Глава 11
Юля
Я познакомилась с парнем. Вернее, он познакомился со мной. И этот Варлам оказался очень милым. Общительным, обходительным, обаяшкой с очаровательной улыбкой. Правда, есть у него один существенный недостаток…
Он бабник.
Не спрашивайте, как я это поняла. Интуитивно.
Просто, когда к тебе за столик подсаживаются со словами:
— Вряд ли я сегодня увижу что-то прекрасней, чем ваши глаза, милая незнакомка…
А перед этим он пять минут таращился на мою задницу, пока я у стойки бара ждала свой “Раф”, очевидно, искал мои “глаза” там… Да, все сложилось само собой.
Но явная любвеобильность Варлама не помешала мне приятно провести последние двадцать минут своего завтрака, начавшегося в гордом одиночестве.
До его прихода я давилась недожаренным омлетом с лососем, пока Милохин жарил в отеле свою фигуристую фито-няшку. Нет, ну а чем еще им заниматься? Не в карты же они там играют, правда?
И главное, ни звонка, ни сообщения! Мог бы из уважения предупредить, что опоздает. Но нет! Весь мозг стек в ту голову, что ниже пояса. А та голова сообщения писать не умеет. Увы.
Интересно, а своего приятеля, с которым назначена встреча, он хотя бы предупредил, что задержится?
Короче, Варлам оказался спасением. Последние двадцать минут я только и делала, что до слез хохотала над его убойными историями, напрочь позабыв про намечающуюся рабочую встречу. В итоге раскраснелась до того, что щеки стали, как два фонарика, а тушь размазалась в уголках глаз. Пришлось извиниться и, подхватив сумочку, отлучиться в уборную.
По дороге я обвела взглядом полупустое помещение, ища глазами того самого знакомого Дани. Примечательно, что в кафе сидело всего четверо мужчин. Двое со своими женами за одним столиком. Еще один грузный мужичок, в возрасте, расположился за барной стойкой. Четвертым был Варлам.
Хм, может, Даня все-таки предупредил своего Руса, что задержится?
Или вообще отменил встречу?
У-у-у, кобелюга!
Я припудрила носик и привела себя в порядок. Глянула на наручные часы — время уже почти половина двенадцатого. И все же, где этого Даню черти носят?
Нужно позвонить.
Или нет?
Вообще-то это работа! Сначала бизнес-встречи, потом заигрывание с бабами. У него на «развлечения» есть целая ночь. Пусть правильно распределяет свое время.
Да, решено. Звоню.
Лезу в сумочку за телефоном… Блин. Я оставила его на столе.
Летящей походкой от бедра возвращаюсь к Варламу. Парень сидит с бокалом вина, что-то листая в своем телефоне. Мои губы расплываются в улыбке, когда я подхожу ближе и вижу рядом со своим мобильником сердечко из бордовой салфетки.
— Оу, это очень мило. Ты не только умеешь встревать в сомнительные истории, но еще и оригами занимаешься? Разносторонний ты человек, Варлам.
— Это два моих главных таланта, Бемби.
— Бемби? — удивляюсь. — Почему Бемби?
— Ты так же
очаровательно-невинна.
— Невинна, — хмыкаю, — ой,
как сильно ты заблуждаешься, — занимаю место на диванчике напротив парня.
Подцепив сердечко, переворачиваю. Как предсказуемо. Ровным прямым почерком выведен номер телефона. Неплохая попытка.
— Значит, такой брутальный, а мультики любишь?
— Почему у меня такое ощущение, что тебя такие комплименты совсем не торкают, Юлия?
— Не особо, но подкат засчитан.
— Я польщен, — делает шутливый поклон парень.
Я улыбаюсь.
— Ой, — вспоминаю про свое намерение набрать Милохина, — подожди секундочку, нужно сделать один звонок.
— Да хоть пять. Я никуда не тороплюсь.
— Совсем? — спрашиваю, листая список последних входящих.
