Единственная

Обернувшийся Сэмуэль точно не был похож сейчас на человека, которому стоит перечить. Обычно голубые глаза потемнели, превратившись в два уголька, а тёмные брови опустились ещё ниже на глаза. Аделаида услышала, как быстро задышала Рея, хватаясь руками за горло. Но Локучева не интересовала взбунтовавшаяся подружка, он, не сводя внимательного взгляда с Ады, подходил всё ближе. Оказалось, что выдержать психологическое давление Сэмуэля было ещё тяжелее, чем перенести натиск магии ведьмы, но девушка, не переставая смотреть парню прямо в глаза, смело поднимала подбородок. Не произнося ни слова, он изучал лицо Аделаиды, словно пытаясь найти там что – то очень важное.

- Глупость и отвага, Петрова, это просто ужасное сочетание, ясно? – тяжело вздохнув, наконец, сказал Локучев, встряхивая плечами. – Это было первым проявлением магии?

- Отдайте книгу и проваливайте отсюда.

- Тебе никто ничего не отдаст, - внимательно посмотрев на Рею, подытожил парень, начиная спускаться по лестнице. – И я всё ещё жду ответ на свой вопрос.

- Да, первым! – нервно воскликнула девушка, догоняя Сэма и, резко взяв его за плечо, заставила повернуться. – А теперь вернёмся к обсуждению книги: она не ваша! Эта книга принадлежала моей матери!

- Но не тебе, Петрова. Книга Ведьм переходит по наследству только в том случае, если такой уклад вещей будет утверждён со Старейшинами Ковена, а ты? Как я понимаю, до сегодняшнего дня даже не была в курсе того, что можешь причислять себя к магическому сообществу, - едко заметил Локучев, отряхивая костюм в том месте, где к нему прикасалась Ада. Заметив этого, девушка хмыкнула.

- Она – ведьма? – удивлённо спросила Рея, спускаясь по лестнице.

- Прекрати развешивать уши и езжай в замок. Скажи Эрику, что я скоро приеду, и только посмей добавить что-то про неё, - кивнув в сторону Аделаиды, приказал Локучев.

Девушка тут же закатила глаза, но пререкаться не стала, лишь в очередной раз поправив сумку, висевшую на плече. Ада уже поняла, что книга матери находится именно там, но пытаться вырывать её в тот момент, когда в доме находится два явно более могущественных колдуна, не решилась. – Вернёмся к тебе, Петрова. Почему ты не умерла?

- Отличный вопрос, просто замечательный. Интересно, почему все думают, что я должна умереть? Сначала Мендак, потом твоя наглая подружка, теперь ты.

- Может быть потому, что ни один ребёнок, рождённый в браке между ведьмой и человеком, просто не выживает? Максимум – 10 лет и то, это уже большое чудо! Большинство умирает ещё в утробе матери.

- Почему именно между ведьмой и человеком? Если всё будет наоборот, то ребёнок будет жить?

- Нет, не будет. Просто колдуны не допускают подобных ошибок, - отрубил Локучев.

- Значит, я должна была умереть, - подытожила Петрова, сложив руки на груди.

Включив стоявший рядом торшер, девушка оперлась спиной на стену, чувствуя, что у неё перехватывает дыхание. Конечно, она уже читала об этом, но слышать подобное подтверждение из уст другого человека – совсем иное чувство.

- Вот именно, должна была. Поэтому я спрошу ещё раз, уверена ли ты в том, что приходишься дочерью именно Серафиме? Может, Григорий не твой отец?

- С ума сошёл?! Моя мама ни за что бы! – она буквально задохнулась от возмущения.

- Ясно, - пожал плечами Локучев, закатывая глаза. – Понимаешь в чём проблема: даже если ты и ведьма, то очень непонятным является тот факт, что магия в тебе проявилась в... Сколько тебе лет?

- Шестнадцать.

- В шестнадцать лет первое проявление магии? Да младенцы с рождения начинают передвигать предметы и сыпать вокруг маленькими взрывами, а у тебя возраст неконтролируемых «бумов» начался только в шестнадцать! – удивлённо воскликнул Сэмуэль, с интересом изучая стоявшие на столике фотографии. – Знаешь, надо отдать тебе должное, отменный взрыв.

- Это было ужасно! Как Екатерина Александровна? Она ненавидит меня? – еле слышно спросила Аделаида, с нежностью поглаживая платье. – Что она вообще сказала?

- Ничего. Магия, которая из тебя вырвалась, спутала всем воспоминания. Они вряд ли будут помнить о нескольких часах, проведённых в том здании. Я же убедил Екатерину Александровну в том, что тебе стало плохо, и ты уехала. Ни в чьей памяти не останется момента, как-то связанного с твоими магическими проявлениями, можешь уже успокоиться, а то твою нервозность я ощущал за километр.

- Откуда ты знаешь, что я чувствую?

- Послушай, магия – это не только взрывы и боевые приёмы, хотя, наверное, для многих она остаётся именно на этом уровне. На высших ступенях человек, обладающий определенными силами, может научиться считывать настроения других людей. Многие считают это сложным, потому что не могут остановиться и постепенно сходят с ума – ты ведь не просто знаешь, что чувствуют другие, ты ощущаешь это сам, - развернувшись к Аде, объяснил Сэмуэль, складывая руки в карманы. – Некоторые начинают питаться чужими эмоциями, потому что своих – попросту не хватает.

- Отлично, всё очень интересно! Значит, ты, как мастер считывания, прекрасно поймёшь, что я сейчас чувствую. А если не поймёшь, сообщаю тебе – мне нужна моя книга.

- Книга не твоя, в теории. Да и послушай, зачем она тебе? Это твой первый день, ничего в этой книжке не понимаешь, а моему отцу она очень нужна, ясно? Если он не передаст её до конца недели, то его убьют, а вместе с ним и весь наш Ковен. Я не могу допустить этого, - уверенно заявил Сэмуэль, покачав головой. - Ковен для колдуна – всё, что у него есть. А для меня – это ещё и семья.

