Расплата
Кристина проснулась, и глаза ей не хотелось открывать совершенно. Только лишь сознание вернулось к ней, как сердце зашлось от предвкушения, потому что тело всё ещё ощущало шелковистые, изумительно пахнущие простыни дорогого номера и мягкость матраса, такого широкого, что сколько ни раскидывай руки — не достанешь до края… Это место просто оглушало шиком и богатым убранством. Вчера, когда Кирилл распахнул перед ней дверь, закрывая её глаза ухоженной ладонью, она сразу, ещё не увидев, поняла: здесь всё на высшем уровне.
Эта ночь была настолько прекрасной, что Кристине совсем не хотелось думать ни об Эдуарде, которого она не удосужилась предупредить о том, что не приедет ночевать, ни о своем сыне. Возвращаться к этой скучной жизни она за собой желания не чувствовала совсем… Кристина наслаждалась тем, что её окружает, и думала, что всё готова отдать, чтобы жить так всегда. То существование, которое она влачила до сих пор, ни капельки не было похоже на жизнь. А это — похоже.
В порыве страсти, срывая с Кристины дорогое платье, Кирилл обещал, что заберёт её с собой, что они начнут все сначала. Шептал, что сейчас, когда он увидел её, понял, каким дураком был, оставив её, и всё можно пережить, если люди любят друг друга. И она верила ему, потому что думала так же. И чувствовала, что единственный человек, которому она готова посвятить свою жизнь, — это Кирилл, и никто другой.
Отдаваясь ему со всей страстью, на которую только была способна, Кристина не понимала, как она могла променять его на Эрика. Сейчас ей казалось такой несусветной глупостью, что она купилась на раскачанный торс и татуировки, на крутой вид и дорогой мотоцикл. Да, Эрик тогда лучше умел обращаться с девушками по сравнению с Кириллом, но теперь Кристине было на это плевать. Тем более Кирилл явно набрался опыта, и сейчас ему просто не было равных.
Кристина потянулась на кремовых простынях и все-таки открыла глаза, с удовольствием осознавая, что все это ей не приснилось. Улыбнувшись шикарному великолепию номера, она огляделась и, счастливо вздохнув, приподнялась на подушке. Кирилла нигде не было, и Кристина подумала, что он пошел в душ или спустился в холл для расчета.
Она решила, что, конечно же, поедет с ним. Да, это было не очень хорошо по отношению к Эдуарду и очень плохо по отношению к Ромке, но она надеялась, что сын вырастет и поймёт её. А Эдик… Он знал, на что шёл. Кристина сразу сказала ему, что не сможет полюбить, не сможет дать ему то, чего он хочет, но он всё равно согласился, наивно полагая, что годы совместного проживания что-то изменят. «Стерпится — слюбится», — говорил Эдик. Но с Кристиной этот номер не прошёл. Эдуарда она полюбить так и не смогла, более того — в последнее время он стал дико её раздражать, и она уже сама подумывала от него уйти.
Дверь в номер распахнулась, и на пороге появился Кирилл, одетый с иголочки. «Кажется, он вчера был совсем в другом костюме», — подумала Кристина и решила не придавать этому значения. Она улыбнулась ему и приветливо кивнула.
— Уже проснулась? — мягко спросил Кирилл. — Сколько я тебе должен?
Кристина сначала не поняла, что Кирилл у нее спросил такое. Она ожидала, что он сейчас поцелует её, расскажет, как они будут жить вместе и куда он ее повезёт. А Кирилл сказал какую-то загадочную фразу, и теперь Кристина соображала, что на неё ответить.
— Ты не могла бы думать быстрее? — слегка раздражённо поинтересовался Кирилл. — Видишь ли, у меня сегодня очень много дел.
— А разве я не являюсь одним из твоих дел? — глупо спросила Кристина, недоумевающе хлопая ресницами.
— Ты? — Кирилл так удивился, будто она предложила ему прогуляться голышом по набережной. — Конечно, нет! — Он посмотрел на часы и снова принялся торопить её. — У меня церемония начнётся всего через два часа, а я должен быть уверен, что ты не наделаешь глупостей…
— Какая церемония? — ошарашенно спросила Кристина, которая никак не могла осмыслить его слова.
— Свадебная. Я женюсь сегодня, — объявил Кирилл, широко улыбаясь. — Ты же сама сказала, что я…
— На ком ты женишься? — перебила его Кристина. Она уже почувствовала, что происходит что-то совсем-совсем нехорошее, но до сознания этот факт доходил очень медленно, заторможенно, будто всячески пытаясь оттянуть момент развязки.
