Рискнуть сердцем

Стою возле подъезда, наслаждаясь солнцем. Весна окончательно вступила в свои права в городе. На улице уже ощущается тепло. Иногда бывает прохладно, но с каждым днем становится все теплее и теплее.

Слышу писк домофона, и сразу же мое внимание привлекает очаровательное лицо Олеси, на котором сияет легкая улыбка. Она одета в синие джинсы, идеально подчеркивающее ее стройные ноги и белую футболку с Микки Маусом, поверх которой накинута синяя джинсовка. Свои волосы она забрала в высокий хвост, оставив несколько прядей у лица.

– Привет, – первой отзывается девушка.

– Привет. Выглядишь очаровательно.

На ее лице тут же возникает румянец, но ее улыбка не исчезает.

– Спасибо. Ты тоже.

– Но я же в спортивных штанах и футболке.

– Ну и я не в платье.

Она смеется.

– Ну и что? Тебе не нужно платье, чтобы быть красивой.

Олеся тут же качает головой, но снова улыбается.

– Веня, перестань меня смущаться!

– Я?

– Да. Ты. – Она легонько тычет мне в грудь пальцем.

– Я что виноват, что ты красивая?

– Веня!

– Что?

Улыбаюсь, как дурак. Ну, а что я сделаю, если она красивая? Я не слепой.

– Ничего.

– Вот и чудно, Ариэль.

– На счет этого! – она указывает на меня пальцем, но в этот раз не дотрагивается до меня. – Откуда у тебя мой номер?

– Я своих не сдаю.

– Ладно, узнаю позже, – она слегка прищуривает глаза. – Теперь из-за тебя меня все называют Ариэль.

– Не из-за, а благодаря, – улыбаюсь, как довольный кот.

– Чего? Чего?

– По правилам русского языка нужно употреблять предлог «благодаря», когда указываешь на положительный результат.

– Положительный? – Олеся фыркает. – Я не говорила, что этот результат положительный. Поэтому все правильно я сказала. Все из-за тебя.

– Нет. Все благодаря мне.

– Из-за.

– Благодаря.

– Из-за.

– Благодаря.

– Из...

– Леся, а вы не опоздаете? – доносится до нас веселый женский голос.

Мы одновременно поднимаем голову и видим в окне второго этажа молодую блондинку.

– Здравствуйте, – тут же приветствую я.

– Здравствуйте, Вениамин. Спасибо, что развлекали сегодня этих двух деток.

– В смысле, двух? – возмущается Олеся, заставляя меня рассмеяться.

Так значит, это старшая сестра Олеси - Алина. С моего расположения невозможно полностью разглядеть лицо, но общие черты видны невооруженным взглядом.

– Всегда, пожалуйста, Алина...Простите, а как вас по-батюшки?

– Вообще Викторовна, но можно просто Алина и сразу на ты.

– Хорошо, Алина, – чувствую, как девушка рядом со мной вот-вот взорваться от возмущения. – Обращайся. Мне нравиться нянчиться с детьми.

Она смеется.

– Закончили? – Олеся смотрит поочередно, то на меня, то на свою сестру.

– Да, – киваю, пытаясь сдержать улыбку, – можем ехать.

– Вообще-то нет, – доносится до нас хитрый голос Алины. Олеся тут же бросает на нее суровый взгляд. – Вениамин, в качестве благодарности приглашаем тебя на ужин.

– На ужин? – хмурюсь, смотря на девушек.

– Именно. Это идея исключительно Леськи, – снова вставляет Алина, с ноткой игривости в голосе. – Ведь так?

Олеся скрещивает руки на груди и исподлобья поглядывает на сестру. И что-то мне подсказывает, что к этому предложению девушка не имеет никакого отношения?

– Конечно, – Олеся натужно улыбается, не сводя своих глаз с Алины. Но затем, когда переводит взгляд на меня, он смягчается. – Веня, будем тебе рады.