- Если эта книга так важна, значит, она может причинить кому-то вред, не так ли? – нахмурившись, спросила Аделаида.

- По правде сказать, мы не знаем, что находится внутри неё. Только ведьмы Ковена Северного моря могут открыть её, а, судя по нашим данным, осталась лишь одна ведьма, прошедшая посвящение, - покачал головой парень. – Ну и ты, наполовину, конечно. Твоя мать ведь была главой того Ковена.

- Откуда ты знаешь это?

- Единственная выжившая в том жестоком убийстве ведьма – моя мать, - закончил Сэмуэль, внимательно посмотрев на смутившуюся Аду. – Ты так сильно хочешь вернуть эту книгу?

- Я знаю, что точно не хочу, чтобы она попала в «плохие руки», - повторяя слова Локучева, сказала девушка, нахмурившись ещё сильнее. – Почему ты не взял книгу, когда пришёл сюда?

- Не считай меня героем, Петрова. Я просто не смог сделать этого, книга под заклятием защиты. Чёрные маги не могут взять её, а я, как ты сейчас поняла, отношусь именно к подобным, - немного помолчав, он продолжил. – Ладно. Я... Слушай, я ничего не могу обещать. Отцу нужна книга и мы делали всё, чтобы отыскать её, но, возможно, ты сможешь договориться.

Не дожидаясь ответа Аделаиды и будучи абсолютно убеждённым в том, что она пойдёт вслед за ним, Сэмуэль принялся спускаться по лестнице, на ходу снимая пиджак и складывая его на руку. Уверенный в себе и своих силах, он выглядел в глазах девушки глупцом, желающим, чтобы все ему подчинялись.

Спускаясь следом, Ада смотрела на прямую спину парня, искренне не понимая, что ей говорить его отцу. Неприятное, скользкое ощущение заполняло Петрову, и ей казалось, что от решения, принятого сегодня, зависит вся дальнейшая жизнь. Всё происходящее точно было не к добру, но иного выхода не было. Аделаида чувствовала, она точно знала, что должна вернуть книгу. Наверняка этим чёрным колдунам удалось найти её только потому, что Ада вынесла её из комнаты Серафимы. Мать защищала книгу, а Аделаида! Она должна исправить всё прежде, чем ситуация станет слишком опасной.

Закрыв дверь на ключ и специально её дёрнув, Аделаида подошла к мотоциклу, на котором уже сидел Сэмуэль. Насмешливо глядя на девушку, он недоумённо изогнул бровь, когда понял, что она не торопиться садиться.

- Что – то не так?

- Я в длинном платье и я никогда не ездила на мотоцикле, - ответила Петрова, поджав губы. – Может мне просто вызвать такси?

- Замок спрятан от посторонних глаз, единственный твой способ пробраться в него – ехать вместе со мной, - парень махнул рукой в сторону Аделаиды. Послышался треск ткани, и девушка почувствовала, как платье резко укоротилось, освобождая движение.

- Это же платье Екатерины Александровны!

- Садись, мне некогда вести пустые разговоры. Сделала одно – сделает и другое.

Времени у них правда не было. Переступив через себя и остатки, оставшиеся от невесомой ткани, Ада сделала шаг вперёд. Холодный металл мотоцикла обжёг тонкую кожу ног девушки и она, слегка вздрогнув, прикусила губу. Ещё одна причина ненавидеть этот вид транспорта. Заметив на себе внимательный взгляд Локучева, Ада громко вздохнула.

- Что?

- Эта штука едет со скоростью 150 километров в час. Если не хочешь размазаться в лепёшку, держись крепче, Петрова.

- За что мне держаться, а? – недовольно воскликнула девушка, пытаясь найти хоть что – то более или менее напоминающее ручку. Внезапно Сэмуэль обернулся и, положив руки Ады себе на живот, недовольно выдохнул.

В тот же миг Локучев нажал на газ и тронулся с такой скоростью, что у девушки засвистело в ушах. Сцепив руки в замок, Аделаида зажмурилась, ощущая, как у неё из под ног уходит опора.

***

Чем ближе они подъезжали к дому Сэмуэля, тем сильнее сгущался туман, опускаясь на глаза белой пеленой, скрывающей всё вокруг. Летом солнце вставало рано. И сейчас оно постепенно просыпалось, вступая в свои права, но, несмотря на это, было ещё не настолько ярким, чтобы справиться с наступавшим туманом. Холодный и резкий воздух растрепал волосы девушки, оставив на дороге шпильки, которые сдерживали её причёску, и теперь намокшие от влаги пряди развевались за спиной Аделаиды. Дорога, витиевато проложенная прямо вдоль леса, казалась почти незаметной и девушка не понимала, как Локучев справляется с управлением, продолжая ехать с бешеной скоростью.

- Сейчас будет неприятно, - крикнул парень, но его голос донёсся до Ады словно издалека.

Не сразу осознав, к чему он это сказал, девушка лишь сильнее сжала ногами мотоцикл, надеясь не свалиться с него, а в следующую секунду почувствовала, будто попала в желеобразную массу, сковывающую каждое движение. Несмотря на то, что двигаться Петровой было не нужно, казалось, что на грудь опустили каменную глыбу, которую приходилось поднимать каждый раз, когда хотелось вздохнуть. Но даже если и получалось это сделать, сам воздух ощущался скорее раскалённым песком, похожим на тысячи иголок, попавших в организм. Аделаида задержала дыхание, неосознанно прижимаясь щекой к тёплой рубашке Сэмуэля. Под хлопковой тканью чувствовалось движение накаченных мышц, ведущих мотоцикл.

