Рецепт любви

С Кириллом мы просидели в машине, не сводя глаз с дома Лёши, уже полтора часа. Время тянулось мучительно медленно, усталость начинала брать своё, но Кирилл был непоколебим. Его настойчивость вызывала у меня уважение - я понимала, что для него это было больше, чем просто поиск правды. Это было сражение за то, что он любил, за то, что было для него важно. Я же, сидя рядом, смотрела на знакомый подъезд и невольно погружалась в воспоминания. Перед глазами всплывали моменты, когда я выходила из этого дома под руку с Лёшей. Как он смеялся, как его сильные руки подхватывали меня, чтобы отнести в кровать. Как ни странно, в памяти всплывали только хорошие моменты
- те, что сейчас обжигали душу и отравляли сознание. Они были как яд, медленно проникающий в сердце, напоминая о том, что всё это было, но больше никогда не будет. Мои мысли прервал резкий вскрик Кирилла:
- Лина, смотри! - он указал пальцем на подъезд.
Я моментально пришла в себя, прищурив глаза, чтобы лучше разглядеть. Из подъезда выходила Ульяна. Она шла уверенно, но со стороны казалась какой-то огорчённой, будто её шаги были тяжелы от невысказанных мыслей. Кирилл буквально дрожал от напряжения, но держался из последних сил.
-Вот она, - прошептал он нервно, словно боялся, что она исчезнет, если он произнесёт это громче.
Как только Ульяна подошла к своей машине и взялась за ручку двери, сзади неё появился Лёша. Он схватил её за плечи и начал трясти, его лицо было искажено гневом. Кирилл закипел, как чайник на плите.
- Вот же... - он выругался сквозь зубы и схватился за ручку двери, готовый выскочить из машины.
Я резко остановила его, положив руку на его плечо:
- Давай доведём дело до конца. Узнаем правду, - сказала я, чувствуя, как тревога сжимает моё горло.
Кирилл нехотя отпустил ручку, но его пальцы впились в руль так сильно, что костяшки побелели. Он сжал его, словно пытаясь удержать себя от того, чтобы не броситься вперёд.
Лёша продолжал трясти Ульяну, но она внезапно толкнула его и ударила по щеке. Мы с Кириллом переглянулись. В его глазах читалось недоумение, смешанное с гневом.
- Драма двух голубков - пробормотал он, закусывая губу до крови.
Я молча наблюдала за происходящим, чувствуя, как боль сжимает мою грудь. Мне было тяжело смотреть на эту сцену, ведь когда-то я сама была на её месте. Я мечтала о семье с Лёшей, о том, чтобы он просто любил меня. А теперь передо мной была моя подруга и мой бывший парень, которые, казалось, были связаны какой-то странной, болезненной историей. После того как Ульяна ударила Лёшу, она села за руль, но не завела машину. Она сидела там, будто ожидая чего-то. Лёша, разъярённый, сел рядом с ней. Мы ждали ещё минут десять, наблюдая за их неподвижной машиной. Кирилл снова схватился за ручку двери, готовый выйти и наконец разобраться, но в этот момент машина Ульяны тронулась с места. Они начали уезжать, оставляя за собой шлейф вопросов.
Кирилл не мог больше терпеть. Его терпение лопнуло, как натянутая струна, и он резко нажал на газ, заставив машину рвануться вперёд. Мы двинулись за ними, держась на почтительном расстоянии, чтобы не привлечь внимания. Я изредка бросала ему предостерегающие взгляды и шептала:
- Не подъезжай слишком близко, они могут заметить.
Но в его глазах читалась решимость - он был готов на всё, лишь бы узнать правду. Мы приняли молчаливое решение: будем следовать за ними до конца, какой бы этот конец ни был. Дорога была нервной и напряжённой. Мы петляли за ними по кольцу, прячась за другими машинами, стараясь не потерять их из виду. Кирилл ехал, стиснув зубы, его лоб покрылся каплями пота, а лицо пылало от сдерживаемого гнева. Я видела, какую боль он испытывал. Ведь с Ульяной они прожили вместе больше пяти лет. Их история была глубже, сложнее, чем мои отношения с Лёшей. Но, несмотря на это, моё сердце тоже сжималось от боли. Руки вспотели, как только я представила, как они сидят рядом в машине, едут куда-то вместе. Ведь буквально недавно Ульяна говорила мне, какой он «козёл», а теперь они вместе, словно ничего не произошло. Окольными путями мы следовали за ними, и спустя полчаса они остановились у клиники. Мы припарковались вдали, стараясь не привлекать внимания. Клиника выглядела солидно, но её назначение оставалось для нас загадкой. Я быстро нашла информацию на сайте: направлений было много. Что они здесь делали? Может, кому-то стало плохо? Или кто-то из них лечился здесь? Оставалось только гадать и ждать. Сорок минут ожидания показались вечностью. Я чувствовала, как горло пересыхает от жажды, но, к счастью, у Кирилла в машине лежали три бутылки воды. Он, казалось, заранее знал, что нам придётся провести здесь немало времени. Он сидел, не отрывая взгляда от дверей клиники, изредка нервно ёрзая на сиденье и открывая окно, чтобы закурить сигарету.
