Порочные

Стою и никак не реагирую на Михаила, делаю вид, будто все так и надо. А почему бы и нет? Пусть на какое-то мгновение почувствует себя приложением к нам, а не главой семьи. Даст Бог поймет чего-нибудь, оказавшись в моей шкуре.

— Алиса стой! — Серега выскочил из машины. — Можно я тебя обниму? Тогда просто не решился, я очень рад, что у нас пополнение, — обнимает, а я мельком на Михаила, тот малость в недоумении, но злой.

— Пополнение, — отвечаю на объятья. Никогда бы не подумала, что подростки могут быть такими сентиментальными, тем более пацаны.

— Папа! — дети вышли из машины и прямиком кинулись к Михаилу.

— Зятек видимо до сих пор не в курсах, — Богдан недовольно кинул на него взгляд.

— Я не сказала, — тихо добавила, перевожу внимание на Богдана и ноль внимание на Михаила, хотя боковым зрением слежу за происходящим. — Ты обиделся на меня?

— Нет, — мотнул головой. — Просто сегодня был утомительный день.

— Не обращай на него внимание он всегда такой с нами, — Серега мельком кинул и отпрыгнул от брата.

— Придурок! — кинул Богдан, почти беззвучно. — Здорово Михаил, — тут наконец подошел Михаил сам, но Богдан первый протянул руку приветствия. Я уж думала, он так и останется стоять в стороне.

— Знакомься Михаил, это мои братья: Богдана Ярославовича ты знаешь, — не могу сдержать подлую улыбку, — а это Серега.

— Привет, — Серега улыбается от уха до уха.

— Это что прикол такой? — злые глазки щурятся на нас троих.

— А нам деда подарил путевку в лагерь, — Настя достает из сумочки. — Вот! — хвастается папе.

— Деда, — тихо добавил.

— Ладно, Алиса сама тебе все расскажет дома, — Богдан еще раз пожал руку Михаилу и проигнорировал меня, мог и попрощаться.

— Богдан пока, — Настя машет ему рукой и улыбается.

— Пока принцесса, — Богдан сел в машину, спуская окно, Серега только успел запрыгнуть, как тот газанул.
Смотрю на отъезжающую машину и мне так неприятно. Я точно уверена это все из-за того разговора на балконе. Но мне и правда, нечего было ему сказать, ну не рассказывать же все в мельчайших подробностях? Такое ощущение, что я что-то теряю. Я так привыкла к его общению, к его присутствию, а тут он обиделся, что меньше всего хотелось. А столько времени почувствовала себя полноценным человеком, меня слушали, со мной считались и тут взять и упустить...

— Ну рассказывай, где вы были? — Михаил сбивает с накручивающих мыслей.

— И тут вдруг я тебе стала интересна, — разворачиваюсь и поднимаюсь домой, дети сзади с отцом.

— Да мне интересно, почему мою жену подвозит Орлов и представляется братом, — уже дома.

— Не поверил? — смеюсь, я бы может тоже не поверила, кто знает.

— А должен?

— Детей спроси, — киваю на довольно стоящих между нами.

— Давай ты! — садиться на тумбу и смотрит как на врага.

— Нас пригласил на семейный ужин Орлов Ярослав Николаевич, он же мой отец. Если бы ты принимал нормальное участие в нашей жизни, то был бы в курсе всех перемен, но увы, — развожу руки и делаю беззаботный взгляд.

— Хорошо, семейный ужин... почему не пригласили меня?

— Да потому что ты у нас хозяин квартиры! — нагло упрекаю, вспоминая последний разговор.

— Вот сучка, — рыкнул в ответ, а я довольная шагаю на кухню. — Как ещё с тобой разговаривать.

— Не ругайся при детях! — недовольно кинула ему через плечо. — Как раньше Михаил, как раньше, — всё внутри задрожало, сердце забилось как перепуганная птичка в клетке. Первое что в голову пришло, так это спрятаться за Богдана и сказать, избавь, спаси... Самое худшее это психологическая нестабильность, я чувствую, как на меня идет буря.

