Обсессия

Леон получил в качестве наказания за драку в стенах учреждения общественные работы: после уроков он вытирал полы в спортзале. В первый день отработки я осталась с ним, стоя у стопки баскетбольных мячей и хулахупов, наблюдала и с недовольством цокала, когда замечала его гримасу боли, ведь двигаться он нормально не мог.
— Я помогу, - не спросив, выхватила из его руки швабру, — а ты пока отдохни.
На удивление, спорить Беккер не стал, кивнул и присел на скамейку. Видимо, ему совсем худо.
Удивительно, Леон отдувается за всех, а Макс и Брайан, похоже, будучи любимчиками Питерса, наказания избежали, но это несправедливо - Леону досталось больше всех!
Из-за этих мыслей я крепко держала швабру и резковатыми неуклюжими движениями растирала моющее средство по поверхности.
Во вторник, задержав Леона у шкафчиков, я сообщила новость, что ушла с работы. Он на это одобрительно улыбнулся и пообещал помочь найти мне новый способ заработка. Пока брюнет говорил о странном поведении Джонни, я написала кучу сообщений до сих пор не откликнувшейся Кэндис. Чертовка, снова не заходит чат и игнорирует мои звонки.
— Хей, - я бросила сумку перед собой, встав к девчонкам лицом, — в чём дело? Вы меня избегаете?
Энджел, на голове которой была розовая панамка, сладко улыбнулась и, окинув подружек непонятным для меня взглядом, сморщила нос.
— Это не так, лисёнок.
Как же раздражало, когда она так ко мне обращалась.
— Тогда почему вы не отвечаете в чате? Вы подготовили репортаж, Диана? Рикки?
— В процессе, - уклончиво ответила одна из них, я закатила театрально глаза, — эй, мы стараемся.
— Мы же договаривались, что выпустим накопленное в эту пятницу? Что не так? Вы передумали?
— Лисёнок, - Энджел поднялась на ноги и обняла меня за плечо, — не нужно паниковать. У нас все получится.
Диана демонстративно не обращала на наш разговор внимания, будто её здесь нет. Она уткнулась в учебник по истории и щурила глаза, однако я видела её пустой взгляд - Диана только строила вид, что читала, а на самом деле она полностью сконцентрирована на нас.
— Ладно, - выдохнула я, помассировав лоб, — я просто вся на нервах...
— Что-то произошло?
— Нет, все окей, - Харпер понимающе закивала, — кто-нибудь прочёл книгу Питерса до конца?
Рикки и Диана одновременно подняли руки к небу.
— Не поверишь, но в тексте мелькали разумные мысли, - Рикки высунула изо рта леденец и облокотилась локтями на коленки, — но в основном лажа полная. Даже моя бабушка со своим маразмом такое бы не стала читать.
— Хорошо. В пятницу, надеюсь, с нами многие согласятся, иначе все старания в пустую.
— Не волнуйся, лисёнок, - Энджел вернулась на прежнее место и весело задрыгала ножкой, — я уже говорила с ребятами. Мы устроим революцию!
— Это не революция, - я поторопилась вернуть на землю девчонок, дающих друг другу кулачки, — мы просто добиваемся справедливости.
— Справедливость и революция - одно и тоже, - заявила Харпер.
Препираться с ними - бестолковое дело. Я только покачала головой и взялась за сумку, попрощавшись с «сообщницами». Следующий урок должен был быть рукоделием.

***
Весы показывали цифры, которые я принимала за глупые неосуществимые мечтания, тем не менее они не лгали. Сперва я не поверила, спустилась с них, выровнила и вновь встала. Нет, это не сон, я сбросила вес.
Сглотнув вязкую слюну, плюхнулась на кровать и взглянула на мобильник. Почему-то мгновенно, чувствуя тревогу и обиду непонятно на кого, захотелось позвонить Леону, поговорить на любую тему, обсудить последние события, посмеяться, лишь бы выбросить из головы те злосчастные цифры. Теперь я вешу сорок семь килограмм - ветер легко может сдуть меня с лица земли.
Пока я старательно вспоминала чем сегодня завтракала, по всему дому раздался дверной звонок. Странно, ведь у папы есть при себе ключи - раз, а два - он на работе. Возможно, это соседи. Раздают очередные брошюры с призывом «позаботиться о районе, где растут наши с вами детки». Раздражают. Они пересмотрели телевизионные программы про идеальный городок с идеальными улицами и домами, где ещё по утрам играет гимн, а мамочки спозаранку торопятся на пробежку.
Натянув на себя футболку с группой Битлз, я вышла из комнаты и подошла к двери как раз в тот момент, когда повторно раздался звонок.
Дверь распахнулась, после чего я увидела, стоящую на пороге высокую леди в чёрной шляпе, пальто и небольшим чемоданом. Она удивлённо ойкнула, расправила плечи и подняла худое лицо с мягкими чертами. Вот тут меня не стало, я выпала из реальности. Что бывает с людьми, которые спустя много лет видят своих «пропавших» родственников? Интересно, что они чувствуют? Не то же, что и я, однозначно, потому что отвращение приходит в момент полного осмысления происходящего, а мне, растерявшейся и поражённой, остаётся только вылупить глазища и не дышать.
