Тучка
С ужасом понимаю, что всё вокруг меня слишком большое. Я уже минуту лежу на чём-то и разглядываю окружение. Так... Комната. Я привстаю и вижу свои ручки, которые ну очень маленькие. Сколько мне тут лет? А ещё все такое странное... нарисованное... брр. Не привычно как-то. Вижу зеркало и маленькими шажками подхожу к нему, шатаясь со стороны в сторону. Сначала подумала, что ошиблась и это проход, в котором стоит девочка лет двух с серыми волосами по уши, большими зелеными глазами и в белой ночнушке с зелеными бантиками. Я даже подумала, что эта девочка прям очень такая миленькая, пока не поняла, что это все-таки зеркало и эта девочка — я. Очень быстро ко мне пришло каменное лицо. Не, тут я буду такой, очень переменчивой. Надеюсь, что кеккей генкай у меня отсутствует, иначе Корень АНБУ мне будет мешать. Кеккей генкай — это способности, передающиеся из поколения в поколение. Интересно, а способность для быстрого развития — это кеккей генкай или нет? Блин.
— Рейка, солнышко, ты проснулась? — Послышался мелодичный женский голос за спиной. В комнату зашла девушка лет двадцати пяти с чёрными волосами и чёрными глазами. Учиха, что ли? Они все такие чёрные. Её рост был примерно... а я знаю? Я ещё мелкая и даже не могу узнать меру чему-либо. Ну, я прикину примерно метр шестьдесят с лишним.
— Она — тучка, а не солнышко, Нори. Вон как хмурится, — После так зовущейся Нори вошёл парень примерно того же возраста с зелёным жилетом. Токубецу-джонин? Или просто джонин?
— А ну тихо, ты её запугаешь! — Рявкнула на парня девушка. — Боже, Ясу, ты не меняешься даже после получения жилета, — Значит, токубетсу-джонин, — Ей всего два года, а родителей нет столько же! Подумать только, росла без... — И тут она запнулась, поняв, что сболтнула лишнего. И как раз поймала укоризненный взгляд Ясу, — Ой.
— А вы кто? — Спросила я, наклонив голову.
— Моё имя Учиха Нори. Это мой друг — Харуко Ясу. Я буду твоей няней, — Ответила девушка.
— Как погибли родители? — Спросила я опять. Боженька, видите ли, мне так ничего и не рассказал. Росла без родителей? Допустим. Но как тогда я росла?
— Это... — Протянула Нори, — А давай мы лучше познакомимся...
— Если не хотите отвечать на этот вопрос, то не надо. Простите, Нори-сан, но я забыла... до этого момента я, где была?
Оба посетителя переглянулись. То ли я слишком умно говорю для своего возраста, то ли они просто удивлены. Но, как я понимаю, красноречие у детей шиноби наступает раньше, чем у обычных, ведь шиноби развиваются быстрее.
— Ты забыла? — Спросил Ясу, — Ты была в приюте... А вчера Нори стала твоей няней, так как удочерение ей не позволили, но она очень хотела тебя вырастить и ей разрешили быть твоей няней.
— А, всё. Спасибо, Ясу-сан. — Проговорила я, — Иногда я просто забываюсь среди всего, вот и всё.
— Ты так говоришь, будто тебе уже второй десяток лет, — Ох, Ясу, почти. Мне восемнадцать и пошёл девятнадцатый год.
— А почему бы и не стать взрослой пораньше? Я, например, могу говорить, как вы выразились, будто мне второй десяток лет, но в это же время рисовать каракули. Кстати о каракулях. Можно мне блокнот и карандаши? Я хочу научиться писать. — Писать, я, конечно, умела, но не в этом мире. Я должна научиться всему официально. А блокнот для того, что бы на родном русском написать сюжет, ибо я могу забыть детали. На описание, конечно, уйдёт уйма времени, но мне пока его достаточно. Ещё шесть лет до того, как все Учихи будут убиты. Очень жалко, так как я, скорее всего, сильно привяжусь к Нори, но это так. Я обещала, что сильно менять сюжет не буду, а спасение всего клана — это почти половина всего сюжета аниме!
— Хорошо, что ты хочешь уже в таком возрасте писать, но разве тебе не хотелось бы лучше прогуляться... посмотреть деревню?
