Глава 15
От лица Рейвен
⸻
Я не знаю, сколько прошло времени. Минут двадцать? Тридцать? В груди уже не билось сердце — оно долбило. Как молот по внутренностям. Я лежала, затаившись, среди гнилых листьев и земли, превращённая в ничто. Даже дыхание сдерживала — будто каждое движение могло выдать меня.
И всё было бы хорошо. Если бы не треск.
Где-то рядом, слева, захрустели ветки. Быстро, уверенно. Шаги. Один. Второй. Третий. Я замерла. Потом услышала голос:
— Она где-то тут. Чую.
— Да не могла она так далеко уйти, слабая ведь, — второй голос был злее. Уставший, раздражённый. — Спряталась, сучка.
Я вжалась в землю. Я была тенью. Плесенью. Лужей. Мне нужно было исчезнуть.
Но они приближались. Очень близко. Один из них остановился в трёх метрах. Наступил на ветку — та треснула, как выстрел. Я едва не закричала.
— Ты в ту сторону, я сюда. Поиграем, — сказал один из них.
Ещё шаг — и он мог бы увидеть меня. Но в этот момент... шорох где-то впереди. Белка. Или птица. И он резко метнулся в ту сторону.
И я поняла: это мой шанс. Или я бегу сейчас — или никогда.
Я вскочила. Земля под ногами будто дёрнулась. Адреналин залил всё тело. Я вырвалась из своей ямы, сорвала с лица листья и побежала. Ветка ударила по щеке. Боль. По ноге — вторая. Я слышала крики за спиной:
— ОНА! ТАМ!!!
— БЛЯДЬ, ЛОВИ ЕЁ!!!
Они бросились за мной. Тяжёлые шаги, мат, дыхание. Я мчалась, как сумасшедшая. Лес мелькал перед глазами. Ветки, как хлысты, били по рукам, лицо расцарапано в кровь, но мне было всё равно.
И вот — просвет. Пространство впереди. Я выскочила из леса... и замерла.
Забор.
Высокий, металлический, натянутый. А сверху — колючая проволока, как змея, свернувшаяся в клубок боли. За ним — промзона, или что-то похожее. Но это не было выходом.
И хуже всего — собаки.
Трое. Огромные, бойцовские. Они сидели на цепях за забором. Но как только я показалась — сорвались с места. Один рывок. Второй. Глухой, хриплый рёв. Они дёргали цепи так, будто могли вырвать их с мясом.
Я остановилась. Пульс стучал в ушах. Крики за спиной. Они уже близко.
Я посмотрела на забор. На собак. На острые, ржавые шипы наверху.
Мне было плевать.
Я разбежалась и прыгнула. Руками — за металлическую решётку. Колючая проволока впилась в ладони, как раскалённые иглы. Кровь сразу — потекла. Я не чувствовала боли.
— СУКА, СТОЙ!!! — кто-то из них крикнул за спиной. Они уже почти схватили меня за ногу.
Но я уже перелезала. Рвущаяся кожа. Грязь. Металл. И с другой стороны — яростный лай. Собаки были в бешенстве. Они прыгали на забор, пена из пастей, глаза — красные, дикие.
Я упала по ту сторону, почти навалилась на одного из псов, и тот чуть не вцепился в мою руку. Но я отползла, прокатившись по щебню. Кровь, грязь, липкий пот — всё это мешалось, но я стояла на ногах. И шла. Дальше. Пока они ревели по ту сторону.
Я выжила. Пока.
Но теперь — я их цель. И они точно не забудут, как я вырвалась.
⸻
От лица Сайласа
⸻
Прошло три месяца.
Три долгих, выжженных, пустых месяца. Я больше не различал дни недели. Они превратились в серую кашу — утро, ночь, утро, снова ночь. Телефон постоянно в руке. Глаза красные от недосыпа. На лице — щетина, которую я даже не думал сбривать. Мне было плевать, как я выгляжу. Я просто хотел её вернуть.
Иногда мне казалось, что я схожу с ума.
Мы прочесали всё: старые территории, складские зоны, загородные участки, даже тех, кто был связан с отцом Рейвен в прошлом. Я перерыл всё её дерьмовое прошлое, каждый грязный контакт, каждое дело, каждую мелочь. Ничего.
Каждый след заканчивался тупиком.
— Ты должен хоть немного поспать, — говорил Лука, протирая глаза, будто сам верил в то, что говорит.
— Я буду спать, когда найду её, — отвечал я.