Вы, полагаю, уже догадались, кто передо мной стоял. Моя мама. Да, та самая женщина, бросившая своего ребёнка и мужа ради свободной обеспеченной жизни. Та самая, из-за кого мой отец долго не мог собраться с мыслями и утешался алкоголем. Та самая женщина, из-за которой я считала себя обузой и плохой дочерью. Та самая, в кого я сейчас до глубины души хочу плюнуть.
С другой стороны, может, она видение? Всё-таки я не сумела воссоздать картину своего завтрака, и она - результат голодного бреда? Голодный бред, такое понятие вообще существует?
Женщина напротив открыла рот, чтобы что-то сказать, но я вовремя спохватилась и громко захлопнула дверь прямо перед её острым припудренным носом.
Что за черт?! Это правда моя мама?! Я прижалась спиной к двери и учащенно задышала, вцепившись пальцами в футболку, будто она натягивалась и душила меня.
Мать вновь позвонила в дверь. Снова и снова, а потом до неё, видимо, дошло, что открывать я не намеревалась, она принялась тихонько стучать.
Как она посмела сюда заявиться?! Что она вообще тут забыла? Какими судьбами эта предательница вернулась обратно после своего позорного побега?
Ноздри горели, будто я дышала раскалённым воздухом, а глотка чесалась от невыносимого порыва распахнуть дверь и высказать этой наглой дамочке все, что накипело за эти годы. Она ведь бросила не только папу, но и меня! Меня, свою дочь, совсем ребёнка... Зачем возвращаться и делать больно тем, от кого ушла сама? Это несправедливо, гадко, подло!
Я прикусила нижнюю губу и зажмурилась, надеясь плакать негромко. Горячие слёзы стекали вниз и не успевали разбиться о пол, потому что я их безостановочно вытирала руками.
— Простите, я все ещё тут, ау, - говорила беззаботно фигура снаружи, словно всё в порядке.
Словно не она пропала на семь лет и внезапно решила поностальгировать. Мама меня не узнала? С ума сойти, она реально не узнала меня, свою плоть и кровь! И судя по чемодану, уходить та не собиралась.
Тут меня ударило током, отчего я невольно выпрямилась. Сурово нахмурив брови, я развернулась к двери и точно также, как минуту назад резко захлопнула её, отварила, уставившись на незваную гостью с демонстративным равнодушием. Вдобавок, для закрепления эффекта злой девчонки, я скрестила руки на груди.
Внешне мы с ней похожи: та же форма лица, ровный нос и даже веснушки, правда у матери они практически незаметны. У неё короткая стрижка, волосы прямые и негустые, тёмные, но медового отлива. Она заметила, что я распахнула дверь, поэтому на дне зрачка загорелась надежда и, оглянувшись, мама натянула дежурную улыбку.
— Привет. Ты, наверное, Агата?
Мои зубы сейчас треснут от того насколько сильно я их сжимала. Происходящее напоминало мне встречу далеких родственников, о которых никто никогда не упоминал. Тем не менее мы не чужие друг другу в плане родства, мать и дочь, как-никак, но вот в остальных отношениях - нас ничего не связывает.
— А ты, наверное, ошиблась адресом? - парировала я, в уме раздумывая позвонить отцу, чтобы он разобрался с этой проблемой в шляпе.
Мэй застали врасплох, она не ожидала такого ответа. В любом случае, смущение её прошло быстро, она улыбнулась шире и как будто не видела в нашем разговоре или вообще встрече ничего странного.
— Маркус дома? - Мэй не отводила от меня проникновенных, словно прозрачных, глаз. Такие же серые, но с карими крапинками, как у меня.
— Нет.
— Я могу войти?
— Нет, - не сдержала нервного смешка я, поражаясь чужой наглости.
Мэй сжала ручку чемодана и чавкнула.
— Похоже, ты меня не узнаешь, прошло много времени с тех пор...
— Я прекрасно знаю, кто ты, - перебив скрипучий голос, заявила я бесцветным тоном, — именно поэтому тебе здесь не рады. Я не впущу тебя за порог, пока не приедет папа. А когда он приедет, я очень надеюсь, что и он тебя не впустит.
— Агата, - меня покоробило собственное имя из уст матери, — пожалуйста, давай поговорим в доме. Нас могут услышать соседи, - последнее она почти прошептала.
Ах вон оно что... Ей стыдно показываться на людях? Как я рада.
— Мой ответ - нет! - и я вновь хлопнула дверью, чуть не сорвав его с петель; но на этот раз не осталась в прихожей, а вернулась в комнату и бросилась на кровать, носом уткнувшись в подушку, после чего издав протяжённое мычание, я сбила её.
Кулаки непрерывно дубасили одеяло, подушки, пока, в конце концов, я не сбросила их на пол. Меня всё бесит!
Я на грани истерики и лишь внезапно свалившаяся усталость останавливала меня от поджога дома.
Дамочка на крыльце не унималась, звонила в дверь и тихо, боясь привлечь внимание соседей, звала меня по имени. Фу, терпеть не могу её скрипучий голос и южный акцент. Необычно, что для «солнечного штата» Мэй бледная, будто вампир. Хотя она точно вампир, энергетический. Стоило мне обменяться с ней репликой, как я уже хочу броситься в холодную воду и задержать дыхание.
Вдоволь наслушавшись шумом снаружи, я достала из шкафчика наушники, подключила их к сотовому и включила первую попавшуюся песню, главное не слышать «Агата, давай всё обсудим, открой дверь». Нет, не бывать этому. Я никогда не открою ей дверь в свой дом и особенно в свою жизнь.
