Обсессия

Шоколадное мороженое с карамельной начинкой и банка спрайта помогли мне не развалиться на мелкие запчасти, как роботу из интернет магазина. Я сидела в первом попавшемся придорожном кафе, где ещё вместе с едой подают свежие газеты, и, глядя в панорамное окно, думала о своём. Мысли метались туда-сюда, как ненормальные. Трудно уловить их, но моментами мне это удавалось, правда хорошего в том мало.
Я думала о ребятах, о наших с ними отношениях, которые за восемь месяцев испортились настолько, что упаковка молока, забытого мной в запасном рюкзаке, кажется более приятным на вкус, нежели наше общение. Ладно, да, отчасти я согласна с ними: возможно, иногда я слишком бурно реагирую на некоторые вещи. Что поделать, с подобным справляться трудно, ведь даже самая плоская шутка, отсылка или нечто похожее напоминает мне Вайш и то, что с ней сделал Чак. Моя лучшая подруга покончила с собой, понимаете? Я не могу относиться к этому спокойно или, как сделали Бруно, Кэндис, Макс и Брайан, вычеркнуть любые воспоминания о Бьянке из памяти. Не могу.
Затем мысли свелись к факту, что я прямо сейчас прогуливала занятия в школе. Если опираться на время, то по расписанию у нас сейчас биология. Черт, печально. Мистер Бокс обещал принести на урок свой аквариум с игуаной, по кличке Чиз. Интересно, сдержал ли он своё обещание, учитывая, каким должен быть большим аквариум... В любом случае, плевать. Кто-то из одноклассников обязательно выложит снимки в интернет, там и гляну.
Ну а потом я совсем погрустнела. Уже скоро, наверное, администрация оповестит отца о моём прогуле, и тот обязательно позвонит мне либо отсрочит вынос мозга до вечера. Он придёт домой, бросит ключи на шкаф в прихожей, размашистым шагом дойдёт до двери в мою комнату и, не постучавшись, спросит: «Где ты была, Агата?». Я, хоть и знаю, что тому обо всём известно, сострою глупое бесстрастное выражение лица и скажу: «В школе». А он: «Прекрати мне врать, я получил звонок от твоего учителя! Ты прогуляла уроки». А дальше - драма. Вот серьёзно, кто-нибудь откопайте в своём гараже старую видеокамеру, притащите её ко мне в дом и снимайте сериал про мою жизнь. Я даже придумала название - «Попробуй выжить, Агата Додсон».
Расплатившись за сладкое удовольствие мятыми купюрами, уже на улице я поняла, что денег на расходы осталось совсем мало, а у папы просить мне не хочется. К тому же, сегодня вечером мы, вероятно, поругаемся. С этим нужно что-то делать.
В половине четвёртого часа мне удалось приехать на автобусе в южную часть города. Здесь почему-то намного красивее, чем где-либо, словно это совершенно другой мир. Ровные дороги без трещинок, пятиэтажные зеркальные здания, сдающиеся, пожалуй, в аренду под офисы. Разнообразие ресторанов и закусочных с интересным оформлением и космическими ценами. Меня одну всегда смешило, что вода в таких заведениях дороже самих блюд? А ещё тут красивые кусты с цветами, деревья, ограждённые милыми заборчиками. Так сказать, рай на земле или обычная улица из мультфильмов.
Близится ноябрь, ветер переменился. Моя кожаная куртка не в силах укрыть от прохладных порывов, поэтому я распустила медного цвета волосы и как бы укрыла ими голую шею и затылок. Солнце все ближе к земле; оно скрылось за постройками, но все равно умудрялось подглядывать, оставлять свои лучики на стенах уютных зданий. Этакий золотой час, когда земля преображается в оранжево-жёлтые оттенки.
