UWU

Ещё двадцать первого января Даша получила положительный отклик на свою визитку, лично Лада одобрила её и прислала уже целое приглашение на съёмки. Хорошо, что она тоже тусуется в Петербурге – не нужно никуда ехать и снимать там гостиницу. И в эту субботу, первого февраля, Даше нужно оказаться в одной из студий где-то в районе «Красного треугольника». Не самые презентабельные места, конечно, но вот уж чего там полно, так это всяких студий, павильонов и точек для репетиций. Практически арт-пространство в атмосфере индустриального апокалипсиса. На месте огромного завода оно соседствовало с общепитом, мелкими предприятиями, складами и всей остальной заброшенной частью.

Даша предпочитала не краситься слишком ярко, она и так хороша, пусть тридцать прожитых лет уже сказывались на её внешнем виде. Никак она себя на этот возраст не ощущала. Уже почти собралась, как услышала знакомые шаги. Она за секунду поняла, что сейчас будет. Конечно же отец подобрал идеальное время для того, чтобы ей помешать. Он всегда знал, когда прийти и насрать в душу, ни раньше, ни позже. Именно в тот момент, когда ей нужно выезжать и светить лицом перед камерой.

Появился в дверях комнаты. Чмошник в голубой рубашке и в синих джинсах, вот как с работы пришёл, так и не переоделся до сих пор. Даша даже знала, почему – потому что на работе он умывальников начальник, и так, в своей форме, он как будто бы немножко возвышался над своим обычным положением. Дослужился к полтиннику до чего-то большего, чем просто дно, а сразу возомнил себя главой семьи, которого все должны слушаться. Ну что с мамы взять, она всегда слушалась и в рот этому чмошнику заглядывала. А он на ней отрывался. Это всё Даша с возрастом поняла и просекла его фишку. Мелочное говно дома чувствует себя самым важным.

- Даша, а почему, блять, ты опять доводишь маму?! – Хотя сам её прекрасно доводит и орёт. И не только.

- Потому что она меня заебала! – И это уже не первая ругань такого плана. – И ты меня заебал!

- Ты уже столько лет ничем не занимаешься, ты просто бесполезный кусок говна! – Он стал чуть ближе, сделал шаг в комнату.

Даша уже знала, чем это обернётся, но не сегодня. Если он шагнул в комнату, то обычно это плохо заканчивается для всех. Что он опять пострадавший герой, что Даша опять – самый плохой человек на свете.

- Ты сам меня такой воспитал! Чё, снова почувствовал, что яички жмут, на работе тебя опять отхуесосили?! – Главное тут не поворачиваться к нему спиной. Девчонка попятилась к своему столику с ноутбуком, где у неё припасён сюрприз для папочки.

- Ты, блять, самое большое разочарование! У всех дети как дети, а ты – ебло, которое ничего не может! Выметайся из этой квартиры! Пиздуй на работу!

Матушка прискакала, вся зарёванная, конечно же, начала причитать, потому что тоже знала, чем это обычно заканчивается. Иногда и ей доставалось в общем замесе. Естественно, папочка опять «успокоил» её простым предложением «заткнись, сука!». Высокие отношения.

- Пошёл нахуй, уёбище, как стал чуть лучше червя-пидора на работе своей, так сразу гонору что ебать. – Даша специально выводила его, била по больным точкам, прекрасно помня, что папулю на работе попускали все, кому не лень. – Удивительно, как ты вообще меня настругал, напускал в мою мать, только зачем?! Чтобы я стала твоим разочарованием дохуя?!

- Сука ёбаная, шлюха ты малолетняя! – Есть, он вышел из себя. По традиции вытащил шнур из телевизора, которым сейчас будет бить, ничего нового.

Даша знала, что надо делать и как. Да, будет больно, очень даже, возможно, лицо тоже пострадает, но так надо. И так даже лучше.

Рассвирепевший батя даже в приступе ярости больше похож на истеричную визгливую сучку. Но да, бил он с размаху, вкладывал всю ненависть за свой прожитый полтинник, вымещал всю злобу в каждом ударе, в каждом взмахе чёрного шнура от телевизора. Как и в этот раз, когда Даша инстинктивно прикрыла голову рукой, и удар пришёлся ей по спине. Завтра там будут два красных отпечатка. Четыре. Шесть. И Даша больше не кричала и не плакала. Не молила о пощаде и не просила прощения, лёжа на полу и рыдая. Нет, Даша больше так не делала.