Развернувшись лицом к стенке, я скоропостижно провалилась в получасовой сон, а потом, лениво разлепив веки, смотрела в потолок и слышала приглушённый голос исполнителя. Оказалось, левый наушник выпал из уха.
За окном вечерело, но солнце ещё светило. Собака из дома напротив басистым лаем отпугивала мою сонливость, и я круто села на ноги, прислушиваясь к голосам за дверью. Значит, папа дома, а с ним и эта женщина...
Я пулей вскочила с кровати и вылетела в гостиную, застав отца стоящим у противоположного угла, а Мэй сидящую на диване. Её чемодан был рядом, а чёрная бархатная шляпа на журнальном столике.
— Эгги, - начал было папа, но я быстро подошла к нему и яростно собрала брови у переносицы.
— Зачем ты её впустил?!
— Успокойся.
— Я спокойна, но зачем ты её впустил? Она не имеет права находиться здесь. Ты забыл? Эта женщина нас бросила! А что теперь? - я обернулась к Мэй и едко скривила рот. — Передумала?
— Не ёрничай, пожалуйста, - мягко звучал отец, хотя я отчётливо чувствовала, что ему тоже не особо приятно видеть эту женщину. — Мэй приехала ненадолго.
— Если бы ты впустила меня, Агата, - колючей интонацией вступила в беседу брюнетка, отпив глоток воды из стакана в руке, — то всё бы знала. Я вернулась, чтобы получить развод.
— Что?.. - не веря ушам, прыснула я, растерянно покосившись на отца.
Ничего не понимаю... Она шутит? Точно, так и есть.
— Пап, о чём она говорит? Вы официально до сих пор муж и жена?! Ты же говорил, что вы развелись!
— Правда? Зачем ты солгал, Маркус? - не я одна ни о чем не знала, во всяком случае это не утешало.
Я запустила пальцы в волосы и дёрнула их, пытаясь проглотить большой кусок трудно перевираемой новости. Итак, что мы имеем? Вернулась пропавшая на семь лет мать. Папа лгал о том, что с Мэй его больше ничего не связывает. Хоть сценарий для индийского сериала пиши!
— Я позже тебе объясню, - пообещал тот, и по моим губам прошлась недоверчивая улыбка.
— Не утруждайся, мне всё равно. Единственное, чего я хочу, чтобы эта женщина побыстрее покинула наш дом.
— Развод, Агата, штука непростая, - Мэй словно нарочно громко хлюпала водой и издевалась, — я могу задержаться на неделю.
— У нас в городе полно мотелей.
— Я не привыкла к подобному роду заведениям.
— Ах, точно, - театрально вздохнула я, игнорируя просьбы папы вести себя по-взрослому, — ты же у нас во Флориде в джакузи пяточки моешь и ходишь в уборную с золотым унитазом. Прости, наш город не соответствует твоему уровню.
— Эгги, прекрати! - наконец отец взорвался, строго наказав вернуться в комнату.
— Да я только «за»! У меня нет желания общаться с женщиной, которая плюнула на свою семью и укатила на побережье!
Холодный свет лампы разрывал тени в комнате. Я несколько минут простояла у прохода, прислушиваясь к разговору папы и матери. Они говорили обо мне. Мэй невзначай сказала «она выросла. Вы с ней очень похожи, Маркус». Потом послышалась громкая усмешка отца: «Она похожа на тебя, Мэй».
Эти бытовые разговоры нормальной семейки... Меня тошнит. Фу, почему эти двое ломают комедию, как будто мама вернулась из командировки, и оба в эту минуту заполняют утерянные дни воспоминаниями из прошлого? Отвратительно!
Часы пробили за полночь: я не спала. Ворочалась в постели, читала книжку, слушала песни, даже выходила на цыпочках, чтобы не разбудить спящего отца на диване (свою комнату он по-джентельменски уступил маме) за поздним перекусом. Ничто не помогало мне отвлечься от гудящих, подобно двигателю самолета, мыслей и провалиться в восьмичасовой сон. Напротив, энергия переполняла меня, словно на небе светило солнце.
Устав от бессонницы, я цыкнула, потом привстала и взглянула в окно, шторы которого были подняты. Погода воодушевляющая: кривой полумесяц собрал вокруг себя кучку мелких ярких и блеклых звёзд.
Я избавилась от пижамы, натянула джинсы, носки и толстовку, из шкафа достала пуховик. Включив фонарик на телефоне, я тихо распахнула окно и затихла, проверяя не очнулся ли отец. После этого я неуклюже забралась на подоконник, вспоминая как это делал Леон, перелезла и скоро оказалась на улице, где царил пронзительный холод. На лунном свете блестела роса, изо рта пускался пар, и я предчувствовала неуютные объятия зимы.
Прикрыла окно, но не до конца, чтобы позже влезть обратно, и побежала в тапочках что есть мочи вниз по улице. Собаки взбудоражились, предательски залаяли, беспокоя сон своих хозяев, а я, послав их к черту, спешила к Леону.
Мне было известно, что брюнет спал. И когда мои первые постукивания кулачком по его окну не давали результатов, я в этом окончательно убедилась. К счастью, спустя несколько секунд занавеска задёрнулась, а на меня уставился недоуменный молодой человек.
Леон открыл окно, выглянул наружу и осмотрелся.
