Порочные

— Ну и как? — хитрые глазки сверлят.

— Никак, — отвратительный воздух выдыхаю, самому тошно.

— Сердечко не болит? — ну началось. Теперь будет ловить коза подходящий момент и стебать. Вот только бы знала, кого я вчера имел виду, после бы наверно здесь не сидел.

— Вот смотрю на тебя и сразу легче стало, — сажусь за стол и нагло смотрю в ее шаловливые голубые глазки, глупая, намека не поймет. — Ты с чайником, поосторожнее, а то земля и так частенько под ногами шатается...

— Так стоп! — сразу одернула меня. — Я не для этого сказала вчера!

— Как и я Алис, — тут же перебил, взял стакан с чаем. — 1:1 — закроем тему, — отпиваю и стараюсь не смотреть на эти обнаженные подкаченные ножки в неприлично коротких шортиках.

— Не вопрос, — огрызнулась, — Омлет?

— Не откажусь, — надутая сестренка наклоняется у моего носа, ставя тарелку с едой. Тоненькая шея с ароматом свежести, так сама и подставляется под синий засос. — Где хозяин? — зачем спрашиваю, когда и так понятно.

— В командировке, — садиться напротив и корчит недовольную рожицу.

— Логично, — смотрю на неё и понять не могу, почему такая неприязнь вспыхивает. От того, что знаю правду, а она нет. Или просто потому, что все бабы наивные дуры? — Спасибо, вкусно, мне пора, у нас собрание в 11...

— Ещё только 9, — презренно поднимает на меня взгляд. Хочет чтобы я остался?

— Нужно успеть переодеться, — захожу в гостиную, где уже детвора расположилась и мультики смотрит. — Проветрить бы помещение, — поворачиваюсь на мать, которая пожимает плечами, мол виновата ты, что здесь такой духан перегара.

— Виски свои не забудь, — Алиса подходит к порогу и ставит на прихожую.

— Оставь до хороших времен, — взял свой пиджак и начал обуваться. — Пока малышня.

— Пока, — и две пары глаз снова в телевизор, им некогда.
Алиса смотрит, засунув руки в задние карманы шортов. Что-то самому не хочется так быстро уходить, но что-то разговор не задается с самого утра. Я кончено знал, чем все это утром обернется, но промолчать не мог ночью. Мы почему-то давая намеки, ждем экстрасенсорного понимания и ответной реакции. Но так только в фэнтези бывает, а в реале презренные взгляды и пустое молчание.

— Прости, — тихо проскрипела зубами. — Обычно дергать за больное, это не мое. Я не такая...

— Забудь, — дернул её к себе и обнял, аккуратно вдыхая запах её волос. Ночью мне ничего не почудилось, она пахнет цветочной свежестью и чем-то сладким, еле уловим, что хочется вдыхать и вдыхать, только бы снова поймать эту нотку. — Я машину новую купил, пойдем, покажу, — шепчу на ухо. — Никто ещё не видел, ты будешь первой.

— Пойдем, — довольно улыбается. — Дети я сейчас, — следом за мной. — Лови! — неожиданно сзади на меня запрыгнула.

— Блин, Алиса! Предупреждать нужно, скатились бы с лестницы, — от неожиданности, еле устоял на подкосившихся ногах.

— Отбили бы бока и долго бы смеялись... — ржёт сзади, обхватывая мою шею.

— Я бы тебя убил, только ребро зажило, — бурчу, а сам довольный, что удержались.

— Прям, — катается на моем горбу и нагло хамит.
Резкая, но веселая. Обидчивая, но моментально отходчивая. С ней легко, наверно, поэтому иногда трудно взять себя в руки. Очень надеюсь, не придет тот роковой день, когда сорвусь и буду жалеть. Почти месяц себя контролировал, не звонил и не отвечал на её сообщения и в итоге...

— Ох, ну не фига се, — спрыгивает с меня. — Это да? — подходит к новой машине.

— Да, — киваю и улыбаюсь.

— Открывай, я дверь хлопну, — дергает за ручку, которая заперта и щелкает скрипом по моему больному сердцу.