Я усмехаюсь. Их предложение на ужин звучит неожиданно, но не могу отрицать, что мне это не интересно.

– Ну что ж, – говорю я, щурясь от вечернего солнца, – раз уж приглашение поступило, было бы невежливо отказаться. Только предупреждаю сразу: я не ем печень. Ничью.

Алина кивает и улыбается, пока ее сестра продолжает сверлить ее своими голубыми глазами.

– Время и день тебе сообщит Леська.

– Конечно, – протяжно отвечает Олеся, прищуриваясь. – Хорошего вечера, А-л-и-н-а.

– И тебе, – в ответ девушка лишь смеется. – Было приятно познакомиться, Вениамин.

– И мне, – я улыбаюсь, и мы с Олесей делает пару шагов к машине, но нас останавливает внезапный голос ее сестры.

– Хорошей работы, Ариэль, – быстро кричит она и закрывает окно балкона.

Олеся резко останавливается, разворачивается и злобно смотрит на меня.

– Вот видишь! – Она указывает пальцем на сестру, все еще наблюдающую за нами через стекло. – Это все из-за тебя. Никак не благодаря.

Не желая, слышать мой ответ, Олеся самостоятельно открывает пассажирскую дверь и садиться в машину.

Импульсивно. Но нужно отдать должное, закрыла дверь без хлопка и даже аккуратно.

Я на прощание машу Алине и присоединяюсь к Лесе в машину.

Мы не спеша едем к спорткомплексу. В воздухе витает тишина, нарумаешая лишь легким шорохом шин о асфальт. Ариэль сидит на пассажирском сиденье, скрестив руки на груди, и смотрит в окно с такой сосредоточенностью, как будто там находятся все ответ на все вопросы мира. Я пытаюсь смотреть на дорогу, но чаще краем глаза поглядываю на нее. По ее лицу видно, что она обижена на меня.

– Леся.

Она не реагирует.

– Леся, – мягко зову ее.

Снова тишина.

– Леся, перестань дуться.

– Я не дуюсь, – фыркает.

– Дуешься.

– Нет.

– Да.

Олеся замолкает и немного поворачивает голову в мою сторону, но по-прежнему остается в своем настроении.

– Веня, не смешно, – произносит она с еще большей серьезностью и отворачивается обратно к окну.

Я не собираюсь сдаваться, нужно попробовать что-то еще.

– А знаешь, что Ариэ...

Не успеваю договорить, как Олеся резко поворачивает голову на меня и слегка наклоняется.

– Кто? Кто? – она прищуривает глаза.

Я не сдерживаюсь и смеюсь в голос.

– А-р-и-э-л-ь.

– Вообще-то мой вопрос был риторическим, и он давал тебе возможность исправиться, – язвит.

– Знаешь, вот не могу никак понять, почему тебе так не нравиться это прозвище. По мне оно очень милое и так тебе подходит.

Включаю поворотник и перестраиваюсь в левый ряд.

– А ты вообще знаешь, кто такая Ариэль? – она обреченно вздыхает, продолжая смотреть на меня.

– Спрашиваешь? – усмехаюсь. – Ариэль - персонаж сказки Андерсена, еще известная как Русалочка.

– Дальше.

– А что дальше?

– Что ты знаешь о ней еще?

– Обладает необычайной красотой и любопытством. Жаждет свободы, светлой любви и увидеть мир.

– Понятно, – она кивает. – А ты знаешь, почему Ариэль жаждет любви?

– А разве не все девушка ее хотят?

– Нет. Ариэль выросла без матери, и, очевидно, ей не хватало материнского внимания, любви и заботы. Поэтому-то она и проецирует нехватку этих чувств на принца, который, в свою очередь, не ценит ее.

– Что-то я не припомню этого в сказке, – быстро смотрю на Лесю.

– А ты копни глубже. На самом деле, это не сказка о любви и поиске свободы.