— Совсем. По правде говоря, у меня тут встреча с другом и его помощницей назначена, так что… Но ты не переживай, это ненадолго.
Я вскидываю взгляд.
Встреча с кем назначена?
Да ладно, неужели это и есть тот самый приятель, которому опасно меня показывать?
— Рус?
И… нет, спрашиваю это не я. Я даже рта раскрыть не успеваю. Это раздается раздраженным знакомым голосом у меня за спиной.
Оборачиваюсь. Милохин у нашего столика. Слишком напряженный для человека, который только что должен был приятно провести время в компании девушки.
Даня бесцеремонно заставляет меня подвинуться на диванчике и падает рядом. А тут тесно. Очень. Он зажимает меня между окном и своей фигурой. Не сбежать. Касается своим бедром моего бедра. В нос ударяет аромат тошнотворно-сладких женских духов.
Фу! Хоть в душ бы сходил!
Я морщу нос и пытаюсь сдвинуть парня, пихая коленом в колено. Без толку. Милохин бросает недовольный взгляд в мою сторону и складывает руки на стол, всем видом демонстрируя, что даже не дернется отсюда.
— Дань? Здорово, — тянет руку Варлам.
Погодите, выходит, он не Варлам все-таки, а Руслан?
— И тебе не кашлять, — бросает Даниил, но руку друга не пожимает. — И что тут происходит? Кто-нибудь мне объяснит? Карамелька?
— Я не понял, — улыбается, бегая глазами с меня на Нагорного Руслан. — Что за “Карамелька”? Вы знакомы что ли? Бемби?
Я сжимаю зубы, скрипнув ими и оскалившись:
— Я не Карамелька и не Бемби. Я Юля, мальчики. И да, знакомы, к сожалению. Даня — мой начальник. А ты, надо полагать, все-таки не Варлам. Что это? Специальное кодовое имя, чтобы клеить девчонок? Казаться круче и брутальней, что ли?
— Мимо, сладкая. Руслан Варламов я. Такому, как я, крутому парню, кодовые имена, чтобы клеить девчонок не нужны, — играет бровями новый знакомый, — смекаешь? Ау! Мать твою! — вскрикивает и морщится Руслан-крутой-парень-Варламов, уставившись на Даню во все глаза. — Ты чего лягаешься, Даня?
— А ты слюни подотри, крутой парень, — звучит с неприкрытой угрозой. — Глаза у нее выше. Мы на рабочей встрече, веди себя подобающе.
— Не знаю, как у тебя, а у нас была очень даже приятная и нерабочая встреча. Пока ты не приперся и все не испортил. Да, Бемби? Да, млять, Дэн, прекращай!
Надо полагать Даня снова пнул Вар…тьфу, Руслана.
Я спрятала смешок за кашлем в кулак.
— Рус.
— Дань. Ты чего такой скучный стал?
— Мне уйти? Я вам мешаю?
— Будь так добр, — лыбится Руслан. — Не то, чтобы мешаешь, но отвлекаешь.
Даниил кивает:
— Окей, — поворачивается, собираясь встать из-за столика. Но тут же, резко крутанувшись обратно, показывает другу средний палец:
— Видел? Обломишься, казанова. Ты на работе, давай посерьезней.
Молчи, Юль.
Просто молчи…
Нет, “заткнуться” — это не по моей части.
— Тебе, значит, можно отвлекаться на нерабочие встречи, — делаю упор на последнее слово, — а нам нет? Попахивает классовой дискриминацией, господин-большой-директор.
Даня испепеляет меня взглядом.
Что, не нравится?
— Так-так-так, — подается вперед Руслан, — это поэтому ты опоздал, дружище? Неужто с бабой кувыркался? Плохой мальчик, узнаю своего друга, времени зря не теряет.
— Заткнись, — рычит Милохин. — Мы здесь собрались сотрудничество обсудить или в красноречии потягаться? Вар, если ты не собираешься инвестировать в мою компанию, то будь добр, не трать мое и свое время попусту.
