Дыши мной

Когда люди симпатизируют друг другу, то они пытаются произвести впечатление, оказывать красивые жесты, да и просто стараются проводить время вместе, чтобы потом на смену всему этому пришла искренняя любовь. Когда я доросла до отметки, позволяющей ходить на свидания с мальчиками, я знала, когда парень пытается произвести на меня впечатление и оказать те самые красивые жесты, но я никогда не знала, каково это видеть от Дилана Уильямса.

Стоя посередине полупустого дома, я смотрела лишь на него — парня, который без единого букета цветов или коробки конфет окончательно украл моё сердце. Я не знала, как это может быть возможно, но у него это получилось. Существует множество причин ударить себя по голове за то, что я влюбилась в него, но всё это перечёркивается лишь одной причиной — им же самим.

Но в какие-то моменты, например, как сейчас, я не могла дать возможности перейти черту моих принципов.

— Прекрати, — встав между Диланом и просто Джеем, я ощутила исходящую от них обоих такую ненависть, словно они что-то не могли поделить. — Он тут вообще не причём, сам весь вечер пил пиво.

Я вступилась за парня не потому, что хотела противиться чувствам к Уильямсу, а потому, что его обвинения, с которыми он накинулся на бедного парня, не были подтверждены какими-либо фактами.

— Я его вижу раз второй или третий, это не внушает мне доверия, что это не он, — голос Дилана был грубым, расчётливым, а глаза темнее мрачной тучи. По телу побежали мурашки.

Просто Джей посмотрел на парня со злостью, когда тот схватил меня за локоть и поволок вглубь дома, будто жертву в своё логово.

— Пусти меня, — брыкаясь, я пыталась достучаться до него, но он меня даже и не слышал, и меня тут же разразила злоба. — Отпусти меня, Уильямс!

Но он не слушал. Тело трепетало от его прикосновений, но я пыталась никак не реагировать, пока он не затащил меня в какую-то комнату в тёмно-синих тонах и не велел сидеть тут, пока он разбирается с моим новым ухажёром, который отчаянно требовал меня отпустить.

— Я не твоя рабыня! — крикнув парню вдогонку, я со всей силы ударила ногой в закрывшуюся на замок дверь.

Прислушиваясь к шуму на первом этаже, я лишь расслышала указ Тайлеру отвезти Эшли домой и, если понадобиться, остаться с ней до утра, а дальше из-за включённой музыки мало что можно было разобрать, поэтому я уселась на пол перед дверью. Долбить в неё не было никакого смысла. Комната окутала меня своей темнотой, даже раскрытые шторы не могли сгладить атмосферу, поэтому пришлось в буквальной темноте чуть ли не ползать в поисках выключателя от настенного светильника.

Тогда под огромной кроватью я наткнулась на огромную, не успевшую покрыться пылью, книгу. Имея свою небольшую библиотеку, я узнала её из тысячи — Маргарет Митчелл "Унесённые ветром". Мой рот раскрылся от удивления, ведь я бы никогда не подумала, что Дилан Уильямс может читать романы. Особенно такие.

Именно из-за книги я была не уверена, что это его комната, но на этаже все другие были абсолютно безвкусные, а эта мрачная и заманивающая, как и её владелец. Мои подозрения растворились, когда, приглядевшись, я увидела на стенах плакаты с новыми клубами и лишь одна фотография выбила меня из колеи — фотография Агнесс, матери Дилана.

Её внешность совсем была не похожа на внешность Уильямса, но огромная схожесть состояла в тёмных, словно без капли жизни, глазах. Я смотрела на темноволосую женщину, которая подарила этому миру человека, который стал всем для меня. Отчасти я была благодарна ей, и неважно, что Дилан всю жизнь жил с мыслью, что с его матерью что-то случилось. Всему была виной я. И я до сих пор обрекала его на эту ложь.

Замок в двери щёлкнул, а я, быстро поставив фотографию на место, спрятала книгу под подушку. Комната будто приветствовала своего хозяина и озарилась светом яркой луны. Я тяжело вздохнула, вспомнив про просто Джея.