— Ты всегда была слегка туповата, — немного досадливо протянул Кирилл. — Уж ясное дело, что не на тебе. Сколько я тебе должен за ночь? Запиши туда чаевые и такси. Я тороплюсь. Да и номер оплачен только до двенадцати, так что не залёживайся тут…
— Я не шлюха… — почти по слогам выдавила из себя Кристина, которая всё никак не могла поверить в услышанное. — Кирилл…
— То есть денег тебе не надо? Странно, ты, кажется, всегда их любила больше всего на свете. Ну что ж, тем лучше. Прощай, крошка, было приятно провести с тобой время. — Он осмотрел комнату, похлопал себя по карманам — не забыл ли чего — и направился к выходу из номера.
— Подожди! — отмерла Кристина. — Кир! Зачем ты так?
— Как? — Он повернулся к ней и театрально развёл руками. — Уж не думала ли ты, что все взаправду? Что я заработал свое состояние, чтобы отдать его такой шалаве, как ты? Что я женюсь на девке, в пизде которой побывал весь город?
— Это не так… — жалобно проскулила Кристина, стараясь позорно не разреветься прямо при нем.
— А мне откуда это знать? Думаешь, таким блядям, как ты, есть вера?
— Зачем ты со мной так? — снова повторила Кристина, почти не понимая, что она говорит. Мысли путались, она никак не могла выстроить цепочку, чтобы всё для себя разложить по полочкам. Кирилл произносил какие-то гадости, после того как он говорил ей… что любит до сих пор, просил уехать… Что это? Почему так?
— А как ещё с тобой? С девкой, которая готова бросить мужа и ребёнка ради бабла? — ядовито выплюнул Кирилл, и лицо его преобразилось. Теперь вместо мягкости и приветливости на нем было лишь жесткое, презрительное выражение. — Девкой, которая оказалась так слаба на передок, что полезла в койку к первому, кто поманил её. Девкой, которая ни черта не сделала, чтобы попытаться хотя бы побороться за своё…
— А что я должна была сделать?! — в отчаянии выкрикнула Кристина и со всей силы стукнула кулаками по одеялу. — Я была дурой и поняла все свои ошибки! Я всегда только тебя любила, не смогла забыть! А ты со мной так…
— Я с тобой так, как ты этого заслужила. Говоришь, что поняла свои ошибки, но буквально только что поступила со своим мужем точно так же, как со мной тогда. Ты в одном права — я завидный жених, и уж поверь, я выбрал себе в жёны достойнейшую из женщин!
— Да, и кувыркался со мной всю ночь, говоря, как сильно меня любишь?
— Считай, что это был своеобразный мальчишник. Со шлюхами. Ничего не значит. Она поймет, не зря она достойнейшая…
— Я сделала то же самое, но ты меня заклеймил за это!
— Ты меня с собой не равняй. Я мужик, и мне можно. Бабам надо себя блюсти. Ясно? Это тебе на будущее. Да, и вот, — он достал бумажник и бросил на постель несколько купюр, — на такси всё-таки оставлю тебе. Ты хороша в постели.
С этими словами он развернулся и стремительно вышел из номера, оставив Кристину тупо пялиться на бумажки, зеленеющие на кремовых простынях. Сознание отказывалось принимать произошедшее, и сколько Кристина просидела в ступоре, глядя на банкноты, она не знала. Потом её прорвало. Она рыдала, била кулаками по постели, как капризное дитя, и всё не могла поверить, что это происходит с ней.
Неужели Кирилл ждал столько времени только для того, чтобы ударить её побольнее? Тогда, семь лет назад, когда он вернулся, ей казалось, что он давно уже знал обо всем, хоть он и кричал, потирал затылок, ходил из угла в угол — а все равно было ощущение, что для него её измена не была новостью. Он, видимо, узнал заранее и успел всё это переварить: Кристина не заметила тогда у него какого-то отчаяния. Или она просто была в таком состоянии, что было на всё и всех плевать? А Кирилла, как оказалось, все это задело больше, чем он показывал…
Где-то в глубине души Кристина понимала, что заслужила все это: не должна была она бросаться следом за ним по первому зову, не должна была так легко соглашаться оставить мужа и ребёнка, и нет ей прощения. Но она отчаянно искала себе оправдания, не хотела признавать, что жизнь рухнула и похоронила её под обломками. Она выла, каталась по огромной кровати, которая вдруг стала казаться ей собственным шикарным гробом.
Кристина в ужасе вскочила, больно ударилась мизинцем об угол, упала и не смогла подняться. Боль в ноге отрезвила её, но одновременно с осознанием своего положения лишила сил вообще на что бы то ни было. Она перестала рыдать, свернулась калачиком на ковре и пролежала так до тех пор, пока в номер не стали стучать администраторы.