— Ладно, не кипятись, — поднимает руки Руслан. — Давай обсудим твое сотрудничество, — и уже мне шепотом, для вида прикрывая рот ладонью, сообщает:
— Походу, ему все-таки не дали, — подмигивает. — Млять, — шипит на Даню, — да, молчу, молчу!
Я улыбаюсь, мне определенно нравится этот тип.
Даня
Все два часа встречи парочка строит друг другу глазки. Меня это подбешивает. Откровенно говоря, весь этот цирк со встречей можно было свернуть за полчаса. Час максимум!
Я так и планировал. Но Ростовцева и Варламов вошли во вкус — воркуют, как два голубка, сцепившихся языками. При мне трещат о работе, а стоит только отвернуться, Юля начинает глупо хихикать, а Рус расточать комплименты. Он в этом несомненно профи. Настолько, что мой кулак жаждет страстной и пылкой встречи с его челюстью, которая, с какой стороны ни взгляну, так и просит поправить ей прикус. Разговорчивый больно.
Я знаю Варла почти десять лет. И эта скотина всегда умел плотно присесть девчонкам на уши так, что они готовы потакать любым, даже самые диким его желаниям. Я и примерно считать не берусь, сколько за тридцать лет он успел их совратить. Девчонок. Мало того, что внешность у Руса типичного плохого парня: с забитыми татухами руками, щетиной, модными бритыми висками и взглядом похотливого кота. Так он еще и богатенький, далеко не тупой Буратино.
Нет, мужик он крутой. Друг отличный. Товарищ преданный. Все до последних трусов если надо отдаст. Но конкретно в этот момент я борюсь с желанием его утопить в Черном море, которое сегодня штормит. Один булыжник, одна веревка, один удар. Заманчиво, собака.
Юля тоже хороша. Заигрывает, флиртует, ресницами хлопает. Вся такая примерная миленькая овечка. Таращится на Варламова полными обожания глазами, развесив уши и загребая ими льстивые речи этого трепла. Серьезно? Если я для нее конченый тип, то Руслан в тысячи раз хуже! Так какого хрена, Карамелька? Почему он, а не я?
Ладно, просто она пока не в курсе, какие у этого бессовестного типа планы на ее ножки и задницу. Вот и развешивает подкинутую Русиком лапшу на своих маленьких ушках, вообразив в своей милой белобрысой головке, что этот парень сущий ангел. Хрена-с два!
И главное, мои замечания этим двоим абсолютно по боку. Два часа — полный игнор.
Вот! Что опять? Какого вшивого он творит? Я отошел за своим двойным эспрессо, а Варламов уже тянет к моей Карамельке свои похотливые щупальца. Перегибается через стол и лыбится, что-то нашептывая на ухо. А она? Щеки раскраснелись, глаза блестят, грудь соблазнительно вздымается и опадает, пока Юля томно дышит и смеется. Ну, мать твою, это уже ни в какие ворота!
— Вам не говорили, что если больше двух, то вслух? — рычу я, возвращаясь на свое место, с грохотом приземляя чашку с кофе на стол между этими двумя. Возможно, долбанув посудиной по столешнице чуточку сильнее, чем следовало.
Парочка отскакивает друг от друга, переглядываясь.
— Чувствую себя, как в старшей школе, — ржет Руслан. — Еще немного и за спиной учителя начнем швырять друг в друга любовные записки.
— А нечего разводить за общим столом секреты и трепаться не по делу.
— Да какие секреты? — кокетливо ведет плечиком Юля. — Руслан сказал, что с такой, как я, работать одно удовольствие. Ради меня он готов подписать не один контракт.
— Да что ты говоришь? — нарочито высоко взлетают мои брови. — Ну, ты больше слушай его. У него таких с “не одним контрактом” в каждом городе по две. Наподписывался уже на всю жизнь вперед.