— Сюда иди, — баритон довольно-таки угрожающий.

— Скачу, — рыкнула, а ведь я его провоцирую на грубость.

— Вообще смотрю, охамела, — вошел на кухню и на нем нет лица. Бледный, глаза безумные. Он точно не верит мне. — Что сучка довертела хвостом в компании? — искры из глаз брызнули, а вот потом боль.

— Ну давай ещё раз! — выравниваюсь и чувствую как адреналин хлынул в крови. Сдачи, конечно дать ему у меня хватит сил, но и в слезы падать я не буду. Рассудок рассеивается и мне плевать теперь, что будет. — Знаешь как разница между мной и тобой? — злость кипит. — Имея силу, чувствуешь свое превосходство надо мной, думаешь, ударив, посильнее ты чего-то изменишь?

— И к чему это? — сквозь зубы.

— Квартирант здесь ты! Собирай свои шмотки и проваливай! — смотрю в глаза и совсем не страшно получить ещё один удар, а он может одарить им.

— Интересно, как ты меня заставишь? — ухмыльнулся и скрестил руки на груди. Возможно, я выгляжу смешно в его глазах, слабая и такая злая. — Богдана позовешь на разборки? — вот тут меня задевает ещё хуже, — нашла защитника и выставляешь его братцем. — Какие же вы бабы дуры, прыгаете на мужиков, думая, что вы именно та, которую искал...

— Во-первых я ни на кого не прыгаю, во-вторых зачем звать Богдана, когда можно вызвать наряд, — пожимаю плечами. — И в третьих, если мы бабы дуры, то вы мужики не далеко от нас упали. Различить очевидное...

— Что очевидное? Как этот богатенький сыночек окучивает тебя, — вот уперся, осёл!

— Мам, — боязно в коридоре дети запищали.

— Все нормально, мы просто разговариваем...

— Настя бери брата и бегите к бабушке, — серьезно скомандовала. — Сегодня здесь один либо уйдет, либо сдохнет!

— Чушь не неси! — схватил меня за руку и старается потащить к себе. — Мама шутит, идите в зал! — улыбается детям.

— Папа отпусти маму, — Никита заревел в коридоре.

— Убери свои руки! Ты напугал ребенка! — освобождаюсь от сильных рук и иду к сыну. — Бог свидетель, как было хорошо и спокойно, когда ты шлялся где-то. Катился бы придурок дальше! Иди ко мне, — прижимается ко мне Никита и взахлеб плачет. — Обувайся, — тихо Насте произношу, и та подскакивает к выходу.

— Куда собрались? — стоит сзади Михаил.

— Ну давай, добей психику ребенку, — поворачиваюсь, а Никите даю знак обуваться.

— Я ещё не закончил, — неприятный бас.

— Я закончила! — огрызнулась, а тот злобно сжал челюсть.

— Мам, — дрожит, но тянет меня за собой. — Пошли мам...

— Пошли, пошли! — вывожу в подъезд детей. — Бояться не нужно, но Никита вцепился в мою руку и не выпускает. — Мальчики всегда на радость папам, но когда бьют их мам, ничего хуже для них нет.
Мы вышли во двор, уже стемнело. Смотрю на опустевшую улицу и не знаю, куда мне пойти. Идти к его маме, та сразу начнет разбираться, кто прав, а кто виноват. Позвонить Богдану, тот вообще обиделся. Папе, с которым мы еще даже не на ТЫ, тоже не вариант. Побрели на скамеечку, лучший вариант для нас, это переждать когда Михаил остынет. А потом можно и домой заходить.

— Тебе сильно больно? — Настя сидит рядом и разглядывает мою щеку.

— Нет, совсем, — мотаю головой, хотя щека заметно горит и подергивает.
Сын молчит, перепуган. Не могу поверить, что мы дошли до той стадии, где дети могут получить психологическую травму. Как дальше быть? Как правильно разрешить ситуацию? Как оградить детей от наших разборок?