— Только если вы проводите меня в библиотеку. Я очень хочу стать ниндзя. Не просто сильной куноичи, но и умной. Это мне не помешает в дальнейшем, а наоборот, только поможет, — Проговорила я, — Но если вас так заботит то, что я не проведу своё детство с друзьями, то ошибаетесь. Через месяц, когда я полностью освоюсь, то обещаю жить как нормальный ребенок... днём. Вечером я всё равно буду набираться знаний.
— Какая ты смышленая! — Радостно проговорил блондин Ясу, — Нори, она же может стать гением с таким-то порывом к знаниям! Я уверен, ты станешь хорошей куноичи, Рейка. Думаю, что если бы ты была клановой, то обязательно бы была главой клана...
— Главой клана... — Протянула я и сдвинула брови, — Это же какой груз на плечах... не интересует.
— Кха, — Запнулся Ясу.
— Нори-сан, скажите, вы обучите меня грамотности?
— Раз уж ты так этого хочешь... То ладно. Ясу, сходи-ка прикупи нам с Рейкой-чан альбом, блокнот, каллиграфическую кисть и карандаши.
— Но...
— Ясу!
— Ладно, — Протянул парень и, подмигнув мне, вышел из комнаты. Сама комната была с кроватью, как я поняла моей, шкафом, небольшим столиком для чаепития и рабочим столом. Слава Боженьке, без розовых тонов. Пастельные оранжевые обои, и славное окошко, которое выходило на... улицу Конохи? Значит, я не в клановом квартале, что не может не радовать. Так бы и меня через шесть лет грохнули бы.
— А что это тогда за дом?
— Так, как я твоя няня, то тебя переселили из приюта в дом твоих родителей. Это твоя комната. Но я все равно удивляюсь. Тебе два года! Как же можно такому ребенку быть настолько смышленым? — Нори покачала головой, а у меня созрел вопрос.
— Нори-сан, вы, получается, будете приходить сюда утром, и уходить вечером, как няня?
— А, да. Это так.
— Если хотите, вы можете занять комнату родителей. Она же здесь имеется?
— Да, но я не могу так поступить. Твои родители — отважные ниндзя, которые погибли, защищая Коноху. Вот так занять их комнату...
— Сейчас главой семьи являюсь я, так как я осталась одна. Я думаю, что родители не были бы так уж и против того, что бы хороший человек мог помогать их дочери.
— Ты, и правда, странный ребёнок. Слишком серьёзная. — Нори подошла ко мне и обняла, — Не нужно загружать себя. Я тебе, конечно, помогу, Рейка-чан, но пообещай, что найдешь друзей.
— Не беспокойтесь. В моём окружении будут только хорошие люди, — Ответила я с легкой улыбкой. Не слишком ли я взрослая.? Надо будет поработать над этим.
— Я вернулся! — Проговорил Ясу и зашёл в комнату. При виде блокнота оранжевого цвета и канцелярии, мои глаза загорелись пламенем желания получить знания. В простом мире это было не интересно. А здесь... здесь все завязывается на том, что можно помереть из-за незнания, — Воу, а Рейка-чан воспылала! Теперь она не тучка, а грозовое облако! Смотри, сейчас молнии в глазах забегают! — Шутливо проговорил Ясу.
Я выжидающе посмотрела на Нори, но та сказала, что надо сначала поесть. И правда, я ведь не завтракала совсем. Я послушно позавтракала в компании двух новых друзей и поспешила в комнату.
Нори написала мне весь алфавит хираганы, катаканы, рассказала принцип написания кандзи и дала упражнения. Так, за весь день теперь официально владела алфавитом. Нори и Ясу поражались тому, как я быстро все усваиваю, словно губка впитываю информацию. Ясу так вдохновился моим рвением всё узнать, что принёс карту стран и «Историю Конохи» для меня. Я сразу же забрала эти подарки и поблагодарила его сильным поклоном.
Нори не могла остаться сегодня на ночь здесь, а потому к вечеру она уже ушла и я осталась одна. Мой дом находился около дома Наруто. Это здание я узнаю отовсюду, особенно этот заборчик из железных труб, с которых парень постоянно спрыгивал. Он пока в приюте. Через четыре года он, как и я, и Саске, и вообще все это поколение, поступим в академию. Четыре года до этого. Эх, а ведь Какаши поступил в академию в четыре, в пять её окончил, а в шесть стал чуунином. Гений своего поколения... Сейчас ему, наверное, лет семнадцать и, скорее всего, он сидит в АНБУ. А Итачи сейчас лет семь-восемь и он уже гений своего клана и академии. А что наши обычные дети делают в четыре года? Копаются в песочнице, а не учатся убивать людей.
