capítulo 3
ночь барселоны была влажной и тёплой, обволакивающей. они шли по узким улочкам готического квартала, где каждый камень, казалось, помнил свою историю. ламин молчал, иногда указывая на старинные здания или рассказывая короткие факты о них. николь ловила себя на мысли, что ей комфортно в этой тишине. не было необходимости заполнять паузы, неловкость отсутствовала.
-ты раньше занималась спортом? — вдруг спросил он, когда они вышли на небольшую, почти пустынную площадь с фонтаном.
николь покачала головой.
-нет. всегда была больше по книгам. хотя в школе играла в волейбол, но это так, для галочки.
-а я вот без мяча жить не могу, — он усмехнулся. — сколько себя помню, всегда с ним. даже спал, кажется, с ним в обнимку в детстве.
она улыбнулась.
-это видно. ты сегодня на поле был... ну, очень крутой.
ламин смутился.
-спасибо. я старался. — он на мгновение замолчал, потом продолжил: — это странно, но когда я играю, всё остальное просто исчезает. есть только я, мяч и ворота. как будто мир сужается до этого.
-понимаю, — тихо сказала николь. — у меня так с рисованием. когда я рисую, я тоже забываю обо всём. о проблемах, о том, что происходит вокруг.
они дошли до набережной. морской бриз приятно обдувал лицо. вдалеке виднелись огни порта.
-а что ты рисуешь? — поинтересовался ламин.
-да всё подряд. в основном, людей. или места. то, что цепляет. — николь посмотрела на него. — может, когда-нибудь нарисую и тебя.
он рассмеялся.
-было бы интересно посмотреть. только не делай меня слишком серьёзным. я таким бываю только на поле.
они ещё немного постояли, глядя на воду. николь почувствовала, как усталость от длинного дня накрывает её.
-мне, наверное, пора, — сказала она, слегка поёжившись. — завтра рано вставать.
-да, конечно, — ламин кивнул. — я провожу тебя.
они дошли до её дома, который был всего в нескольких кварталах от набережной. у подъезда николь остановилась.
-спасибо ещё раз, ламин. за всё. правда.
-не за что. мне тоже было приятно. — он посмотрел на неё, и в его глазах появилось что-то, что заставило николь замереть. — николь...
она подняла на него взгляд.
-может быть... — он запнулся, будто подбирая слова. — может, мы могли бы как-нибудь ещё встретиться? не на матче и не у университета.
сердце николь забилось быстрее.
-да. я бы хотела.
-тогда... договоримся? я напишу.
-хорошо.
он улыбнулся, и эта улыбка была искренней и тёплой.
-доброй ночи, николь.
-и тебе, ламин.
она зашла в подъезд, но не сразу поднялась в квартиру. прислонившись к холодной стене, николь прикрыла глаза. этот вечер был будто сон, который не хотелось отпускать.
вернувшись домой, она увидела свет в кухне. отец сидел за столом, что-то читал.
ты где была? — спросил он, даже не поднимая головы.
гуляла, — коротко ответила николь. она не хотела вдаваться в подробности.
понятно. — он наконец поднял взгляд. — ты знаешь, что завтра у нас семейный обед?
нет, — внутри всё сжалось. — опять.
да. нужно привыкать к новой семье, николь. это важно.
она ничего не ответила, лишь кивнула и пошла в свою комнату. дверь закрылась с лёгким щелчком.
николь рухнула на кровать, уткнувшись в подушку. день был невероятным. мэдди, матч, ламин... но эта новая семейная жизнь всё ещё давила.
она достала телефон, открыла переписку с ламином. последнее сообщение от него: надеюсь, увидимся снова.
она вздохнула. жизнь в барселоне только начиналась, и она всё ещё не знала, какие сюрпризы она ей приготовит.ночь поглотила барселону, но мысли николь всё ещё кружились вокруг ламина. его смех, его немного смущённая улыбка, обещание новой встречи — всё это приятно щекотало внутри. она заснула с улыбкой на лице, но утро принесло с собой привычную тревогу. семейный обед. это словосочетание стало для неё синонимом неловкости и притворства.
на следующий день, после обеда, который оказался таким же натянутым, как и все предыдущие, николь почувствовала себя опустошённой. единственным светлым пятном стало сообщение от ламина: "привет! как насчёт завтра вечером? есть одно место, где можно попробовать лучший горячий шоколад в городе. и не только шоколад ". её сердце подпрыгнуло. "было бы здорово!" — напечатала она в ответ, и настроение мгновенно улучшилось.
следующий вечер они провели в уютной кондитерской, где действительно подавали невероятный горячий шоколад и нежные, тающие во рту чуррос. ламин рассказывал о своих тренировках, о футболе, о том, как он скучает по дому, но при этом обожает барселону. николь слушала его, ловя каждое слово, и понимала, что ей с ним легко и интересно. он, в свою очередь, расспрашивал её о рисовании, о её мечтах, о том, что привело её в этот город. казалось, они могли говорить бесконечно.