— Что ты сделал с ним? — я накинулась на парня, а в голову не переставали лезть ужасные домыслы.

Уильямс метнул на меня злобный взгляд и, скинув с себя куртку, грозно направился ко мне. Шаг за шагом - и я упёрлась спиной к прохладному столу, на котором тихо брякнули канцелярские принадлежности.

— Запомни, Каррингтон, — опасно близко приблизившись к моим губам, начал он: — Не суй свой нос в мои дела, которые тебя никак не касаются.

Его руки опустились на стол по бокам от моих бёдер, а по телу будто ударило током. Я слегка отвернулась, пытаясь не ёрзать в плену его рук.

— У твоего дружка нашли в куртке рассыпной наркотик, разве не тебе он предлагал выпить? — его злобный оскал заставил заиграть желваки на лице.

Я не верила, что это был Джей, он не мог поступить так. Слишком уж дружелюбно выглядел этот парень, чтобы попытаться сотворить такое с десятками людьми, а уж тем более со мной.

— Я не верю тебе, — тихо, буквально шёпотом, сказала я, на что парень сжал край стола.

— Ты думаешь, что я шутки шучу?! — повысив голос, он схватил меня за запястье. — Ты стояла и слушала его глупые признания, когда он чуть не впихнул тебе бутылку c наркотой!

Его крик заставил меня зажмуриться. Низ живота сворачивался в тонкую трубочку из-за страха, но я не подавала виду. Я позволяла ему хватать меня, причинять боль, как физическую, так и моральную. Я была готова стерпеть всё, лишь бы он всегда был рядом. Пока в какой-то момент не начала сопротивляться.

— Так, может быть, именно это тебя задело? — неожиданно даже для себя, сказав это, я уже не могла остановиться. — Ты срываешься, потому что боишься, что кто-то может отобрать твою игрушку!

Впервые за всё это время я поняла, что скрывалось в таинственном блеске глаз Дилана Уильямса и его образа "плохиша" — он ревновал и боялся. Только история с просто Джеем действительно дала мне это понять. Именно поэтому он притащил меня сюда, именно поэтому срывался. Он боялся. Впервые я вижу насквозь его настоящие чувства.

Поток моих мыслей замирает, когда его губы неожиданно накрывают мои. И я словно теряю саму себя. Я забыла, кто я на самом деле, я забыла всё, что заканчивалось, на одном лишь нём. В этот момент, даже если загорится дом, мне будет абсолютно плевать. Здесь только мы и наши сердца, быстро стучащие от страстного поцелуя.

Его сильная рука подхватывает меня, пока другая всё смахивает на пол. Поясница чувствует прохладу письменного стола, а он продолжает терзать мои губы. В лёгких не хватает дыхания, я цепляюсь за его спину, как за спасательный круг. Голова кружится, и я пульсирую в его руках от одного лишь прикосновения.

— Я хочу тебя, — нежно шепнула я ему на ухо, и парень больше не смог себя сдерживать. Он рывком поднял меня со стола, уложив на мягкую кровать.

Моё тело изнывало и просило лишь только его. Это я знала и чувствовала давно, но всё же боялась себе в этом признаться. В какой-то момент я надумывала остановиться, ведь, возможно, это всё неправильно, но, когда Уильямс стянул с меня футболку, все сомнения разом отпали.

Решив не играть по нечестным правилам, в ответ я стягиваю с него одежду. Когда наши тела соприкасаются, и, почувствовав жар, исходящий от него, я не выдерживаю, слегка простонав парню в губы. Он целует моё тело, как будто в последний раз, а руки прижимают к себе, боясь отпустить.

— Подожди, Дилан, — остановив парня и пытаясь перевести дыхание, я поднимаю на него стыдливый взгляд, боясь признаться ему в том, что я девственница. — Я до этого никогда...

— Я знаю, — он улыбнулся, после чего резко оказался во мне.

