Глава 6. Лунный свет
В дни накануне сияния двух лун северяне торопились как можно раньше закончить свои дела и укрыться в тени своих домов. Те, кто жил в городах, ещё засветло покидали закрывавшиеся рынки и мастерские. Даже таверны, обычно наполненные разношерстными посетителями, стояли почти пустыми, не считая гостей, селившихся в съёмных комнатах. Северяне не любили лунных ночей потому, что знали, как обманчива бывает их красота. Причины того были известны лишь тем, кто своими глазами видел начало времён (или чувствовал иным способом, которым его наделил Создатель), но в ночи двух лун в сиянии лунного света просыпались на севере танцующие огни, что цветными лентами обвивались вокруг вершин остроконечных гор. А ещё, под их светом легче творилось всякое колдовство, особенно недоброе.
Сириус мало доверял колдовству, хотя другие охотники платили слепым старцам-колдунам, чтобы те заговорили их оружие на удачу, или заказывали у ворожеи оберег от дурного глаза. Сам бывший наследник обходился и без этого. Справедливости ради стоит отметить, что собственной удачи, да умения и способностей, Сириусу хватало с лихвой. Не каждый мог этим похвастаться. Но так было не всегда, и однажды, много лет назад, безобразная старуха предсказала ему за пару медяков (мальчику ещё не ставшему охотником), что в ночь двойной луны он узнает истинный облик того, кто заставит нарушить его все данные самому себе обещания. А вот на радость ли или на горе – то старуха сказать отказалась. Лепет старой сумасшедшей, как он себя не уговаривал, не смог забыться. И странное и непонятное пророчество так и жило в памяти Сириуса ярким мерцающим пятном. Он знал, с предсказаниями всегда так: до конца они становятся понятными только лишь после их исполнения. В эту ночь ему вновь пришлось вспомнить странную встречу с провидицей, одному Богу известно, как оказавшейся на усыпанном галькой и ракушками пляже во время отлива, куда любил он сбегать от учителей в годы детства.
Он запер ставни, когда только начало темнеть, а хозяйка ещё суетилась у очага (с первого этажа доносились её шаркающие шаги, да звон медной посуды, которую она в ту пору чистила песком). Покормив остатками ужина уже заметно окрепшую соколицу и дождавшись, когда та уснёт, Сириус не стал зажигать свечи и дожидаться первых вестников восходящих лун. Он лёг спать, и сон быстро нашёл к нему дорогу.
А тем временем лунам, – разным в своих очертаниях, но схожим в стремлении достигнуть зенита, – не терпелось скорее встретиться. Не зря народ севера учил своих детей в такие ночи ждать всяких чудес и не удивляться ничему... Ночные светила медленно плыли по небосводу. И чем ближе они были друг к другу, тем больше на небе виднелось звёзд, таких больших и ярких, что никакие тучи (даже полные снега, что ещё выпадет в предрассветных сумерках) не могли скрыть их мерцающего торжества. Луны сближались неумолимо, и вот, уже появились на небе танцующие огни, сверкающие бирюзово-зелёной лентой, они тянулись от горизонта всё выше на небосвод. И с каждым мгновением они всё больше расползались по звёздному небу, всё ярче сияли, всё больше цветов появлялось в палитре её огней.
Моряки говорили (и многие считали, что это правда), что огни, видневшиеся на севере в особенно лунные ночи – это морской прилив в мире, который был отражением Листурии. Он существовал по ту сторону небес, и в мир тот попадали души утопленников. Те томились в нём до первого небесного прилива, когда полный зелёного света океан (а не солёной воды, как положено) выходил из берегов так далеко, что проливался за край света в общий с Листурией небосвод, открывая заблудившимся бесплотным страдальцам дорогу в родной мир. Ведь только в родном мире душа может, наконец, упокоиться и отправиться дальше, туда, куда ей суждено. Говорили и другое среди людей, и среди русалок, великанов и иных народов... У каждого из них были свои легенды, но никто не сомневался, что танцующие огни были самым настоящим чудом северных небес. И в миг, когда они заполыхали особенно ярко, луны, наконец, соединились и засияли, и ночь, хоть и не стала светлее согретого солнцем дня, больше не могла зваться «тёмной». И, как и полагалось, в тот самый миг свершилось волшебство.