— Ты что тут делаешь? - шепотом спросил сонный Беккер.
Я хихикнула, не чувствуя ни пальцев ног, ни рук, ни рта. Понадобилось время, чтобы пошевелить челюстью и ответить ему:
— Пришла на пижамную вечеринку. Помоги залезть.
Он что-то буркнул из разряда «ты чокнутая», но руки подал и помог мне взобраться, обхватив талию и с трудом спустив на пол. В его комнате тепло, поэтому пальцы, уши, нос вмиг закололи, оттаивая.
Парень стоял в чёрных штанах и такой же ночной длинной майке. Он включил ночник, протер глаза и вновь уставился в мою сторону, словно проверяя не спит ли он до сих пор.
Я стянула с себя куртку.
— Как твои гематомы?
— Нормально, - он внимательно следил за мной и, по-моему, внутри смеялся над моими выходками: я спокойно бродила туда-сюда, повесила верхнюю одежду на вешалку, оставила тапочки на пороге и вернулась к мятой постели.
— Думаешь, я сумасшедшая? - вдохнула я, укутавшись одеялом.
Пахло уютом, стиральным порошком и гелем для душа.
— Я это знаю. А ещё я знаю, что что-то произошло.
— Как хорошо ты меня изучил, - скользко улыбнулась я одним уголком рта, — даже раздражаешь.
Пока Леон доставал с верхних полок шкафа толстые одеяла, чтобы постелить мне на полу, я в подробностях рассказала ему о приезде матери. Он замер, стрельнул шокированным взглядом, после чего вставил пару замечаний и достал подушку.
— Я, скорее всего, тоже бы злился, - поддержал мое настроение брюнет, сбив подушку.
— Ненавижу её. Ты бы видел с какой наглостью она разговаривала! В детстве она казалась мне доброй феей, а в самом-то деле она ведьма.
— Правильней будет её игнорировать и не грубить. Покажи всем своим видом, что тебе хорошо без неё. Безразличие - лучший способ задеть человека.
— Ты как всегда прав, Леон, - покинув постель, я опустилась на матрас и укрылась махровым одеялом, — прости за то, что разбудила.
— Я не спал. У меня бессонница.
— У меня тоже.
Свет погас, тишина. Я лежала спиной к кровати Беккера и раздумывала о том как хорошо, что он не уступил мне своё место, как сделал это отец для той женщины. Меня это наблюдение даже рассмешило, потому пришлось прикрыть рот ладонью. Краешком уха я слышала, что брюнет не спал, он время от времени вертелся. По этой причине я перевернулась на второе плечо и застала раскрытые блестящие глаза Леона. Губы дрогнули в улыбке.
— Ты маньяк?
— Нет.
— Тогда почему ты наблюдаешь за мной, пока я пытаюсь уснуть? - в конце я прыснула в смешке.
Леон подложил под голову руку и глубоко вздохнул.
— Просто тебе будет жарко и неудобно спать в толстовке и джинсах, - ничего больше не говоря, парень встал с постели и подал мне какую-то бесформенную футболку. — Переоденься, я отвернусь.
— Ещё бы! Само собой отвернешься, - Леон исполнил обещание, а я тем моментом ловко и быстро стянула с бёдер джинсы, толстовку, под которой не оказалось ничего, и натянула белую, пропахшую одеколоном брюнета, майку, и натянула почти до подбородка одеяло, — всё. Спасибо.
Он вновь лёг боком в мою сторону.
— Пойдёшь со мной на школьный новогодний бал-маскарад? - внезапно спросил Леон, отчего я подавилась воздухом и растерянно округлила глаза.
— До него целый месяц...
— Нет, так нет.
— Я не отказывалась, эй! Я просто хочу сказать, что ещё не знаю пойду ли вообще.
— А что останавливает?
Я задумчиво прикусила верхнюю губу и нахмурилась, выпустив морщины на лбу.
— Не люблю танцы. К тому же, там будут Макс, Брайан. Ты знаешь, я их ненавижу.
— Ты всех ненавидишь, - иронично подметил Леон.
— Ну, не без причины. Чтобы любить и ненавидеть человека нужны обстоятельства, согласен?
— Существует ненависть без причины.
— За этой «беспричинной» ненавистью стоит зависть.
— Тебе всегда есть чем ответить, - закатил глаза тот и лёг на спину, рассматривая потолок.
За стенкой послышались легкие шаги. Похоже, миссис Беккер захотелось прополоскать горло водой.
— Просто я Агата Додсон.
— Звучит как вызов, - фыркнул Леон, я хихикнула и перевела на его профиль сверкающий взгляд.
— За это ты мне и нравш... - бам! Сердце пропустило удар.
Улыбка понемногу померкла, а осознание только что сказанного пробило во мне сквозные дыры, через которые свистел ветер.
К сожалению, Беккер поймал вылетевшую воробьем реплику и посмотрел на меня пытливым взором, бегая глазами по всему моему застывшему лицу, надеясь на продолжение. На объяснение. Да, черт побери, на что угодно. Однако я уже была где-то в другом мире самобичевания.
Я не собиралась говорить это, честное скаутское. Слова сами вырвались не изо рта, а из груди, словно это было правильно, к месту.
Леон приподнялся на локте, я же глотала комок, не позволяющий дышать.
— Что? - решил прервать паузу парень.
— Что? - включаем режим идиотки.