Поглядев на контрастное небо с парой тройкой перистых облаков, я спустилась на квартал ниже и наконец добралась до нужного мне магазина, а именно - магазина виниловых пластинок и кассет. Колокольчики мелодично зазвонили над головой, затем я прикрыла наполовину стеклянную дверь, осмотревшись по углам. Около пяти месяцев меня здесь не было, поскольку особого желания приобретать что-то новое не имелось, а сегодня ноги сами сюда завели. Зато за время моего отсутствия хозяин магазина сделал перестановку. Полки с товарами отныне стоят в шахматном порядке, поэтому легче разглядеть на стенах редкие пластинки.
О мать моя! Они наконец-то завезли проигрыватели! Я давно мечтала купить новый, потому что на свой я случайно наступила, скривив тонарм. Конечно, позже мне удалось его более-менее выпрямить, но песни после этого иногда не играли.
Пройдя по рядам с проигрывателями, я присмотрела один наиболее симпатичный и мигом прошла к прилавку, чтобы поскорее узнать цену. И вообще, меня раздражает отсутствие ценников на товаре. Зачем так делать? Чтобы покупатель лишний раз побегал? Типа, мы заботимся не только о вашем музыкальном вкусе, но и о фигуре? Весьма креативно.
Стоило мне приблизиться к прилавку, как я изумлённо оторопела, резко затормозив. Продавец стоял ко мне спиной, но я все равно узнала его. Или просто с годами залипания в гаджеты мое зрение кануло в лету? Но, черт возьми, это спина принадлежит лишь одному человеку, клянусь я вам! Для удостоверения своих наблюдений, я остановила глаза на его прическе. Чёрные, отдающиеся моментами синим, волосы с малетом. Удивительное совпадение.
— Привет, - автоматически помахав, окликнула Леона я, остановившись прямо у прилавка.
Брюнет обернулся на голос, приподняв брови, как бы ответив на приветствие. Он одет в чёрную футболку с длинными рукавами и в такие же брюки. Видимо, это их униформа. Ему идёт чёрный, он стройнит.
— Не знала, что ты здесь работаешь, - поделилась своим удивлением, сложив губы в неловкую улыбку, — раньше я тут часто зависала.
— Правда? Я устроился сюда в сентябре, - он кивнул, из-за чего его длинная чёлка упала на глаза и он, бог мой, так красиво и одновременно женственно её поправил, словно сошёл со страниц моего любимого романа.
Надеюсь, в уголке рта не собрались слюнки? А то было бы нелепо.
— Смена начинается в три? - предположила я, а тот своим кивком лишь подтвердил догадку. — Понятно. Это круто. Любишь музыку?
— Есть такое.
Я заинтересовано прищурилась и улыбнулась лукавой ухмылкой.
— Фрэнк Синатра? Вилли Диксон? - неожиданно даже для себя самой, я встала в позу, будто собираюсь выступать на Бродвее и, щёлкая пальцами, принялась за пение: — «Я делал то, что должен был делать»... Ну? Подпевай!
Леон смотрел на меня, как на круглую дуру, но, по всей видимости, сахар в крови делал своё: я глупо улыбалась, напевая песню и топая в такт ножкой, и всеми силами пыталась заразить парня своей энергией. Очевидно, скорлупа безмятежности оказалась не такой плотной, и Леон, обречённо вздохнув, нахмурился, изображая сосредоточенность, негромко добавил:
— «И выполнил всё без исключения»! - я притворно завопила, как фанатки со стадионов, даже позволив себе «ты лучший, женись на мне, красавчик!», брюнет на это посмеялся, зажмурив глаза и выпустив под ними морщинки. — Притворюсь, будто ты меня не проверяла.
— Ну а вдруг ты мне врешь? - парировала я.
— Зачем мне это?
— Даже не знаю. Зачем лгут люди? Может, ты хотел произвести на меня впечатление многогранного парня? Или боялся показаться неосведомлённым, что в принципе одно и тоже.
Одноклассник на это лишь искривил рот, мол, ты поразила меня своим остроумием. Я засмеялась, наблюдая за ним. Он протёр сухой тряпкой по поверхности стойки и заглянул мне за спину, когда колокольчики над дверным проёмом вновь зазвонили. Вошла какая-то бабушка в красном берете. Люблю береты, но они мне увы не подходят.
