Одержимость

Мэрский особняк сверкал в ночи как начищенный гроб. Феликс прижался к мокрой стене, чувствуя, как его ногти впиваются в кирпич сами по себе — острые, чёрные, чужие. 

— **Камеры отключены**, — Сынмин щёлкнул ножом по проводам забора. — **Но это слишком легко.** 

Банчан, чья рана уже затянулась розовой рубцовой тканью, хрипел в рацию: 

— **Чанбин сказал — охрана только снаружи. Внутри пусто.** 

Хёнджин молча перелез через ограду. Его спина была покрыта странными выпуклостями под кожей — как будто что-то пыталось прорваться наружу. 

Феликс последовал за ним, чуя металлический привкус во рту. **Мутация прогрессировала.** 

Особняк встретил их гробовой тишиной. Дорогие ковры, хрустальные люстры... и ни души. 

— **Ловушка**, — прошипел Феликс. 

Хёнджин вдруг схватил его за плечо: 

— **Слышишь?** 

Где-то сверху лилась классическая музыка. 

Они поднялись по мраморной лестнице, оставляя кровавые следы — их раны больше не закрывались полностью. 

Бальный зал. Тысячи свечей. И один человек за роялем. 

**Мэр.** 

— **Я знал, что вы придёте**, — он не обернулся, пальцы легко бегали по клавишам. — **Проходите, "дети".** 

Сынмин первым навёл ствол: 

— **Сколько вас ещё?** 

— **О, мы везде**, — мэр нажал последний аккорд. — **В правительстве. В армии. Даже в церкви.** 

Он повернулся. 

Его глаза были абсолютно белыми. 

— **Но я — особенный. Я их создатель.** 

Феликс почувствовал, как Хёнджин дрожит рядом — не от страха, нет. **От голода.** 

— **Ты...**, — Хёнджин сделал шаг вперёд, его голос скрипел, как несмазанный механизм. — **Ты сделал нас.** 

Мэр (если это был ещё мэр) улыбнулся: 

— **Нет, Хёнджин. Я сделал тебя. Остальные... побочный эффект.** 

Он снял пиджак. Под ним — шрамы в виде символов. 

— **Вы хотели правду? Вот она.** 

Феликс вдруг понял: 

— **Ты не человек.** 

— **И никогда не был**, — мэр протянул руку. Его пальцы удлинились, превратившись в щупальца. — **Я пришёл сюда двадцать лет назад. Чтобы подготовить Землю.** 

Банчан выстрелил без предупреждения. 

Пуля прошла насквозь — без крови. 

— **Блядь...** 

Мэр рассмеялся: 

— **Вы не можете убить то, что уже мертво.** 

Хёнджин внезапно рухнул на колени. Его спина разорвалась — два чёрных, хитиновых крыла вырвались наружу. 

— **Оно... слишком...** 

— **Да,**, — мэр подошёл ближе. — **Ты чувствуешь зов, не так ли?** 

Феликс бросился между ними: 

— **Не трогай его!** 

Щупальце вонзилось ему в грудь. Боль была ледяной. 

— **Ты его якорь,**, — прошептал мэр. — **Но даже якоря ржавеют.** 

Сынмин и Банчан открыли огонь. Люстры разбились. Окна рассыпались. 

Мэр лишь махнул рукой — их отшвырнуло в стену. 

— **Хватит игр.** 

Хёнджин поднял голову. Его глаза больше не были человеческими. 

— **Фе...ликс...** 

— **Я здесь!** — он схватил его за лицо. — **Борись, сука!** 

Мэр вздохнул: 

— **Трогательно.** 

Его щупальце снова взметнулось — но Хёнджин перехватил его на лету. **И сжёг.** 

— **Не... трогай... его.** 

Мэр впервые выглядел удивлённым: 

— **Интересно.** 

Феликс воспользовался моментом — вонзил нож в глаз мэра. 

Тот закричал — наконец-то по-настоящему. 

— **Ты заплатишь!** 

Балкон рухнул. Феликс увидел, как Банчан и Сынмин падают вниз... 

А потом когти Хёнджина впились в мэра. 

— **Мы... не твои.** 

Он разорвал его пополам. 

Что-то чёрное и живое вырвалось из тела. Хёнджин поймал это... и съел. 

Феликс отполз: 

— **Что... что ты натворил?** 

Хёнджин обернулся. Его крылья дрожали. 

— **Я... стал сильнее.** 

Снаружи завыли сирены. 

— **Нам надо валить,**, — Сынмин, окровавленный, появился в дверях. — **Весь город в движении.** 

Банчан подхватил Феликса: 

— **Он ещё человек?** 

Хёнджин посмотрел на свои когти. 

— **Нет.** 

— **Но он наш,**, — Феликс вытер кровь. — **Значит, блядь, разберёмся.** 

Они вышли в ночь. 

**