Юля фыркает, закатывая глаза.
— Приятный твой друг человек, Даниил. Чуткий, внимательный, заботливый. В отличие от тебя. Ну, да ладно, не будем отвлекаться. Так вот, Русланчик, касательно материалов…
Руслан…чик?!
В отличие от меня? Да я постоянно ей говорю комплименты! Намекаю на то, как она шикарна и как я ее, пздц, хочу! Говорю ведь? Только она почему-то неизменно воспринимает все вылетающее из моего рта, как издевку. Каждое мое действие и намек разбивается о сарказм и недоверие Гаврилиной. Шаг вперед — три назад. Ну, и как по-другому подъехать к этой женщине?
Из кафе мы выходим во втором часу дня. Только-только закончился проливной дождь. На улице ощутимо похолодало по сравнению с солнечным утром. Еще и ветер поднялся неприятный. Не самая лучшая погода для прогулок.
Юля в своем легком летнем платье с первым же порывом ветра ежится. Замерзла совсем, маленькая. Оно все раздувается и колышется. А у меня с собой даже кофты нет, только рубашка хлопковая. Она мало чем спасет, но все же лучше, чем ничего. Приодену, потом вызову такси. До отеля мы пешком не пойдем.
Я тянусь к пуговицам, собираясь стянуть рубашку с себя, как меня подрезает Вар. Подруливает к Карамельке, снимает пиджак и накидывает на ее плечи. Еще и руками своими проехал по ее рукам, облапав. Зараза хитрожопая!
— Ох, спасибо, Руслан. Что-то резко похолодало.
— Ерунда. Такая красота не должна мерзнуть.
Я сжимаю челюсти и молчу. Ладно, пиджак Варламова на плечах Карамельки я проглотить в состоянии. Главное, чтобы ей было тепло. Но от того, как он стоит и руки свои “забитые” во всей красе демонстрирует, бицепсами-трицепсами поигрывая, меня переворачивает, а потом подкидывает и взрывает. Карамелька таращится на его татухи так, будто у нее сейчас инфаркт случится от восторга. И это она еще его грудь не видела. И не увидит, блть! Только через мой труп!
— Так много тату, вау, — выдает с придыханием Юля.
— Нравится?
— Смотрится эффектно.
А как по мне: тупо понты. Конечно, все мы знаем, что девочки любят брутальных плохишей. Вот попробовал бы Рус очаровывать баб без всей этой внешней шелухи. Его ждал бы сюрприз.
— Можно? — тянет руку Юля, обхватывая пальцами предплечье Вара. — Просто рисунки или они что-то значат? — спрашивает, задирая рукав его футболки.
У меня воздух сквозь зубы со свистом вылетает.
— По-разному. Большинство просто сиюминутный порыв.
— Ничего себе у тебя порывы. И сколько раз успел пожалеть?
— Ни одного. А у тебя есть? Колись, принцесса.
— Тату? Ни одной, но вот конкретно в этот момент захотелось.
И не вздумай, дурочка, портить свое идеальное тело этой херней! Отшлепаю, обматерю, и… и ни хрена я не сделаю. Потому что у меня на нее и ее тело нет никаких прав.
Парочка болтает, я стою, как дебил, у них за спиной и не знаю, что хочу сделать больше: отмудохать Вара или закинуть Юлю на плечо и, как пещерный человек, утащить ее с его глаз долой. Спрятать за семью замками. Чувствую себя третьим лишним. Впервые в жизни. И это, капец, как не прикольно.
— Вы закончили обмен любезностями? — бурчу.
Карамелька одаривает меня недовольным взглядом.
Рус вскидывает руки:
— Так, раз мы пришли к консенсусу, предлагаю отметить это дело вкусным, м-м, мороженым, — взгляд на девушку. — Как вам идея?
— Какое мороженное, Рус? Юля замерзла совсем.