— Ты не пришла сегодня на английский, - невзначай добавил Леон, пряча глаза.
Не пойму, он либо делал вид, словно занят, либо реально был занят. Но важно не это, а то, что он заметил мое отсутствие. В нашей школе не проводят переклички, вместо этого, староста класса после звонка передаёт учителю листок с именами отсутствующих. Это удобно. Если договориться, тебя могут не выдать, хотя некоторые учителя весьма проницательны.
— Я ушла во время ланча.
— Выходит, люди не лгали. В кафетерии произошла потасовка, - он настроил зрительный контакт, но я не могла разобрать, о чём говорили его глаза.
Существуют люди, на которых посмотришь - и все, перед тобой раскрытая книга. Так вот Леон к их числу не относится. Он смотрел на меня то ли спокойно, то ли пассивно-агрессивно, то ли дружелюбно. Поди пойми. Ещё этот его цвет глаз: в тени они угольные, при правильном освещении - кофейная гуща. Что за магия? Надо обязательно загуглить, могут ли карие глаза быть хамелеонами.
— Не то, чтобы потасовка... Скорее обыкновенный спор, - бабулька попросила помощь продавца-консультанта, поэтому брюнет, задержав на мне специфический взор, вышел из-за прилавка и подошёл к пожилой леди, — я решила прекратить дружбу с ними, - осведомила я по его возвращению.
На сей раз парень не зашёл за прилавок. Остановился рядом, задумчиво кусая большой палец.
— Не думал, что ты такая решительная.
Нашей беседе помешала клиентка, она улыбнулась мне и принялась рыться в вязаной, наверняка ею же самой, сумке, пока Леон нёс из подсобки запасы виниловых пластинок. Большая коробка с выведенной маркером буквой «А» опустилась на пол, после чего брюнет сел на корточки, худыми длинными пальцами ловко перебирая картонные обложки. Спятить можно... Почему у мальчишек такие красивые руки? Взглянув на мои, ничего необычного не увидишь, а ладони Леона большие, пальцы музыкальные, утончённые. Может, я что-то о нём не знаю, и Леон гитарист местной рок-группы?
— Пожалуйста, мэм, - вежливо улыбнулся старушке Леон, протягивая пластинку с Луи Армстронгом.
Ха, у меня уже есть такая. Перед тем, как бабушка ушла, я кивнула и похвалила её музыкальный вкус, но вышло, что это подарок для её мужа. По-моему, очень милый жест.
— Так о чём мы? Точно, - вспомнила я, — я плохо поступила?
— Плохо ли ты поступила, избавившись от тех, кто тебя не понимал? Тебе виднее.
— Ну, серьёзно, - умоляюще протянула я, печально заломив брови, — они же мои друзья. Нет идеальных людей.
— Ты оправдываешь их в моих глазах или всё-таки в своих, Агата? - скользко улыбнувшись, спросил темноволосый.
Прикусила язык. И правда... Кому и что я пытаюсь доказать? Всегда трудно прощаться с важными в твоей жизни людьми, может, поэтому я делаю попытки найти оправдание тем, кто давно меня не понимает? С другой стороны, должны ли они меня понимать? Люди разные, соответственно, их взгляды на мир тоже. Стоп, нет, нет, нет. Вспомни, Агата. Речь идёт о Бьянке. Они тупо забили на неё, именно по этой причине ты с ними и поссорилась. Верно.
— Странно, - грустно ухмыльнулась я, — жизнь непостоянна, я это поняла неделю назад. Ещё в начале этого месяца у меня был парень, друзья, уверенность в завтрашнем дне, а сейчас... Сейчас ничего из этого. Но самое странное, - я круто подняла голову и сверкнула глазами, — это ты.
— Я знаю, что ты имеешь в виду, - согласился Леон.
— Честно скажу, для меня ты был просто соседом Бьянки, который сох по ней добрые... кстати, сколько? Прости, если нарушаю твои личные границы, - стушевала я, подняв руки, но напора не сбавила.
