1.1.
ЛАЛИСА
Нас заселили в какую-то халупу на окраине города, хорошо, хоть рядом была автобусная остановка.
Папа сразу уехал в гарнизон, отправив нас с вещами на такси в снятую наспех квартиру. За весь день он позвонил только сказать, что со школой договорился и завтра мой первый учебный день в сильном по составу педагогов выпускном классе.
Мы с мамой молча ходили по комнатам, натыкаясь на чемоданы. Мы не стали их разбирать, потому что родительница здесь бы точно жить не осталась, она срочно искала нам приличное жильё.
Единственное, о чём я попросила сквозь зубы, как настоящая принцесса, чтобы это был частный дом, потому что мне обещали, что я заведу собаку. Небольшая компенсация за моральный ущерб из-за расставания со ставшей родной школой, друзьями, моими танцами и, конечно же, Джином.
Жизнь к таким поворотам судьбы меня хоть и готовила всю мою кочевую жизнь дочери военного, но в этот раз она была особенно жестокой.
Папа одним днём пришёл домой и сухо сказал:
– Собирайтесь, завтра уезжаем, со школой всё решу.
Так паршиво мне ещё не было ни в один переезд.
За три последних года я успела привыкнуть к новой школе, завела друзей, нашла себе танцевальный коллектив, выступала, ездила по чемпионатам и тут бац, опять Родина зовёт, «собираемся, семья», чемодан - и поехали.
Джин. Наверное, в нём всё дело.
Не могу сказать, что у нас любовь с первого взгляда, всё только начиналось, мы встречались около полгода.
Кино.
Первые свидания.
Первые поцелуи.
Он писал мне умопомрачительные романтические сообщения, всё время чем-то баловал, то шоколадки принесёт, то в кино позовёт, даже подарил огромного плюшевого медведя на 18-летие - все девчонки в классе обзавидовались, когда я выложила подарок в инстаграм.
У нас так красиво всё было.
Мы любили держаться за руку, разговаривать о книгах, фильмах, он ходил на каждое моё выступление.
И тут опять-двадцать пять. Переезд. Чемодан. Поезд.
Да сколько можно?!
Я сначала пошла в отрицание, заявив, что никуда не поеду, потом пыталась договориться, что поживу вдвоём с Сухо, это мой старший брат.
Он после армии снимал квартиру недалеко от нас, днём учился, а вечером работал тренером в спортклубе. Я бы его слушалась, глупостей не натворила, но родители и слушать не стали.
Потом я просто рыдала и умоляла договориться с начальством и всё переиграть. Или, как минимум, дать нам побольше времени на сборы, как максимум - дать мне доучиться, всё-таки выпускной класс, учёба только началась.
Но папа сказал, что не получится, в новом гарнизоне какое-то ЧП, массовое отравление солдат, скандал на всю страну, срочно надо ехать.
Единственное, что ему пообещало начальство, что это будет последний переезд, в этой части родитель и останется работать до выхода на пенсию.
Но мне от этого было не легче!
Мама - привыкла. На каждом новом месте она либо давала частные уроки музыки, либо преподавала в местной музыкальной школе и довольно быстро обрастала новыми приятелями, связями и наводила суету.
Сухо - да ему всегда всё равно было, даже когда в школе ещё учился, а теперь и подавно. Сказал, этот год доучится, потом переведётся на заочку и переедет к нам. Новое место, новый спортзал - новые девчонки. Так и сказал. Скотина! Ненавижу их всех.
Неужели я так много прошу? Дать мне насладиться жизнью и нормально окончить школу? У меня даже секса первого не было.
Джин был настоящим джентльменом или может сильно боялся моего отца, но он никогда не лез мне под юбку. Не то чтобы мне очень хотелось этого. Но подружки та-а-ак во всех красках описывали свои оргазмы, что и мне хотелось это испытать.
Я даже придумала себе, что отдамся ему на выпускном вечере, провожая юность с размахом. Я всё распланировала. Вот он видит меня в красивом платье. Вот мы танцуем школьный вальс. Разряд тока между нами, мы искримся флюидами страсти. Провожаем закат, а потом сбегаем от родителей в какой-нибудь крутой отель, где нас уже ждёт постель с лепестками роз и просыпаемся вместе после ночи любви.
Вместо этого мои рыдания в трубку телефона:
– Джин, мы уезжаем, у отца срочное назначение. Утром поезд. Мне даже не вырваться, не сбежать. Не знаю, что делать.
– Я что-нибудь придумаю, приеду к тебе, хорошая моя, как вы устроитесь, на зимних каникулах. Я люблю тебя.
Он в первый раз признался мне в любви. Вот такая прощальная романтика. А я продолжала реветь. Почему-то так и не смогла сказать ему тоже самое. Я же люблю его? Наверное, ещё слишком мало времени мы были вместе.
– Ненавижу вас! – Я впервые в истерике орала такие слова. Но не могла остановиться. – Вы мне всю жизнь испортили! Ненавижу и вас, и вашу чёртову армию. Нельзя нормально жить как все, обязательно надо спасать весь мир, который никому кроме вас и не нужен. Папа, ты реально не видишь, что твоя армия - это пародия на оборонку, а ты в ней не главный герой, ты марионетка, которой затыкают дыры в дырявом ведре?
– Хватит, Лалиса. Мне некогда. Мне бы выпороть тебя за такие слова.
– Так выпори, слабо?
Папа сжимал кулаки и явно еле себя сдерживал и говорил тихо, чеканя каждое слово:
– Чтоб я до конца жизни себя ненавидел? Я никогда тебя не бил и не собираюсь начинать, хоть ты и выпрашиваешь.
– Хочешь остаться правильным, так зря, я всё равно буду тебя ненавидеть до конца жизни!
– Доченька, остановись... – Мама с лицом Жанны Д'Арк, сжигаемой на костре, гордой, но в болючей агонии, пыталась говорить что-то правильное, но я не особо слушала. – У тебя вся жизнь впереди. Столько парней ещё будет. Ты мне сейчас можешь не верить, но так и будет. А если ваши чувства настоящие, то заодно и проверите их небольшой разлукой. Закончишь школу, поступишь, куда захочешь и может вы вообще больше расставаться не будете. Пока так. Можешь нас ненавидеть. Имеешь право. Как бы нам ни было от этого плохо, мы выдержим.