Я, довольная днем, упала на кровать и уснула. Сразу. После душа, конечно.
***
Прошло несколько недель. Мне исполнилось три, а это значит, что осталось на год меньше времени. У меня был свой график. Завтрак, зарядка, а точнее — вводные упражнения для тренировок, поход в библиотеку на часа три, потом у меня была тренировка. После тренировки свободно болтала с Нори, а потом она уходила. Девушка так и не хотела остаться в комнате родителей. Но, чтобы она не пропала, я там два раза делаю уборку самолично. Сейчас время одной из моих тренировок. Правда, сегодня все жители какие-то грустные. Почти все кафе и рестораны закрыты. По-плану, я делаю пробежку вокруг Конохи. Один раз я встретила тут Гая... это было что-то. Он всю мою оставшуюся пробежку кричал «Вперед, непобедимая сила юности!» и бежал рядом со мной. Но потом просто разогнался и пробегал десятки кругов, пока я бежала всего один. И потом, я его постоянно тут встречала, и Майто мне кричал одни и те же слова. Но молодой Гай... это нечто больше, чем взрослый. Но речь о том, что круг я уже пробежала, но его так и не встретила.
Решила покопаться в голове, думая, что смогу отыскать дату грусти и вспомнила. Десятое октября — день рождения Наруто, день смерти Четвертого Хокаге и Кушины, день атаки Девятихвостого. Я поспешила вернуться домой и взяла из накоплений немного денег.
В квартале Яманака купила три букета белых хризантем. И увидела всего одну работающую лавочку со сладостями, где приобрела порцию данго. И пошла в сторону академии. Именно там Наруто должен погружаться в грусть. Настало время знакомства.
Блондин сидел на качели и, опустив голову, смотрел на землю. Когда я подошла к нему, паренек поднял свои голубые, как небо, глаза. Они были полны тоски. Мне стало так его жалко, что я чуть не набросилась на Узумаки с объятиями и утешениями.
— Привет, — Поздоровалась я с ним, — Почему ты здесь грустишь?
— Ты... не боишься меня? — Спросил голубоглазый с надеждой в глазах.
— Нет.
— Но я же чудовище...
— Кто тебе такое сказал? — Возмутилась я.
— Жители деревни меня ненавидят. А сегодня, в мой день рождения, все ходят грустные, словно моё рождение — это проклятие, — тихо пробормотал Узумаки, и на его глазах навернулись слёзы.
— Нет. Они грустят не потому, что у тебя день рождения. Как тебя зовут?
— Наруто... Узумаки.
— Я Рейка Мелисс. Приятно познакомиться. Вот, держи, раз у тебя день рождения... — Я протянула ему данго. Парень был в ступоре и принял подарок на автомате.
— Мне... подарок? Получается, мы — друзья? Да? — Его глаза засияли, и он вскочил с качели.
— Да, Наруто-кун. А знаешь, почему все грустят? — Парень отрицательно помотал головой. — Тогда пойдём со мной. Я тебе расскажу.
Я взяла его за руку и с улыбкой потянула с собой на кладбище. Парень подстроился под мой шаг, и я отдала ему один из букетов.
— Три года назад, так уж совпало с твоим днем рождения, деревню атаковал Девятихвостый Демон-Лис. Множество ниндзя погибло тогда, но атаку остановил Четвёртый Хокаге со своей женой. Четвёртый запечатал Лиса ценой своей жизни. Этот день года объявили траурным. И это вовсе не из-за твоего дня рождения — запомни!
— Да... Я запомню, Рейка-чан! А эти цветы...
— Мы возложим их в честь памяти героям. Один букет памятнику шиноби, другой букет — Четвёртому. А третий — его жене. Ты тоже должен вот так каждый год ходить туда для того, что бы выразить благодарность Хокаге. Ведь если бы он не остановил Лиса, то ты бы, наверное, и не родился.
— Я понял! — сказал Наруто и прямо засветился уверенностью.
Мы почти пришли. Жители косо смотрели на нас, а некоторые бросали удивлённые взгляды на меня. Стали слышится всякие бурчания, а потом и голоса.
— Как этот посмел сюда явиться в такой день?
— Чудовище, как он может...