Всю оставшуюся ночь мы дарили себя друг другу. Он был страстным и одновременно нежным любовником. Голоса и музыка давным-давно утихли в доме, а звуки моей любви продолжались до самого утра. Я никогда не думала, что Дилан Уильямс может быть таким обходительным. Он целовал меня, аккуратно вычерчивал невидимые узоры на спине, после чего ласково гладил по волосам и шептал о моей нагой красоте.

Только под утро Дилан уснул. Смотря на слегка появившуюся щетину на его мирно спящем лице, я чувствовала себя как-то по-другому, будто стала старше и намного женственнее. Лёгкая улыбка не сходила с лица, а маленькое красное пятнышко на светлом постельном белье вновь заставило нахлынуть воспоминаниям, от чего ещё побаливающий низ живота снова приятно заколол.

Обратно повернувшись к Уильямсу, я положила руку на его голый живот. Я слушала его мирное дыхание, а по щеке скатилась небольшая слезинка.

Впервые за всё время я засыпала со слезами от счастья.

***

На утро меня разбудил не романтический завтрак в постель, не сладкий поцелуй и милые фразочки, а настоящий грохот, исходящий снизу. Вскочив с кровати, я быстро натянула на себя свои разбросанные вещи и, стоя с обувью в руках, была готова обороняться ею от грабителей, но на какое-то время звук то затихал, то потом снова разрастался. Пересилив себя, я аккуратно открыла дверь, но, высунувшись из неё, я ничего не увидела. Оставалось только спускаться вниз.

Из-за прерванной вечеринки в доме жутко разило алкоголем, а дорогие ковры вовсе были прожжены окурками сигарет. Подойдя к лестнице, я так же выглянула с неё, но в зале никого не оказалось. Только когда я спустилась и прошла на кухню, меня встретил Уильямс-старший с бокалом кем-то недопитого виски.

— Юная Гвен, — расплывшись в омерзительной улыбке, мужчина средних лет медленно потянул тёмную жидкость из бокала. — Я так понимаю, твой внешний вид сейчас должен говорить сам за себя. Мой недоумок тебя ещё не выставил за то, что ты лживая дрянь? — его глаза метнули на меня полный ненавистью взгляд. — По крайней мере, я бы уже давно придушил тебя, если бы не был занят твоим отцом, который снова сбежал с моей любимой жёнушкой.

В этот момент он был похож на настоящего маньяка-убийцу, готовым растерзать меня при первой возможности, но для такого человека, как он, это было бы слишком просто. Он чего-то выжидал, но понять, чего именно, мне не дала моя накатившая злость.

— Кто бы говорил про лживую дрянь, — приняв его вызов, я начала плести ответные сети. — Вы засадили собственного сына в тюрьму, преследуете моего отца, хотели шантажировать мою мать, да даже пьёте этот ужасный виски и застилаете дом дорогими коврами, — схватив со столешницы бутылку алкоголя, я демонстративно выливаю её на прожжённый ковёр. —За всем этим вы прикрываетесь деньгами, когда сами лишь умеете прятаться за отчаянными поступками. И не я тут лживая дрянь, а Вы, Джон. То, что я искренне люблю вашего сына и провела с ним ночь, не значит, что я жажду отомстить вам!

Он смотрел на меня с отвращением, желанием уничтожить и закопать, но вместо этого лишь залился звонким смехом, а наверху послышался топот проснувшегося Уильямса-младшего. Моё сердце пропустило удар.

— Любишь, говоришь? — подлетев ко мне, прошипел мужчина. — Ну, мы сейчас посмотрим, взаимна ли твоя любовь.

Я хотела вцепиться в дорогой пиджак Джона, но этого не дал спустившийся Дилан, потирающий сонные глаза и смотрящий на нас в полном недоумении.

— Хейден? Папа?

Уильямс-старший пожал руку сыну и подал бокал недопитого виски. Я стояла, переминаясь с ноги на ногу, пока мужчина не ляпнул того, что стало контрольным выстрелом.

— А мы тут с юной Гвен мило беседовали, — лицемерно улыбнувшись, он посмотрел на меня, дав понять, что эту битву он выиграл.

— Какой Гвен? — Дилан нахмурился, сжав бокал.