На четвёртом взмахе, да под визг любимого папочки, его же собственная дочь сначала полоснула по его руке маникюрными ножницами, как дотянулась, и пока этот чмошник не успел ничего осознать, а только в ужасе застыл от резкого неповиновения, залила ему глаза струёй из перцового баллончика.

Это чудовище в джинсах и рубашке согнулось пополам и визжало «убила меня, тварь, сука ёбаная!», «да я сам убью тебя!», но это выглядело жалко. Где-то в коридоре рыдала маманя, которая даже тут не подошла и ничего не сделала. Как и всегда. Даше некогда любоваться и чувствовать момент своего триумфа, своей первой маленькой победы. Она не готовилась конкретно к этому, обычно такие ссоры и насилие заканчивались только тем, что Даша уезжала к подруге и жила у неё пару дней, ну а потом папуля, так уж и быть, снисходил и прощал дочь, это позорище с цветными волосами, и разрешал вернуться. Но нет. Не в этот раз.

Трясущимися руками сложно закидывать в рюкзак всё необходимое. Она чуть не выронила ноутбук, пока засовывала его в нужное отделение. Едва не забыла зарядку. Брать, совать, кидать, упаковывать. Чемодан – в руки, на кровать, скидывать в него вещи. Документы! Паспорт, ИНН, СНИЛС. И всё это под непрерывные вопли, под запах крови с перцем. Некогда даже смотреть, насколько сильно она его полоснула, но не очень, это же ножнички. Вот же заладил, а, «убью тебя, блять, убью, сука ёбаная!», других слов не знает.

Сколько действует перец? Даша не хотела проверять это, главное, что основные вещи закинула, да и всё равно памятного ничего нет, какая разница. Самое памятное и дорогое это домашнее тиранящее чмо уже разбило или сломало, чтобы сделать Даше больно. Теперь она отомстила ему за это всё. «Убью, убью суку!». Прекрасная, светлая родительская любовь. А немало крови натекло на этот ковролин, сложно отстирать. Ну и что, будет им как напоминание.

Даша вытащила домашние ключи из кармана джинсов и швырнула папулечке в голову, да так метко, что он снова завыл. Дурацкий дом, в котором никогда не было любви. Нечего терять. Она выбежала оттуда с чемоданом в руках, с рюкзаком на спине, в лёгкой осенней куртке. Чёрт с ними, с куртками. Пошло оно всё, сюда больше не вернуться, да и незачем. Пусть будет что будет, как-нибудь, что угодно, какая разница. Даша только тогда остановилась, когда оказалась достаточно далеко. Забежала в какой-то подъезд за мимо проходящей женщиной, на всякий случай. И села там на ступеньки между третьим и четвёртым этажом, чтобы наверняка.

Лифт проехал на пятый. Двери открылись. Кто-то вошёл. Лифт спустился. Кто-то вышел. Тишина. Только тихие всхлипы иногда её нарушали. Если там, в квартире, в тот момент она была собрана, как никогда, морально готовилась к такому, то сейчас, выдохнув, Даша заплакала. Несмотря на то, что отец всегда так орал, называя её бесполезной и бестолковой, что он давно уже не любил её, да и никогда не уважал, всё равно больно это и слышать, и чувствовать. Даже эти шесть красных линий на спине уже такого не вызывали, хотя раньше и от физической боли хотелось заорать. Опять надо писать Ире. И каким-то чудом собрать себя из кусочков и выдвинуться на съёмки. В этом состоянии, да. Проще подруге позвонить, чем писать целую простыню.

- Алё, привет. – Сказать об этом всём ещё труднее. – Извини.

- Привет. – Ира, похоже, опять под градусом. Так даже лучше. – Чё, опять?

- Угу. Только в этот раз хуже. – Она вытерла слёзы тыльной стороной ладони.

- Ну ясно. Чё делать. Приезжай. – Да, она снова пьяная. – У меня как раз винишко есть.

- Да я слышу. Я тебе оставлю чемодан только. А потом мне в студию надо.

- Точняк. Я забыла. Ладно. Приезжай.

