мной, и надеюсь, ты поймешь, что лучше оставить всех в покое.
Я сбросила трубку, подавляя слезы. Обжигающее чувство отчаяния и унижения снова настало. Я снова показала свою уязвимость, и Мария, казалось, наслаждается этим. В моей голове бушевали мысли: "Я больше не хочу никому показывать свою любовь. Это только приводит к боли."
Вернувшись домой, я переоделась и легла спать, но навязчивые мысли о нем, его глазах, губах и теле не давали мне покоя. В темноте комнаты, когда мир словно затихал, я представляла, что он рядом, и позволила воображению унести себя в мир сладких иллюзий. Я начала себя ласкать, представляя, что его руки касаются меня, и задавала себе вопрос, что бы он со мной сделал, если бы был рядом. После того, как волна удовольствия унесла меня, я истерично заплакала, понимая, что этого никогда не будет. Он любит Марию, а не меня. Я закрыла глаза и, наконец, засыпая, чувствовала, как последние слезы омывают мой обожженный внутренний мир.
Как всё-таки трудно смириться с потерей