— Алис, нет, — мотаю головой, понимаю, к чему она клонит. — Пожалуйста, давай не будем её проклинать твоим ритуалом, как мою предыдущую. Она мне ещё не надоела, — смеюсь, а сам разблокировал замки, чтобы не оторвала.

— Подумаешь, — садиться за руль.

— И как? — стою над ней, опираясь о дверь машины.

— Если честно, не знаю, — засмеялась. — Водить я не умею, — зато правда. — Ну, она очень круто выглядит, — выходит и упирается в меня, а я не отхожу, чтобы уступить проход. Изогнувшись змеей, практически выползла из-под меня. Прет меня практически каждый раз при контакте с ней, особенно когда начинает кокетничать.

— Девчонки, — сажусь за руль и завожу мощный мотор спортивной машины. Никак не могу перестать наслаждаться рычанием двигателя, особенно когда ты знаешь, что ты у нее первый.

— А что сразу девчонки? — возмутилась и пихнула в плечо.

— Падкие на красоту...

— А мужики нет? — возмутилась.

— Ладно, солнце, будем на созвоне, — закрываю дверь, умного все равно сказать больше нечего, а глупости и так наговорили.

— Удачи, — махнула слегка рукой и провожает взглядом, наблюдал с зеркала заднего вида.
Столько женщин вокруг, и красивых и умных и даже искренних, но вот закон подлости решил мне жизнь испортить и выбрал Алиску. Раньше хоть мысли, о ней не допускал, а теперь только с ней да в самых извращенных фантазиях.

— Богдан Ярославович, собрание началось, — секретарша отца с папками мимо несется.

— Да, да, — киваю и без стука, тихо прохожу в зал, где уже собрались все компаньоны и отец в том числе.

— Неужели, — тихо рявкнул на меня генеральный директор.

— Начальство не опаздывает, а задерживается, — отшучиваюсь и ловлю взгляд Михаила на себе. Вот гад, легок как на помине. Тот кивнул приветствие, и я символично в ответ.

— Начальник, — рыкнул отец, — Презентация готова?

— Как всегда, — достаю флешку из кармана и передаю ее секретарше, которая неожиданно материализовалась возле нас. Папа умеет отбирать работников, как метеор на каблуках носится, когда нужно.
Папа сделал вступительную речь о работе, о мотивации, сообщил об изменениях, об ошибках и нарушениях и их последствиях. И тут я поймал себя на мысли, что те самые нарушения, причем в неограниченных количествах у нас идет по Частному Предпринимателю Архипову. Он конечно не единственный нарушитель здесь, но сейчас больше всех раздражает своей наглой рожей. Плюс ко всему по просроченной доверенности Алиса продолжает вести дела, тоже не порядок. Можно попортить ему хорошенько нервы, подписать приказ о штрафной санкции... Папа меня убьет!
Архипов волком дарит мне взгляд, а я ему. Не доверяет и правильно делает! Сижу и сам не понимаю, какого черта бешусь? Какая мне разница кого он там шпилит. Сказать, что мне обидно за Алису, то наоборот я хотел этого раздора, правда она этого скорее всего не узнает, если Михаил сам не спалится. Тогда в чем проблема? А проблема в том, что как бы ситуация не повернулась, он все ещё моя преграда. И раздражает меня, то что он может себе позволить вести себя, как последняя скотина, а я видите ли джентльмена из себя гну и заботливого брата.

— Привет, зеленоглазый. Могу ли рассчитывать на ваше одолжение? — и смайлик с невинной рожицей. Прошло всего пару часов и она уже пишет, мне прям льстит это.

— А что мне за это будет? — не могу сдержать лукавой улыбки и поднимаю первым делом глаза на Михаила. Тот в недоумении от моего довольного вида, а у меня перед глазами Алиса в своей прозрачной маечки.
— А что ты хочешь? — тут же отписывается. Так и чешутся пальцы напечатать: «Ночь с тобой, малышка!»
— От тебя зависит, смотря, что ты можешь дать мне, — началась игра слов.
— Ты меня пугаешь, красавчик, — ее флирт и моя больная голова, не совместимы, мурашки побежали по телу.
— Включи зеленый светофор и перестанешь всего пугаться, — опять намеки и ничего конкретного, одни мучения. — Так что за одолжение? — не стал дожидаться ответа.
— Завтра детей нужно проводить в лагерь, а Михаила не будет еще пару дней. Хотела тебя попросить? — логично, он и не собирается домой.
— Хорошо, освобожусь, наберу, — и тут же убираю телефон. Смотрю и думаю, а может мне это только на руку.