Наконец, ветер полностью стих. Туман, до этого не позволявший увидеть ничего дальше своей руки, вновь поднялся к небу, а воздух очистился, обдавая девушку манящей прохладой. Остановившись около толстого ствола дуба, Сэмуэль спрыгнул с мотоцикла и, не оборачиваясь, сразу пошёл к выходу из леса. Удивлённо смотря ему вслед, Аделаида аккуратно слезла на землю и тут же схватилась рукой за дерево, чувствуя, как подкашиваются от усталости ноги, и кружится голова. Стараясь не потерять из виду Локучева, который словно забыл о приехавшей вместе с ним девушке, Ада пыталась прийти в себя, приглаживая волосы руками и стряхивая с них влагу.

Осторожно наступая на лежащий на земле мох, Петрова с интересом оглядывалась по сторонам, рассматривая причудливые, изогнутые стволы и изредка натыкаясь на выглядывающих из-за них птиц. Словно люди, они с удивлением смотрели на девушку, перепрыгивая с ветки на ветку и, встряхивая ярким оперением. Иногда они подавали голос, окружая пространство вокруг себя негромким щебетанием. Зелёная листва постепенно опускалась всё ниже, и тонкие, не выдерживающие листья ветви скрывали большую часть пути, заставляя Аделаиду раздвигать их руками, постоянно наталкиваясь на острые колючки, врезавшиеся в руки. Босые ноги проваливались во влажном после ночи покрове мха и в земле, но Ада, за много лет жизни в Кусад де Шевалле, привыкла к этому ощущению. Летом она часто выходила на прогулки босой.

Потеряв из вида Сэмуэля, девушка никак не могла решиться окликнуть его, надеясь лишь на то, что она продолжает идти в правильном направлении и вскоре выйдет из леса. В голове, словно неуверенная птичка, билась мысль о том, что парень специально завёз её сюда, чтобы она заблудилась, но Ада старательно избегала моментов, которые могли бы заставить её возвратиться к этой мысли. Она не доверяла Сэму, конечно же, нет. Но сейчас думать о том, что он хочет убить её, было точно не лучшей затеей.

Наконец, словно приз, слева от Аделаиды появился небольшой просвет, расширявшийся по мере того, как девушка к нему приближалась.

- Почему ты бросил меня? – воскликнула Петрова, наткнувшись на Сэмуэля, стоявшего на твёрдой земле и курившего сигарету. Парень, казалось, даже не замечал того, что к нему подошла Аделаида, и лишь продолжал молчать, выпуская в сторону клубы сероватого дыма. Вишня вновь заполнила лёгкие девушки, и ей внезапно захотелось закрыться, отойти и откашляться, пока запах не выветрится из памяти. – Я могла заблудиться!

- Нет, не могла. Ты же ведьма, - он пожал плечами, всё ещё не обращая никакого внимания на девушку, и лишь слегка приподнял брови, когда та встала прямо перед ним, недовольно сложив на груди руки. – Лес всё равно бы вывел тебя сюда, неважно, каким путём.

- А нельзя было предупредить меня об этом заранее?

Выбросив сигарету и притушив её ногой, Локучев, наконец, посмотрел на Аделаиду и лишь усмехнулся, поправляя рубашку.

- Разве, тогда это было бы так занятно?

- Рада, что ты потешил своё самолюбие, - закатив глаза, выплюнула Ада, разворачиваясь и оглядываясь по сторонам. – А теперь веди меня к своему отцу, потому что я не намерена торчать в этом лесу ещё хотя бы минуту.

- Утихомирь свой пыл, ясно? Я ничем тебе не обязан, так что не веди себя так, словно ты здесь всем заведуешь. Это моя территория, поэтому изволь подчиняться моим правилам, пока я не закинул тебя обратно к мотоциклу, - слегка посмеиваясь, сказал Сэм и обошёл девушку, больше с ней не разговаривая. Заметив тянущуюся из леса дорогу, Аделаида про себя отметила, что по ней вполне можно вернуться назад, не идя вновь по влажной земле, больше напоминавшей болото. Несмотря на показательное желание покинуть это место как можно скорее, девушка не чувствовала себя тут чужой. Аде захотелось остаться тут и, если бы не Сэмуэль и обязанность вернуть книгу, она бы так и поступила. Изучила бы природу, насладилась ощущением единения с ней. Ни разу до сегодняшнего дня ей не представлялось возможным встретить такое множество ярких птиц, больше напоминающих детские игрушки, содержащие в себе все цвета радуги. Тишина и спокойствие леса привлекали её, напоминая о доме в Кусад де Шевалле и о детстве, в котором не нужно было размышлять о том, что в её теле содержится какой-то магический потенциал.

Оказавшись рядом с каменным мостом, тянущимся прямо над обрывом, разделяющим две части леса, Аделаида подняла голову, еле сдержав удивлённый возглас. Наполовину скрытый в глубине тумана, казалось, к самому небу тянулся огромный каменный замок, пики на башенках которого разрывали облака. Высокие сторожевые башни были похожи на древних гигантов, охраняющих покой своего правителя. Мост, врываясь в глубину замка, терялся где – то в темноте, которой не было конца и края. Восхищённо проводя руками по резным перилам, девушка, не останавливаясь, всё же смотрела вниз, плюя на детскую боязнь упасть. Там, врезаясь в острые скалы и камни, бурно текла рука, вместе с пеной уносясь всё дальше и дальше.

Прямо над входом в территорию замка, из небольшого окна выглядывал странного вида мужчина, чьи чёрные волосы и борода, казалось, закрывали ему всё лицо. Зорко следя за Локучевым и Аделаидой, он, наконец, исчез в глубине, и тут же внутри тоннеля загорелось с десяток факелов, озаряя своим светом весь проход. Обернувшись на своего спутника, девушка обнаружила, что Сэм идёт почти вровень с ней, скучающе изучая свои ботинки.

