3. The photo
Grace POV
- Грейс, ты не можешь так. Неужели ты не будишь завтракать? Твой желудок требует пищи,- говорит мама, расставив руки в боки.
- Ма-а-а-м, я не хочу есть. У меня нет аппетита,- тихо говорю я и ухожу в свою комнату, которая находилась на втором этаже и тем самым оставляю маму одну на кухне.
Провожу рукой по своим длинным волосам и плотно закрываю дверь комнаты. Не хочу слышать никакие звуки, кроме тишины. Зачем слышать то, чего не хочешь?
Плюхаюсь на кровать "звёздочкой", в последствии чего она скрипит.
В голове возникает картинка. Полностью белый фон и больше ничего. У меня такое иногда случается. Редко, но случается. Этот белый фон возникал тогда, когда у меня в голове не было никаких мыслей, когда была опустошена.
Сейчас я не чувствую ничего. Не печали, не обиды, не радости - вообще ничего. Было полуживое состояние.
Внезапно раздаётся три стука в окошко и через стекло я увидела чем-то обеспокоенную подругу. Это была тайная комбинация, придуманная мною и Элизабет ещё в раннем детстве. Три стука означало:"Можно войти?"
Так как окошко у меня всегда было открыто и у меня не было сил вставать, то я просто негромко крикнула:
- Да, входи.
Покопошившись, Элизабет кое-как залезает и присаживается ко мне на кровать, сложив ноги по-турецки.
- Как ты?- спросила она, грустно улыбнувшись.
- Всё нормально,- я с трудом приподняла уголки губ.
Мне крайне не хотелось нагружать мою подругу проблемами. Да, знаю, она бы меня поддержала и помогла бы, но я не хочу, чтобы она волновалась. У неё проблем не меньше, чем у меня.
- Он писал?- спросила она.
- Нет,- я грустно вздыхаю, посмотрев на телефон, который лежал на углу кровати.
- Грейс, не печалься, возможно у них проблемы,- Элизабет обняла меня за плечи.
Я промолчала. Не знаю, проблемы у них или не проблемы, но Эштон бы мне написал.
В голове проносила мысль, что всё, что он тогда сказал, это были лишь слова.
А слова не являются действиями...
Держусь изо всех сил, лишь бы сейчас не заплакать. Да, при Элизабет я всегда плакала. Она и Эштон - единственные люди, которые видели мои слёзы. Даже мама не входит в этот список.
Но сейчас... Я просто не хотела, чтобы она видела, как я плачу. Один единственный раз.
И я сдержалась.
- Спасибо большое, что поддерживаешь, но...- я немного помолчала, а потом плодожила.- Элизабет, мне нужно побыть одной.
Девушка ещё мягче улыбнулась.
- Конечно, я всё понимаю. Я просто хотела убедиться, что ты ещё жива и не перерезала себе вены,- посмеялась подруга, поправляя свисающую прядь за ухо.- Грейси, всё наладится, вот увидишь. Просто береги себя.
Она пододвигается ближе и чмокнув меня в макушку, спрыгивает с кровати и идёт к открытому окошку.
- Спасибо, за понимание,- прошептала я и слабо улыбнулась.
Элизабет послала мне свою ослепительную улыбку и молча выбирается из дома, прикрыв окошко.
Я быстро подскакиваю с кровати и зашториваю окно. Теперь тут темно. Конечно, не на столько, как хотелось бы, но мне этого достаточно. Я включаю гирлянду и десятки маленьких лампочек загораются в разном цвете. Это прекрасно.
Я обратно плюхаюсь на кровать, залезаю рукой в карман джинс и нащупав там листок бумаги, достаю его и разворачиваю.
Он немного помятый, ну это ничего.
Это была наша совместная фотография с Эштоном, сделанная из фотоаппарата мгновенной печати.
Мы оба сидели и ели пиццу. Тогда ещё на мои губы нечаянно легла ниточка ароматного, плавленного сыра. Эштон это заметил и аккуратно, нежно провёл салфеткой по моей нижней губе, вытерев сыр. Именно этот драгоценный момент был запечатлён на фотографии. Даже не знаю, кто и когда успел нас сфотографировать. Там я улыбалась, даже смеялась, а парень в этот момент смотрел не меня парой своих янтарных глаз.
По щеке покатилась капля.
- Вместе и навсегда,- прошептала я, всхлипнув и прижала фотографию к сердцу.