10. Невежливая Девочка.
Машина остановилась возле моего дома. Сердце заколотилось в груди, как пойманная птица. Я сразу начала дёргать ручку, желая выскочить из этой ловушки и уйти от моего преследователя. Но машина оказалась заперта. Холодный металл ручки не поддавался, словно насмехаясь над моим отчаянием.
— Откройте.
Голос, низкий и хриплый, прозвучал совсем рядом, заставляя меня вздрогнуть. Он повернулся ко мне, и я увидела лишь часть его лица – глаза, темные, как бездонная ночь, и губы, изогнутые в зловещей усмешке.
— ай яй яй, какая невежливая девочка… — прошептал он, и от его слов по моей спине пробежал холодок.
— Откройте, пожалуйста, дверь, — прорычала я, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
— Открою, когда перестанешь общаться со мной на "вы", — его черные глаза строго смотрели на меня. Как обычно, все лицо было скрыто, кроме губ и глаз. Эта маска, эта непроницаемость – они сводили меня с ума.
— Перестану, когда вы, — я сделала акцент на слове "вы", чувствуя, как во мне поднимается волна упрямства, — покажете свое лицо и расскажете о себе больше, чем просто "меня зовут Аэро Хардинг".
Зрачки Аэро потемнели, словно в них отразилась вспышка гнева.
— Повтори, — прошептал он, и в его голосе прозвучала угроза.
— Что повторить? — сказала я, поднимая одну бровь, показывая, что я не понимаю, чего он хочет.
— Повтори еще раз мое имя, — рычит мужчина.
— Зачем?
— Я сказал, повтори, — опять рычит мужчина, и мне кажется, он вот-вот набросится на меня.
В прямом смысле, постоянно, когда ему что-то не нравится, он рычит. Как разъяренный зверь. Черт возьми!
— Аэро, — прошептала я, и из него вырвался довольный рык.
— Обо мне ты узнаешь после наказания, — его голос стал мягче, но от этого не менее пугающим. — И надеюсь, ты больше не будешь убегать от меня, куколка, а то я очень разозлюсь. — Его лицо озарила зловещая ухмылка, и я поняла, что мое наказание только начинается.
Я почувствовала, как напряжение в машине нарастает, словно воздух стал гуще и тяжелее. Его слова, "после наказания", прозвучали как приговор, и я не знала, чего ожидать. Но одно я знала точно: я не собиралась сдаваться без боя.
— Наказание? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно, хотя внутри все сжималось от страха. — За что? За то, что пытаюсь выбраться из машины, которая, как я понимаю, не моя? — притворилась я дурочкой.
Он усмехнулся, и в его глазах мелькнул какой-то странный огонек.
— За непослушание, куколка. За то, что ты пытаешься убежать от меня. Ты моя, и ты никуда не уйдешь.
Его рука скользнула по моей щеке, и я отшатнулась, насколько позволяло сиденье. Его прикосновение было холодным, но в то же время обжигающим.
— Не трогайте меня, — прошипела я, чувствуя, как по моей коже бегут мурашки.
— Ты мне нравишься, когда такая дерзкая, — прошептал он, и его губы оказались совсем близко к моему уху, как позволяло его положение с переднего седенья. — Но я люблю, когда мои игрушки послушны.
Я закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Мне нужно было найти выход, найти способ выбраться из этой ситуации. Я не могла позволить ему контролировать меня.
— Вы не можете держать меня здесь силой, — сказала я, открывая глаза и глядя ему прямо в зрачки. — Я не ваша игрушка.
Он рассмеялся, и этот смех был похож на скрежет металла.
— Ты ошибаешься, куколка. Ты моя. И я сделаю все, чтобы ты это поняла.
Он наклонился ближе, и я почувствовала его дыхание на своем лице. Я зажмурилась, ожидая худшего. Но вместо этого я почувствовала, как его пальцы касаются моей шеи, а затем медленно скользят вверх, к моим волосам.
— Ты такая красивая, когда боишься, — прошептал он. — Но я люблю, когда ты счастлива. И я сделаю тебя счастливой.
Я не знала, что он имел в виду, но его слова звучали как обещание, которое я не могла принять. Я была в ловушке, и я не знала, как выбраться. Но я знала одно: я не собиралась сдаваться. Я буду бороться за свою свободу, чего бы это мне ни стоило.
Его пальцы, холодные и сильные, перебирали мои волосы, словно изучая их текстуру. Я чувствовала, как мое тело напряглось, готовое к любому его действию, но при этом я старалась не показывать своего страха. Я не хотела давать ему никакого преимущества.
— Ты думаешь, что можешь сопротивляться? — его голос был тихим, почти ласковым, но в нем звучала сталь. — Ты наивна, куколка. Я знаю тебя лучше, чем ты сама себя знаешь.
Я резко открыла глаза и посмотрела на него. Его лицо, скрытое тенью, казалось еще более загадочным и пугающим.
— Вы ничего обо мне не знаете, — прошипела я, пытаясь вложить в свой голос всю решимость, на которую была способна. — Вы просто преследуете меня.
— Преследую? — он усмехнулся. — Я бы сказал, что я тебя оберегаю. Ты не понимаешь, насколько опасен мир за пределами моей заботы.
— Я предпочитаю опасный мир, чем ваши "заботу", — ответила я, чувствуя, как внутри меня разгорается гнев.
Он наклонился еще ближе, и я почувствовала его дыхание на своей коже.
— Ты еще пожалеешь о своих словах, — прошептал он. — Но сначала… наказание.
Я замерла, ожидая. Что он сделает? Ударит? Удержит силой? Но вместо этого я почувствовала, как его пальцы касаются моей щеки, а затем медленно скользят вниз, к моему подбородку. Он приподнял его, заставляя меня посмотреть ему в глаза.
— Ты такая упрямая, — сказал он, и в его голосе прозвучала нотка восхищения. — Мне это нравится. Но упрямство нужно направлять в нужное русло.
Он отпустил мой подбородок и откинулся назад, снова погружаясь в тень.
— Ты будешь делать то, что я скажу, — произнес он, и в его голосе не было ни тени сомнения. — И ты будешь делать это с удовольствием. Потому что я научу тебя получать удовольствие от подчинения.
Я смотрела на него, пытаясь понять, что происходит. Его слова были пугающими, но в них было что-то… завораживающее. Я чувствовала, как мое сопротивление начинает ослабевать, как страх сменяется каким-то странным любопытством.
— Вы не можете заставить меня, — прошептала я, но мой голос звучал неуверенно.
— Я не заставляю, — ответил он. — Я убеждаю. И я очень убедителен.
Он снова наклонился ко мне, и на этот раз я не отшатнулась. Я смотрела в его темные глаза, пытаясь разгадать их тайну.
— Ты моя, куколка, — прошептал он, и его губы коснулись моего уха. — И скоро ты это поймешь.
Я почувствовала, как по моему телу пробежала дрожь. Это был страх, но в нем было и что-то другое. Что-то, что я не могла объяснить. Я была в ловушке, но, возможно, это была ловушка, из которой я не хотела выбираться.