– А о чем?

Она вздыхает.

– Ты сам-то вспомни. Когда Русалочка спасает принца, он не оценил ее поступок и даже не потрудился запомнить ее лица. Затем она сама нафантазировала себе любовь до гроба и пошла к ведьме. Это признак неуверенности и не веры в себя. И что она делает в конце?

– Что?

– Взамен на ноги отдает свой голос. Самое важное, что у нее есть, то есть, попросту, лишает себя возможности заявить о себе, общаться, делиться, говорить о своих проблемах и потребностях.

– Но она получает, о чем мечтала - любовь.

– Любовь? – усмехается Леся. – Она теряет себя в этих отношениях. Теряет голос. Ей буквально каждый шаг причиняет боль. А что принцу? Ему все равно. Он даже не интересуется: почему это у нее из ног кровь идет. Он не спрашивает откуда она взялась. А в оригинальной сказке, он вообще разрешает ей спать возле его кровати. Возле, а не на. Какая тут любовь? Это самый настоящий - абьюз.

– Никогда не рассматривал сказку с такой угла, – задумавшись, отвечаю я.

– А знаешь, почему Ариэль отдала именно голос?

– Почему?

Останавливаюсь на перекрестке у светофора, который находится в нескольких метрах от отворотки к ледовому комплексу.

– Я не утверждаю, но мне кажется, что именно голос теряют жертвы абьюзивных отношений.

– Откуда ты все это знаешь?

– Не пропускала психологию в университете, – она пожимает плечами. – У всех принцесс есть расстройства.

– У всех? – я поворачиваю голову на нее, продолжая стоять на красном цвете светофора.

– Абсолютно.

– Даже у Золушки?

– Даже у нее, – кивает. – Зависимое расстройство личности. К нему добавь еще синдром жертвы. Она ждет, когда ее спасет принц на белом коне.

– Нет.

– Да.

– Погоди, а Рапунцель?

– Созависимые отношения с матерью.

– Белль?

– Ну это вообще элементарно, – Леся смотрит на меня в упор. – Стокгольмский синдром.

– Эльза?

– Тревожное расстройство личности, но я бы еще выделила - избегающий тип привязанности.

– А ее сестра Анна? У нее-то не должно. Веселая, умная, всегда приходит на помощь Эльзе, – на полном серьезе спрашиваю я.

– Синдром дефицита внимания и гиперактивности.

Замолкаю. Пытаясь вспомнить остальных принцесс.

– Жасмин?

– Биполярное расстройство.

– Белоснежка?

– Нарциссическое расстройство личности.

– Принцесса Аврора?

Олеся ничего не говорит, слегка прищуривая глаза.

– Это та, что из «Спящей красавицы»?

Киваю.

– А, ну тогда, проще простого - большое депрессивное расстройство.

– Кошмар. Зачем я только вообще об этом спросил? Что мне теперь делать?

– Перестань называть меня Ариэлью.

Я смеюсь.

– Ну уж нет. Даже, если я перестану, остальные, то нет, – я трогаюсь с места. – Но тебе так подходит это прозвище. Даже не смотря на всю историю Русалочки.

– Веня, – устало произносит Олеся.

– Не могу, – по-доброму усмехаюсь. – Не могу, Лесь, перестать тебя так называть. Хоть прибей. Не могу. Давай сделаем так: пусть все плохое останется с Русалочкой, а все самое милое с Ариэль.

– Самое милое это что?

– Красота, очарование, желание любви, свободы и красные волосы.

– Рыжие, – ненадолго хмурит переносицу.

– Хорошо, хорошо, рыж...рыже-красные волосы.

– Веня!

Я от души смеюсь, и Олеся, подавшись моему порыву, невольно улыбаеться в ответ.

– Я как понимаю спорить бесполезно?

– Бесполезно, – киваю и паркуюсь на полупустой парковке ледового.