- Эй, подожди, - парень вдруг резко остановился, беря Аду за запястье с такой силой, что ей показалось, что вокруг них посыпались яркие звёзды. Не ослабляя хватку, Локучев прошёл вместе с ней до самого входа в тоннель и лишь тогда, когда за ними с громким хлопком опустилась кованая решётка, отпустил руку притихшей девушки. – Ты должна кое-что уяснить прежде, чем встретишься с моим отцом.

Изогнув бровь и недовольно потирая раскрасневшееся запястье, Аделаида, наконец, покачав головой, всё же решила задать вопрос замолчавшему Сэмуэлю.

- И что же я должна уяснить?

- Веди себя... достойно. Мой отец живёт уже больше трёхсот лет и за это время, поверь мне, научился таким вещам, о которых не слышала даже твоя мать, - явно стремясь подобрать слова, объяснял Локучев, смотря в сторону и вслушиваясь в посторонние звуки. – Он может уничтожить тебя, просто взглянув, так что не смей грубить и...

- Ясно, проявить уважение к человеку, который украл у меня вещь и, не грубя ему, постараться её вернуть.

- Это всё ещё не твоя территория, Петрова. Ты ничего не знаешь о магии и не умеешь собой владеть, так что постарайся не переходить границы, ясно?

- Ты что, так волнуешься, что я могу не выжить после встречи с твоим папочкой? – рассмеявшись, спросила Аделаида, пытаясь слегка сгладить накалившуюся обстановку.

- Я не хочу заниматься сбором пыли, оставшейся после тебя. Повторяю ещё раз, не делай из меня героя, - нахмурившись, сказал Сэмуэль и, замолчав, пошёл к выходу из тоннеля, руками встряхивая волосы. – Ты странная.

- Нет, - покачала головой Ада, продолжая идти вслед за колдуном. – Ты слышишь в моих словах то, чего там не было и подавно. Я не считаю тебя героем, просто не за что, Локучев. А вот ты сам явно хочешь, чтобы это было не так.

Парень не ответил и лишь сильнее, как показалось Петровой, выпрямился.

Во дворе царила необычайно загадочная атмосфера. Повсюду бурно цвели нежно – розовые розы, отдававшие свой аромат каждому кусочку воздуха, а рядом с небольшой белоснежной беседкой, словно являясь уменьшенным вариантом реки, ключом бил фонтан, обложенный огромными валунами. О них, как раз, и ударялась вода, рассыпаясь тысячами брызг.

- Сэм, скажи, разве нельзя приехать домой быстрее?! – звонко спросила Локучева какая-то женщина, выходя из беседки и поправляя длинное, нежно – голубое платье. Оно струилось по её аккуратной фигуре, подчёркивая достоинства в виде широких бёдер и тонкой талии. – Кого это ты привёз с собой? – удивлённо рассматривая девушку, продолжала спрашивать она, беря Сэмуэля за руку и еле заметно целуя в щёку. – Не думаю, что Рея оценит.

- Прекрати, мама, - тут же вырываясь из рук женщины, воскликнул Локучев, закатывая глаза. – Это Аделаида Петрова, она хочет... Не важно! Надолго тут не задержится, так что прекрати говорить какую – то чушь.

- Ты дочь Серафимы? – словно не замечая последних слов сына, ужаснулась ведьма, подходя к Аде. Осторожно проводя пальцами по коже девушки, она, словно зачарованная, смотрела прямо ей в глаза. – Боже мой, дитя, я и не знала, что ты жива! Зачем ты приехала сюда?

- Я не могу оставить здесь книгу матери и сделаю всё для того, чтобы вернуть её себе. Миссис...?

- Называй меня Ребекка, не нужно этих формальностей, - покачав головой, прошептала женщина, беря в руки обе ладони Аделаиды. – Но, милая, Эрик никогда не отдаст тебе книгу, да и не может быть подобный артефакт у тебя в руках. Сэм, ты подвергаешь огромной опасности не только её, но и себя! Приводить человека в Замок опасно! - оборачиваясь к закуривавшему сыну, сказала она, с жалостью посматривая на Петрову.

- Боюсь, мама, ты в очередной раз ошибаешься, - нервно рассмеялся Локучев, разводя руками. – Я лично видел проявление её силы всего пару часов назад.

Ребекка перестала дышать, отпуская руки Ады, и встала прямо перед сыном. Посмотрела ему в глаза, словно надеясь увидеть там ложь. Женщина почти мгновенно вырвала из рук Сэмуэля сигарету и та, загоревшись в её тонких пальцах, обратилась в пепел. Стряхнув его на каменные плиты пола, Локучева покачала головой.

- Значит, ты подверг эту девушку ещё большей опасности, Сэм, - вымученно улыбнувшись, сказала Ребекка, вновь поворачиваясь к Петровой и искренне её обнимая. Вытирая выступившие на глазах слёзы, женщина быстро их стёрла и, не отпуская от себя, слегка отстранилась. – Я ведь знала твою мать, мы были знакомы ещё с детства, представляешь? Для меня просто невероятным счастьем является то, что я сейчас вижу тебя, уже такую взрослую и сильную. Пройдёмте внутрь, я сообщу Эрику, что вы пришли.

Аделаида, сама того не осознавая, почувствовала огромный прилив тепла к этой женщине. Она явно не старше Серафимы и, наверное, они были бы примерно одного возраста сейчас. Девушка закусила губу, стремясь сдержать все вопросы насчёт мамы до более приемлемого времени, и попыталась успокоить стремительно бьющееся сердце.