Всегда было интересно. Он отвёл взор, глубоко вздохнул и оперся двумя руками о край стойки. С моего вопроса как будто прошла вечность.
— Три года, - уверенно признался тот.
Мои глазёнки выпучились, как у резиновых рыбок, которые обычно покупают детям. Представить даже такого не могла. Это тысяча девяносто пять дней. Ого!
— Три года? - словно ослышалась, переспросила я. — Но как? Как кто-то может нравиться столько времени, если этот человек не давал ничего взамен?
Брюнет встал ко мне спиной, изображая заинтересованность в коробке, которую он должен перетащить обратно в подсобку. Пёс знает, что у него творится в голове. Наверное, я нехило так посыпала соль на рану, ведь Бьянка была дорога не только мне, как выяснилось...
— Она мне не нравилась, - хрипло и тихо послышалось передо мной, Леон все ещё не оборачивался, — я её любил. Издалека, - прокашлявшись, парень облокотился бёдрами на тумбочки прямо у стены и продолжил делиться сокровенным. — Мне и не нужно было ничего взамен - она улыбалась, и я уже был счастлив. Если везло, то мне удавалось услышать утром перед школой от неё «привет». Её отвозил отец, а я добирался на автобусе. Тебе ли не знать... От Бьянки исходила любовь. Она всегда улыбалась. Даже тем, кто шутил над её смуглой кожей, она им улыбалась. Я отлично понимал, шансов у меня нуль, но каждый раз, когда я видел её во дворе, летом, когда она лежала на газоне и читала книгу. Когда вместе с тобой и Кэндис лепила снеговика. Когда болтала с Чаком по телефону у себя на подоконнике. Каждый раз я заново влюблялся. Мы общались в неделю один раз, и мне приходилось перед сном прокручивать одни и те же диалоги, как пластинку. Кстати, голос у неё был божественным. Я бы точно захотел записать его. Вы ошибаетесь, если думаете, что у мужского пола низкий эмоциональный диапазон. Просто у каждого он проявляется по-разному.
— Это безумие, - качая головой, прошептала я, ловко избавившись от завесы тумана на глазах.
Леон очень чувственно говорил про Бьянку. Без сомнений, она для него много значила, и из-за подробностей в голове проецировался фильм. Я помню ту зиму... Мы слепили ужасного снеговика: вместо носа-морковки был огурец, потому что миссис Вайш потратила морковку на рагу.
— Но потом я остыл, - колко произнёс брюнет, возвращая меня в реальность, — и пошёл дальше.
— Грустная история, - заключила я, немедленно добавив в шуточной манере, желая разрядить обстановку, — но Стайлс из «Волчонка» был влюблён в Лидию с третьего класса, так что не впечатляет.
До меня поздно дошло, что, возможно, мои слова могли ранить Леона, поскольку тот излил душу, а я просто взяла и отшутилась. Признаюсь, это было грубо и поспешно с моей стороны, но уловив смешок, я приподняла подбородок и испуганно поглядела на улыбающегося одним уголком рта черноволосого. Фух, он оценил мою иронию, ура!
— Никогда не смотрел этот сериал, - цокнул Леон.
Следующие пять минут я по-профессорски перечисляла причины из длинного списка «почему Леон обязан посмотреть все сезоны „Волчонка"». Затем, на оставшиеся купюры, я купила пластинку с альбомом Майкла Джексона. Даже не знаю люблю я его больше как человека или как артиста, но в одном уверена точно - он из лиги тех, кто ушёл рано и кто точно не заслуживал скорой смерти. А через десять минут мне позвонил папа...

***
Дверь захлопнулась, и я обернулась на сто восемьдесят градусов, ловя шум, доносящийся из гостиной. Он дожидался меня, конечно.
Набрав побольше воздуха, а стоило бы мужества, я разулась и неуверенно прошла вглубь. Инстинкт самосохранения советовал уносить ноги прочь, как и совесть, лень и желание перечить. День был не из лёгких, любому из нас не хотелось бы вернуться домой и вновь слышать ругань, оправдываться, чтобы в конце концов опять оказаться неправым.