— Архипов, задержитесь после собрания, — папа попросил Михаила, небось знакомиться как тесть собрался.

— Лолачка, — принесите, пожалуйста, дела Архипова, распоряжаюсь по папиному телефону.

— А что там? Проблемы? — папу вокруг пальца не обведешь.

— - Хорошо, Богдан Ярославович, — писклявый голосок и пока все выходили, Лолачка принесла документы и отчеты по работе Архипова. Пусть отец сам решает, что с ним делать и как это решать, а я просто понаблюдаю со стороны.

— Михаил, — отец пожал ему руку лично и кивнул на место поближе. — Игнорируем семейные сборы? — начал листать и просматривать папку с документами и по его виду, понимаю что, тот не в восторге.

— Меня не осведомили, — тихо и сдержано, кидая на меня недовольный взгляд.

— Откуда такая запущенность? — отец поднял на меня возмущенный взгляд.

— Ну видимо кому-то некогда, заниматься делами фирмы, как и семейными, — кивнул Михаилу, а тот глубоко набрал воздуху раскидывая брови от внутреннего возмущения.

— Начнем с семейных, этим всем занимается Алиса. Запущеннее с её стороны, — нагло заявляет отцу, а я тем самым из-под папки достаю просроченную доверенность и пальцем указываю на срок истечения, чтобы тот долго глазами не бегал.

— У Алисы доверенность уже год просроченная, — злые глаза отца меня только смешат, его задел тот факт, что Михаил решил все свалить на кого-то. — Чье это предприятие? На кого ответственность падает?

— Мое. На меня, — тихо, понимает, что не выкрутиться.

— А что ты тогда валишь все на мою дочь? — захлопнул папку и уставился на Михаила. — Если ты у нас такой гордый и крутой и на родственников тебе наплевать, так решай свои проблемы!

— Я решу, я уже это говорил, — встал с места. — До конца года будет полная сдача, — неприятно посмотрел на меня и на отца, словно он здесь царь, а мы холопы, которые права качают.

— Три месяца! — утвердил отец. — Михаил три месяца!

— Я понял, — кивнул и вышел из кабинета.

— Ты это видел? — отец встал и подошел к окну. — Откуда в людях столько нахальства? А ты не мог мне эту папку потом показать?

— Ты ещё скажи, что я виноват, что ты своего зятька невзлюбил, — смеюсь, а сам сижу и переписку с Алисой перечитываю. Хочу что-нибудь написать, набираю текст и тут же стираю...

— «Михаил злой, как черт жди реакции!» — написал и отправил. Предупрежден, значит вооружен.
— «Он в городе? Не подружились с папой?» — жесть, я только что спалил его прикрытие о командировке. — «Буду искать бронежилет», — и смайлики.
— «Я серьезно! Если, что подай S.O.S.» — почему-то о ней подумал в последнюю очередь.

— Богдан, куда ты смотрел? — папа начинает наезжать, мой косяк здесь конечно тоже есть. — Чем конкретно заведует здесь Алиса?

— Да ничем! — психанул и встал со стула, собираясь тихо-тихо ноги дать с его кабинета.

— Доверенность больше на неё не принимай! Пусть кого-нибудь нанимает или выполняет работу сам. Я понять не могу, откуда такая большая задолженность документов? Как так-то? — не успокаивается. — А ну-ка звони Алисе!

— Я сам разберусь, — стараюсь отмахнуться, но тот решительно настроен разобраться в этой ситуации.

— Звони, я сказал! — выбора у меня не осталось, как взять и позвонить!