— И долго вы тут сидеть собрались? — Михаил подсел рядом, не усидел один дома.

— Куда нам ещё квартирантам деваться, — тихо добавила.

— Мамсик, — Михаил ущипнул сына, но тот сидит уткнувшись в меня и не поворачивается к отцу. — Может уже хватит? — спокойно обратился к нам.

— Да думаю, хватит! Но будить честным сам с собой, если мы тебе так не милы больше, молча без всяких скандалов уйди. Если на меня злость и на меня тебе плевать, просто вспомни, что у нас есть дети, которые одинаково любят нас. Наши пути могут разойтись, но один всегда заставит нас встречаться, это они. Не становись врагом, всегда есть другой путь, — тихо, но с такой болью.

— Пошлите домой, — проглотил то, что я сказала и стал нас поднимать со скамьи. — Перед соседями неудобно...

***
Стараюсь бороться с собой, но одно появление Михаила меня просто выбило из калии. Стараюсь скрывать, стараюсь держаться, но чем больше я общаюсь с Алисой, тем ситуация только ухудшается. Я видел его волчий взгляд, он готов был меня разорвать на части. Между ними не все ладно, кто виноват не ясно, но он её любит. И по всей видимости будет биться до конца. Так оно и должно быть, он её муж. Он должен бороться за свою семью... Когда я успел так слететь с катушек? Где-то разумное во мне, что должно включать тормоза. И как оно включит, если я сам этого не хочу?

— Классная она, — Серега подметил.

— Своя кровь поэтому, — тихо ответил, а саму грустно до невыносимости. Я всегда был хозяином своей судьбы, а теперь как ничтожная песчинка, которую куда ветер уносит туда она и летит.

— Мне Михаил не понравился, — будто специально по нервам бьет пацан.

— Главное, чтобы он ей нравился, — сжимаю руль и не могу не думать о ней.
После того бандитского нападения, я перестал контролировать чувства и слишком глубоко впустил мысль о том, что она прежде всего женщина. А что делают обычно с женщинами, особенно с такими сексуальным? Куда меня несет.

— У тебя есть девушка? — стараюсь отвлечься от больной фантазии.

— Нет, — мотнул удивлённо головой. — Зачем она мне?

— Что голубой что ли? — странный вопрос или ответ. Мне что одному бабы нужны?

— А что сразу голубой-то? — возмутился. — На девушку деньги нужно тратить, подарки, в кино водить и все такое...

— Жмот! — не вырос ещё пацан.

— Самому может не хватает, — хмыкнул и отвернулся. И на что ему не хватает, интересно? В моем детстве, деньги давали только на пирожок в школе.

***
Все разошлись, всё вроде прошло спокойно. Алиса не плохая, в меру скромная. Дети у нее озорные, собачатся, как мои Марина с Серегой, у них это тоже с детства. Откуда такая перемена в отношении к этой девчонке? Ясно, что посодействовало ее вмешательство в той бандитской разборке. Если бы не это, то я бы ещё долго внушала себе и другим, что она не достойна нашей семьи. А ведь родственников не выбирают, по любому она законная наследница Ярослава, вот наверно Бог сам и устроил проверку и показательный пример ее поступка. А самое что тревожное в этом вечере, это то, что не могу выкинуть из головы разговор Богдана с отцом. До сегодняшнего дня мне казалось, что я Эдика знаю, причем очень хорошо. Но и прокурор не станет обвинять его в нападении, не имея на то прямых доказательств. Вот и мучает меня вопрос, Эдика подставили, настроив моих против него, или он действительно решил убрать их с дороги? Хочется верить, в то, что его подставили, потому что в другом случае никакой власти нам не хватит бороться против него.

— Серега прав, на заднем дворе закажу хорошую детскую площадку, — Ярослав вышел из кабинета, довольный, счастливый. Давно я его таким не видела. — Будем забирать их на выходные, — ложиться рядом и обнимает крепко. — Теперь у нас есть внуки, — чмокает в щеку.

