необратимость
Слезы застилали глаза. Толкая всех, кто стоял на дороге, она неслась к выходу, лишь бы как можно быстрее покинуть это место. В висках пульсировало, а сердце, казалось, вот вот выпрыгнет из груди.
Спускаясь вниз по деревянным ступенькам, она врезалась в парня. Подняв глаза, разглядела в нем Сутулина. Взглянув на подругу, он не понял, что случилось, но даже не успел спросить, Ляля уже неслась дальше, опустив взгляд.
Хотелось зарыться под землю, спрятаться, чтобы никто не нашел. Боль пропитывала каждую клеточку организма. Один вопрос крутился в голове, повторяясь все громче с каждой секундой.
Не разбирая дороги, она бежала куда глаза глядят и в скором времени уткнулась в знакомый дом, который с новой силой обрушил на девушку всю боль. Это был дом Турбо.
Усевшись на бетонную плиту прямо около его подъезда, Ляля подогнула под себя колени и спрятала лицо. Тело как будто било током. Воспоминания об их поцелуе вспышками мелькали в голове, принося еще больше невыносимых страданий.
Только спустя пол часа, Ляля подняла заплаканные глаза, когда донесся чей-то грубый голос.
- девушка, с вами все хорошо?
- неизвестный мужчина стоял в паре метров от нее, внимательно вглядываясь в лицо
- д-да - ответила она, перебивая дыхание
- точно? - мужчина подошел ближе, из-за чего темноволосая инстинктивно прижалась к стене - мне показалось, вы плачете
- нет - отрезала она, поднимаясь на ноги, натягивая как можно сильнее капюшон - я жду друга
Выбора не было, оставаться на улице с этим мужчиной было страшно, поэтому Ляля шагнула к подъезду, потянув на себя деревянную дверь.
Оказавшись в помещении, она застыла у входа. Слезы продолжали катиться по щекам, создавая соленые ручейки. Усевшись на ступеньки, она уткнулась лицом в колени, продолжая прокручивать в голове момент, пережитый 40 минут назад.
Пульсация в висках только усиливалась и давила. Его поступок, казалось, уничтожил все живое внутри. Надежда, жившая в ее сердце до этого момента, умерла и казалось, больше никогда не воскреснет.
Сигареты из пачки улетали одна за другой и спустя пару часов в подъезде было нечем дышать. Сигаретный дым застилал помещение, рассеиваясь в воздухе.
Ляля продолжала сидеть на ступеньках, сама не зная, чего ждет. Пронося в своей памяти все моменты с Турбо, слезы продолжали наполнять глаза и скатываться по щекам, приземляясь на бетонный пол.
Темноволосая даже близко не понимала сколько времени провела в этом подъезде, но, медленно встающее из-за горизонта солнце, говорило о наступлении утра. Для нее как будто не прошло и часа. Мысли так плотно забили голову, что она не заметила полностью скуренной пачки сигарет, которую купила еще днем.
Тело как будто вросло в ступеньки и атрофировалось. Как бы сильно ей не хотелось оказаться в теплой кровати сейчас, Ляля не могла встать, продолжая жечь оставшиеся спички, сидя на холодном бетоне.
За всю ночь куча людей прошла мимо нее, но никто не обращал внимания на девушку, только некоторые люди бубнили что-то себе под нос, проходя мимо нее.
Когда подъездная дверь снова скрипнула, темноволосая даже не поняла взгляд. Капюшон закрывал весь кругозор, поэтому людей она не видела. Но не заметить белые кроссовки Валеры не могла.
Парень стоял напротив, глядя на нее абсолютно пустым взглядом. Ляля подпрыгнула с места, забывая, что секунду назад не могла пошевелиться.
Стараясь найти в зеленых глазах ответ на свой немой вопрос, она просто смотрела на него. В горле встал ком, а слезы нахлынули с новой силой.
- я не буду ничего тебе объяснять
- резко выдал Турбо, не сводя с нее взгляд
- за что? - прошептала темноволосая, стараясь подавить желание кричать во все горло от боли - за что, Валер?
- так нужно - холодно ответил парень, обходя ее
- кому?! - голос сорвался на полу слове и резко стал очень хриплым
- мне - все так же безэмоционально ответил он, поднимаясь вверх по лестнице - иди домой
Ляля проводила взглядом удаляющегося парня, по-прежнему не понимая, чем она заслужила это. Его безразличие только сильнее надавили на грудь, от чего кричать и биться в истерике хотелось только сильнее, но сил уже не было.
Сутки без сна давали о себе знать. На ватных ногах она развернулась, медленно ступая вниз по лестнице. Казалось, тело стало таким хрупким, что может разрушиться от любого прикосновения.
Темноволосая еле переставляла ноги, направляясь домой, пока утреннее солнце потихоньку освещало город. Люди спешили на работу, машины стояли в пробках. С наступлением утра город ожил, но не Ляля. Она осталась в прошлой ночи, в темноте и мраке. Казалось, и душа ее стала такой же, постепенно заполняясь пустотой и обидой.