— Тише, нельзя говорить об этом...
— Рейка... — Начал Наруто, но я крепче сжала его руку. Пройдя сквозь толпу людей мы подошли к памятнику Четвёртого Хокаге. Я тут была пару раз, так что путь запомнила.
— Наруто, этот ниндзя очень великий человек. Ты всегда должен помнить его имя. Минато Намикадзе. Четвёртый Хокаге. Возложи ему цветы и пойми то, как сильно ты ему обязан. Как все ему обязаны по гроб жизни, — Проговорила я.
Наруто подошёл, положил хризантемы и встал, склонив голову. А потом, он резко поклонился очень низко этому надгробию. Я услышала его шептания «Спасибо вам огромное» и, кажется, он расплакался. Как только он выпрямился и бросил последний взгляд, я увела парня под удивлённый взгляд толпы к другому памятнику. Кушина была похоронена не так далеко, так что, как только мы нашли её могилу, Наруто взял у меня второй букет и положил перед могилой, так же глубоко поклонившись. Меня это так растрогало, что я едва ли сдерживала слёзы, но третий букет я возложу одна.
— Наруто, я этот букет возложу сама. По правде говоря, я сирота. Мои родители погибли в том нападении Лиса, поэтому это... прости, но это личное дело. Ты не против?
— А-а... мы ещё встретимся, да?
— Да. Будь уверен. Давай завтра, около библиотеки в двенадцать дня?
— Да, хорошо.
— Я в это время тренируюсь. Ты потренируешься со мной?
— А ты меня научишь?
— Конечно!
— Спасибо, Рейка-чан! — Крикнул мне Наруто, когда я пошла в сторону того мемориала погибших шиноби.
Это место было очень тихим. Да, здесь тоже лежали букеты цветов, но их было меньше. Я медленно подошла и стала читать имена. Вот и те, ради которых тут стоял Какаши. А вот мои родители. Я положила букет и села на колени.
— Мама, папа, я в порядке, — Начала я, — За мной приглядывает Нори-сан и Ясу-сан. Ты их, наверное, знала, раз они вызвались и смогли за мной ухаживать. Прошёл месяц, как я научилась грамоте и как начала заниматься и тренироваться. Пока это, конечно, не назвать тренировкой. Бег вокруг Конохи, приседания, отжимания, пресс... упражнения... Это все только основы для настоящих тренировок с чакрой. Простите, я сегодня забыла убрать вашу комнату. Как вернуть, приведу её в порядок, — Я своим сенсором почувствовала человека за моей спиной, но оборачиваться не спешила. Я просто просидела вот так в молчании, наверное, минут десять. Тогда человек за спиной двинулся к мемориалу и положил цветы. Серые волосы, маска АНБУ, татуировка на плече в виде двух закорючек красного цвета, меч за спиной. Хатаке Какаши. Сейчас ему, и правда, на вид лет 17-18.
После того, как он возложил цветы, то встал столбом и молчание продолжилось. Но его прервал Какаши.
— Здесь твои родители?
— Да, — Ответила я, — Они погибли три года назад.
— Они герои, раз не отступили перед смертью.
— Точно... герои. А у вас здесь.?
— Мои сокомандники. Я перед ними виноват.
— Я думаю, что они вас простили. Вы ведь были друзьями и командой.
— То, что я сделал нельзя простить, — Проговорил Какаши и опустил взгляд на мемориал.
— Простить можно всё. Это уже смотря как просить прощения. В живую или перед мёртвым. Живой может продолжать обижаться для показухи или наоборот — не простить, но показывать обратное. А мёртвый... ему незачем притворяться. Он всегда простит. Или она.
— Странно ты говоришь, для своего возраста. Тебе сколько?
— Три.
— В три года ты уже усердно тренируешься и занимаешься... это похвально. Невольно вспоминаю себя.
— Вы же Хатаке? Хатаке Какаши? — Спросила я, посмотрев на него.
— Да, а ты откуда узнала?
— Как-то в библиотеке нашла альбом с гениями разных выпусков. В четыре года поступить в академию, в пять стать генином, в шесть — чуунином. До вас мне так далеко, что этого невозможно объяснить.
— Не всё решает талант или гениальность...
— Все ещё зависит от веры в друзей. Веры в то, что друзья не предадут и помогут с просьбой. Да? — Какаши замолчал. И только через минуту или две проговорил:
— Наверное.