Невио тоже помогал. По-своему. Нестабильный, злой, срывался. Он держал себя на кокаине, сгорал изнутри. Он выискивал тех, кого знал по тусовкам, по ночным грязным делам. Иногда приходил с разбитым лицом и говорил: «Это не они».
Мы устраивали облавы, допросы, ставили слежку. Никто из её врагов не всплыл. Никто даже не хвастался этим — значит, всё было сделано слишком скрытно... или слишком личным.
Каждую ночь я слышал её голос. В голове. Громкий, сухой, с той иронией, которую она носила как броню. Я ловил себя на том, что разговариваю с ней. Где-то на улице, где-то в машине, за рулём, на пустой парковке, в хреновом мотеле.
И всё равно — тишина.
Я не знал, мертва ли она. Или жива. Но чувствовал: что-то внутри меня ещё держится за надежду. Это не отпускало. Как будто она кричала издали, сквозь бетон, сквозь страх, сквозь время.
Я помнил, как отец Рейвен бросил мне флешку с видео, когда это всё началось. Помню, как он сидел за столом, ледяной, как всегда, и смотрел на меня, будто я — пустое место. А потом сказал:
— Тебе её спасать. Я — вычеркнул.
Я тогда схватил флешку и ушёл, едва сдержавшись, чтобы не разбить ему челюсть. С тех пор я не переставал искать.
Мы завели карту на стене: точки, следы, связи, нитки. Я смотрел на неё каждый день. Я искал даже там, где искать было бессмысленно.
Лука сказал недавно:
— Сайлас, ты так горишь, будто она тебе не просто нужна... будто ты...
— Потому что она мне не безразлична, — перебил я.
Он замолчал. Все замолкали, когда я говорил это. Потому что я говорил правду.
Она вбилась в мою кровь. Своим безумием. Своей злостью. Своим отчаянием, которое я знал и узнавал в зеркале. И теперь, когда её не было — я был пустой.
Но я не остановлюсь. Ни сейчас. Ни через неделю. Ни через год.
Потому что я чувствую — она жива.
И если кто-то думает, что я сдамся — он просто плохо меня знает.
⸻
От лица Рейвен
⸻
Я не помнила, как вырвалась. Только боль.
Каждый шаг отзывался в теле, будто моё мясо было нашпиговано стеклом. Колени дрожали, кровь засохла на внутренней стороне бёдер, на руках — царапины, ссадины, укусы. Голова кружилась. Было сложно понять: это от голода или от истощения. Я просто бежала.
Сквозь деревья. Сквозь заросли, через буреломы, вгрызаясь в каждую следующую секунду, как в последнюю возможность дожить.
Лес был диким, глухим, враждебным. Я рвалась вперёд, сдирая кожу о колючки, проваливаясь в грязь, царапая пальцы до кости. Я чувствовала, как кровь пульсирует в висках — глухо, тяжело, как шаги палача позади.
Я не знала, сколько прошло времени. Может, час. Может, три. Но когда я, наконец, вышла из леса, солнце било прямо в глаза. Я вышла на шоссе.
Пустое.
Ни души.
Ни машины.
Ни звука.
— Блядь... — прохрипела я, чувствуя, как мои губы треснули от сухости.
Я пошла вдоль обочины. Просто шла. Не думая, не чувствуя ног. Шла на автомате. Как будто тело само знало: если остановлюсь — всё, конец. Сколько прошло — не знаю. Пять минут? Двадцать? Я уже начинала терять сознание на ходу, когда сзади послышался звук двигателя.
Одна машина. Одна единственная.
Старая, с запылёнными фарами и гудящей печкой.
Она остановилась рядом.
Окно медленно опустилось.
За рулём сидел мужчина лет сорока, в простой футболке, с аккуратной бородой и честными глазами.
— Чёрт... ты в порядке? — Он выглядел искренне в шоке.
Я молча кивнула. Или подумала, что кивнула.
— Садись, быстро.
Я забралась в машину, хлопнув дверью — и только тогда осознала, что дрожу. Он бросил на заднее сиденье тёплое одеяло и протянул бутылку воды.
— Пей.
— Спасибо... — прошептала я, обхватив бутылку обеими руками.
Он не задавал лишних вопросов. Просто ехал.
Потом достал из бардачка сэндвич и положил передо мной. Я не ела — я вгрызалась в него, как животное, сжимая зубы, чтобы не разреветься от вкуса простой еды.
— Хочешь позвонить кому-то? — тихо спросил он, передавая мне старенький телефон.