Внутри замка было очень тепло, но жар этот не был удушающим. Мраморные полы были старательно натёрты, отражая огромное количество люстр, висящих высоко под потолком. На нём самом была создана волшебной красоты фреска, обрамлённая бронзовыми литыми полосами, далее спускавшимися вниз. Около стен, словно немые статуи, возвышались толстые колонны, на которых из камня были вырезаны головы львов, готовящихся разорвать на куски каждого, кто посмеет нарушить многовековой покой. Рядом с окнами и шторами, подвязанными золотыми подхватами, стояли на мраморных тумбах лики людей, оплетённые с разных сторон плотным слоем виноградной лозы, будто прорвавшейся сквозь пол и толстые стены.

Чем дальше они шли, тем светлее становились комнаты и, если раньше на Аделаиду давили тёмные стены, сейчас они плавно перешли по желтоватой мраморной лестнице на второй этаж, вместо потолка в котором красовалась стеклянная поверхность, открывавшая вид на небо. С небольших балкончиков спускались, добавляя комнате немного цвета, длинные, оплетающие всё на своём пути цветы, которые сверкали своими небольшими бутонами то тут, то там. На каждой стене, явно вручную, были выгравированы различные картины, и Ада бы точно остановилась около каждой, желая рассмотреть воинственных ангелов на потолке и мягкие, струящиеся платья девушек, которые глядели на Петрову со своих мест на стенах.

- Подождите здесь, - указав рукой на небольшую гостиную, сказала Ребекка, улыбнувшись девушке. – У Эрика встреча, но я сейчас сообщу ему, что его уже ожидают в другом месте. Может быть, чаю?

- Нет, благодарю, - заходя внутрь комнаты, ответила Аделаида и посмотрела вслед удаляющейся женщине, которая стремительно приближала разговор с отцом Сэмуэля. Не глядя на парня, вошедшего следом, девушка села на диван, нервно сжимая нежную кожу ладони. Трёхсотлетний мужчина, который мог испепелить её взглядом, вряд ли внушал доверие, несмотря даже на то, что его жена казалась весьма спокойным и милым человеком.

Закрыв глаза, Петрова размяла шею руками, пытаясь отвлечься от навязчивых и не очень приятных мыслей. Она не могла представить себе то, как человек, пусть и имеющий магические способности, может прожить столь долгую жизнь и совершенно не собираться её заканчивать. И как бы сильно могла измениться Вселенная, если бы люди доживали до трёхсот лет и не считали подобное чудом. Людям отмеряется куда меньше времени, но, впрочем, иногда и магам его не хватает. Ада усмехнулась. Её мать, несмотря даже на то, что была ведьмой, прожила всего лишь двадцать семь лет. Дочка уже прожила добрую половину жизни собственной матери, и это на самом деле ужасало.

- Послушай, - вдруг заговорила девушка, открывая глаза и поднимаясь с дивана. – Тебе известно, как умерла моя мать?

- Многие ведьмы и колдуны бились над этим вопросом, - лишь пожал плечами Локучев. Держа в руках небольшую бордовую книжку, он перелистывал страницы, делая вид, что правда читает это. – Единственное, что все мы знаем точно – её смерть была убийством, а не обычным стечением обстоятельств.

- Её убил кто-то из магов?

- Наверняка, - немного подумав, ответил Сэм, разочарованно откладывая книгу на столик, стоявший рядом и беря следующую. – Это был кто-то, кого Серафима хорошо знала, кто-то, кому доверяла, потому что в противном случае на теле были бы обнаружены следы сопротивления.

- Почему смерть моей матери является столь важным вопросом и темой для обсуждения? Я слышала от многих о том, что ею восхищались, что она была сильнейшей, но я, - Аделаида покачала головой, тяжело вздыхая. – Понимаешь, я ведь ничего о ней не знаю. Она умерла, когда мне было шесть, и я даже не могу быть уверенной в том, правдивы мои воспоминания о ней или же это простая генерация мозга, вызванная защитной реакцией после её смерти.

- Особенность Лунгрен в том, что она стала первой главой Ковена, кто родился от союза ведьмы и колдуна. Раннее подобное было запрещено, потому что считалось, что такие, как твоя мама, имеют слишком большой набор чувств и, следовательно, не смогут управлять народом. В какой-то степени Старейшины были правы, ведь она ушла в мир людей. Моя мать говорит, что ей хотелось понять человеческий мир и, возможно, сблизить народы, но в своём изучении она забыла о том, кем должна была стать на самом деле.

- Твоя и моя матери дружили?

- Можно и так сказать, наверное. Серафима была младше на шесть лет, её мать не состояла в Ковене и просто подкинула ребёнка на их остров в надежде на то, что кто-то её подберёт. Так и случилось. Её нашла ведьма, тренировавшаяся со своей наставницей неподалёку. Вроде как, услышали, что кто-то прошёл через барьер, а дальше? Дальше я ничего не знаю, - вдруг жёстко сказал Локучев и, развернувшись, начал двигаться к выходу из гостиной, не смотря больше в сторону Аделаиды.

Остановившись под аркой, Сэмуэль внимательно посмотрел в ту же сторону, куда не так давно уходила Ребекка, и напрягся, превратившись в струну. Словно заметив что-то, он резко выдохнул, сжимая руки в кулаки с такой силой, что выступающие костяшки начали белеть, и тут же двинулся вперёд, не обращая внимания на следящую за ним девушку.

Оставшись в одиночестве, Аделаида вновь изумлённо покачала головой, поражаясь странным и совершенно необъяснимым действиям Сэмуэля. Подойдя к столику, где не так давно стоял Локучев, она подняла книгу, которая так ему не понравилась. «Сборник стихов», автор Дж. Миллерой. Внимательно изучив первые страницы, девушка еле сдержала смех. Автор писал об искренней любви, которая подобна плохо прикрученному колесу к колеснице, и сравнивал чувства с отношением коровы к свежей, утренней траве. И впрямь, такое вряд ли может кому-то понравиться.