— Дети, цветы жизни, — тихо отвечаю. — Рада, что ты счастлив, — прижимаюсь к мужу, пока он в расположении духа на нежности.

— Чтобы я без тебя делал, — шепчет сзади.

— Богдан бы ещё семьей обзавелся и детьми тоже, — глубоко вздыхаю, понимаю, что чем дальше возраст, тем труднее остепениться будет ему.

— Не переживай, он жених завидный...

— Вот только девки порченные пошли, — бурчу, хотя сама не ангел в этой жизни.

— Ничего разберется, он мужик умный. Светку дуру, которую твоя подруга сватала вон быстро бортанул.

— Не знаю, она мне нравилась, — хотя та ещё вертихвостка была.

— Тьфу ты, — противно отозвался.

— Не будем вспоминать о неприятном, — сделала вид, что засыпаю, а у самой всё внутри дрожит.

Не могу спать спокойно, когда кто-то покушается на моего сына. Возможно, сегодня это не случится, но, а как дальше быть? Неужели теперь будем жить в страхе, что в один прекрасный день они застанут моего сына врасплох, и не дай Бог убьют.
Тихо поднимаюсь с кровати, чтобы не разбудить Ярослава и спускаюсь на кухню. Ищу успокоительное, но поможет ли оно мне перестать переживать за моего мальчика.

— Эдик тварь поганая, что же ты творишь? — нервы бьют через край.
Лежу на диване в гостиной, часы подбивают к двенадцати. Богдан Серегу закинул и куда-то уехал. Он уже взрослый, мне его не уберечь и не проконтролировать. Но и сидеть сложа руки, только доводить себя до инфаркта.
В голове замыкает, уже который час очень не приятная идея обо всем этом. Поехать к Эдику... Ну что я могу?! Сущность моя дрожит и кричит о том, что просто сидеть и ничего не делать нельзя. Спускаюсь в гараж, сажусь в машину и выезжаю. Будь что будет. Эдик меня скорее выставит, но этой твари высказать думаю, я успею. А вот только нужно более весомое придумать, что сказать Ярославу завтра? Я бы ему ничего не говорила, но Эдик может упрекнуть его в моем к нему визите, ведь они старые заклятые враги.

— Привет Хмельнов, — дрожащей рукой набрала номер и таким же предательски дрожащим голосом приветствую.

— Мила? — удивленный голос, но в тоже время чувствую его лукавую улыбку. — Сколько лет сколько зим...

— Давай поболтаем? — стараюсь быть коммуникабельной, так как откуда мне знать, где ловить Эдика.

— О чем? — ему все смешно, а мне вот как-то противно на такое подписываться.

— О тебе солнышко, — как могу так флиртую, только бы увидеть его и в глаза его бесстыжие посмотреть.

— Милая Мила, я может раньше на это велся, но ты сама должна понимать, что все с возрастом меняется и вкусы и приоритеты, — запел соловей.

— Поведись в последний раз и я снова изменю твои приоритеты, — злость кипит, этого козла ещё нужно уговаривать.

— И как тут сказать нет, когда женщина сама летит в мои объятья, — какой же самоуверенный.

— Не льсти себе, — стою на светофоре и смотрю на высотку, где расположены его офиса. — Трудо-голик. Эдик ты же у себя в кабинете, что как девка ломаешься? — на самом верхнем этаже горит только один свет, и скорее всего это его кабинет.

— Ты все ещё любишь красное сладкое? — запел соловей.

— Ты не переживай, будет за что выпить, мы обязательно выпьем с тобой, — поддерживаю роль, которую он мне выбрал.

— Поднимайся, — сухо и повесил трубку.

Паркую машину у самого входа. Охранник, не дождавшись стука, открыл мне дверь, успел осведомить своих псов, что я иду. Шустрый, когда ему нужно. Для меня включили лифт, и очень хорошо, что отправили одну наверх. Никак не хочется, чтобы мне кто-то составил компанию в сопровождении. Будет время придумать хотя бы вступление, а там как карта ляжет.