Папа стоял рядом со скромным кофейным столиком; когда я вошла в комнату, он резко обернулся, держа ладони на локтевых частях. Скорее всего, сегодня особых тренировок не было, поэтому он закончил рано и переоделся в домашнюю одежду: закошлатившиеся брюки и тонкий серый свитер.
Если взглядом можно было убивать, то отец бы в этом деле стал профи - смотрел прямо в душу, прижигал её дотла и вынуждал прятаться. К счастью, в гостиной он был не один. Брук обещала приехать к пятнице, но, видимо, произошёл сбой в системе, поэтому она вернулась лишь сегодня, в понедельник. Тётя стоит ссутулившись, нервно покачиваясь из стороны в сторону и посылая глазами сигналы, мол, ты влипла, Агата, по крупному. А то я не знаю!
— Я жду объяснений, - процедил сквозь стиснутые зубы папа, нахмурившись ещё пуще.
Молчание на данный момент выглядело самым оптимальным вариантом, иначе отец все равно найдёт к чему придраться. Ему плевать на мои размолвки с друзьями, на личную жизнь, на чувства. Он глубоко убеждён в своих взглядах - главное учёба и моё поступление в медицинский колледж, остальное - подростковая суета. Только взрослые не понимают, что подростки тоже люди. Что у нас тоже есть проблемы, пусть и отличные от их, но для нас они масштабные. Тяжело справляться, допустим, с провалом пробного экзамена, если ещё и родители на тебя давят. Ссоры с друзьями? Переходный возраст? Первая любовь? Боязнь незнания? Все это не просто набор слов. Это то, что может нас сломать, и когда взрослые обесценивают подобные вещи... Я бешусь.
— Что это? - так и не дождавшись ответа, он заметил в моих руках пластинку. — Вот, значит, где ты пропадала? Я прав?
Кое-как переборола желание закатить глаза.
— Ты сбежала с уроков, Агата, ради пластинки?! - тон голоса стал выше, и я быстро поняла, что это нападение.
Папа ведь в прошлом спортсмен, в настоящем тренер. Для него жизнь это постоянная стратегия и игра. Думаю, вы видите обычный диалог, но для него это план игры.
— Всё не так! - выдавила хилое я, бросив рюкзак на пол.
— Думаешь, это шутки? Хочешь приди, хочешь уйди?
— Ты меня не слышишь, - обреченно вздохнула я, отвернув голову.
Папе лишь бы выговориться, выплеснуть фонтан негодования, ему неинтересна причина моего побега.
— Школа - место, которое помогает сделать первый шаг в будущее! - строго чеканя, пальцем тычет тренер Додсон; у него привычка так делать. — Пропуская занятия, ты лишаешь себя не только знаний, но и будущего!
Ничего себе, загнул!
— И какого же будущего я себя лишаю, папа? - бросила я ехидно. — Не того ли, которое ты мне нарисовал? Если так, то я переживу.
— Агата, не вынуждай тебе грубить.
Брук держала рот закрытым. Она оставалась наблюдателем, однако я боковым зрением замечала её желание подключиться к разговору.
— Ты реально кроме моей школьной жизни ничего не видишь! Какая медицина? О чём ты? У меня есть для тебя новость, пап, если ты не в курсе, я боюсь крови! Как ты вообще додумался отдать меня именно в медицину? И почему ты решаешь, кем быть мне?
— Агата! - предупреждающе сверкнул глазами отец, радужка вокруг зрачка заметно потемнела от гнева.
— Я не хочу жить в этом городе, ясно? Не хочу! Почему ты делаешь всё по-своему, но никогда не думал спросить моего мнения?
— Всё, моё терпение лопнуло! Марш в свою комнату! - взревел отец, и половина его лица, включая ушей, покраснела.
Спятить можно, не знаю почему, а так хочется хохотать. Упасть на пол, смеяться до коликов в животе. Или наоборот, реветь. Плакать, пока голова не опухнет. И так постоянно, из крайности в крайность.