- Выпить бы чего-нибудь, - пробормотал он, делая глубокую затяжку.
- Поедем к Игорю, выпьем потом вина, - шутливо предложила я, пытаясь разрядить обстановку.
Но его лицо оставалось непроницаемым. Шутка не сработала. В этот момент меня нахлынули воспоминания. Лёша как-то сказал мне свою «фирменную» фразу: «С тобой пить не нужно, чтобы оставаться выпившим». Эта мысль заставила меня улыбнуться, но улыбка была горькой. Почему именно в те моменты, когда всё уже кончено, мозг начинает создавать иллюзию хорошего? Неужели я сама пытаюсь заставить себя страдать ещё больше? Наконец мы увидели, как Ульяна выходит из клиники. Она была в слезах, а Лёша шёл рядом, обняв её за плечи. Он поглаживал её по спине, словно утешая. Эта картина вызвала у нас ещё больше вопросов. Кирилл уже не рвался выйти из машины. Он, казалось, смирился с этой игрой, принял её правила, хотя в его глазах читалось нежелание видеть больше. Но он был готов. Увидев эту картину, я почувствовала, как по моей щеке непроизвольно скатилась слеза. Мне так не хватало его поддержки, той самой, которую он сейчас дарил Ульяне. Когда мне было плохо, когда меня безжалостно обстригли, я просто хотела его понимания, его тепла. Но вместо этого я осталась одна, а он теперь стоял перед ней, готовый сделать шаг, который никогда не сделал для меня. «Чем я хуже её?» - задавалась я вопросом, чувствуя, как горечь заполняет мою душу. Я отвернулась, не желая больше видеть их, но Кирилл, заметив это, резко схватил меня за руку. Его голос прозвучал так громко, что в ушах зазвенело:
- Лина, это конец...
Я резко повернула голову в ту сторону, где они стояли, но их уже не было. В панике я начала искать их глазами, осматривая территорию около клиники.
- Куда они исчезли? - с тревогой спросила я Кирилла.
Он, закрыв рот рукой, дрожащим пальцем указал на них. Лёша стоял перед Ульяной на одном колене, и всё стало ясно - он делал ей предложение руки и сердца. В машине воцарилась гробовая тишина. Я была готова выпустить Кирилла, ожидая, что он выйдет и прервёт эту сцену. Но, к моему удивлению, он остался на месте.
- Кирилл, выходи, уже пора! - крикнула я.
Но он молча сидел, прикрыв рот рукой. Его глаза были широко раскрыты, а из них начали катиться слёзы. Моё сердце разбилось на тысячи осколков. Мы точно не были готовы к такому повороту событий.
- Почему ты не выходишь? - дрожащим голосом спросила я.
Он сказал, что для него этой картины достаточно, чтобы развестись с ней. Но он хочет прижучить их в менее людном месте, потому что у клиники были дети, а он не хочет создавать для них лишнего стресса. Его слова заставили меня вздрогнуть. Ульяна как-то рассказывала мне, что он предлагал ей завести ребёнка, но она не была готова. Кирилл, несмотря на всю боль, думал о других, о тех, кто мог стать свидетелем их сцены. Я смотрела на него с полным пониманием, хотя моё собственное сердце замерзало, превращаясь в огромную ледяную глыбу, одиноко плавающую в холодном океане.
Мы наблюдали, как Ульяна заскакала от радости, обнимая Лёшу. Он подхватил её на руки и прокружил вокруг, словно в каком-то романтическом фильме. Всё стало очевидно. Мы могли уехать, но у нас с Кириллом была цель - мы хотели посмотреть им в глаза.
- Как я раньше не догадался? - тяжело вздохнул Кирилл. - Меня развели как маленького мальчика. Они же давно были знакомы.