Мои ноги отчаянно затряслись, а в горле образовался полный желчью ком. Бежать было некуда и, если честно, я согласна на что угодно, но после всего произошедшего я не могу больше врать ему. Моя жизнь и так была с ног до головы пропитана ложью, я не хотела такого и для него...

— Да, сынок, твою подружку зовут не так, как она всем всегда представлялась, — театрально вздохнув, Джон победно ликовал. Это было слышно по его голосу. — Её отец бегает с твоей матерью от меня уже много лет, а ты, мой дорогой, слепо доверял змее, которая обо всём этом знала и даже не заикнулась.

— Неправда! — слёзы обожгли глаза, а я бросилась к парню, который вновь с той же пустотой в глазах смотрел на меня. — Я не рассказала тебе, потому что боялась потерять, — взяв его лицо в ладони, я громко роняла слёзы. — Когда ты спросил про мои чувства, я испугалась и попросила уйти тебя, но после сегодняшней ночи я перестала бояться... Дилан, я люблю тебя! Слышишь, люблю!

Но в ответ он лишь убрал мои руки, отойдя назад.

— Уходи, — без каких-либо эмоций он поставил бокал и обошёл меня, слегка задев плечом.

— Пожалуйста, Дилан, — тихо прошептала я, но он даже и не обернулся.

— Убирайся из моего дома! — его крик, словно острый хлыст, ударил по всему телу.

И я снова попыталась объяснить ему всю правду, пыталась бороться, не опускать руки и в этот раз, но всё было бесполезно. Он даже и не хотел меня слушать. Казалось, ещё чуть-чуть и он насильно выставит меня из дома. Сдерживая себя, я схватила свою верхнюю одежду с вешалки и под радостные аплодисменты Уильямса-старшего и мои катившиеся по щекам слезы покинула их дом навсегда.

***

Прощания всегда давались легко. Я никогда не задумывалась о смысле расставания с близкими, пока не столкнулась с этим лицом к лицу. Стоя с огромным чемоданом вещей и слезами на глазах, я обнимала людей, которые пришли попрощаться.

— Ты хоть звонить не забывай, — на глазах Мелани сверкали слёзы, но она даже и не пыталась их скрыть, крепко обнимая меня. — Мы тоже, когда закончим с продажей дома, обязательно будем ждать тебя в Чикаго.

Совсем недавно Джими, кое-как признавшийся в своих чувствах к Мелани, предложил продать наш дом и переехать в Чикаго, чтобы не откладывать переезд после операции Мелани, назначенной почти на канун Рождества. Мелани долго раздумывала, но потом, сославшись на то, что они уже не молодые и терять им нечего, согласилась. Я же снова порадовалась за своего бывшего опекуна.

— Ты хоть фотографии симпатичных парней присылай, —вытирая слёзы полупрозрачным платком, Эшли была готова вцепиться мне в ноги и никуда не отпускать. — Если ты не приедешь сюда на Рождество, то я лично притащу сюда твой зад!

Мы с Эшли обнялись, а подруга, совсем растрогавшись, начала громко плакать мне в плечо и умолять не оставлять её одну. Дав ей стопроцентное обещание о том, что я буду приезжать по возможности, я увидела на табло следующие рейсы. На одном из них показалась бегущая строка "Нью-Йорк - Портленд"

Выдвинув ручку чемодана, я хотела его повезти сама, но Джими настоял на том, чтобы помочь мне. Не найдя в себе смелости отказать грозному мужчине, я отдала ему свой чемодан, но меня одёрнула Мелани. Обернувшись, я надеялась увидеть его, но вместо этого навстречу к нам торопливо бежал Алан, крепко держащий за руку Аманду с цветами в руках.

Мне хотелось бы наплевать на все, остаться и не покидать дорогих мне людей, но вместо этого я просто крепко обняла их всех.

***

Портленд несколько дней радовал жаркими деньками, даже не намекая на приближавшееся Рождество. Многие открывшиеся маленькие магазинчики с зимними сладостями просто разрывались от огромных очередей и семей, скупавших абсолютно всё, что просили их дети.