Набираю ее номер и молюсь, только бы она трубку не сняла. Не знаю, почему, но лучше бы это решить уже без психованного отца. Но не тут-то было:

— Что зеленоглазый, голова бобо? — это вместо банального — Алло и смеется, а я готов, сквозь землю провалиться.

— Алис, ты на громкости, — не могу сдержать смех. — Папа хочет с тобой поговорить.

— Ой. Привет пап, — и тишина с той стороны.

— Здравствуй дочь, — строгий голос и осуждающий взгляд. — Мне только, что Михаил сообщил, что документацией заведуешь ты!

— Да. Ты про задолженность, пап?

— Да про нее самую, — глубоко вздохнул. — Поведай-ка мне реальную вашу ситуации, без всяких там окольных выворотов.

— Около тридцати процентов из всего количества документов, утеряны. А то, что есть, вот последнее уже сотрудница с утра сдала в архив.

— Почему такая несерьезность? — наезжает теперь на дочь.

— Пап, если честно к делам я приступила, когда уже это все нагорело и поэтому на этот вопрос честно не смогу ответить. Приняла то, что было и разгребаю, — тишина по обе стороны. Отец молчит, наверно думает, что с этим можно сделать, хотя только что Михаил высказывал, чтобы тот сам решал свои проблемы.

— Ты в курсе, что вам светит суд и огромный штраф? И это в лучшем случае, — пояснил отец.

— Пап, — тихо начала, словно ей неловко называть его имя. — Я всё понимаю и все осознаю, но у меня их нет и где их искать, тоже не знаю. Но есть одно но...

— Какое?

— Почти все, что потеряны, они шли не на использование клиентам, это было повышение планового количества на тот момент...

— К чему такое откровение? — удивленно вскинул брови отец и на меня, а я только руками развел. Противозаконные вещи делали все, но обычно не признавались, но Алиса удивила.

— К тому, что все остальное давно заблокировано и перезапущено, уже чуть ли не дважды сменен хозяин, а ваш архив продолжает требовать старые документы, которые, скорее всего уже не понадобиться.

— На то и архив! — подметил важно. — Конечно, это меняет дело. Если то, что ты сказала о смене хозяина правда, то дело решим по-другому. Сейчас заставлю архив все ваше принять и перепроверить, а ты завтра ко мне на работу.

— Хорошо.

— Что там с лагерем? — папа тут же переключился на внуков. А я вот думаю, получается Михаилу все сходит с рук? Алиска завтра придет, составит заявление, я поставлю подпись и печать и дело закрыто! И что я так на него взъелся, на тот момент все пытались удержаться на плаву. И Михаил не исключение, а то, что документы потерялись, это конечно халатство полное. — Ну, раз Богдан обещал, — и тут я пропустил, о чем речь.

— А что я обещал? — пытаюсь в разговор влиться.

— Отправите детей в лагерь и ко мне, — папа сразу пояснил. Я вообще-то этого еще не обещал! Ну Алиска — лиса, не пропадет!

— Ну, раз за меня всё решили... — тихо бурчу, а папа сверлит злыми глазами, чтобы я заткнулся.

***
Приятно было понимать, что папа был настроен на мирное решение нашей проблемы. Пока я разговаривала по телефону, Мишка уже раз пять висел на второй линии, будет орать, как потерпевший. Как только, что писала Богдану, пойду искать бронежилет. Зная мужа, он и по телефону может расстрелять.

— Блять, — первое, что я услышала.

— Не ори, я с папой по телефону разговаривала! — тут же отстрелялась.

— С папой она разговаривала, — пробурчал. — Ты понимаешь, что ты меня подставила в тот день!

— Ты про ужин? — глубоко вздыхаю.

— Теперь я для своего тестя, гордый, крутой чувак, — злится и выговаривает, а стараюсь скрыть смех.

— Это он тебя так назвал?

— Очень смешно, козявка, — неожиданно подобрел. — Он дал нам три месяца на решение проблемы.

— Ты же пару лет назад говорил, что он крутой дядька и сын у него классный мужик. Что теперь случилось?

— Дочь у них нарисовалась, вот что случилось. Они оба на меня смотрят, будто я тебя кинул...

