Часть 8: Начало конца
Очнулась я только спустя несколько дней, первое что увидела - белые стены реанимации. Мне поставили клиническую смерть. Ко мне сразу забежала мама. Она долго молчала и плакала. Она была рада , что я жива. А кто бы был не рад? Так вот, я.
Катетер на руке, трубка во рту. Видимо сама ничего не могла. В первую же минуту нахлынули воспоминания о том , что было в доме ужасов, Эйса и Лису, окно второго этажа. Переломала видимо всё что могла, была как маленькая мумия. Я не понимала, почему именно со мной. Думала это будет самым ужасным в жизни. Я ошиблась.
Как только смогла говорить, попросила никого не впускать , не могу больше никого видеть.
Так длились день за днём, жизнь остановилась, казалось, я больше никогда не встану с этой койки. Но произошло чудо. Через полтора месяца я вышла из больницы. Меня ослепил свет. Снег. У нас это редкое явление, тем более в конце ноября. Он такой яркий и чистый. Мама забрала меня на машине, хотя я так хотела пройтись наконец по свежему воздуху , посмотреть на людей, вдохнуть запах свободы. Мне было невыносимо грустно из-за того, что всё это произошло. Хотелось вернуть всё назад и переиграть что-ли. Зайдя домой было некомфортно, будто всё привычное здесь резко испарилось, здесь не было его. И больше никогда не будет. Мне нужно смириться и просто жить дальше, глупо было надеяться, что что-то выйдет.
Мама с ходу начала готовить жаркое, а я включила телевизор. Первый канал который попался проигрывал новости, мне было не особо интересно, но выпав из жизни на такое количество времени, решила всё таки глянуть. Какие-то репортажи о спасённый китах запутанных в сетях браконьеров, о правильном питании и полезных рецептах, всё это перебили экстренные новости. Авария за 40 километрах от нашего города. Машина выехала на встречную полосу и врезалась в Шевроле , пострадавший Эйс Кастер. Дальше пошли слова, но я их уже не слышала. В ушах зазвенело и в сердце поселилась паника. Мама пыталась меня успокоить , говорила всё будет хорошо. Я не могла держать себя в руках. Этого не может быть. Забежав к себе в комнату я переоделась и побежала ловить попутку. Я бежала так быстро, как только могла. Люди оглядывались и показывали пальцем, но мне было плевать. Я неслась к нему со скоростью ветра , земли , не понимаю как это возможно. Дальше была темнота, я упала в обморок. Не добежала. Не смогла. Пришла в себя дома, через несколько часов. Рядом сидела мама с малиновым чаем и повторяла:
- Дорогая, не переживай, с ним всё будет хорошо. Тебе нельзя так нервничать, пожалуйста.
В её глаза был страх. Почему, если всё по её словам будет хорошо? Сука, почему? Так много вопросов. Меня это убивает.
Так прошел день, два, неделя, месяц.
Его не определили в нашу больницу. Куда, я не знала. За это время на руках не было свободного места для пореза, я начала курить, совсем перестала есть и закрылась у себя в комнате. Создавалось чувство ненависти. Ко всему. Сначала к еде, потом к людям, маме, одиночеству и наконец к себе. Сон ушел на нет. Казалось это невозможно. Я просто сидела в углу и плакала. Я не добежала.
Через какое-то время был суд по делу Майка. Мне пришлось идти. Единственное, что я услышала - наркотики. Эти конченные люди подсадили его на дозу и давали ещё одну после того , как он совершит грех. Почему убийство? Не знаю, но человек в состоянии ломки слабо соображает. А Майк всегда был без особого чувства воли и самосохранения.
Его дело отложили на какое-то время и отправили в специальное учреждение для трудных подростков. До того момента, пока ему не стукнет 18 лет. Ещё каких-то пару месяцев и он сядет надолго.
Это вогнало в ещё больший бред.
Дошло до того, что мама не нашла лучшего выхода, как госпитализация в больницу для душевнобольных. Я в чем-то её понимала, ведь мне нужна была помощь, которую она оказать не сможет. Было страшно. Спустя время, из общей палаты меня перевели в одиночную, потом и вовсе с мягкими стенами. Я кусала себя до крови и била, ломала пальцы и билась головой об стену и так по кругу. Было страшно от того , что творится у меня в голове. Порой я вовсе не помнила своего имени. Через пару месяцев забыла всех остальных, в памяти была только мама. Мне поставили биополярное расстройство и психоз. Как же быстро всё рушилось. Через какое время я от туда вышла не знаю. Но всегда оставалось чувство, будто я кого-то забыла. Даже после ремиссии. Я перестала быть похожей на себя, изменилось всё: повадки , привычки, походка и даже подчерк. Лицо совсем истощилось, как в прочем и тело. Хорошо, если я весила килограмм 30. Хотя по другому вряд-ли бы выжила вообще.
В школе я больше не появлялась , так как меня перевели на домашнее обучении до конца семестра. На этом моя история приостановилась.
Сладких снов, мой потерянный разум и люди которые всё ещё меня читают.