- Спасибо. Ты лучшая.

Какой это раз уже, десятый, двадцатый? Ира её всегда как родную принимала. У самой проблем по горло, ей вообще надо новый цикл романов писать, а она как всегда только бухает и морально разлагается. Что поделать, творческая она натура. Но тусить у неё дома куда спокойнее и лучше, чем там, где никто никогда не любил по-настоящему. В родительском гнезде совсем не тепло. И вообще там насрано.

Пришлось раскошелиться на такси, иначе так Даша никуда не успеет. Конечно же эконом, но водитель даже помог погрузить чемодан в багажник. И всю дорогу девчонка с отсутствующим видом смотрела в окно, пока слёзы лились сами собой. Вся поездка прошла в тумане, но спокойно, хорошо, что водитель не стал ничего спрашивать. А возле подъезда дома на улице Белградской уже стояла Ира в одном домашнем халате и тапках, курила опять что-то розовое. Снова её короткая причёска вся растрёпанная – Ира недавно встала. Вроде, того же возраста, а выглядела уже старше, даже со своей милой мордашкой и вздёрнутым аристократичным носом. Пожалуй, на сегодня в ней из аристократичного осталось только белое вино. Да и этот бежевый халат видел стирку пару недель назад, если не больше.

- Ой, Дашка, пиздец у тебя на лице просто. – Она помогла выгрузить чемодан из багажника.

- В плане?

- Ну ты опухла просто. Это. Надо тя продез-ин-фи-ци-ровать. – Точно пьяная. – Ну ладно. Щяс мы тя в порядок приведём.

В лифте Даша сама убедилась, что её лицо опухло, косметика потекла, с таким видом ехать на съёмки точно не стоило. Но полностью убрать сегодняшний день уже вряд ли получится.

Квартира Иры стала для девчонки вторым домом. Да, сейчас тут снова грязно, немытая посуда, пустые бутылки и банки, упаковки из-под еды. Даша наводила порядок, устраивала чистоту, таким образом платила за своё пребывание, всё-таки обходилась она Ире не бесплатно.

- Ебануться, как же у тебя всё засрано. – Она прошла скинула с ног кроссовки, повесила куртку на крючок и пошла в ванную. – И тут. Чёт ты совсем себя запустила.

- Ну есть такое. Тебя просто батя давно не пиздил, поэтому так. С прошлого года просто. Ну зато у меня роман пошёл.

- Это ты сейчас про древний Китай пишешь?

- Ну типа того. Просто азиатское сейчас в тренде, надо успевать. Вот я и успеваю. - Она подошла к Даше сзади и спокойно подняла её толстовку, чтобы посмотреть на спину подруги. – Ух ебать, а пиздил он тебя с размаху. В этот раз особенно.

- Я залила ему шары из баллона. – Даша закончила мыть руки. – Так что... возможно, я протусуюсь у тебя дольше обычного.

- Хуясе. Ну ты смелая просто. Даш, ты же знаешь. Я всегда тебя приму. Да и кто ещё будет мне дома порядок наводить. Но у вам там совсем по жести было, да?

- Я ему ещё руку порезала ножницами.

- Ну тогда совсем пиздец. Просто полный. Ты поэтому с чемоданом, я поняла. Ну ладно. Чё.

- Да. Такая вот хуйня приключилась. Короче, давай я щас приведу себя в порядок, сгоняю по своим делам, а вечером разопьём с тобой ещё винишка, и ты мне почитаешь то, что у тебя из последнего. Окей? Только ключи дать не забудь, а то если уснёшь, тебя ж потом хрен разбудишь.

- А-га. Щас всё организуем. Нормально всё будет. – Ира ушла в комнату.

Даша смыла с себя макияж, надо бы новый нанести. Либо уже на месте разобраться, времени мало, чтобы приводить себя в порядок. Красное опухшее лицо и зарёванные глаза не скрыть никак, придётся ехать с таким видом. И раз уж выступать, говорить на публику, то Даша этой публике покажет ещё и свою спину с шестью красными полосами, пусть все знают, насколько у неё ужасный отец. Она всем расскажет, какое он ничтожество. И про мамулю рассказать надо. И про ненавистную школьную пору. И как всё это уместить в пять минут о себе?