— Маркус, давай выслушаем её, - подошла ближе Брук, осторожно посматривая на профиль папы, — я уверена, для побега были причины.
— Единственная причина - эгоизм, - нервно отмахнулся тот.
— Эгоизм, верно, - сложила губы в полосу я, чувствуя внутри треск собственных костей. Мой черёд нападать. — Это я эгоистка?
— Эгги, прошу, - примирительно протянула Брук, однако её попытка не обвенчалась успехом.
— Знаешь, что такое настоящий эгоизм, папа? - он смотрел прямо мне в глаза, наверное, поэтому было ощущение, что они плавятся. — Эгоизм - держать меня здесь, в этом богом забытом городе, где у девушек только три дороги: выйти замуж и стать домохозяйками, выучиться на учителя и, конечно же, стать медсестрой. Все! Мне просто любопытно, почему ты не хочешь хотя бы просто представить мой отъезд? Я могла бы построить насыщенную и интересную жизнь! Ничего на ум не приходит, кроме страха, - мужчина вопросительно приподнял брови, я же смочила языком сухие уста, — ты боишься, верно? Боишься, что я как мама убегу?!
— Агата, прекрати, - вступилась за отца тётя.
Однако обида оглушает. Папа еле заметно пошатнулся.
— Она ведь тебя бросила, вот ты и боишься, что подобное снова произойдёт, только уже со мной. Но знаешь, чем больше ты меня контролируешь, тем чаще я задумываюсь о том... может, мама поступила правильно?
— Агата! - Брук оказалась рядом за одну секунду; она больно дёрнула меня за руку и повернула к себе лицом. — Ты с ума сошла? Извинись перед отцом!
В голове гудело, словно я в закрытом помещении с трубами. Сердце гулко билось, сперва быстро, потом все медленнее и медленнее, будто я впадала в сон. Многие недооценивают силу слов - они могут быть как и панацеей, так и оружием в чьих-то руках. В моих - второе.
Я поглядела в бок, где стоял статуей папа и три тысячи раз пожалела о своём выбросе нейротоксина. За все семнадцать лет я дважды видела его таким потерянным: когда он застал меня врасплох в их с мамой комнате, где я обнимала её фотографию и - сегодня. Сделав больно ему, в итоге я пострадала сама. Эффект бумеранга? Точно.
— Пап, я... - ломким голосом начала я, сделав шаг к нему навстречу.
Однако мужчина покачал головой, расправил плечи и повторно состроил рассерженное выражение лица.
— Иди в свою комнату, Агата. До ужина я тебя видеть не хочу.
Мы разминулись. Я прикусила до крови губы, круто взяла рюкзак и быстрым шагом скрылась за дверью спальной комнаты, вмиг оказавшись на кровати. Проклятый комок подбирался к горлу, но плакать не хотелось. Бывает порой подобное состояние: ни сидеть, ни лежать, ни дышать, ничего не хочется. Подождав пять минут, я глубоко вздохнула, достала из ящика комода наушники и включила на всю громкость плейлист «Грустный понедельник». Ой, я только врубилась, почему назвала плейлист именно так - у меня все понедельники фиговые. Какое невероятное не классное открытие. А теперь можно и поспать.

***
— Хей, - полоска света била прямо в глаза, из-за чего я зажмурилась и привстала на локте, избавляясь от наушников, — не разбудила?
Брук тихо прикрыла за собой дверь и, не включая свет, плюхнулась на кровать, с нежностью рассматривая моё сонное лицо.
— Нет, я проснулась минут тридцать назад, - лениво потянувшись, включила ночник, — когда ты уезжаешь?
— Завтра.
— Завтра, - закивала я, будто в трансе, — без тебя будет скучно.
Тётя положила горячую ладонь на мою щиколотку и не широко улыбнулась, как бы утешая. Что-то грустно и мрачно, для полноценной траурной картинки только дождя за окном не хватает и мелодии скрипки. Ненавижу это чувство.