Я посмотрела на него, пытаясь понять, о чём он говорит. Я спросила его откуда Ульяна и Леша знают друг друга. Он с ноткой боли в голосе ответил, что они были знакомы ещё до того, как он начал жить с Ульяной. Она работала его ассистенткой в стоматологии, где Леша только начинал принимать как доктор. Я кивнула, не задавая больше лишних вопросов. Иногда слова только мешают, и лучше просто слушать. Вскоре Ульяна и Лёша направились к своей машине, но теперь Лёша сел за руль. Мы снова двинулись за ними, надеясь наконец поймать их, вывести на чистую воду. Ситуация, в которую мы с Кириллом попали, казалась какой-то абсурдной, почти сюрреалистичной. Но, как говорится, всё тайное рано или поздно становится явным. Дорога была долгой, и складывалось ощущение, что они направляются за город. Тишина в машине давила, и я решила её разбавить, чтобы хоть немного отвлечься от тяжёлых мыслей. Я начала разговор с Кириллом на отвлечённую тему, рассказав ему о своих картинах и новых идеях. Сначала он слушал нехотя, погружённый в свои мысли, но постепенно втянулся в беседу. Оказалось, он тоже любит искусство, и это стало для меня неожиданностью. Он поделился историей о картине, которая когда-то потрясла его до глубины души. На ней была изображена пара - старик и старушка, стоящие на тонкой доске посреди огромного камня, окружённого бескрайним океаном. Если один из них сделает шаг навстречу, а другой останется на месте, они оба упадут из-за перевеса. Кирилл сделал вывод, что в отношениях нельзя двигаться в одиночку - оба партнёра должны идти навстречу друг другу, чтобы сохранить баланс и быть ближе. Его слова заставили меня задуматься. Ведь так оно и есть. Я всегда пыталась идти навстречу своим партнёрам, но они, казалось, стояли на месте, требуя от меня всё новых шагов, не делая ничего взамен. Кирилл, рассказывая о картине, загорелся, в его глазах появился блеск. Он аккуратно достал телефон, изредка отрываясь от дороги, чтобы показать мне изображение. Я бросила взгляд на его галерею. Там было множество фотографий с Ульяной - они вместе на отдыхе, на праздниках, в обычные дни. Было видно, как сильно он её любит. Но, пролистав чуть выше, я увидела ту самую девушку, которую заметила на фотографии в их квартире. Черноволосая, с короткой стрижкой каре. Я извинилась за бестактность, но спросила, кто это. Объяснила, что случайно нашла её фото во время уборки. Его лицо, ещё секунду назад улыбчивое, мгновенно изменилось. Оно стало холодным, почти отстранённым.
- Это Ульяна, - тихо ответил он. - Пять лет назад.
В этот момент всё встало на свои места. Я нашла тот самый недостающий пазл. Вот оно - причина, по которой Лёша так настаивал на моей новой стрижке, на том, чтобы я изменила свой имидж. Он пытался переделать меня под неё. Под ту самую Ульяну, которую знал раньше. Моё сердце сжалось от осознания. Всё это время я была лишь тенью, отражением чужой истории. Лёша не видел меня - он видел её. Я попросила у Кирилла сигарету. Когда-то я бросила курить, но в этот день моя нервная система уже не выдерживала. Взяв сигарету, я открыла окно и посмотрела на небо. Оно было чистым, невинным, словно успокаивающим и жалеющим меня. Сделав глубокий вдох, я затянулась, молча глядя вверх. Чувствовала ли я себя разбитой? Сказать точно было сложно - сил на мысли больше не оставалось. Я постоянно думала, анализировала, делала выводы, но всё это было бесполезно. Люди играли мной, как пешкой, а я была заложницей ситуаций, которые сама же и создавала, причиняя добро, но надавливая себе на горло. Бескрайнее небо сменилось густым лесом, и мы ехали словно в другой мир, далёкий от суеты и боли. Спустя час мы заметили, что они остановились у большого особняка с красивым садом. Рядом с домом стоял белый мерседес. Лёша выбежал из машины, чтобы открыть дверь Ульяне. Они вышли, взялись за руки и направились к калитке. Мы с Кириллом обменялись взглядами, понимая без слов, что это наш шанс. Мы тихо вышли из машины и начали приближаться к ним. Сердце билось с бешеной скоростью, ноги стали ватными от адреналина. Кирилл шёл, еле перебирая ногами, но его глаза горели решимостью. Вдруг из дома выбежали мужчина и женщина, обнимая и целуя Ульяну и Лёшу. Подойдя ближе, я узнала их - это были Елена Николаевна и Дмитрий Анатольевич. Елена Николаевна целовала Ульяну с такой любовью, будто это была её родная дочь. Не выдержав, Кирилл крикнул:
- Ну что, голубки? Вот мы и нашли вас!
Ульяна обернулась, её лицо побледнело. Она явно не ожидала увидеть нас. Я смотрела на них с отвращением, не произнося ни слова. Лёша с яростью шагнул к Кириллу, и я поняла, что сейчас начнётся драка. Но Ульяна резко бросилась между ними, разводя руками. Я, не сдерживая злости, подошла к ней и крикнула:
- Ну что, подруга? Вот такой у тебя Лёша - козёл?
Ульяна протянула ко мне руки с жалким взглядом:
- Подожди, я всё объясню, Лина. Успокойся.