– Ладно, – сдается она и расстегивает ремень безопасности, но не спешит выйти из машины, и это меня радует. – Зачем, вообще, нужны эти прозвища?

– Для создания эмоциональных связей.

Олеся смотрит на меня удивленным взглядом.

– Не смотри на меня так, – мои губы ползут вверх. – Уже доказано, что прозвища обладают способностью сглаживать формальности общения, придавая ему легкости и непринужденности. А еще они создают ощущение принадлежности к определенной группе, укрепляют дружбу и уют внутри коллектива.

– А как обидные прозвища могут создавать уют и придавать общению легкости? – она смотрит на меня с вызовом.

– Ты не путай прозвища и клички. Между ними есть разница. Как по мне, – пожимаю плечами и отстегиваю ремень.

– А какое у тебя прозвище? Давай угадаю - Веник?

– Кто-то много смотрел «Папиных дочек»? – по сдерживаемой улыбке понимаю, что попал в точку. – У меня все просто. Мороз.

– Мороз, мороз не морозь меня? – теперь Олеся во всю улыбается.

– Именно, – улыбаюсь в ответ, – не морозь меня, моего коня.

Олеська облегченно выдыхает и смотрит на меня голубыми глазами, в которых искриться маленький огонек.

– Забавный ты, все же, Веня. Не могу долго на тебя обижаться.

– А обижаться и не нужно. Нужно любить.

– А еще холить и лелеить.

– Обязательно. И желательно несколько раз на дню.

Мы смеемся.

Мне нравиться атмосфера, которую мы создаем. Она такая простая, легкая и ненавязчивая. Все усложняет моя же собственная симпатия к этой девушке. Вот не умею я дружить с девушками. Да, и не верю я в такую дружбу.

Объясните мне, как можно дружить с человеком, когда ее смех, ее взгляд, даже легкое прикосновения ко мне - отдается в клетках моего тела? Вот, как?

– Идем? – возвращает меня из мыслей негромкий голос Олеси.

– Конечно.

Выхожу из машины и иду к багажнику за своей сумкой.

– Вот мне интересно, – она подходит ко мне, – ты габариты на такой громадине чувствуешь?

– Это разве громадина? – усмехаюсь. – Обычный джип. Ты еще семиместные машины не видела, вот это точно громадины. По сравнению с ними мой автомобиль - малютка.

Олеся молча кивает, держа в руках сумку с ноутбуком.

– А ты сдавала на права? – интересуюсь. С каждым днем все больше и больше хочется о ней узнавать что-то новое.

– Да. Сдала со второго раза.

– А чего не ездишь?

Кладу сумку на асфальт и отворачиваюсь за клюшкой. Да только она не хочет выходить. Приходится немного залезть в багажник и отодвинуть крепление, за которое она зацепилась.

За всей этой возней, не сразу понимаю, что ответа не последовало. Я выпрямляюсь и вопросительно смотрю на девушку, которая теребит лямки на сумки.

– Что такое?

– В общем, то вроде ничего, – она пожимает плечами. – Грустно стало, что из-за стереотипов моего бывшего, который считал, что девушка за рулем хуже обезьяны с гранатой, забросила свою мечту о первой машине.

– Серьезно?

– Да, – она кивает.

– А как он воспринял твою идеи о сдаче прав?

– Никак. Он не знает. Я тайком училась.

– Все настолько запущено было? – присвистываю.

– Да. Сейчас, когда розовые очки сняты, я многое осознала и поняла, что он сплошной ред флаг.

– Хорошо то, что хорошо кончается, – произношу, заполняя паузу.

– Согласна. Никогда не думала, что отношения закончатся таким предательским образом. Но, видимо, мне нужно было пережить это, чтобы стать сильнее.

– Определенно, – смотрю на нее с гордостью.

– И я не знаю, почему сейчас тебе это говорю, – девушка закусывает нижнюю губу. – Иногда у меня бывает словесный понос.

