Глава 16
Утро.
Меня будит Марат — стучит в дверь, орёт, чтоб я не проспала школу. Я открываю глаза, тяжело вздыхаю. Всё болит... душа, мысли. Встаю. В ванной ледяная вода, умываюсь. Краситься вообще не хочется — только крем на лицо, чтоб кожа не стянулась.
Форма уже наготове — натягиваю на себя, будто броню. Завтрак быстро, почти на автомате. Иду в школу. У подъезда всё как обычно, только внутри всё другое.
У ворот вижу Андрея — здороваемся, он улыбается, я киваю. Даже улыбнуться не могу.
Начинается первый урок. В класс заходят две учительницы. Одну я не знаю. Вторая... сердце сжимается — это Флюра Габдуловна. Вся школа её знала.
Класс встал, все поздоровались.
— Садитесь, — говорит она. Говорит тихо, будто голос дрожит.
— Ребята... не знаю, с чего начать. Мне страшно об этом говорить... но один из учащихся этой школы... напал на учителя. Это была я.
Я замираю. Смотрю на неё — у неё в глазах боль.
— Он ударил меня сзади, украл головной убор... ценный для меня. У меня ушиб мозга. Память нарушена. Но... я вас прошу — если кто-то что-то знает, пожалуйста, скажите.
В классе — мёртвая тишина. Никто не шевелится. Ни одна рука не поднялась. Только взгляды вниз. Страх.
— Понятно, — говорит она и уходит с другим учителем.
Урок продолжается, но я будто не здесь. Голова гудит, живот скручивает. После звонка иду в уборную — хоть немного в себя прийти.
Захожу. Пусто. Вода ледяная. Моё лицо в зеркале — такое уставшее, будто не я. Мою руки, лицо, трогаю виски — болит.
И тут сзади слышу шаги. Медленные, будто нарочно. В зеркало вижу — три девушки. Средняя — как будто главная, стоит с холодным лицом, руки на груди. Две по бокам — как тени. Я поворачиваюсь, встаю напротив, тоже скрещиваю руки.
— Что-то надо? — спрашиваю спокойно, но внутри всё напряглось.
Та, что в центре, усмехается.
— Видно, ты теперь новая... девушка Турбо, да?
— Новая? — переспрашиваю, будто не понимаю.
— Не подходи к нему больше, поняла?
— А если подойду?
Она даже не ответила. Просто резко толкнула меня в стену. Удар — всё внутри сжалось. Потом удар ногой в живот. Я согнулась. Вторая начала бить по лицу. Мне даже не хватило времени закричать. Боль, шок, унижение.
— Теперь поняла? — прошипела главная, и они вышли, оставив меня одну.
Я медленно поднялась, держась за живот. Не выпрямилась сразу — слишком больно. Подошла к раковине. Опёрлась обеими руками, смотрю в зеркало. На лице синяки. Глаза заплаканные. Волосы растрёпаны.
Стою и думаю — стоит ли оно того. Стоит ли мне быть рядом с ним, если это приносит только боль.
Может, лучше держаться подальше. Может, правда... не нужно мне больше к нему приближаться.
После того как всё случилось, я отпрашиваюсь с оставшихся уроков. Голова гудела, живот тянуло, лицо горело. Хотелось просто исчезнуть.
Слава Богу, дома никого не было. Я сразу пошла в ванну — умылась, промыла лицо холодной водой, но синяк всё равно был на месте. Ни тональник, ни крем — ничего не помогало. Смотрела в зеркало, будто не на себя. В глазах стояла злость вперемешку с болью.
Села в своей комнате, закуталась в плед. Тихо. Но недолго.
Хлопнула входная дверь — пришёл дядя. Он прошёл в гостиную, что-то ворчал себе под нос, сел на диван. Я старалась не высовываться.
И вдруг — грохот, шаги, крик. Кто-то зашёл. Я вышла в холл... И тут вижу: дядя схватил Марата. Лицо его перекосилось от злости, глаза налились кровью.
— Я тридцать лет! ТРИДЦАТЬ ЛЕТ через одну проходную ходил! Всю жизнь положил! — дядя орал, как безумный. — А ты ради чего? Чтобы потом на коленях стоять, а?!
Он начал бить Марата. Прямо при мне.
Я кинулась между ними.
— Дядя, не надо! — крикнула я и встала щитом перед братом.
Марат вывернулся и побежал по дому, а дядя, задыхаясь от злости, обернулся.
— Я что, отец вора?!
Я пыталась удержать его, но он был как танк. Я не справлялась.
И тут Марат прокричал:
— Диакон! Тебя Турбо искал!
— Турбо?.. — вырвалось у меня, сердце кольнуло.
Но дядю это ещё сильнее взбесило. Он схватил Марата, связал ему руки ремнём, будто арестовывал, и выволок из дома. Я рванулась за ними, но было поздно — они уже сели в машину и уехали.
Стояла у окна, смотрела им вслед. Руки дрожали. Ничего не понимаю — что происходит, за что всё это.
Только одно знала точно — мне надо на каток. Там сейчас движ, чувствую. Да и... Турбо искал. А я... я скучала.
Переоделась, натянула капюшон и пошла. Добралась до катка, спряталась за домом, наблюдаю. И точно — пацаны собрались.
Вова, как всегда, главный — стоит, руки в боки, голосом командует:
— Пацаны! Кащей сказал, что Ералаш Хадишевского послал! Мол, воевать не за кого! Но он — наш пацан, с нашего двора! Пусть сам решает, как быть. Я, если что, и один пойду! А вы сами решайте — кто со мной, тот со мной!
Тишина секунда, а потом пацаны начали подтягиваться.
Первым пошёл Вова. За ним Турбо, Зима и вся остальная толпа.
Они сели в автобус. Я дождалась момента и села тоже — тихо, незаметно, в конец. Чтобы никто не увидел.
Приехали в чужой двор. Холод, напряжение в воздухе.
И вдруг — началось.
Все побежали, кулаки, удары, крики. Всё, как на войне. Ни страха, ни пощады. Только злость и разборки.
Я стояла, сердце билось, будто сейчас вылетит из груди.
И вдруг... Вижу, как на земле лежит Турбо. Рядом — Вова. Оба побитые, будто без сознания.
Я замерла. Мысли метались в голове. Что делать? Как помочь?
И тут в голову пришло одно — риск, но другого шанса нет. Я сделала голос грубее и крикнула:
— МЕНТЫ!
Эффект был моментальный. Все начали разбегаться. Паника.
И — как по иронии — через пару минут реально приехала милиция. Начали гнать пацанов из вражеской группировки.
А наши остались лежать на земле.
Я хотела подбежать к Турбо... но не успела. Всё смешалось.
Развернулась и ушла домой.
Шла, не чувствуя ног. Только одно в голове: "Они живы? Всё нормально?.."