25
— Я сплю, — шепнула и я. — Тебе всё это только снится.
Он развернулся ко мне, в призрачном свете рассвета я поймала его взгляд. Ваня словно невольно коснулся пальцами моего лица, рука скользнула на плечо, потом под простыню, остановилась на татуировке.
— Тебе было больно? — спросил.
— Да. Но мне понравилось, — ответила откровенно. — Не было ни мыслей, ни переживаний, ни волнений, только шумело в ушах и горела кожа.
Ваня отвёл глаза, забрал руку, сосредоточенно изучая потолок, произнес:
— После операции я тоже поймал этот сомнительный кайф. Намеренно не проглатывал обезболивающие. Когда тело болит, ты думаешь только об этом. Забываешь о любви, оскорблениях, разочарованиях, несправедливости. Нет ничего кроме физического дискомфорта.
Он отстранился, мне стало холодно. Я потянулась к нему, коснулась руки и переплела наши пальцы. Как прежде.
— Вань...
— Что?
— Я так скучаю по тому времени, когда всё было хорошо. Помнишь, как мы лежали на матрасе. Холодрыга была безумной, а мы горели от счастья. Там выше того этажа. Я проглатывала снежинки, а ты целовал мои глаза.
Он легонько меня обнял «по-дружески». Мне так хотелось остаться в этих объятиях навсегда. Но это затмение длилось недолго. Я потянулась к его губам. Поцелуй продолжался только мгновение, а дальше Ваня охладил меня:
— Т/и, прекрати. Мы как будто договорились. Нафига ты меня возвращаешь в прошлое? Прекрати играть в эти глупые игры. Вот ночка удалась, — он злился то ли на меня, то ли на себя. — Инвалиду нужно спать.
— Прости меня, я не хотела сделать тебе больно. Просто как-то так вышло. Я же в этом мастер, сам знаешь, — клубок в горле мешал дышать, уши заложило.
Неужели снова накроет паническая атака? Ваня не должен этого видеть. Я сорвалась с кровати, закрылась в ванной, крутонула кран с водой. Пыталась равномерно дышать, а потом... начала прыгать на одной ноге. Об этом удивительном методе я прочитала недавно. Не знала, поможет ли, и решила попробовать.
И немного попустило. Я улеглась на пол, свернулась и принялась думать о своей сестре, которая сейчас так же лежит в мамином животе. Ей спокойно, тепло и уютно. Она не знает ничего об этом мире, ещё не наделала глупостей, ещё не чувствовала боли – крошечная и безгрешная. Хотелось бы мне сейчас оказаться на её месте или рядом...
Меня привел в чувство стук в дверь. Поднялась, натянула грязное платье и отворила.
— Ты что, уснула? Я зову-зову, а ты молчишь, — удивлённо уставился на меня Ваня. — Саша уже пришёл, он действительно заснул в вашей комнате, – говорит, набрался из нервов.
— Я не спала, просто думала о своём, — не смотря на него, прошла мимо. — Ну что ж, и мне пора сваливать.
Вышла в коридор и попыталась открыть дверь собственного номера. В этот раз удалось. Даша спала на своей кровати, а моё было смято. Видимо, Саша пристроился здесь. Это же надо было так наклюкаться, чтобы перепутать комнаты. А может, устал, пока тащил свою сестру? Хорошо, что хоть Даше не дали налажать, зато я снова наломала дров.
Включила горячую воду, стала под душ, надеясь, что удастся смыть грязь с тела и души. Стало получше. Когда легла, почувствовала духи Саши на подушке, поморщилась, перевернула её и провалилась в темноту без сновидений.
Проснулась от холода – кондик работал по полной. Голова гудела – трешовая ночь сказывалась. Даши в номере уже не было, а мне идти никуда не хотелось. Через несколько минут вернулась и она.
— О, ты уже проснулась? — сказала вместо приветствия.
Вид у неё был скверный: вчерашние приключения не прошли бесследно.
— Ага... Как ты? — спросила, сдерживаясь, чтобы не подколоть.
— Фигово. Голова трещит, — пожаловалась Даша. — Думала, поем и станет легче, но меня накрыло ещё больше. Тошнит – капец. Извини, что так получилось, я почти не пью алкоголь, — сказала виновато.
Я догадывалась и сама: известие о приступе у мамы, непонятное поведение Вани выбили её из колеи. Даша прилегла и, кажется, задремала на своей кровати. Если она и напоминала ангела, то очень измученного. И в этом была моя вина, ведь я веду себя отвратительно втираю постоянно, что между мной и Ваней ничего нет, а сама за её спиной плету интриги. «И снова я налажала. Вот что я за человек? И как с этими траблами жить?» — пытала себя, глядя тайком на Дашу. Потом поднялась, укрыла её простыней. Надо повеяться куда-то, потому что думать о своих ошибках невыносимо.
В коридоре наткнулась на Ваню, который одновременно со мной открыл дверь. Увидев меня, смутился: наверное, потому, что на его лице расцветали синяки.
— Доброе утро, — поздоровался мрачно.
— Вообще-то уже почти вечер, — сумела я на сомнительную штуку.
— У меня утро, я иду завтракать.
— Нам по дороге, — пробормотала я нерешительно.
Ваня промолчал. В кафе тоже шли молча.
— Как себя чувствуешь после вчерашнего? — не выдержала я, потому что мы не можем молчать вечность.
— Думаю, ты сама видишь.
— Мне жаль, — проговорила я сочувственно.
— А я не жалею. Я хорошо выпустил пару. Давно хотел почувствовать себя нормальным мужчиной, а не жалким инвалидом, которым ты меня считаешь. Даже вчера ты лишний раз подтвердила это.
продолжение следует...