прошла неделя, наполненная лёгкими, непринуждёнными встречами. они гуляли по парку сьютаделья, смеясь над незадачливыми туристами, заблудившимися в лабиринте. ламин учил её некоторым футбольным приёмам, и николь, к своему удивлению, обнаружила, что это довольно весело. он даже сводил её на местный футбольный матч, объясняя правила и комментируя каждую игру. николь смотрела не столько на поле, сколько на его горящие глаза, увлечённость, с которой он следил за игрой.
ламин проявлял к ней внимание, которое было ей так необходимо. он помнил мелочи, которые она упоминала вскользь – её любимый цвет, то, как она любит запах старых книг, её привычку морщить нос, когда она задумывается. он присылал ей забавные мемы, которые заставляли её улыбаться даже в самые хмурые дни. однажды он принёс ей маленький блокнот и набор карандашей, сказав: "я видел, как ты смотрела на них в магазине. думал, тебе понравится". этот небольшой жест значил для неё гораздо больше, чем любые дорогие подарки. она чувствовала, что он её видит, что он её ценит.
они даже встретились с мэдди. ламин оказался на удивление общительным и быстро нашёл общий язык с подругой николь. они втроём провели вечер, играя в настольные игры и болтая обо всём на свете. мэдди потом шепнула николь: "он тебе определённо нравится! и ты ему тоже. видела, как он на тебя смотрит?" николь лишь смущённо улыбнулась.
их дружиские отношения развивались естественно и без спешки. было много лёгкости, смеха, общих интересов. николь начала чувствовать себя по-настоящему счастливой, свободной от гнёта новой семьи, которая по-прежнему казалась чужой. с ламином она могла быть собой. она даже начала открываться ему, рассказывая о своих переживаниях, о сложностях с адаптацией. он слушал внимательно, не перебивая, и всегда находил нужные слова, чтобы поддержать её. "это нормально, николь. дай себе время. всё наладится", — говорил он, и от его слов ей становилось легче.
однажды вечером, после очередной прогулки по пляжу, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, окрашивая небо в невероятные оттенки розового и оранжевого, ламин вдруг взял её за руку. его прикосновение было мягким и тёплым, и по телу николь пробежали мурашки. они шли так, молча, наслаждаясь моментом. она почувствовала, как её сердце наполняется чем-то новым, чем-то, что выходило за рамки просто дружбы.
на следующий день ламин должен был уехать на несколько дней на выездной матч с командой. "буду скучать", — написал он ей, и николь почувствовала, что это взаимно. она ждала его возвращения, предвкушая новую встречу.
однако, когда он вернулся, что-то изменилось. первое, что она заметила, это его молчание. раньше он сразу же писал или звонил, как только появлялась возможность. теперь его ответы на её сообщения становились короче, приходили с большей задержкой. он больше не спрашивал, как прошёл её день, не делился своими новостями.
николь попыталась списать это на усталость после игры, на плотный график тренировок. "может, он просто очень занят?" — убеждала она себя. но внутреннее беспокойство росло. она предложила встретиться, как они договаривались, но он отвечал уклончиво: "пока не получается, много дел", "не уверен, что смогу вырваться".
его ответы стали безэмоциональными, почти формальными. исчезли смайлики, исчезли лёгкие шутки. раньше он присылал ей забавные видео или фотографии со своих тренировок, теперь же ограничивался односложными "ок" или "понял". николь чувствовала, как между ними нарастает стена. она не могла понять, что произошло. она перебирала в голове каждую их встречу, каждое слово, пытаясь найти причину его отдаления. сделала ли она что-то не так? сказала что-то лишнее? но ничего не приходило на ум.
она видела его онлайн, но он не писал. она звонила, но он не отвечала, а потом просто отправлял короткое сообщение: "извини, занят, перезвоню позже". но позже он не перезванивал.
его исчезновение из её жизни было постепенным, но неумолимым. сначала он отдалился в переписке, потом перестал отвечать на звонки, а затем и вовсе перестал предлагать встречи. казалось, он просто растворился. николь почувствовала себя потерянной. она скучала по его смеху, по его вниманию, по тому чувству лёгкости, которое он ей дарил. но больше всего её мучило отсутствие объяснений. неопределённость была хуже всего.
она пыталась поговорить с ним, отправить сообщение с вопросом: "всё в порядке? ты куда-то пропал". он ответил: "да, всё нормально. просто очень много работы". и на этом всё заканчивалось.
телефон, который раньше был источником радостных сообщений от него, теперь лежал мёртвым грузом. каждое уведомление заставляло её сердце ёкнуть, но это никогда не был ламин. николь чувствовала себя выброшенной за борт, потерянной в барселоне, которая ещё недавно казалась ей такой дружелюбной. новая семейная жизнь по-прежнему давила, а теперь ещё и эта необъяснимая пустота.
она сидела у окна своей комнаты, глядя на городские огни, которые раньше казались такими манящими. теперь они лишь подчёркивали её одиночество. ламин, который всего несколько недель назад был таким близким, теперь стал недосягаемым. и николь не знала, как ей быть с этой болью и неопределённостью. жизнь в барселоне, которая только начиналась, приготовила ей сюрприз, о котором она совсем не мечтала.