После подачи документов и положительного результата аттестации, я забрала расписание на следующие три месяца и заранее отправилась покупать рождественские подарки. Я так давно забыла об этой традиции, что кроме любимого пряного печенья для Мелани ничего больше не могла найти, блуждая по магазину почти до самого закрытия.

Я хотела присмотреть для Джими смешном свитер с оленем, но я даже не знала его размер, да и все, что находилось в этом магазине, на его широкие плечи и не налезло бы. Наверняка он покупает себе одежду на заказ. Так с подарком для Джими я решила повременить. Ради поиска подарка для Эшли я блуждала по десяткам соседних магазинов, но вместо этого забрела в ночной тату-салон.

— Добрый вечер! — меня поприветствовала юная девушка, разглядывающая что-то в лежащем на столе журнале. — Хотите набить тату?

Я бы скорее всего согласилась, ведь с самого детства я хотела что-то необычное, но решиться на это сейчас я как-то не могла. Не могла до тех пор, пока события жизни не изменили меня. Поставив пакет с покупками, я одарила девушку улыбкой.

— Вы знаете, скорее всего, да.

Почти час мы сидели и выбирали красивые эскизы, начиная от тату космонавтов, заканчивая надписями про семью.

— Мне нравится идея с надписями, — устало захлопнув журнал, я посмотрела на девушку.

— Конечно, какая именно вас интересует? — она ловко достала с полки ещё одну нескончаемую папку с эскизами различных надписей.

— Я хотела бы что-то своё, — деликатно отодвинув журнал, я долго думала. — Sortez si vous le pouvez. В переводе означает: "Сделай выдох, если сможешь".

И, распечатав нужный эскиз, девушка принялась бить тату, которое стало для меня единственной памятью о том человеке, давным-давно забывшем обо мне.

***

Так и прошла часть моих каникул. В полном одиночестве и с персональным ремонтом старого дома. Затеяв его, мне пришлось устроиться в кафе к Джо. Первое время, особенно в выходные, было сложно, и я даже успела схватить пару штрафов за разбитую посуду, но довольно быстро научилась принимать заказы и даже в целости приносить их.

После ремонта на всём первом этаже дом вновь ожил. Правда, без родной матери здесь было жутко одиноко, но в выдавшееся свободное время я оборудовала кладовку со всеми её вещами, где иной раз, не пряча эмоций, оплакивала её.

Но плакала я не только из-за смерти матери. В моём графике было целое выдавшееся расписание, по которому я рыдала в подушку. Я пыталась мириться со своими страхами и фобией жить одной, лишь редко звоня Мелани, которая и вовсе забыла обо мне из-за подготовки к операции.

Эшли ушла с головой в поступление, а Алану и вовсе было не до меня. Наша связь прошла, и я даже глубоко в душе завидовала Аманде, ведь он был всегда рядом с ней, когда мне приходилось делить своё одиночество с включённым в зале радио.

Так я и не смогла уснуть до утра. Бессонница стала для меня привычным состоянием, и я уже особо не замечала её. Выйдя на кухню, я поставила на плиту чайник, который выбирала в магазине целых два часа.

Дом действительно стал прежним, но для меня всё так же оставался мрачным. Правы люди, которые говорят, что не место дарит впечатление, а люди, ведь среди бутылок и горького запаха мне было гораздо уютнее, чем среди новой мебели и совсем одной.

Чайник громко засвистел, а я так и не успела выключить его, когда по всему дому раздалась громкая трель звонка. Я дёрнулась от неожиданности, но спешить открыть её не собиралась, ведь ко мне никто не мог прийти почти в четыре часа утра.

В такие моменты я жалела, что когда-то давно моя мать отказалась ставить дверной глазок, который сейчас был бы мне кстати. Любопытство раздирало, и, если это какой-нибудь убийца, пришедший меня убить, то чёрт с ним, пусть будет так.

Но на пороге стоял далеко не убийца. А он...

— Знаешь, наверное, я тебя огорчу, — его голос снова разбудил моё спящее сердце. — Но, по-моему, я тоже люблю тебя.

КОНЕЦ.