Я усмехаюсь.

– Ничего страшного. Я тоже не всегда фильтрую, что говорю, – отвечаю, чувствуя, как между нами устанавливается что-то вроде взаимопонимания. – Тебя после работы отвезти?

– Зачем? – Леся тут же сводит брови на переносице.

– Почему нет? Мне не сложно..

Она сомневается, и я замечаю, как ее губы сжимаются в тонкую линию. Внутри меня зреет предчувствие: она, похоже, хочет сказать что-то, но никак не может.

– Веня...– начинает Олеся, но я уже чувствую, что если дам ей продолжить, она скажет то, что я не хочу слышать.

– Не надо.

– Что не надо?

– Ничего не говори. Я понимаю, – стараюсь сделать голос уверенным, – ты сейчас начнешь говорить: Веня, мне приятно твое внимание, но ты же знаешь, я только пережила болезненный разрыв и не хочу новых отношений.

Девушка смотрит на меня своими голубыми глазами, а я продолжаю:

– Но я и их не предлагаю. По крайней мере, пока.

Она еле заметно, но улыбается.

– Нам же обоим нравиться наше общение? Мы же ладим? – в ответ она кивает. – Поэтому прими мою помощь.

Я улыбаюсь, и это заставляет ее расправить плечи.

– Не надо так на меня смотреть, – говорит Леся, и в ее голосе нет никакого напряжения. – Я не знаю, что думать.

– А ты не думай. Давай просто наслаждаться жизнью, – предлагаю я.

Она вздыхает, а затем закидывает свой хвост на плечо, что делает ее еще более привлекательной. Я не могу отвести взгляд.

– Хорошо, давай так и сделаем, – отвечает Ариэль, немного смягчившись. – Но ты и вправду не собираешься навязываться со своими кавалерскими ухаживаниями?

Я смеюсь и рад тому, что она снова открыта для общения.

– Обещаю, приставать не буду. Только если ты этого не захочешь, – подмигиваю.

– Дурак, – говорит, но ее губы все равно ползут вверх.

Киваю, чувствуя облегчение от того, что не получил категорического отказа. Возможно, именно такое взаимодействие станет основой для чего-то большего. Но пока не буду запрыгивать на эту дорожку в неизвестность - пусть все будет так, как есть.

Достаю остатки вещей и складываю их в одну сумку под пристальным взглядом Ариэль. Она улыбается и начинает подгонять меня, называя черепахой.

– Не будь таким медлительным! – смеется она, легонько подталкивая меня.

– Сама такая!

– Как по-взрослому, – продолжает подшучивать надо мной.

– Еще как по-взрослому, – поднимаю сумку с асфальта и закидываю ее на плечо. Ставлю машину на сигнализацию. – Хочешь поспорить с моими племянниками и племянницами?

– Нет, спасибо, – улыбается, касаясь моей руки, – этот спор я точно проиграю.

Мы смеемся.

В хорошем настроении, направляемся к входу спорткомплекса. Олеся идет рядом, время от времени, дотрагиваясь до меня, когда я в очередной раз веселю ее.

– Илюха, смотри, кто тут у нас! – весело произносит Марк, улыбаясь.

Илья и Марк стоят почти у самой двери, наверное, завидев нас решили остановиться и подождать.

– Мороз, – он протягивает мне руку, и я пожимаю ее. – Ариэль. – Марк слегка наклоняет голову.

– А у него какое прозвище? – Олеся обращается ко мне, игнорируя приветствие.

– Белый.

– Примитивно.

– Не понял? – он смотрит на нас по очереди.

– А у Ильи? Лука?

Я смеюсь.

– Нет. Он - капитан.

– Капитан? – спрашивает она, и я киваю. – А что, если он перестанет им быть?

– А ничего, что я тут стою? – возмущается Илюха. – Я никуда пока не собираюсь уходить. Что происходит?