— Ты сказала, что я тебе нравлюсь?
— ...Н-ну, да. Ты же мой лучший друг, ты можешь мне нравиться, нет? Как друг.
Казалось, зрачок брюнета светился, однако свет этот скоро иссяк, глаза потухли и он сделался расстроенным.
— Ты тоже мне нравишься.
— Спасибо, - быстро пролепетала я, развернувшись в противоположную сторону, лишь бы он не видел моих покрасневших щёк, — доброй ночи.
— Сладких снов.
Только я ещё часа два не сомкнула глаз, прокручивая в уме нашу с другом неловкость. Я без понятия, что произошло, но в конце Леон показался мне разочарованным, и я позволила допустить себе мысли, которые не должны были возникнуть априори.
Конечно, Леон уже давно спал, но я все равно тихо сказала:
— Я пойду с тобой на бал, Леон, - «потому что ты мне нравишься, и не как друг».

***
Наверное, вам интересно в какой момент я начала испытывать к Леону Беккеру, моему, грубо говоря, маяку в темные ночи, недружеские чувства? Интересный вопрос, на который мне тоже хотелось бы получить ответ. Я без понятия. Просто так бывает, проводишь с человеком много времени, привязываешься, видишь в нем что-то идеальное и непорочное, разговариваешь на любые темы и не боишься обмануться. Если говорить о моих к нему чувствах, то это идея - внезапное и абстрактное понятие. Вот живешь себе спокойно, закаты сменяются рассветами, и в одну секунду осознаёшь, что вот он - человек, переворачивающий душу наизнанку.
Я не замечала Леона раньше. У меня была Бьянка, парень, казавшийся чем-то постоянным и правильным, компания друзей. Мне было абсолютно плевать на мое будущее, хоть размолвки с отцом преследовали меня, как убийцу паранойя. Леон и я - две параллельные прямые - нам ни за что не пересечься... Но законы геометрии ничто, когда в игру вступают чувства. Мы не то, чтобы пересеклись, мы стали одной фигурой - неразрывным кругом.
Итак, Леон не должен узнать о секрете моего сердца, по крайней мере, пока. Для начала я хочу убедиться в его равнодушии ко мне, как к девушке. К тому же, рядом с ним змеей вьётся надоедливая Скарлетт, самоуверенность которой способна довести до отвращения. Вроде бы Беккер проницательный человек, и либо Скар хорошо играет ангелочка, либо у Леона сотрясение головного мозга. В любом случае, она меня раздражает.
Вдоль и поперёк проанализировать свои ощущения мне возможности не дали: папа попросил выйти к завтраку. Чудом я разлепила глаза, сперва растерявшись, что это я потеряла в комнате друга, но потом трезвость ума завопила «сама сюда притащилась!», и я поспешила вернуться домой. В пять утра. В холод. В домашних тапочках.
Поэтому сейчас, заплетая волосы в длинную косу, я улыбалась ироничному сообщению Леона: «Эта ночь с тобой была чудесной, Агата».
Я написала ему: «Почему я слышу нотки разочарования, как будто ты реально ждал чудесной ночи?».
Когда я вышла на кухню, отец уже улизнул на работу, зато на диване сидела Мэй, записывавшая что-то в блокнот.
— О, ты проснулась, - мельком поглядела она на меня, вновь уткнувшись в записи.
А как же иначе? Или она думала, я усну вечным сном?
Я оставила это нелепое замечание без комментария и открыла холодильник. Молоко кончилось. Значит, хлопья отменяются.
— Приготовь и мне что-нибудь, - снова раздался скрипучий голос.
Ха, удивительно! А больше ей ничего не нужно?!
— Я опаздываю в школу.
— А как же завтрак?
— Закажи себе пиццу или что там едят меркантильные женщины без чувства долга и отвественности?
— Малышка Агата, - задержав дыхание, хлопнула легонько по коленям Мэй; я брезгливо скривила рот, — мне не нравится твоё поведение.
Смех защекотал горло, я громко ухмыльнулась и оглядела худую женщину с выражением лица «ты издеваешься?».
— Какое огорчение. Извините, мисс. Я передам своим родителям... упс. Меня воспитывал только папа, а мама убежала на поиски лучшей жизни, - тут я перестала паясничать, состроив отчуждённую гримасу, — не тебе мне мораль читать.
— Послушай, - упёртая однако дамочка. Она поднялась с мебели и подошла ближе, — тебе не понять меня, потому что твои глаза застелены ненавистью. Я правда решила уйти от Маркуса, чтобы начать жить...
— Даже слышать ничего не хочу! - воскликнула я, жестом руки прося ту умолкнуть.
— Мой университетский друг пригласил к себе поработать, в отеле администратором. Я долго думала над этим и в конечном счёте согласилась, ведь это не только жизнь с чистого листа, но и вызов самой себе. Ты не представляешь насколько трудно мне далось расставание с тобой, Маркусом, твоими дедушкой и бабушкой...
— Умоляю, просто перестань просвещать меня в это! Я не хочу ничего знать!
Но она продолжала, нарочно словами лезла мне под кожу, обжигала и выставляла себя в худшем свете, чем есть. Мэй думала, что оправдывает свой мерзкий поступок, однако на самом деле она рыла ров между нами.
— Я полюбила Элвина, мы уже столько лет вместе, но пожениться не можем из-за штампа в документе. Мне необходим этот развод.