Я взяла его дрожащими руками. Пальцы едва слушались. Я ввела номер.
Номер, который знала наизусть. Номер, который повторяла про себя каждую ночь в заточении, как заклинание.
Сайлас.
Гудки. Один. Второй. Третий.
— Алло?! — голос, напряжённый, уставший... и родной.
Я не выдержала. Слёзы хлынули по щекам, а голос выдавил только:
— Это я...
— Рейвен?.. Чёрт, Рейвен, где ты? Где ты сейчас?!
— Я... я не знаю... я выбралась... я просто... я здесь...
Он замолчал. Но я слышала, как он дышит. Быстро, рвано. Он живой. И я тоже.
— Держись, я найду тебя. Слышишь? Я тебя вытащу.
— Хорошо, — прошептала я, сжимая телефон так, будто это был его голос в ладонях.
А потом я провалилась. Просто провалилась в сон, откинувшись на сиденье, впервые за три месяца чувствуя, что, может быть... всё не зря.
⸻
От лица Сайласа
⸻
Когда я услышал её голос по телефону, мир словно замер. Все звуки стали далекими, неважными — даже моё собственное дыхание. Только она. Её голос. Сломанный, тихий... но живой. Рейвен жива.
Я выскочил из дома, на ходу набирая номер, с которого она звонила. Ответил мужчина — грубый голос, но спокойный, без угроз.
— Я её подобрал на трассе. Она истощена, но жива. Могу передать её вам.
— Где вы?
— Выехал с ней в сторону города. Давайте встретимся на старом мотеле на въезде в северную часть.
— Через пятнадцать минут буду.
Я мчался как сумасшедший, не чувствуя руля, не замечая знаков, машин, ничего. Только её имя в голове, как пульс: Рейвен. Рейвен. Рейвен.
Когда я подъехал к мотелю, машина уже стояла. Он ждал меня с включёнными аварийками. Я резко затормозил, выскочил — и сразу увидел её.
Она сидела на заднем сиденье, прижавшись к окну. Как ребёнок. Закутанная в одеяло, с испуганными глазами. Увидев меня, не заплакала. Просто выдохнула. Тихо. С облегчением.
Я подбежал, и водитель открыл заднюю дверь.
— С ней всё более-менее, но она очень ослаблена. Почти не говорила в дороге. Я ей дал еду, воду...
— Спасибо, — выдавил я, глядя на неё.
Боже...
Я не был готов. Не к такому.
Её тело было измождено, всё в ссадинах, синяках, следах побоев. Руки дрожали. Лицо опухшее, губы лопнули от сухости. На шее — следы верёвки. На лодыжках — застарелые ожоги.
Я аккуратно взял её на руки. Она не сопротивлялась. Просто уткнулась лбом в мою грудь.
— Всё, милая. Ты дома. Ты со мной, слышишь?
Она не ответила. Только зажала в кулаке край моего пиджака, как будто боялась снова исчезнуть.
Я повернулся к водителю. Взял из внутреннего кармана пухлый конверт.
— Вот. Возьмите. Это... это не за неё. Это за человечность.
— Надеюсь, она выберется, — тихо сказал он, убирая деньги. — Слишком молода, чтобы пройти через такое.
— Спасибо. Серьёзно. Если бы не вы...
Я не договорил. Просто кивнул и ушёл с ней на руках.
Весь путь до дома она не говорила ни слова. Лежала у меня на коленях в машине, как кукла, которую бросили под дождь. Разбитая. Тихая.
Дома я сразу позвонил доктору.
— Срочно. Приезжай. Всё, что у тебя есть, бери с собой — аппаратуру, медикаменты, седативы. Она вернулась. В ужасном состоянии.
Я не спал. Сидел рядом, пока врач осматривал её в гостиной, под мягким светом лампы. Он молчал, но лицо его было мрачным.
— Повреждения внешние и внутренние. Множественные травмы. Сильное обезвоживание. Есть следы старых ран, которые не зажили. Нужно наблюдение. Но главное — она жива.
Я кивнул. Я знал. Но слышать это... слышать от кого-то... было как кислород после утопления.
Когда врач ушёл, я остался рядом. Просто сидел, держа её за руку, пока она спала. Через время она вздрогнула, сжалась — кошмар. Я положил ладонь на её лоб.
— Я здесь, Рейвен. Слышишь? Я тебя больше никогда не оставлю.
Я не знаю, слышала ли она. Но её пальцы, такие холодные и худые, чуть крепче сжали мои. И мне этого хватило.