Рискнуть сердцем

Вхожу в светлую прихожую и оглядываю открытое мне пространство. Дом изнутри кажется больше, чем снаружи.

Первое, что бросается в глаза - это обилие света. В воздухе витает легкий аромат цветов и чего-то неуловимого приятного, возможно, сандала или ванили. И конечно же едой.

От вкуса выпечки и чего-то жареного, мой желудок начинает урчат. И это тут же слышит Веня. Его губы приподнимаются в улыбке.

– Прости, но тут так вкусно пахнет, – шепотом произношу я, не скрывая улыбки.

– Не извиняйся. Я тебя прекрасно понимаю.

Мы киваем друг другу.

Перевожу взгляд на комод, стоящий напротив входной двери, на котором располагается ваза с пышным букетом белых роз.

В глубине прихожей виднеется широкая арка, ведущая в гостиную. Откуда доносится звук детского смеха и телевизора.

Едва мы переступаем порог, слышу шум приближающихся шагов. Три маленьких фигурки стремительно несутся в нашу сторону, широко распахнув глаза и улыбаясь во весь рот.

Без труда понимаю, что их целью является Веня, который уже готовится принимать их объятия. Однако путь малышей прерывает неожиданный барьер - строгий голос Яны Васильевны.

– Никаких резких движений! Дядя Веня повредил колено.

Это заставляет детей остановится, теперь внимательно наблюдая за своим обожаемым взрослым родственником.

– Простите, ребята, вы слышали бабушку.

В ответ они неуверенно кивают.

Пока Веня пытается аккуратно снять свои кроссовки, трое любопытных взгляда направлены на меня. Взгляды настороженные, но любопытные и даже дружелюбные.

– Привет, – пытаюсь быть милой.

Первой нарушает тишину маленькая девочка с волнистыми светлыми волосами и большими сияющими карими глазами.

– А вы девушка дяди Вени? – ее голос звучит звонко и искренне.

Мои щеки мгновенно заливаются румянцем. Ее вопрос застает меня врасплох, и я ощущаю себя совершенно беспомощной перед этими чистыми детскими глазами.

– Не хорошо, Оля, отвечать вопросом на приветствие, – на мое спасение приходит Филипп Викторович.

Он появляется в проеме с улыбкой на лице. Теперь передо мной стоит совсем другой мужчина, нежели тот, с которым я познакомилась пару часов назад - домашнюю одежду сменил официальный костюм, волосы слегка растрепаны, а лицо спокойное и приветливое.

– Здравствуйте, Олеся, – мужчина подходит к нам ближе. – Рад вас снова видеть.

– Здравствуйте. Я тоже.

Филипп Викторович кивает мне, а затем улыбается внукам.

– Познакомьтесь, ребята, это Олеся - подруга дяди Вени. Покажите ей, какие вы вежливые и воспитанные гости.

Дети послушно кивают, а затем почти хором произносят.

– Здравствуйте, тетя Олеся.

Легкий смех вырывается у меня, сердце смягчается от искренности детских голосов.

– Здравствуйте.

Филипп Викторович обводит нас довольным взглядом, и я чувствую, как волнение немного отступает.

– Так, ребятки, – раздается веселый голос Вени. – А кто будет представляться?

Мальчик лет пяти с копной темных непослушных волос первым протягивает руку.

– Я - Женя.

Я слегка пожимаю его маленькую ручку.

– Я-Богдан, – выпаливает светловолосый мальчик, и тут же прячется обратно, словно совершил нечто дерзкое.

Затем, робко выступает девочка.

– А я - Оля, – тихо произносит она, смущенно опуская взгляд. – Мне три.

По схожести черт лица, цвету волос и глаз понимаю Богдан и Оля - близнецы. Это и подтверждает сам Веня.

– Богдан и Оля - близнецы. Им три. А этому пацану, – он подходит и перебит волосы Жени, – пять.

Я улыбаюсь, чувствуя, как волнение окончательно покидает меня.

– Это маленькие разбойники! Но ты не бойся, они на самом деле ангелы. Почти всегда, – добавляет он с лукавой улыбкой.

Дети кажутся такими очаровательными, и их непосредственность обезоруживает.

– Мне очень приятно познакомиться с вами, Женя, Богдан и Оля, – говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал тепло и искренне.

Все трое улыбаются мне, почти одновременно, и это вызывает широкую улыбку и на моем лице.

– Проходите в гостиную, – приглашает нас Филипп Викторович, жестом указывая вглубь дома.

– Пошли, – тихо произносит Веня, мягко взяв меня за локоть.

Мы проходим в просторную комнату, обставленную с безупречным вкусом. Большой камин, мягкие кресла, книжные полки, большой пушистый ковер, на котором разбросаны детские игрушки.

Провожу взглядом по помещению и тут же натыкаюсь на четыре пары глаз, которые устремлены на меня. Две женщины и два мужчины. Их взгляды оценивающие и выражающие интерес.

Я невольно сглатываю комок в горле, ощущая знакомое чувство тревоги. Однако в этот момент, когда волнение достигает пика, мою талию касается ладонь Вени. Почувствовав прикосновение, я слышу тихий шепот прямо над своим ухом.

– Не переживай, они на вид кажутся строгими, но на самом деле они такие пупсики!

Эти слова заставляют меня хихикнуть, и словно воздух становится легче.

Первым делает шаг в нашу сторону мужчина с волосами цвета каштана, такими же, как у Вени, однако голубые глаза делают его внешне совершенно другим. Он примерно одного роста с Веней, но значительно худее.

– Значит, наш малыш наконец-то нашел себе девушку?

От этого вопроса мои губы непроизвольно расплываются в мягкой улыбке. Взгляд мужчины останавливается на лице Вене, а затем скользят обратно ко мне.

– Если он держит тебя насильно, то покажи этот жест, – он поднимаю ладонь вверх, загибает сначала большой палец, затем все остальные.

– Ты дурак? – раздается голос Вени.

– Вениамин! – его тут же отсекает Филипп Викторович. – Тут же дети.

Возле нас слышится громкое фырканье.

– Дедушка, – твердым голос заявляет Женя. – «Дурак» - это самое безобидное ругательство, которое мы знаем.

Мужчина вскидывает брови, а остальные присутствующие пытаются не рассмеяться.

Филипп Викторович бросает на ребенка предостерегающий взгляд, но Женя лишь упрямо вскидывает подбородном и идет дальше мимо нас.

– И кто тебя этому научил? – мужчина опускает руку в карман темно-серых штанов.

– Жизнь.

В этот раз никто не остается равнодушным, и по комнате расходится волна смеха.

– Привыкай, – улыбаясь, шепчет мне на ухо Веня. От его голоса по моему телу тут же бегут мурашки.

Наверное, странно, что мне нравится, как звучит слово «привыкай»? Значит ли это, что я буду особенной гостей в этом доме? Особенной в жизни Вени?

Не знаю.

Но сейчас я осознаю, что это мысль меня почему-то больше не пугает.