Ненавижу. Она ничуть не жалеет о своём уходе, говорит о новой жизни с таким упоением, словно призывает всех поступать по её примеру. Я прожгла в ней взглядом дыру, а ветреная и чересчур самоуверенная Мэй не понимала ни черта: ни того, что я хочу выставить её вон, ни того, что своими репликами она ссыпала мне соль на рану.
Вдоволь проморгавшись, я сделала глубокий вдох и выдох, после всего спросила:
— Тебе нет дела даже до бабушки с дедушкой? Ты заедешь к ним? Поделишься новостью о предстоящем разводе и свадьбе?
Брюнетка отвела взгляд и вернулась на диван.
— Это тебя не касается.
Больше сил беседовать с этой свободолюбивой и спонтанной леди не оставалось. Аппетит пропал, отнюдь, даже захотелось прополоскать желудок. Я собрала сумку, оделась, обулась и поспешила на учебу.

***
В школе все только и говорили о новогоднем маскараде, напрочь выбросив из головы мысли о тестах и контрольных работах, будто уже завтра наступают каникулы.
На рукоделии мы выходили к доске и демонстрировали всему классу получившиеся вязанные платки. Я со скукой слушала выступление своей одноклассницы, с сомнением поглядывая на свой платок с инициалами. У всех платки вышли красивыми: у кого-то они с цветами, кто-то вышил целый континент и только у меня одной платок скуден и невзрачен. Впрочем, я фанатка минимализма, так что меня все устраивает, но если преподаватель снизит из-за этого бал, я огорчусь.
На перемене, к моему везению, я столкнулась с Кэндис. Она была одета в строгие чёрные брюки и широкую рубашку, на голове берет. Настроение у Шиммер, судя по мрачному лицу и наушникам в ушах, отсутствовало, и когда брюнетка меня заметила, то поспешила к своему шкафчику.
— Привет.
Кэндис ахнула от неожиданности, нехотя стягивая с ушей провода. В мою сторону не смотрела, лишь косилась изредка, будто этим самым надеялась избежать диалога.
— Чего надо?
— Поговорить.
Она закатила глазища.
— Не сейчас, у меня нет настроения, - девушка сложила учебники, выпрямив их, поскольку она законченный перфекционист.
— Я не отниму у тебя много времени.
— Удивительно, - иронично подметила Кэндис, наконец-то повернув ко мне шею и уставившись с таким презрением и обидой в глазах, что я почувствовала себя пустым местом, — как только я перестала за тобой бегать, ты вдруг вспомнила обо мне.
— Все совсем не так, - отозвалась я. — Я на днях сцепилась с Максом, и он сказал мне интересную вещь.
Кэндис напряглась. Её рука, державшая тетрадь, застыла на мгновение, после чего она сглотнула и разжала пальцы. Глаза её пугливо бегали, но я не понимала чужого волнения. В чём причина животного страха Шиммер?
— Вы постоянно ссоритесь. Даже здорово, что мы больше не дружим.
— Он сказал, что контролирует тебя.
— Очередная тупость Макса, - нервно прыснула брюнетка, бросив на меня короткий взгляд, — ты же знаешь, когда он в гневе, несёт всякий бред.
На это я ничем не ответила. Я сузила веки и тщательно прошлась взором по фигуре рядом, особо выделив широкую рубашку с высоким воротником.
— С каких пор ты заделалась фанаткой закрытой одежды? Ты же любишь глубокое декольте.
Кэндис затворила дверце шкафчика.
— Зима, - кратко изъяснилась та.
Она прошла мимо, направляясь на наш общий урок, и даю сто баксов, Кэндис в уме проклинала это обстоятельство, ведь ей сейчас необходимо от меня избавиться. Как бы то ни было, отвертеться не получится - я настроена решительно. Крепость должна пасть, но если не получится силой, я возьму её хитростью, как греки Трою.
— Вы вообще встречаетесь?
— Отвали, Агата.
— Кэндис, черт возьми, - моя рука обвила её кисть и дернула назад, отчего девушка визгнула, словно я сделала ей больно и освободилась от моей хватки. — Что за?..
Она не обращала ни на кого внимания, терла запястье и шипела. Глазное яблоко сделалось красным; такое бывает, когда человек хочет заплакать.
— Кэндис?
— Я же попросила оставить меня в покое! - вдруг рявкнула на весь коридор подруга, рванув непонятно куда.
Я проводила её растерянным видом, застав не менее удивлённого Леона, плечо которого Кэндис специально, а может и случайно задела.
— Что это было? - Беккер обернулся вслед уходящей девушке и вопросительно нахмурил брови.
— Как думаешь, Макс мог причинить физический вред Кэндис, или он не настолько отбитый?
Вопрос вынудил Леона моргнуть и наклонить голову, точно слух его подводит.
— Он поднял руку на тебя. Что ему мешает сделать тоже самое со своей девушкой?
— Чувства? - наивно предположила я, губы парня дёрнулись в усмешке.
— Между ними нет никаких чувств. Скорее всего, они скоро расстанутся.
— Я буду этому только рада.

***
Не успев сесть за парту, в микрофоне раздался голос: меня вызывают в кабинет директора.
Снаружи я оставалась невозмутимой, но мысленно, пока я собирала принадлежности, прикидывала возможные варианты вызова.