В комнате послышались чужие шаги и девушка, резко напрягшись, повернулась и вернула сборник на его обычное место. Стоящий в проходе мужчина с интересом изучал Петрову, держа в руках книгу Ведьм, укрытую куском ткани. Его лицо казалось жёлтым, напоминая страницу старого фолианта, а на левой половине щеки, прямо под глазом, красовались два уродливых шрама, как от когтей большого животного. Длинный синий плащ застёгивался на выполненную из золота голову льва, а при движении слегка распахивался, открывая ярко-алую подкладку.

- Рад видеть Вас в своём скромном убежище, мисс Петрова, - голос у мужчины был тихий и спокойный, но, несмотря на это, вызывал в душе девушки непонятный страх. – Меня зовут Эрик, Вы можете звать меня именно так.

- Тогда и Вам лучше звать меня Аделаидой, – заметила она, стараясь не выглядеть напуганной. – Давайте не будем затягивать нашу беседу, я бы хотела вернуться домой к завтраку.

- Вот как? А Вы не промах, Аделаида, - рассмеялся Эрик, кладя на стол между двумя диванами книгу Ведьм и, проследив за внимательным взглядом девушки, вновь подозрительно добродушно улыбнулся. – За этим Вы пришли?

- Всё верно.

- Но ведь Вы же должны понимать всю важность подобной вещи, раз хотите получить её обратно, не так ли?

- Я так не считаю, - покачала головой Ада, подходя чуть ближе. – Я не должна понимать важность этой вещи, потому что она априори мне принадлежит куда больше, чем Вам. Моя мать хранила её, а значит, дальше буду хранить я. И так получается, что Вы к нашей семье не имеет никакого отношения.

- Боюсь, тут Вы ошибаетесь, юная леди. Так получается, что книга Ведьм может храниться лишь у ведьмы, а я что-то не очень уверен в том, что Вы ею являетесь, - развёл руками мужчина, показательно грустно покачав головой.

- Но разве Вы имеет право хранить её у себя? И, тем более, передавать кому-либо? Вам даже носить её приходиться в тряпке, потому что Вы не имеете права поднимать её, - столь наглое заявление Эрика и его уверенность в том, что сегодня она покинет замок без книги, взбесило девушку.

Она, продолжая говорить, подходила всё ближе к столу, не отрывая взгляда от глаз колдуна.

- Вот как, Аделаида? Думаете, что всё знаете, но, к несчастью, понимаете слишком мало. Такими темпами мы с Вами не придём к единому решению.

- Единому решению? – копируя голос мужчины, повторила Петрова. – Интересно, каким может быть это решение, особенно в том случае, когда Вы решили всё уже на пути в эту комнату?

Ухмыльнувшись, Эрик не ответил, медленно подходя к камину за спиной девушки и, поднимая небольшую коробку из тёмного дерева, аккуратно стёр рукой пыль. Прокрутив небольшой бронзовый замочек и дождавшись звонкого щелчка, мужчина откинул крышку, беря в ладонь маленький чёрный мешочек.

- Знаете, что это? – спросил Локучев, вытряхивая на руку аккуратную, небольшую жемчужину, сверкавшую, словно начищенная тарелка к празднику. – Конечно, не знаете и, именно поэтому, я объясню Вам, милая Аделаида. Это, моя дорогая, пайтонис - жемчужина магов, артефакт столь же древний, как и книга Ведьм. Эти жемчужины были выращены одной из Прародительниц ведьм, Вети, и созданы ею для того, чтобы определять: является ребёнок магом или нет. Когда магия только начинала проникать в жизнь обычного человека, только с помощью пайтониса можно было выяснить наличие способностей. Сейчас редко кто использует подобный жемчуг, да и мало его осталось, но, на Ваше счастье, Аделаида, один у меня всё же есть один. Вытяните руку, - приказал Эрик, вставая напротив девушки. Не решаясь ослушаться, Петрова протянула левую ладонь к мужчине и закусила губу, почувствовав, как он вложил в её руку жемчужину, оказавшуюся куда тяжелее, чем девушка могла предположить.

- И что мне с ней делать?

- Сыграем в игру: если жемчужина почернеет – я отдам Вам книгу. С одним условием, конечно. Моя жена откроет её и заберёт пару страниц, которые нужны мне, чтобы выжить. Человеку, которому нужен этот Гримуар, может на первое время хватить и их. Если же с жемчугом ничего не случится – моя девочка сотрёт Вам память обо всём, что произошло, и Вы очнётесь у себя дома, ничего не помня о случившемся. Идёт?

- Что находится на тех страницах, которые так нужны Вам? – спросила Аделаида.

- По правде сказать, я пока не знаю. О содержимом никто меня не уведомлял, - встряхнул плечами мужчина, усмехаясь. – Оно мне не так уж и важно, дорогуша.

- Хорошо, - немного подумав, ответила Петрова. - Пусть будет так, как Вы предлагаете, - свободной рукой пожимая руку Локучева-старшего, она одновременно распрямила плечи.

Девушке казалось, что всё происходящее просто нереально, но, несмотря на это, она также понимала, что от того, что сейчас произойдёт, буквально зависит её будущее.

Жемчужина перекатывалась в ладони, словно маленькая гиря, и Ада, неуверенно глядя на неё, никак не могла понять, что же ей нужно сделать для почернения артефакта. – Итак, я должна подумать о чём – то?

- Просто сожмите ладонь, всё остальное сделает жемчуг.

Послушавшись мужчину, Аделаида осторожно сжала руку, пытаясь что-то почувствовать, но ничего, кроме ровного тиканья часов, не проникало в её разум. Эрик улыбался, словно кот, которому только что предложили миску с молоком, и девушка, глядя на него, начинала задумываться о правильности этого эксперимента. Что, если Локучев заведомо обманывает её? Нервно сжимая жемчужину внутри кулака, Ада сглотнула, опустив взгляд на свою ладонь.