— Да брось. Они пытаются тебя понять с другой стороны, а про документы. Там нет ничего такого сложного, папа сказал, чтобы я подошла к нему завтра и мы решим что-нибудь.

— А мне сказал, чтобы я сам расхлебывал это, — устало вздыхает.

— Он это от обиды, что ты не пришел к ним на ужин...

— Кто-то не позвал! — тут же ткнул.

— Ой, ладно тебе, ты домой на обед не придешь? — понимаю, что мы давно, так по душам не разговаривали. Не знаю, как ему, а мне, так тепло стало и настроение поднялось. И совсем не осталось той обиды, что он меня ударил. Нет, обида, конечно же есть, но только на словах, на чувствах нет той боли больше.

— Нет, — тихо в трубку. — Мне нужно обратно, у меня там завал по другим делам.
Я просто отключила звонок и больше не стала ничего говорить. Хотелось заплакать, тихо плакать. Понимаю, что этого человека никак не расположить к себе, его не заставить себя любить, его никак не изменить. Ты его либо принимаешь таким, какой он есть и страдаешь, рядом побитая, либо все бросаешь и уходишь, а от этого становиться ещё больнее. Но больнее так, как понимаешь, что начинать жить с чистого листа, ещё сложнее. Ты будешь учиться самостоятельности, учиться гасить остатки любви к нему, которые где-то внутри глубоко ноют. После стольких лет совместной жизни, такое решение меня пугает, но и вот так, гаснуть тоже не могу.

С утра позвонил Богдан и распорядился, чтобы я сама оделась, словно иду в поход, а не к папе на работу. На вопрос зачем, или куда-то мы собираемся? А я моя пятая точка чувствовала, что мы куда-то идем. И очень даже не против, так, как хотелось избежать пустого дома, где теперь и малышей нет. Он ответил, много будешь, плохо будешь спать по ночам. Я побурчала и надела короткие шорты с кедами и с белой майкой. И только когда вышла, подумала, что в поход очень редко надевают, что-то с голыми ногами. Но возвращаться, чтобы переодеться, было уже некогда. Риск был не успеть, к отправлению автобусов в лагерь.

— Что так долго? Корни начал уже пускать, — Богдан пробурчал, стремно кидая взгляд на мои голые ноги. Точно нужно было, что-то другое надеть.

— Шорты, это не то? — не вытерпела и спросила. — Может, сбегаю и джинсы...

— Сядь уже в машину! — злобно оскалился и завел мотор. — Благо, что не вечернее платье, — дернул бровью и тронулся с места.

— А конкретнее, нельзя было сказать? — начинаю беситься, так как чувствую себя неуверенно в вещах.

— Ты супер! — повернулся и в лицо. — Мелкие долго ждали, пока маман шорты выбирала?

— Я минут десять в кроссовках стоял на пороге, — Никита подстебнул.

— Точно, — Настя подметила. Не могу поверить, родные дети и те против меня.

— Это провокация, — откидываюсь и ворчу тихо, чтобы перестать развивать ситуацию, которая сложилась не в мою пользу.

— Провокация, это твои сексуальные шортики, — также тихо пробурчал Богдан.

— Старомодный ты, — делаю громче музыку, чтобы перестать слышать то, что он там отвечает.

— Нет! — криком сквозь басы.

— Да, да, — мотаю головой и пальцем тыкаю в него.

— Ребенок! — снова кричит.

Пока ехали, кричали и смеялись, дети сзади бесились и кидались всем, что находили у него в машине. Даже документами, которые нашли на заднем сиденье. Я их собирала, уже мятые, но Богдан и бровью не повел на испорченные бумаги, Михаил бы весь мозг проел за то, что не усмотрела за озорниками. С Богданом легко, он словно из другого мира. Наверно, его маме нужно отдать низкий поклон, за такого воспитанного и веселого сына.

Дети довольные толком и не прощались, запрыгнули в автобус и ручками махали в окно мне. А я почему-то думала, что они расплачутся, хотя бы Никита. Но видимо плакать хотелось одной мне. Это все из-за того, что я никогда ещё с ними не расставалась на сутки, а тут...

— Ты еще всплакни, — Богдан смеялся всю дорогу надо мной.