С успеваемостью проблем быть не должно - я подтянулась даже по тем предметам, которые игнорировала. Стычка с Максом? Это было несколько дней назад, с чего бы директору вспоминать об этом сейчас?
Оставшись без ответов, я подошла к двери и постучалась. Открыли её сразу, причём сам Питерс, раскрытой ладонью приглашая войти.
— Присаживайся, разговор будет долгим.
Прозвучало многообещающе. К тому же, он обратился ко мне на «ты», это дурной знак...
Пока Питерс не видел, я скривила гримасу и с шумом опустилась на кресло. Он тоже сел за свой рабочий стол.
Стараясь занять себя чем-либо, глаза охватили углы, избегая странно спокойного взора директора. Кабинет наполнился шуршанием страниц, после чего я самопроизвольно обернулась.
— Знаешь, Агата, несмотря на все твои проступки, я оставался к тебе добрым и справедливым.
Чего, чего?..
— Давай говорить откровенно, ты не образец прилежной ученицы. Сколько раз я ловил тебя за стычками, драками и спорами в школе? А твои постоянные недовольства системой обучения? Я все сводил тебе с рук, думал, ты образумишься, но... - не нравилось мне это «но», да и вообще этот разговор. Питерс поднял листы на уровень подбородка и сжал уста, — я разочарован.
— Я вас не понимаю, - искренне сказала я.
Тихонько ухмыльнувшись, он наклонил подбородок и протянул мне листы. Я их ловко приняла, хаотично разглядывая текст, вчитываясь в него и мрачнея с каждым словом, абзацем... Внутри громыхало, вспышки молнии озаряли страшный вердикт. Меня предали.
— Ты, наверное, возомнила себя Олимпией де Гуж? - ехидно произнёс директор, но я промолчала.
Сердце судорожно билось, а внутренний голос храпел. Очень хотелось вырваться отсюда, найти девчонок и прибить их. Как они могли?! В голове не укладывается.
— Я не кем себя не возомнила, - прокашлявшись, подняла глаза на директора, — это не мое.
— Ах, конечно! Это не твоё! - Питерс засмеялся, но веселым он не казался. — Эту статью мне принесли твои сообщницы. Видимо, они поняли, что совершили ошибку, устраивая заговор против меня и системы образования. Ваше, так сказать, женское движение. Ты меня в этой статье, Агата, с грязью смешала, - вот же чертовщина, мужик в ярости!
— Поверьте, это не мое! Я не призывала учеников воевать с вами, как тут написано. И уж тем более я не высказывалась о вашей книге, как о... - я вернула внимание к листку и процитировала фразу,  — как о «дискриминирующем куске туалетной бумаги»! Это не мои слова! Статью переписали...
— Разницы особой нет! Факт в том, милочка, что всё-таки статья существует, и за ней стоит ваша банда!
Я в шоке вылупила глазища, поперхнувшись воздухом. Он мастерски коверкает ситуацию и обращает её против меня.
Изначальным планом было выпустить правдивый бесстрастный репортаж о жизни в стенах школы, а то, что вижу я, это правда агитация против не только Питерса, но и мужчин в целом. Будто обиженные жизнью женщины сели за один стол и в подробностях расписали свою ненависть к мужскому полу.
— Я правда не писала этого! Поверьте мне!
— Поверить тебе и проигнорировать факты?! Агата, ты себя слышишь? - от моей, в чем твёрдо был уверен директор, наглости он надулся и посинел. — Ты распространяешь в моей школе лживые обвинения! По-твоему, я обращаюсь с вами, девушками, как со скатами на скотобойне?! И это не мое сравнение! Это было в статье!
Всё, безвыходная ситуация. Я крупно влипла по самое колено в дерьмо. У меня нет доказательств моей невиновности - все против меня. Даже то, что я была недовольна введением новых уроков для женской половины школы делает из меня главную и единственную негодяйку.
Спрятав лицо в ладонях, я заправила передние пряди за ухо и глубоко вздохнула.
— Это не мое.
— До сих пор упираешься? Поразительно! - ахнул Питерс, поёрзав на месте и помолчал пару минут. — Значит так, я отстраняю тебя от занятий на неделю. Плюс к этому я занесу случившееся в твоё личное дело, чем, конечно же, испорчу твою характеристику для поступления в колледж. Сегодня же твоего отца известят о твоём беспочвенном ужасном поступке. Я очень надеюсь, что мистер Додсон проведёт с тобой воспитательную беседу. Можешь идти.
— Это не мое! - будто в бреду шептала я, сбитая с толку.
Обида тяжелым комом застряла в глотке, не давая возможности громко и внятно говорить, поэтому было ощущение, словно я задыхалась.
Больше всего на свете я ненавижу несправедливость, а её, увы, в нашем мире пруд пруди. Куда не глянь - сплошная несправедливость. На душе отвратительная смесь эмоций, клубящихся подобно чёрному дыму от пожара; и то верно, потому что я горела. Кожа зудела от желания перевернуть рабочий стол директора, поскольку он и предатели ловко сделали из меня козла отпущения.
Черт! Черт! Черт!
— Покинь мой кабинет, Агата, - повторился Питерс, не глядя в мою сторону.
Он занимался тем, что собирал кипу бумаг.
— Директор, я вам не лгу! Я не писала этого! - предательский голос! Он скрипнул и подвёл меня, ведь я хотела казаться твёрдой, но он, черт подери, скрипнул, чем напомнил мне Мэй.