Став охотником, Сириус много перенял и многому научился у дикого зверя, шкуру которого продавал приезжим торговцам. И одно из умений, которым он владел – чувствовать пристальный взгляд, и просыпаться, если в этот момент охотник спит. И наверняка он мог угадать, когда взгляд этот принажал тому, кого здесь быть попросту не могло. И тут этот навык сыграл с ним злую шутку. Ведь кто знает: не проснись он в тот момент, приключились бы с ним те опасные события, что ждали охотника впереди? Он открыл глаза и сел на постели так быстро и резко, что взгляд его едва поспел за остальным телом. Чья-то фигура метнулась к двери – охотник бросился следом. Он схватил нежданного гостя за руку, предотвратив бегство и только теперь заметил, что ночной визитёр был мал и хрупок, а ещё, что по комнате летали пух и перья. Сокол! Его не было на месте, где по обыкновению он спал, а пуха было столько, что, казалось, его могли ощипать целиком. Но ведь Сириус не слышал ни шагов, ни звуков борьбы. Невозможно же было совершить такое столь быстро и бесшумно! Всё это, – и предотвращение побега, и размышления молодого мужчины, – заняло всего пару мгновений. От силы прошло столько времени, сколько хватило бы падающей звезде вспыхнуть в небесах ярким росчерком и раствориться во мгле...
И только теперь Сириус посмотрел на своего пленника. Взглянул – и застыл в неверии. То была девушка. Нельзя было сказать, что Сириус был поражен её красотой, но была в ней какая-то притягательная хрупкость, которую не приметит редкий мужчина. Лунный свет путался в её пшеничных волосах, а глаза её были испуганно распахнуты. Она трепетала, как дикий зверь, готовый броситься бежать в любую секунду, и побежал бы, если бы не крепкая хватка охотника, поймавшего тонкое запястье. Ещё мгновение понадобилось Сириусу на то, чтобы встретившись с нею взглядом ( а лунный свет даже через щели в ставнях прекрасно освещал юное девичье лицо), совершить открытие шокирующее и невероятное. Он узнал эти то ли серые, то ли карие глаза. Глаза столь удивлявшие его разумом, плескавшимся на их дне. И, внезапно, то, что казалось ещё секунду назад странным, стало видеться закономерным: не было ни шагов, ни борьбы, это его соколица сбросила оперенье!
И тут девушка предприняла ещё одну попытку убежать. Но Сириус лишь усилил хватку и дёрнул её за руку на себя, сжав пальцами плечо вырывавшейся пленницы. Она заплакала и запричитала. И звуки, лившиеся из её рта больше напоминали птичий клёкот, чем женские рыданья. Сириус не мог её отпустить: он откуда-то знал, что важно разобраться, кто она такая. Сбивчивым шёпотом он уговаривал её остаться и уверял, что не причинит зла, напоминал, как выхаживал её в облике птицы, но и не отпускал. Девушка, однако, не пыталась больше убежать.
Продолжалось это долго, но первые слёзы её внезапно утихли, а Сириус умолк, боясь спугнуть, боясь, что та вновь попытается убежать или вовсе исчезнет так же, как и появилась.
И как по волшебству её мышцы расслабились, а рука охотника больше не удерживала добычу, а лишь касалась нежной ткани, скрывавшей её фигуру, такой тонкой, что совсем не давала тепла, такой лёгкой, что из такой ткани не стал бы шить одежду никто из северян.
– Ты спас мне жизнь, – молвила она голосом человеческим, но тусклым, будто бы сложно ей было говорить, – я поверю тебе.
И она улыбнулась ему, довершая свершившееся волшебство...
Дорогие читатели! Вот и проклятье Селесты начало разрушаться... Но нет, оно не снято полностью - лишь дало трещину, благодаря которой Сириус и Селеста, наконец-то встретились по настоящему. А в следующих двух главах они узнают друг друга лучше, но нет, пока не станут друг другу дороги...
Я очень рада, что вам нравится моя книга и я вновь благодарю вас, что вы её читаете. Только благодаря вам мои герои оживают - помните об этом! ;)
Следующая глава уже будет на следующей неделе, а пока ставьте звёздочки, оставляйте комментарии и не забудьте подписаться, чтобы не пропустить выход следующей главы!
Прекрасных вам воспоминаний!