— Очень смешно, — так тоскливо на душе. Такое состояние души из-за нестабильных отношений в семье. Ехали бы с Михаилом вместе и намечали бы, какую-нибудь романтику, где детей точно не должно быть, настроение было бы совсем иным.

— Ты как моя мама! — возмутился Богдан. — Та тоже, чуть что, ой, мой сыночек, моя доченька...

— У тебя нет детей и тебе не понять! — тут же возразила, хотя очень приятно стало, что он меня сравнил со своей мамой.

— Алиса! Дай детям, побыть немного одним, попробовать самостоятельность на вкус, — ударил по рулю, будто говорит о своих родных.

— Молчи, — бубню под нос, так как ему-то точно мои чувства не понять.

— Заявление на флешке? Подготовила заявление? — входим в здание и тут меня его вопросы, убивает на повал.

— Я думала... — смеюсь и стараюсь спрятаться за его широкую спину от него же самого.

— Эй, коза, ну-ка повернись сюда! — крутится в огромном холле со мной.

— Если честно, я думала, придумаешь ты и дашь списать, — хватаюсь за майку сзади и не хочу попадаться ему глаза, так как стыдно стало, что умом не блеснула.

— Алиска, это наглость сверх крыши, — тоже смеется, и сотрудники улыбаются, видя нас такими.

— Зато, я печать взяла, — выпрыгиваю перед ним и показываю. — Вот! — дергаю бровями, словно совершила что-то такое умное.

— Я почему-то так и подозревал, что с заявлением провозимся до обеда, — пробурчал и выхватил печать из рук.

— Да? — следом за ним. — У тебя тоже проблемы с соображалкой? — стебусь, тихо наступая на пятки начальнику.

— Что жить надоело? — резко обернулся, и я вписываюсь ему в грудь.

— Классные духи, братан! — носом провела, словно это было преднамеренно. — Тоже такие хочу, — медленно обхожу и иду вперед, только бы скрыться, от его злого взгляда. — Подумаешь, что-то лишнее ляпнула, с кем не бывает.

— Договоришься ты у меня, — бурчит сзади. — Не могу поверить, что я иду у тебя на поводу...

— Мы же в поход, — виляю задницей, перед его носом. — Ты диктуй, а я быстренько напишу.

— Да, сейчас. Разбегусь! — открыл дверь в кабинет и злобно кинул на меня взгляд и на секретаршу, которая сверлила нас взглядом. — Вот сейчас сядешь и будешь писать, все в подробностях, — пропускает меня вперед.

— Бе-бе-бе... — почти беззвучно, прохожу в кабинет, а он хлопает дверью за мной.

— Бумага в ксероксе, если что, — протягивает ручку и кивает на кресло напротив его стола. — Устраивайся, — улыбается хитро.

— Спасибо, — достаю пару листов и сажусь, напрягая мозги, вспоминая всю суть прощения.

— А что, так мало листов берешь? — садиться в свое крутящееся кресло, крутится и улыбается. — Думаешь, такая умная и со второго раза напишешь, — ржёт и бесит. Конечно, понимаю, что я его задела в холле, но мстить это уже слишком.

— А знаешь, — встаю с листочком и ручкой. — Пойду-ка я к папе, у него напишу. Он мне хоть образец какой подкинет, — и направляюсь к двери, а сама краем глаза слежу.

— Удачи, — вслед.

— Ничего, земля круглая...

— Громче, Лис! Чего? — потешается, как только хочет.

— Ничего! — закрываю дверь за собой.
Голова немного болит от нервного напряжения или от вредности Богдана, скорее от того и другого. Что-то я действительно встретив его совсем расслабилась, с Михаилом никогда не могла себе такого позволить.

— А вы куда? — секретарша папина спрашивает.

— К Ярославу Николаевичу, — тихо поясняю. — Он меня вызывал...

— У него собрание, — оценивающе кидает взгляд на мои шортики. Ну да, припереться сюда и в таком виде, было сверх нахальством. Хочется свалить всё на Богдана, но кому, что ты тут докажешь? — Придется подождать, — дернула деловито бровью и отвела взгляд в экран.