Брук просветила меня, что дедушка и бабушка прислали гостинцы. В основном это домашнее мясо и мёд, но ещё шарф. Любопытно какой. Брук в двух словах описала его: плотный, мягкий и красный.
— Ты снова не вышла к ужину. Эгги, иногда мне кажется, что ты питаешься воздухом, - с укором заметила Брук, но я просто-напросто усмехнулась.
— Скорее выхлопными газами.
— Я не шучу. Ты за сегодня хотя бы один раз ела?
Недолго думая, энергично ответила:
— Сэндвич, сок, мороженое, спрайт, - в перечислении сгибались пальцы.
Тётя моего энтузиазма не разделила. Она строго взглянула на меня и закатила глаза.
— Гордишься собой, небось.
— Самую малость.
— Негодница, - шлёпнула меня Брук, и я прыснула от смеха.
Улыбка на губах держалась пару секунд, после чего я сделала серьёзный вид и, играясь со своими пальцами, прохрипела:
— Папа сильно злится?
— Он сидит у телика, смотрит бейсбол, - просветила она.
Эта новость не обнадёжила.
— Значит, сильно. Когда у него скверное настроение, он всегда отвлекает себя бейсболом. Мне не стоило приплетать сюда маму.
Повисла тишина. Я снова прокрутила в памяти выражение красного лица отца, его опущенных к переносице бровей и сомкнутых потрескавшихся губ. Его сложенные в кулак ладони, приподнятые плечи и сбившееся дыхание. Он будто хотел кричать, но не мог. Я поступила гадко. Хуже всех.
— Маркус тебя любит, - как будто пытаясь сгладить острые углы, заверила Брук. — Он не будет долго злиться, я уверена.
— По крайней мере, он не бросил меня и не свалил во Флориду, - сегодня я в ударе, ирония за иронией. — Ты общаешься с ней?
Брук подняла на меня свои большие круглые глаза и выдержала паузу прежде, чем ответить. Даже не знаю, что именно я хотела услышать, но в любом случае плевать. Моя мать не вызывает во мне никаких чувств, ни ненависти, ни разочарования, только пустоту. Бездонную, а то и сквозную яму, в которой посвистывает ветер.
— В последний раз она звонила мне пять лет назад. Спрашивала про всех. В итоге она хотела попросить у меня денег, - надломленно призналась Брук, рассматривая свои руки.
— Зачем ей они? - недоумевала я.
Разве она не ушла к богатому флоридцу, чтобы жить беспечно?
— Она не сказала. У меня тогда были проблемы со счетами, я не смогла ей помочь.
— Ну и хорошо, - грубо отрезала я, схватив телефон и бесцельно проводя пальцем по экрану, — как вообще она не постыдилась просить у тебя денег?
— Отчаяние доводит и не до такого, - вздохнула Брук.
Похоже, у мамы были какие-то проблемы, иначе зачем звонить семье, на которую сама же забила и без стыда просить помощь? Фу, это так мерзко.
— Ладно, я жду тебя на кухне. Ты должна что-нибудь поесть, хорошо? Посмотри на себя, - остановилась рядом с дверью та, — кожа да кости.
— Спасибо за комплимент, Брук, - с сарказмом протянула я, подняв большой палец в жесте «супер».
Уже поздно ночью, когда большая часть города спала, я дочитывала очередную книгу и задумалась. Очевидно, сейчас происходит переломный момент в моей жизни, а значит, нужно действовать. Пока я воюю с отцом, остальные ребята учатся, работают, ходят на кружки, разные занятия, и одна я делаю ровным счетом ничего. Всегда должен быть план «Б». Тем не менее проблемка в том, что я не знаю, чем заняться. У меня нет талантов, страсти к какой-либо науке, нет желания совершать подвиги. Как и каждый подросток я задаюсь немым вопросом «кто я», и если некоторые ответ находят сразу, мне на ум ничего не приходит.