— Орлова, — Эдик сидит за столом и даже не привстанет для уважения. Пусть будет так и мне не придется, особо значит с ним любезничать. — Зря ты отказалась от фамилии Хмельновых.

— А что в ней такого особенного? — без приглашения сажусь напротив. — Орлова, звучит гордо, внушает уважение по не наслышке.

— А Хмельнова значит не звучит, — баритон погас и тут злобно сверкнули глазки.

— Звучит, только не так. Скорее внушает страх и не доверие окружающим, — откидываюсь на спинку и нагло всматриваюсь в его лукавые глаза, которые так и бегают по мне.

— Ты как и все остальные, введёшься на слухи, — спокойно, словно так оно и есть.

— До недавних пор нет, — мотнула головой и не знаю, как грамотно подойти к главной моей цели.

— Не буду бегать вокруг до около, я тебе сочувствую Мила, но ты не к тому пришла. Я не заказывал твоего сыночка, — хмыкнул и отвел взгляд. Хмельнов далеко не дурак, ясно, что он не признает, это только докажет его причастье. — Я вообще-то ждал, что после прокуроров явиться Ярослав, но ты меня приятно удивила своим визитом и такой заботой о своей семье.

— Жаль, что ты этого не понимаешь. Семья, это все-таки...

— Была бы мне нужна семья, я бы ее завел!

— Ах, нуда проститутки намного ценнее, — встаю с места и понимаю, что действительно нам говорить не о чем. Угрожать мне ему не чем, предъявлять что-то, так сразу отмахнулся.

— Столько лет прошло, а ты все ещё злишься на меня, — стою и вдумываюсь в его слова. Действительно ли злюсь за прошлое, злюсь на Хмельного за то, что он предпочел мне баб легкого поведения. На тот момент я готова была бросить мужа, ради него. Но как же вовремя раскрыли мне глаза и как рада тому, с кем я осталась. Может Орлов и наставил мне потом рога с Алискиной матерью, но то хоть было однажды, и я смогла простить, как и он простил меня. А вот Эдик, всегда считал, что баба создана либо готовить, либо давать, на большее просто не способна.

— Нет, это не злость, это сочувствие, — подхожу к выходу.

— Ты всегда была странная, наверно это меня и привлекало к тебе больше чем к остальным, — поднялся и подошел к окну, где открывается красивый ночной город. — Ты вместо того, чтобы помощи попросить по человечески, сочувствуешь мне, когда сама в очень печальном положении.

— Было у тебя капелька мужского достоинства, ты бы просто остановился пока не наделал делов, о которых потом будешь жалеть до конца своих дней, — не знаю, сказать ему правду или оставить все на самотек. А что если это он заказал наемников и если пустить все на самотек, следующего раза не будет. Но если раскрыться, то могу потерять самых родных мне людей, сына и мужа.

— Смотрю, ты научилась угрожать, вот только как-то не впечатляет. Даже представить не могу, о чем можно жалеть до конца моих дней, — хмыкнул, подходя к бару. — Может все-таки вина, расслабимся, как в старые добрые времена.

— Для тебя это будет сладкой местью, трахнуть меня, убить моего сына. Неужели компания, деньги всего этого стоит? У тебя целая империя, зачем ты вытесняешь моего ребенка с рынка? — не могу остановиться, пусть знает, что я о нем думаю. Другие может бояться сказать в глаза, кто он есть на самом деле, а мне плевать.

— Не пойманный, не вор! — рыкнул в ответ и тут он попался.

— Ты прав, — пожимаю плечами и понимаю, что другого выбора у меня просто не остается. Это он! Это сделал он! Он угрожал Ярославу, он нанял наемников, этот человек готов на все, только бы скупить акции нашей компании. Куда он все это потащит, в могилу с собой? Не детей, ни семьи, ни родственников. — Пусть будет так. Ты хорошо поднялся, ты на олимпе, чтобы не случилось, ты всегда откупишься. Я даже знаю, что тебе это не нужно все. Это дело принципа, ты мстишь Орлову зато, что я выбрала его. Признай, ты топишь моего сына из-за моих ошибок!