Это только подстегнуло меня на отчаянный крик, к счастью, я сумела остановиться.
— Выйди из кабинета! - терял терпение Питерс.
— Это не мое!
— Агата!
— Я клянусь! Это...
— Ну все! - мужчина резко выпрямился и строгим размашистым шагом прошёл к двери, отворив её. — Вон!
Мне ничего не оставалось делать, как послушаться и уйти, иначе бы он точно меня исключил из школы. К тому же я была в жгучей ярости, от которой температура тела значительно поднялась, и я начала потеть.
Жуя от нервов нижнюю губу, судорожно гадала, кто меня предал. Естественно я сразу подумала об Энджел и её компании, потому, дождавшись перемены, я поймала выпускницу прямо на выходе из класса. Ни о чем не подозревавшая Энджел выругалась, почувствовав мою мёртвую хватку на своём плече. Она высокая, да, но, когда человек зол, он визуально становится выше и сильнее.
— Какого?.. - начала было возмущаться Энджел.
— Поздравляю, вы своего добились. Директор Питерс чуть скальпель с меня не снял! - язвительно произнесла я, скрестив руки на груди.
Недовольный взгляд напротив сменился на испуганный и пристыженный. Она прополоскала горло и чавкнула.
— Прости, Лисёнок. Я ничего об этом не знала, честно.
— Я тебе не верю.
Она, более чем уверена, снова вешала мне лапшу на уши, чтобы выйти сухой из воды. Верить людям - огромная глупость, потому что в итоге, кроме предательства, от них ничего не получаешь.
— Агата, правда, - как-то устало протянула Энджел, — мы с Рикки только утром узнали о случившемся. Нас Питерс к себе вызвал, прочитал нотацию, в наказание дал штрафные работы после занятий. Я здесь не причём.
— А кто тогда причём? - прищурилась я, играя в уме в тетрис. Фигуры собирались в единую линию и исчезали. Тетрис успокаивает.
Энджел замешкалась, глубоко вздохнув и опрокинув голову назад, как будто сражалась с собственной совестью. Вскоре она расправила плечи и взглянула на меня.
— Если я назову тебе имя, обещай, что не сдашь меня? Я не крыса, но, думаю, ты заслуживаешь знать, кто тебя подставил.
— Хорошо.
Получив нужное имя и координаты этого человека, я побежала в сторону спортивного зала, чуть ли не сбив с ног каких-то девчонок. Проходя мимо раздевалок, я слышала запахи пота и сырости: пол был мокрый.
Ярость должна была иссякнуть, однако у меня наоборот она лишь нарастала. А теперь, узнав имя предателя, я хотела одного - выплеснуть все своё негодование ему на голову.
Проходя мимо мужской раздевалки, я затормозила, расслышав странные звуки. Прислушавшись, мне стало ясно, что внутри кто-то есть. Не теряя времени, распахнула настежь дверь, пройдя вперёд, и застала картинку, которая даже во сне бы мне не привиделась.
Здесь был Брайан. На его коленях сидела Диана. И, оказавшись здесь, я прервала их поцелуи.
Голова закружилась. Я понятия не имею с чего бы вдруг такая острая реакция, но медленно до меня доходило - это двойное предательство.
Диана, не убирая ладоней с шеи Мойса, одарила мою фигуру презрительным взглядом. Видимо, ей уже известно о моём походе в кабинет директора.
Что до Брайана, так этот высокомерный кусок мусора демонстративно поднял подбородок и пафосно начал жевать воображаемую жвачку. Он круглый идиот, серьезно.
— Привет, Агата. Плохо выглядишь, - Диана все же додумалась слезть с колен Брайана.
— Зачем ты это сделала?
Она тотчас догадалась о чем шла речь.
— Я же сразу сказала, что мне твоя идея по разоблачению Питерса не нравится. Из-за тебя у нас с девочками могли быть серьёзные неприятности.
— Вы могли бы просто сказать мне «нет», я вас не заставляла! - выпалила я. — Ты подставила меня! Что за чушь ты написала в статье? Как можно было полностью изменить смысл текста! Ты выставила меня гребаной мужененавистницей! А ты все знал, да? - перевела внимание на внимательно наблюдавшего за происходящим Мойса. — Поэтому той ночью ты затронул эту тему?
— Эгги, не вмешивай меня в ваши девчачьи интрижки.
— Я Агата!
— Слушай, Агата, - подошла ближе Диана, — предлагаю тебе забыть о случившемся и идти дальше. Учись на своих ошибках и больше их не совершай.
— Единственная моя ошибка - довериться вам.
— Опять ты драматизируешь, - закатил глаза Брайан и поднялся на ноги, встав прямо около меня, — у тебя талант строить из себя жертву.
Я сжала кулаки, оставляя полумесяцы от ногтей на своей коже. Они смотрели на меня с насмешкой, потешаясь над моим состоянием. И, размышляя обо всем этом, с языка невольно вырвалось:
— Вы стоите друг друга, идеальная парочка, - развернулась и поспешила оставить раздевалку.
— Ты ревнуешь, что ли? - выкрикнул мне в спину Мойс, громко рассмеявшись.
Не удостоив того ответом, я сильно захлопнула дверь, надеясь, что она захлопнулась и эти мерзавцы застряли внутри до вечера.
И вновь Агата осталась в дураках, ничего не добившись. Чувствую себя жалко.