– Ничего, – Олеся пожимает плечами, мило улыбаясь, и я задерживаюсь на ее лице чуть больше обычного. Это не остается незамеченным Марком. Он прищуривает глаза и хитро улыбается.

– Что? – произношу я одними губами.

Он мотает головой, продолжая лыбиться.

– Мороз, ты как, после тренировки не забыл, что едем к Марку? – напоминает мне о нашей договоренности капитан. Мы часто собираемся нашей небольшой компанией по вечерам, хорошо проводим время и настраиваемся на предстоящие игры.

– Блин. Забыл, – признаюсь я и быстро смотрю на Олесю. – Я буду. Только отвезу Олесю домой.

– Олесю? – Илюха поочередно внимательно смотрит на нас.

– А ты отвези ее прямо ко мне, – от предложения Марка я удивленно приподнимаю бровь. – Что? Пора девушке вливаться в коллектив.

Я внимательно смотрю на Олесю, которая качает головой, явно смущаясь. На не лице смесь удивления и сомнения.

– Илюх, скажи, что я прав? – подначивает его Белый.

Капитан хмурит брови и вопросительно смотрит на друга. Марк наклоняется к Илье и что-то быстро говорит ему на ухо.

– Да, да, – в ответ капитан несколько раз качает головой и переводит взгляд на меня, не скрывая ухмылки.

Так! Белый сто процентов что-то про меня с Олесей сказал. Чувствую.

– Ребята, я не знаю...– отзывается Леся, взглянув на меня, будто ища поддержки. – Мне как-то неудобно. Мы ведь толком и не знакомы!

– Поэтому и стоит познакомиться по ближе, – с улыбкой произносит Марк. – Нас не стоит бояться. Мы пупсики.

– Еще какие, – фыркаю я.

– Но я же...– ее голос звучит уже менее решительно.

– Ничего не хочу слушать, – Белый отмахивается. – Будет весело. Я познакомлю тебя с лучшей девушкой во все мире.

– Да, Полинка, кстати тоже будет, – вклинивается Илюха.

– Я не про твою, – возмущается Марк.

Мы с Олеськой смеемся.

– Разве? Ты же сам сказал, что познакомишь с лучшей девушкой во всем мире. А Полина самая лучшая.

– Лучшая она для тебя.

– Ты поспорить хочешь?

– Хочу! – широко улыбается Белый.

Олеся слегка наклоняется ко мне и негромко спрашивает:

– Я так и не поняла, с кем меня хочет познакомить Марк?

– Я думаю, он имел в виду, Дашу. Его девушку.

Она кивает, улыбаясь.

– Но парни правы, тебе стоит поехать с нами. Немного развеешься, – говорю почти шепотом, чтобы не перебить шуточную перепалку товарищей по команде. – Полину ты знаешь, этих двоих тоже. С Макарам ты работаешь. Познакомишься только с Дашей. Она прикольная. А меня ты уже почти любишь.

Олеся предупредительно стреляет в меня своими голубыми глазами, слегка прищуриваясь.

– Прости, не сдержался, – улыбаюсь. – Я тебя привезу и отвезу. Все пройдет хорошо.

Она внимательно разглядывает мое лицо, явно ища подвоха, но его нет.

– Хорошо, наверное, ты прав.

– Я не ослышался? – с надеждой произносит Белый.

– Я тоже это слышал, – подхватывает капитан.

– Я тоже! – быстро вклиниваюсь, не давая Олесе возможности дать заднюю.

– Я согласна поехать с вами, – проговоривает она, явно еще немного стесняясь.

– Отлично! – улыбается Марк. – Я даже готов тебе сегодня немного попозировать.

– Вот с этого и нужно было начинать, – поддразнивает его Леся.

– Кто же знал, что тебе от меня нужно только это, – парирует Белый, открывая дверь и пропуская девушку вперед.

Мы смеемся и входим в ледовый.