— Ничего я не замерзла! — возмущенно фыркает девчонка в мой адрес. — И да, я хочу мороженое, — улыбается Варламову. — Я люблю…
— Фисташковое, — выпаливаю. — С арахисом.
Карамелька удивленно таращится на меня. Что, сладкая, не ожидала?
— Откуда ты знаешь?
— Я много чего знаю, — ты бы сильно удивилась, если бы только дала мне шанс.
Варламов задумчиво косится в мой адрес. По глазам вижу, как крутятся у него в мозгу шестеренки, но Вар ничего не говорит. Уходит исполнять “заказ” Карамельки. Очень хочется верить, что не дурак и понял — на эту девочку может даже не претендовать.
Мы с Юлей переглядываемся. Не сговариваясь, неторопливо идем вдоль улицы. Пока она молчит в ожидании своего “прекрасного принца”, я ругаю себя трехэтажным матом.
Дерьмово вышло. Сам себя переиграл. Хотел вывести на эмоции Карамельку, а в итоге у самого задница горит. Нет, я и до этого замечал, как мужчины пускают на нее слюни и как от восторга лезут из орбит их глаза. Но в ситуации, когда к ней начинает подбивать клинья мой друг, все это чувствуется в разы острее, а угроза видится куда реальней. Это бесит, злит, раздражает и всячески выводит из себя. Особенно, когда я вижу, как она отдает предпочтение ему. Ему, а не мне.
— И чего ты все утро психуешь? — первая подает голос Юли. — Весь нервный и раздраженный. Слова не скажи.
— Тебе показалось.
Нет. Да, я психую.
— Психуешь, психуешь. На Варлама скалишься и рычишь.
— Если рычу, значит, заслужил. А ты с какой стати его защищаешь? Вы знакомы два часа.
— Просто он хороший парень.
— Как же. Единственное, что есть в нем хорошего — это умение пускать пыль в глаза. Вот это у него мастерски получается.
— Вот опять! Ты скалишься и грубишь. Руслан спокойный и уравновешенный. А ты… ты… — начинает и замолкает.
— А я? — торможу, оборачиваясь. — Чего замолчала?
— Ничего. Забудь.
— Нет уж, договаривай. Какой я, Юль?
— А ты — это ты! — рычит и сводит брови, кутаясь в Варламовский пиджак.
— Это не ответ.
— Ты — сложный, упрямый, вредный, самовлюбленный павлин. Вот какой! Такой ответ тебя устроит?
— Так значит?! Прекрасно. А ты — глупая, наивная фантазерка, если не понимаешь, что таких, как ты, у этого “хорошего парня” вагон! Можешь не развешивать уши и не смотреть полными обожания глазами. У него на завтрак в койке одна, на ужин две других и на фиг ты ему не сдалась.
— Кого-то мне это сильно напоминает!
— Да я…
— Вот именно, что ты! А отношения Руслана с женщинами не помешают мне с ним дружить!
— Ах, ну, если в твоей Вселенной это так называться, то пожалуйста. Только заметить не успеешь, как он засунет руку тебе в трусы!
— Это ты про Варламова сейчас или про себя?
— Серьезно, блть?! А, вообще, знаешь, Карамелька, делай, что хочешь. По хрен. Я умываю руки!
— Вот и буду!
— Вот и вперед.
— Отлично!
— Просто знай, что ты ни черта не разбираешься в мужиках!
— А ты, надо подумать, разбираешься в девушках?!
— Да уж побольше твоего.
— И что же, кроме размера груди, задницы и вместительности сумочек ты знаешь о женщинах? Удиви меня, Даня!
— Удивить? — упираю руки в бока. — Да пожалуйста! Например, я знаю, что ты хочешь меня, Гаврилина. И это факт.
Юля захлопывает рот. Смотрит снизу вверх, а на щеки набегает румянец. Краснеет вся до кончиков ушей. Я попал в точку. Девчонка обескуражена. Отбрыкивается:
— Ты себе льстишь.