- Показывай, - наконец приказал Эрик, дёргая девушку за руку и самостоятельно раскрывая её пальцы. Смотря на белоснежный жемчуг, Петрова испуганно отшатнулась, понимая, к чему это ведёт.

- Стойте, такого просто не может быть, ясно? – качая головой, беспомощно бормотала Аделаида, не давая мужчине забрать артефакт обратно в шкатулку. – Дайте мне ещё одну минуту.

- К чему всё это, девочка? Пойми, не всем дано быть магами, не стоит расстраиваться! Нужно жить дальше, Аделаида, так что просто отдай её мне, и мы разойдёмся так, как и договаривались!

- Я не уйду отсюда без книги!

С силой сжав жемчужину в руке, Ада почувствовала, как она врезается в кожу, раня до этого совершенно круглыми краями. В голове Петровой крутились воспоминания о матери и осознание того, что она просто не может её подвести. Эрик не вызывал в душе доверия, и девушка понимала: отдавая ему книгу она обрекает на что-то ужасное каждого, кто будет к ней прикасаться. Это ощущалось почти на подкорке, Аделаида даже не понимала, почему считает так, но одно знала точно: у неё нет другого выбора. Ей нужно забрать Гримуар, нужно доказать, что она обладает магическими силами, а всё, что ожидает её дальше, в неизведанном будущем – уже совсем неважно. Перед глазами вновь возник яркий, ослепительный луч, вызванный переживаниями на балу Таскановой и Петрова, словно не контролируя себя, глухо рассмеялась.

Она так искренне боролась с признанием того, что её мать была ведьмой, что она сама – ведьма, даже не видя собственных способностей, а сейчас, стоя перед человеком, сомневающимся в её силе, пытается доказать, что собственные сомнения – ложь. Несмотря на всю пугающую сторону магии, несмотря на невероятность факта существования ведьм и колдунов, Аделаида понимала, что не хочет всё это терять. Не хочет терять новые истории о матери, не хочет терять память о последних часах жизни, не хочет терять саму возможность войти в этот мир. Она боится, чертовски сильно боится не справиться. Но потерпеть поражение, даже не попытавшись?

Словно дотронувшись до оголённого провода рукой, Ада почувствовала, как сильный разряд встряхнул всё её тело от кончиков левых пальцев до самых ног. Упав на колени, и будто вновь ощутив, что под кожей, там, где течёт кровь, есть что – то ещё, девушка раскрыла ладонь, выпуская из неё жемчужину бордово-кровавого цвета. Картинка перед глазами расплывалась, заставляя Петрову многократно моргать, чтобы привести себя в чувства, но, вопреки этому, она была уверена в том, что видела. Жемчуг красного цвета лежал прямо перед ней, сияя в ярком свете настольной лампы.

- Никогда не видел ничего подобного! – восторженно воскликнул Локучев-старший, резко наклоняясь к полу и, вместо того, чтобы помочь девушке подняться, ловко схватил пальцами жемчужину.

- Теперь Вы вернёте мне книгу, так ведь? – опираясь на диван, спросила Ада, вставая на ноги и медленно приближаясь к лежащему на столе фолианту. – Жемчуг поменял цвет.

- Да – да, поменял, но ведь это невероятно! Красный цвет – это просто поразительно! Простите, моя дорогая Аделаида, но я не могу позволить Вам сейчас уйти, - рассмеялся мужчина, тряся в руках артефакт, словно пытаясь найти какой – то подвох. – Можете забрать книгу, но придётся остаться здесь на пару дней.

- Мы так не договаривались! – растерянно пробормотала девушка, растирая почему – то похолодевшие руки. – Меня не волнует то, что Вас так заинтересовал какой-то жемчуг, почитайте книги и выясните, что с ним не так, но не смейте ограничивать меня в передвижении.

- Успокойтесь, Аделаида. Вы должны понимать, что подобные отклонения от нормы могут быть опасны для Вашего же здоровья. Нигде, кроме этого места, не хранится столько информации, и я определённо не советую покидать его до выяснения всех обстоятельств, - прежде, чем девушка успела что-либо возразить, Эрик продолжил. – Останьтесь хотя бы до завтрака, поверьте, Ребекка готовит просто удивительные блинчики.

- И потом я смогу уйти вместе с книгой Ведьм?

- Конечно!

Со стороны входа послышался чей – то громкий выдох, и Ада, быстро обернувшись, тут же увидела саму Ребекку, переодевшуюся в тонкий белоснежный халат, с плеч которого струились длинные изумрудные верёвочки. Держа в руках бронзовый канделябр с тремя зажженными свечами, женщина с интересом смотрела на мужа и Петрову. Серебряные волосы, словно расплавленный металл, были разбросаны по плечам, а на длинных пальцах было надето огромное множество колец. Эта ведьма определённо производила на окружающих необыкновенное впечатление, потому что Аделаида, замерев в неудобном положении, смотрела на неё, затаив дыхание. Странная мысль мелькнула в сознании Ады и в памяти возникла фраза из недавно прочитанной книги: «Девочки, рождённые из глины и чужой крови, ничем не отличаются от остальных, но я всё равно примечаю их по серебристым волосам и бледным лицам – особенности, которая сопровождает каждую из них». Неужели возможно это? Встретить одну из таких?

- Ребекка, проводи нашу гостью в комнату отдыха, ей стоит немного поспать, - подал голос Локучев, складывая жемчужину обратно в мешочек и, что-то прошептав над ним, сложил обратно в шкатулку.

- Она останется у нас? – удивлённо спросила женщина, не отрывая взгляда от деревянного ящичка и глядя лишь на него. – Что у вас тут произошло?