— Мила, это к делу никак не относиться. Я давно забыл тебя...

— Так это был все-таки ты, — почти прямым текстом он признался.

— Даже если так, — наконец взревел Хмельнов. — Чего ты добиваешься? Пришла на совесть, надавить, от которой я избавился еще в молодости. Меня больше всего удивляет, что ты осталась довольна своим выбором. Гордишься им, словно Орлов тебя поставил у руля. Так как и со мной, ты сидишь дома и маэстро разводит половником на кухне. Что ты можешь? Женщина, куда ты пришла?

— Пришла посмотреть в твои глаза, когда ты узнаешь, что чуть не убил своего сына, — смотрю и вижу, как меняется выражение лица. Недоверие, недоумение, слабо дернулись мышцы на лице. Где та, ухмылка, где та гордость, что только что унижала меня? Куда все подевалось? — Пусть я буду об этом жалеть, теперь ты знаешь, кого ты топишь. Да, Эдик, Богдан твой сын. И по всей видимости он у тебя один, единственный. Ты уже который год конкурируешь и подло подставляешь его. Все что Ярослав создал, все передал ему в управление. И ты решил младшего Орлова убить за это?

— Никто не собирался его убивать, — с ужасом выдавил Хмельнов. — Это...

— Да пошел ты! — дернула дверь и вышла в коридор. Думаю, после этого он не станет покушаться на Богдана. Слышу, как что-то разбилось обо что-то, скорее бутылка вина об стену.

— Мила стой! — выскочил следом, а я стою и вызываю лифт. — Как ты могла все эти годы, — голос дрожит.

— Ты сам меня бросил, — стою и понимаю, что это его задела за живое. — Ты всю жизнь завидовал Ярославу, что я ему родила сына. Только вот как видишь, завидовать тут было не чему. Он твоему сыну дал всё в этой жизни, а ты только палки в колеса вставляешь.

— Ты мне даже не сказала, что ты была беременна...

— А ты бы обрадовался? И не бросил бы меня, — он растеряно смотрит, а я понимаю, что на этот вопрос он не может ответить, так как очень хорошо помнит, чего он тогда хотел. Это точно были на тот момент не дети и жена. — Эдик, я знаю, что ты молчать не будешь после сказанного. Богдан знает, что он не родной сын Орлова, но не знает, о тебе. И он злиться на Хмельного, который чуть не убил его и его сестру в тот день.

— Мила...

— Я сегодня намерена сказать ему кто его отец и будь, что будет! — открываются двери лифта и я вхожу. — Эдик, это был действительно последний мой визит к тебе. Прощай, — двери захлопнулись, и меня окутывает страхом, что я только что наделала?

В машине старалась придумать, как сообщить сыну об этом. Настолько это было не приятно, что почти не чувствую радости, что сыну больше ничего не угрожает. Теперь я боюсь сказать ему правду, боюсь увидеть его реакцию. Возможно, нужно было как-то раньше к этой теме подойти, но как? Тогда не было подходящего момента и сейчас не знаю...

— Привет, мам, — Богдан сидит в гостиной, и я так рада ему. — Ты где была, так-то уже второй час ночи.

— Тише папу не разбуди, — стою и чувствую слабость и грусть. — И не говорит ему пожалуйста, что меня дома не было.

— Что такого криминального, ты вытворила, что знать мне нельзя? — недовольный Ярослав выворачивает в гостиную и по всей видимости, уже давно поджидает меня. Нахмуренный, даже злой, будет выпытывать правду. Правильно, какому мужу понравиться, когда жена гуляет по ночам.

— Мам? — Богдан растерянно смотрит то на меня, то на отца. — Ты где была?

— К папе твоему ездила, — из-под ног уходит почва, но молчать нельзя. Лучше пусть буду этим человеком я, кто сообщит правду, а не Эдик. — К настоящему...