Тошнотворно хорошая
— Эй, ты, тошнотворно хорошая! — закричали вслед девушке, идущей на урок.
— Вам чего? — обернулась она, смущаясь такому вниманию.И откуда они вообще взяли это дурацкое прозвище? Нет, ну звали бы её по имени — Ника.А тут…Хорошая.Так ещё и тошнотворно.Ну и что, что она носит пучок, она идёт на золотую медаль, у неё хорошие оценки— лучшие во всём классе? А ещё Ника до сих пор носит школьную форму, хотя другие давным давно забили и ходили в чём попало.Девчонки даже конкурсы устраивали.Например, кто оденется круче.Или вульгарнее.Накрасится ярче.У кого декольте глубже.Учителя это не приветствовали.Говорили что-то вроде: «Это же просто неприлично!».
Никто ничего не ждал от учителей.Взрослые— зануды, по крайней мере, так думали подростки.Вечно ноют, что всё не так, осуждают молодых, хотя сами были такими же юными и глупыми.
Но Ника уважала учителей и их профессию.За это её всегда хвалили.Приводили в пример.
А сверстники лишь дразнили её.
И Артём…Артём тоже.
Артём, который постоянно приветствовал липнущих к нему девчонок очень дружелюбным: «Чё надо, блядина?»
Артём — инициатор всех вписок.Чего там только не было.Кальян, шлюхи, деньги.Родители Артёма лишь хватались за голову.Что поделать, если сын такой непутёвый? С чем тут бороться, если ему почти восемнадцать?
Нику всегда пугал этот парень.Она боялась его, правда.Говорят, он каратист.Может ударить так, что мало не покажется.В этой школе он много кому навалял.
Ника боялась.Правда.
И всё же он снился ей каждую ночь.
Она не хотела, чтобы он снился.Она не хотела влюбляться в этого мудака, но всё же влюбилась.
О, знали бы одноклассники, знали бы мама и папа, знали бы все, как она саму себя корила, ругала, ненавидела.
И всё-таки любит. Хоть и ненавидит, знает, что плохо всё это кончится.
И этот голос она узнает из тысячи.Именно он назвал её эти дурацким прозвищем.Ника и сама уже начала забывать своё имя.Словно её и впрямь так зовут — Тошнотворно Хорошая.
— А…Артём. Я не сразу поняла, что это ты.Думала, кто-то снова пристал.Ты чего? Мне на урок надо.
Все чувства Ники подсказывают, что надо бежать.
Бежать!!!
Бежать!!!
БЕЖАТЬ!!!
Но она не может, ничего не может.
— Знаешь, чё? Ты, блядь, охуенная девка, но тебе не хватает…Раскрепощённости. Тебя ж не зря соответствующе прозвали.
— Оху…Что?! — закричала Ника. — И вообще, я опаздываю.
Ника уже хотела уйти, но Артём схватил её за запястье.
— Короче, я чё хотел сказать…Причёску смени.Для начала.И кстати, я знаю, что ты хочешь быть со мной.Поэтому всё это говорю.Ты мне…Ну…В общем, ты не такая, как эти шлюхи. Они тащятся от моей крутизны, а ты, ты…Да за что ты меня вообще любишь?
— Я не знаю, — шёпотом произнесла Ника.
— Вот это в тебе и люблю.Но я не намерен встречаться с серой мышью, которая от вида сигарет в обморок падает.
— Я не падаю в обморок от сигарет. Мне просто дурно от этого наркотика, отнимающего жизнь.
— А вот это я в тебе ненавижу. Занудство.
Артём наклонился к уху Ники и произнёс :
— Хочешь быть со мной? Стань плохой девчонкой.
«О чём он вообще?» — думает Ника.
А сама ведь прекрасно понимает, о чём он говорит.
Разумеется, на урок Ника опоздала.
Но почему же ей плевать?