— Я здесь подожду, — сажусь в приемной.

— Как хотите, — пожала плечами и продолжила что-то там печатать.

А здесь как раз есть столик и кресла по кругу. Может немного неудобно, но мне не впервой. Зато не у Богдана, который не помогает, а только на нервы действует. Два листочка, маловато. Нужно было схватить еще пару штук, как и прогнозировал братец, не такая я и умная, чтобы за раз уложиться в черновик и переписать.

— А я уж думал, ты на собрании сидишь, — через десять минут в приемной появился Богдан.

— Добрый день Богдан Ярославович, — тихо прошептала секретарша и привстала, бросая недоуменные взгляды на нас.

— А же знал, — откидываюсь на спинку и закидываю ногу на ногу. — Ждал, что поброжу по коридорам и приползу обратно.

— Ползать точно не нужно, коленки сотрешь, — смеется и подходит, старается выхватить мой исписанный черновик. — Дай посмотрю, что ты там накарябала!

— Обойдешься! — вожу листом, чтоб тот не добрался до него.

— Что Лиса, обиделась? — налегает на меня.

— Да! — соскакиваю на кресло в обуви и скачу от него, как можно выше. — Без вас Богдан Ярославич обойдемся! Без тебя братец прорвемся! — чуть ли не кричу, а тот за руку тянет меня вниз.
Скачу и действую на нервы ему, так как только что, чуть не убил во мне уверенную личность.

— Доброе утро Богдан Ярославович... — люди начали выходить из папиного кабинета. Выпучили круглые глаза от увиденной картины. Многих знаю заочно, так как они работают здесь, но дело не приходилось иметь.

— Ну, коза! — резко стащил меня вниз, но и я сама уже не сопротивлялась. — Второй раз за утро ты меня в неловкое положение ставишь, — бубнит, выдирая лист из рук.

— Сам спровоцировал, — практически прячусь за его спиной.

— Хорошо, когда есть на кого свалить, — кинул недовольно через плечо, а сам руки пожимает выходящим мужчинам.

— Да, и насолить...

— Это не Архипова? — кто-то из толпы хихикнул в нашу сторону.

— Разговорчики! Иди, работай! — тут же последовала угроза от Богдана. А я растерянно вожу глазами и не могу понять, кто это был.

— Есть работать! — какой-то парень, которого вижу впервые, тут же подорвался и ушел с поля зрения.
Вот они злые языки, которые никогда не промолчат. Не будь Богдан мне родней, я бы сейчас не на шутку испугалась всей этой ситуации. Один другому, будут передавать информацию, и пока она дойдет до Михаила, черти, что от себя напридумывают. Но хорошо, что есть неопровержимая правда, которую знает Михаил. А вот перед Богданом неудобно, он здесь уважаемая личность и так публично веду себя с ним. Хочется броситься, на шею и сказать, прости, больше так не буду! Не буду больше позорить тебя, честное слово. Но сделай это, только ухудшу всю неловкую ситуацию, иногда лучше оставить все, как есть.

— Рит, тут все разборчиво, — все разошлись, наконец. И Богдан передает лист секретарше. — Напечатай и оформи, как ты умеешь. Оформи на имя Генерального...

— Когда нужно? — не отрывая взгляда от моей писанины, читает.

— Завтра мне на стол! — а я стою сзади и хочу пихнуть посильнее в спину и сказать, если бы так раньше, то ничего неловкого бы не было. — А твоя печать пока побудет у меня, — молча сверлю взглядом.

— Опаньки, — папа вышел из кабинета.

— Доброе утро, — тихо проговорила, а сама не знаю, куда спрятаться в этих шортах, так как отец удивленно поднял брови, окидывая меня до головы до ног.

— А что в таком виде? — почти возмущенно.

— А Богдан сказал, мы в поход идем, — пожимаю плечами, поворачиваясь на брата.

— А я уж подумал на дискотеку с утра, — усмехнулся. — Детей отправили в лагерь?

— Да, — киваю.

— Воля смотрю, — хмыкнул папа.

— Пап, ты ещё на танцы бы сказал, — Богдан шутит и улыбается.