— Ну нет. Ты можешь сколько угодно отнекиваться и кусаться, но тебя ко мне тянет!
— Чушь!
— Я знаю это, Юля! Чувствовал. Что два года назад, что неделю. Ты хочешь, но слишком труслива, чтобы признаться себе в этом, забыться и прыгнуть в омут с головой. Тебе везде нужен гребаный контроль! Поэтому что тогда, что сейчас — ты находишь любой удобный момент, чтобы задеть меня, показав свое безразличие и смотаться трусливо, поджав свой вертлявый хвост.
— Ты не прав!
Я снисходительно улыбаюсь. Серьезно?
Юлю это еще сильнее бесит.
Мимо проходят люди, опасливо поглядывая в нашу сторону. Но тут же спешат смотаться, напоровшись на мой взгляд.
— Я тебя не хочу! Ясно? Заруби себе на носу, — толкает меня ладошками в грудь Гаврилина. — Не хочу! Ты не прав.
Я перехватываю ее запястья, сжимая, дергаю на себя:
— Прав.
— Ты мне не нравишься!
— Но возбуждаю.
— Нет.
— Ладно Варламов, — игнорирую ее упрямое «нет», — хочешь запрыгнуть к нему в койку — пожалуйста! Он поразвлекается и укатит. А Федор твой? Тебе не кажется, что твое вранье самой себе зашло слишком далеко?
— А он-то тут при чем?
— Да при том, что из-за своей трусости ты проживешь все свою жизнь с тряпкой, который за два года не нашел времени отвести любимую женщину в гребаный ЗАГС, Юль! Он ведь не нужен тебе, ты его не любишь, ты его не хочешь…
— Ты не знаешь, о чем говоришь! Пусти меня немедленно! — дергается, вырывается.
— Знаю! Вижу! Качественно оттраханная женщина не будет сначала стонать в объятиях одного, а потом вешаться на шею, предлагая себя друг… млять, м-м! — шиплю и сжимаю челюсти, хватаясь за щеку. Она зарядила мне звонкую пощечину. Замахнулась от души и врезала так, что перед глазами пляшут черные мушки.
— Какая же ты скотина, — тихо с надрывом шепчет Юля.
Меня током прошибает.
Я фокусирую свой взгляд на ее лице. Раскраснелась, ноздри раздуваются, как у бешеного бизона. Губы дрожат, она их поджала, в глазах застыли непролитые слезы.
Что я только что… Господи, я такой мудак! Дебил! Такую херь сморозить про «стонала» и «предлагала» Юля? Придурок конченый! Ни черта ты в бабах не разбираешься, Милохин. И язык тебе твой в жопу бы засунуть.
— Юль, пр…
— Замолчи. Видеть тебя не хочу, — крепче перехватывает лацканы пиджака Карамелька. Отступает и срывается с места. Убегает от меня, цокая каблуками.
— Юль. Юль, стой! — делаю рывок.
Меня тормозит крепкая рука Вара, вцепившаяся в плечо.
— Ну ты и придурок, Даня.
— Ты вообще не лезь, это не твое дело. Мы сами разберемся.
— Разобрался уже. Такой херни такой девочке наговорить. Верхней башкой не пробовал думать, прежде чем трепаться?
— Слушай ты, гуру-психологии, держись от нее подальше. Усек?
— Ага, усек. А ты иди, проветрись, — вручает мне два рожка с мороженым Рус, — придурок, — недовольно качая головой. — Бемби, стой! — бросается следом за Ростовцевой.
Она позволяет ему себя нагнать. Позволяет себя обнять за плечи. А я гондон!
Сжимаю кулаки до хруста. Не сразу сообразив, что хрустят это не суставы, а вафельные рожки в моих руках.
Матерясь, отшвыриваю от себя липкое мороженое, размазавшееся по пальцам. Полной грудью вдвдыхаю безысходность, когда с неба снова заряжает проливной дождь.