- Я решил проверить Аделаиду перед тем, как отдавать ей книгу Ведьм и она, стоит отметить, прекрасно прошла моё испытание. И да, она останется здесь до завтрака, ведь так? – обратившись к Петровой, поинтересовался Эрик, довольно улыбаясь. Когда он делал это подобным образом, глаза его сильно щурились и шрамы, поднимаясь вверх, натягивали кожу, открывая до этого незаметные, мелкие рубцы.

- Да, потом мне нужно идти, - встряхнув волосами, ответила девушка, отворачиваясь от пугающего её колдуна. Взяв книгу в руки и прижав её к себе так сильно, словно она стоила целое состояние, Аделаида подошла к Ребекке, всё ещё смотревшей только на шкатулку. – Если моё присутствие как-то тревожит Вас, - начала было Ада, но женщина тут же прервала её, крепко взяв за руку.

- Прекрати, дорогая, всё в полном порядке! – явно напоказ, весело воскликнула Ребекка и, дёрнувшись, быстро повернула в сторону от гостиной, увлекая девушку за собой. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, освещаемый лишь свечами, которые продолжала нести ведьма, Ада чувствовала окутывающее их напряжение, которое так и искрилось от её спутницы.

- Скажите, Вы знаете что-то, что пугает Вас? – наконец решилась спросить девушка, осторожно вытаскивая руку из крепкой ладони Ребекки. – Это как-то связано с жемчужиной, которую дал мне Ваш муж?

- Тихо! Не стоит так говорить об этом! Использование пайтониса строго запрещено, потому что он буквально высасывает из тебя большую часть сил, и я сильно встревожена из-за того, что Эрик решился на подобный шаг! Смертельно, смертельно опасно...

- Это могло навредить мне?

- Это убило бы тебя, если бы ты в тебе не текла магическая кровь, Ада. Пайтонис запретили в магическом сообществе именно потому, что из-за него дети умирали сотнями, если не тысячами, - прошептала женщина, останавливаясь около одной из зеркальных дверей. – Не представляю, что могло бы случиться. Хорошо, что пайтонис всё-таки почернел, ведь иначе мы бы сейчас не разговаривали с тобой.

- Только... - замялась Петрова, входя в комнату вслед за Ребеккой и стараясь не наступить на полу её халата. – Он не почернел. Жемчужина была бордовой, почти как кровь.

Ведьма остановилась так стремительно, что Аделаида чуть не влетела в неё. Повернувшись всем телом и откинув волосы назад, Ребекка изумлённо оглядела девушка и затем, подняв на неё взгляд, наконец выдохнула, чуть не затушив свечи.

- Это плохо? – растерянно спросила Ада, вновь чувствуя себя неуютно под столь внимательным взглядом голубых глаз. – Мне стоит беспокоиться?

- Ну что ты, дорогая, - улыбнувшись, заявила женщина, уверенно ставя канделябр на тумбочку около двери и, щёлкнув пальцами, шире раздвинула шторы, чтобы впустить в комнату больше света. Петровой показалось, что она почувствовала дуновение ветра, вырвавшееся из пальцев Ребекки. – В этом нет ничего плохого, просто подобное встречается не очень часто. В общем, располагайся. Я разбужу тебя к завтраку, если ты сама не проснёшься к этому времени.

- Да, спасибо, мне кажется, я и впрямь очень устала.

- А вот в этом стоит винить пайтонис, - сказала ведьма и, осторожно погладив девушку по плечу, вышла из комнаты. – Изумительно! – донеслось до Аделаиды уже из коридора, но она не решилась выглядывать и переспрашивать что-либо у ведьмы.

Девушка стояла около двери, не решаясь сделать и шага. Эрик дал Аде пайтонис, способный убить её, если бы она не оказалась ведьмой. Он и впрямь забирал силы, Петрова отчётливо это ощущала. И если жемчуг сделал это с ней, то что могло произойти с младенцами?

Поражённо осматривая комнату, девушка села на кровать, предварительно отодвинув нежно – розовый балдахин, окутывающий всё спальное место. Положив рядом с собой книгу, Петрова удовлетворённо провела пальцами по плотному корешку, словно чувствуя тепло, исходящее от каждой его частички. У неё получилось! Осознание этого постепенно вливалось в грудь Аделаиды, погружая всё её существо в водород изумительных эмоций, дарящих чувство полёта. Впервые за всю жизнь, наверное, девушке казалось, что она абсолютно счастлива и ничто не способно изменить этого факта. Восторг, радость, спокойствие и удовлетворение посетили её, уверяя в том, что Серафима, наконец, могла бы ею гордиться. Ведь разве не является поводом для гордости то, что у дочери что-то получилось? Получилось потому, что она искренне захотела этого, захотела доказать самой себе, что способна быть не просто тенью своих родителей, а кем-то большим. И впрямь, не так важно, что последует за этим дальше.

Внимательно изучив книгу на подлинность, Ада, наконец, успокоившись, вновь попыталась открыть Гримуар, но тот, словно намертво залитый клеем, никак не хотел поддаваться. Это определённо было связано с тем Ковеном, о котором говорил Сэмуэль. Раз Эрик был уверен в том, что его жена сможет её открыть, значит, Ребекка действительно была одной из тех, кто лично знал её мать. Единственной выжившей. Это давало небольшую надежду на то, что женщина расскажет хоть что – то о жизни Серафимы до встречи с Григорием, расскажет о том, как мама училась магии, поведает о тех вещах, которые просто не могут знать остальные. Ребекка казалась хорошей. Непохожей на остальных членов семьи Локучевых. Аделаида даже подумала о том, что сможет попросить её о помощи, но это, конечно, надо оставлять на утро.

Счастливо погрузившись в мысли, Аделаида довольно быстро заснула, улегшись поперёк кровати. Как только она это сделала, до этого прозрачный балдахин поменял структуру, превратившись в плотные, закрывающие свет шторы, которые не давали лучам проникнуть внутрь и потревожить спокойный сон девушки.