Пролог
От жары мастихин прилипал к руке но – это не мешало.
Краски выдавливались из тюбика точными выверенными движениями и быстро отправлялись на холст.
Теперь всё казалось предельно ясным: первый слой –крупными мазками, потом частично снять краску, попутно смешивая цвета.
И по оставшейся размытой поверхности пройтись кистью с уже приготовленной палитры.
Маслом работалось легко оно не сохло, словно акрил, не твердело, как темпера, и не текло подобно акварели.
Даже в жару вело себя, как идеальный материал.
И мастихин был пластичен в меру – кончик легко гнулся под напором холста и пружинил, как надо.
Да всё именно так, как и должно быть.
Здесь могла быть только вода в жару хорошо писать лучший из утолителей жажды – становится хоть немного прохладнее.
На холсте постепенно проступали части будущей работы: мастихиновые потоки, уносящие вдаль обломки деревьев, и заросли сочной растительности на переднем плане.
Трава была прописана тщательно и выглядела почти живой.
Местами она казалась примята, и былинки пытающиеся распрямиться, выглядели столь убедительно, что вызывали желание прикоснуться к ним и помочь вернуться в заданное природой вертикальное положение.
Часть растений находилась в прибрежной зоне, расширяя своё жизненное пространство и меняя контуры течения.
Неподвижная гладь вблизи отражала листья и стебли, свивая из них причудливый узор, а дальше начиналось постепенное таяние изображения, вплоть до неясной границы воды и неба.
Река, переходящая в горизонт, лёгкая рябь на поверхности, размытое безоблачное небо и несущийся в неизвестность поток.
Чего – то не хватало – это чувство, обострённое лёгкостью работы, привело руку к правой верхней точке холста.
Здесь хотелось высветлить пятно белила ложились поверх тонким слоем, лёгкими, почти невесомыми мазками.
Рука двигалась вправо –влево, вверх –вниз, по диагонали...
Постепенно пятно стало обретать очертания по законам живописи полагалось усилить контраст, чтобы придать объёма.
Но так не хотелось нарушать, этой зыбкости и, плюнув на правила, оставить всё, как есть.
В дело снова отправился мастихин он поевращал белоснежные мазки в сложную гамму цветов, местами оголяя грунтовку.
Теперь можно остановиться и посмотреть на результат.
Да всё так, как и должно быть царапнуть кое – где кончиком мастихина, чтобы придать лёгкости, и больше не прикасаться к холсту, не испортить...
Что поселилось там, на самом краю холста?
Чья-то душа, устрнмившаяся ввысь, или спускающийся сверху дух?
Или всего лишь облако, а остальное – дело воображения?
Или нечто, принимающее форму судьбы?
Мастихин задрожал в руке, словно ему передалось от пятна неопределённое чувство.
Неопределимое, но отчётливое оно потекло по нервным окончаниям, разливалось потоком внутри, унося ощущение в самую глубину.
Ухнув в, этот колодец и не обнаружив там дна, эмоции метнулись назад в поисках выхода.
По дороге они были опознаны сердцем, отчего главный орган забился сильнее, а потом сжался и замер в предчувствии.
Захотелось избавиться от, этих ощущений любой ценой.
Лучше всего – найти дозу плевать на обещания один раз не считается.
Но где искать?
Мозг лихорадочно переключился на решение другой, более понятной задачи.