— Вот как раз-таки в мое время были танцы, — подметил и довольно улыбнулся. — Заявление где?

— Рита оформит по всем критериям, а завтра будем уже разбираться.

— Хорошо, не затягивайте с этим, — важно посмотрел Ярослав Николаевич, с трудом выговариваю слово папа про себя. Поэтому киваю, неловко что-то добавлять, когда боишься обидеть. Не знаю, станет ли когда-нибудь мне он родным? — Богдан! — папа подошел ко мне, очень близко. — Она под твою ответственность, — нежно прильнул губами к моему лбу. Неловко, но приятно. От отца почувствовалось такая забота и приятное тепло.

— Я тоже за ним буду присматривать, — кивнула в шутку, аж ладони вспотели.

— Вот это правильно! — указательным пальцем провел, по-моему, носу и улыбнулся добро.

— Да, с Алиской мне и телехи не нужны, — подстебнул Богдан, хитро кидая на меня взгляд.

— Смотрите, без приключений там! — у папы взгляд переменился, вспоминая недавний, неприятный и очень опасный инцидент.

— Хорошо, — мы уже скрываемся за поворотом, чтобы отвязаться от папиных нравоучений и предостережений.

— Смотри, как он переживает за свою дочь, а? — Богдан идет по парковке и бурчит. — Я тоже за ним присмотрю... — перефразировал меня, но я молчу и не реагирую. Пусть выскажется, а то у него что-то передоз вредности сегодня. Если идти у него на поводу, то оказалось, что это очень заразно. А бодаться с ним, что-то черева-то нам обходится.

— Выезжаем уже, будем через, часа три, — тут ему кто-то позвонил и он отвлёкся. Интересно, куда мы будем ехать три часа? — Да, я не один... — смотрю на него из салона, а он стоит у моей двери и разговаривает. — С девушкой, — и смеется, но тут же меняет взгляд на неприятный. — Я ещё думаю, откуда такое любопытство... Позвони, скажи пусть такси берет...

— Такси! Гонишь...
Даже я услышала, мужской возмущенный голос с его телефона. Богдан меряя шаги вокруг машины, ещё долго возмущался, от кого отпирался, но в итоге:

— Пусть поторопится, ждать я ее не буду! — сел в машину и резко разворачиваясь, выезжает на главную дорогу.

— Что бесимся? — мельком кидаю взгляд, но стараюсь в глаза не смотреть, какой-то он нервный.
Речь шла о девушке, интересно, чем она его, так не устраивает? Но раз он согласился ее везти, значит, мы сейчас эту мадам увидим. Не знаю почему, но мне очень интересно, узнать круг окружения Богдана.
— Я за ним тоже пригляжу, папочка...

— Эй, я так не сказала. И вообще...

— Вот и приглядывай! — перебил прям в лицо, заворачивая в какой-то двор.

Во дворе стояла девушка с небольшой дорожной сумкой. Я сразу подумала, что это она, так как на ней шляпа от солнца и очки темные. Верх походный ничего не скажешь, но вот босоножки на высоком каблуке и неприлично короткое платье, переплюнули мои шорты. Тут точно не походный вид.

— Привет, — открыла мою переднюю дверь и с удивлением произнесла, снимая кошачьей формы очки. Вся такая размалёванная, неестественная, но очень красивая, как кукла. За то я, толком не накрасилась, решила, что под солнцем все размажется.

— Привет, — здесь был большой минус, что я сижу за тонированным стеклом. Ей неловко и мне тоже.

— Инга, назад прыгай! — скомандовал Богдан, не выходя из машины.
Девушка недолго думая, села на заднее сидение и устала вздохнула, словно стояла тут в ожидании с шести утра. После ее вида, во мне многозначно прибавилось уверенности за мои шорты. Не понятно куда едем, но никого похода не будет, это однозначно. Если только, Богдан, не будет нести эту цацу, на своей горбу.

— Богдаш, не представишь нас, — первая решила разорвать неловкую тишину.

— Знакомьтесь девочки, это Инга. Инга, а это Алиса, моя девушка... — чуть не поперхнулась собственными слюнями.