Я оттолкнула её руки - они были противны мне.
- А ты что, Алексей? Стоишь у моей квартиры, а через неделю уже делаешь предложение Ульяне? Вот такая она была твоя «давняя знакомая»?
Лёша злобно смотрел на меня, сжимая скулы.
-Ты хотел не сделать меня лучше, - крикнула я в слезах. - Ты хотел сделать меня похожей на неё, стирая мою личность!
Кирилл вмешался, схватив Ульяну за руку и требуя объяснений. Наши крики прервал строгий голос Елены Николаевны:
- Довольно цирка! - крикнула она, привлекая внимание.
Подойдя к Ульяне, она обняла её, как беззащитную девочку и попросила, рассказать нам все как есть.
Мы с Кириллом стояли в шоке, будто проглотив языки, ожидая объяснений. Ульяна, подняв заплаканные глаза и начала говорить:
-Послушайте, мы с Лёшей давно любим друг друга, но у нас не складывались отношения. Как только мы разошлись, мы поняли, что не можем быть друг без друга.
Кирилл прервал её:
- Значит, ты встречалась с ним, когда мы уже жили вместе?
Ульяна жалобно кивнула. Кирилл схватился за голову, выругался, посмотрев на небо. Не выдержав, я достала сигарету и закурила. Елена Николаевна сразу сделала замечание:
- Потушите сигарету!
Но я, глядя ей в глаза, назло затянулась сигаретой ещё раз. Тогда Лёша бросил:
- Ульяна в положении, не кури.
Мы с Кириллом удивлённо посмотрели друг на друга. В наших глазах читался ужас. Не сдержавшись, я выдохнула дым в лицо Лёше и, подойдя ближе, потушила сигарету об его руку:
- Дарю тебе напоминание о том дне, когда ты бесчувственно повёз влюблённую девушку отстричь её волосы, которые росли годами.
Он вздрогнул, закричав от боли. Его кулак полетел мне в лицо, но в последний момент его остановил отец. Лёша с яростью посмотрел на него, показывая, что не готов остановиться. Ульяна схватила его за руку, пытаясь потушить в нем разжегшийся огонь.
Хочешь мне снова сделать больно? - крикнула я. - Я была не права лишь в одном: всё это время я выбирала таких подонков, как ты, а не себя.
Гордо развернувшись, я направилась к машине Кирилла, оставляя за собой ту версию себя, которая верила, что можно быть счастливой, жертвуя собой ради других.
Шаги по гравию отдавались в ушах, словно эхо от ударов сердца. Каждый шаг был отрывом - от боли, от обмана, от себя прежней.
Кирилл посмотрел на Ульяну пустыми глазами и бросил:
- Все твои вещи сегодня окажутся в мусорном баке, как и наши совместно прожитые пять лет жизни.
Он развернулся и пошёл за мной, его шаги были тяжёлыми, словно каждый из них давался с усилием. Он шёл не потому, что хотел быть рядом, а потому, что понимал - другого выбора у него нет. Мы оба знали, что этот момент стал последней чертой, за которой осталось только пустое пространство, где когда-то были слова, обещания и что-то, что мы называли любовью. Его молчание было громче криков, а взгляд, устремлённый в землю, говорил больше, чем любые оправдания. Ульяна упала на колени, её рыдания разрывали тишину, как нож, разрезающий ткань реальности. Она захлёбывалась слезами, её руки дрожали, а голос срывался на хрип. Она плакала не только из-за того, что потеряла нас, но и из-за того, что потеряла себя. Её слёзы были не только о боли, но и о раскаянии, о том, что она слишком поздно поняла, какую цену придётся заплатить за свои действия. Она была словно ребёнок, который вдруг осознал, что мир не прощает ошибок. Лёша стоял неподвижно, его лицо было красным от ярости, но в его глазах читалась не только злость. Было что-то ещё - растерянность, осознание, может быть, даже стыд. Он смотрел на меня, но не видел. Его взгляд был направлен сквозь меня, в какую-то точку за горизонтом, где, возможно, он пытался найти ответы на вопросы, которые никогда не задавал. Машина Кирилла стояла в тени деревьев, будто ждала нас, чтобы унести прочь от этого места. Сев в машину, мы включили громкую музыку, как будто звук мог заглушить всё, что осталось позади. Мелодия заполнила салон, смешавшись с шумом ветра, врывающегося через открытые окна. Это был не просто фон - это был наш бунт, наш способ сказать, что мы больше не принадлежим тем людям, итой боли. Мы ехали в неизвестность, но в этой неизвестности было больше надежды, чем в том, что мы оставили позади. Проклятое место, как мы его назвали, было не просто точкой на карте - это было состояние души, тюрьма, которую мы построили сами. И сейчас, уезжая, мы ломали её стены, кирпич за кирпичом.