***
Утром, попрощавшись с Брук, я бросила стыдливый взгляд на папу, но он даже не посмотрел на меня. Ни разу. Конечно, на душе у всех после вчерашнего остался липкий осадок. Это как на белоснежной праздничной скатерти заметить каплю клубничного джема: трёшь, трёшь, а липкость никуда не девается. Я бы могла попросить отца подвезти меня, а там уже начать просить прощения, но мне было известно, что он отвозит тётю на платформу. Брук видно увидела мои многозначительные тоскливые взоры, направленные в затылок отца, поэтому погладила меня по голове и шепнула «все будет хорошо». Ага, как же иначе.
Во дворе пасмурно. Тучи расположены близко к земле, по этой причине они двигались быстрее - ветер гонял их по кругу. Значит, быть дождю. Не скажу, что это плохо или хорошо. Хотя, если учитывать, что я одета легко, плохо.
У меня какая-то потребность постоянно слушать музыку. Куда бы я не пошла, наушники - первое, что я возьму с собой. Даже не сотовый, а наушники. Слушаю я разное, но основательно избегаю тяжелый рок и металл. От них голова лопается.
Шнурки на кедах развязались, пришлось бросить рюкзак на пыльный тротуар, присесть и заново завязывать бантик. Вышло неважно, повторила процедуру и наконец-то выпрямилась. За три квартала до автобусной остановки ко мне подъехала знакомая машина, однако так как я была в наушниках, то не сразу услышала сигналы. Только когда Брайан замахал руками, я отвлеклась от поглощающих мыслей и избавилась от проводов в ушах, извинившись за невнимательность.
Мойс ехал медленно, говорил в открытое окно.
— Что ты тут делаешь? - задала логичный вопрос я, поправив длинную косу за плечо. — Ты живешь неблизко. Круги наматываешь?
— Я хотел поговорить.
— Поговорить как мой бывший парень или как друг? - я прищурилась, отбиваясь от пыли, которую поднимал ветер.
Брайан опустил локоть на открытое окно и посмотрел на меня из-под солнечных очков. Зачем носить их, когда нет солнца?
— Как друг.
— Продолжай, - одобрила я, не сдержав ухмылку.
Помедлив, Мойс перевёл взгляд на дорогу, видимо, заметив, что мы выходим к перекрестку, где живое движение, потом снова на меня.
— Залазь в машину. По пути поговорим.
Если я сделаю это, то школьники поймут, что мы приехали вместе, соответственно, будут мусолить эту новость целый день. Опять разнесутся сплетни. То мы вместе, то мы ссоримся, то ещё что-то. Надоело.
— Нет, - замерла я, повернувшись к автомобилю всем телом, — говори здесь и сейчас.
— Да брось, Эгги. Или я тебе так неприятен, что ты даже сидеть рядом не хочешь?
Он явно подстегивал, но я пропустила это наблюдение мимо себя, искривив рот.
— Ты несёшь какой-то бред.
— Ладно-ладно, - сделал одолжение тот, — не злись, я просто шучу. У тебя всегда были проблемы с чувством юмора, - как бы невзначай добавил он чуть тише, и от возмущения я вытянула лицо. Брайан это заметил, — это я тебе как друг говорю. Теперь же можно.
Что здесь вообще происходит? Я запуталась. Для чего он остановил меня? Чтобы поговорить или унизить? Иногда Мойса трудно понять, в особенности его действия. Может, он совсем не думает, прежде чем что-то выкинуть или сделать... Или напротив, жалит специально?
— Пока, Брайан, - махнула ладонью я, направляясь к остановке.
Он кричал мне в спину, просил одуматься, однако, видя мою непоколебимость, просто забил и свернул на повороте, оставив после себя пыль. Какая ирония, ведь наши отношения теперь тоже кажутся мне пылью. Вообще, не думая лукавить, я не понимаю, что со мной происходит. Мне страшно. Я так легко смогла отказаться от своих друзей, парня, словно они были лишь прохожими в моей жизни. Казалось, мы не разлей вода... Почему же я так поступила? Отказываться от людей - правильно? Может, я просто не та Агата Додсон, которую все знали?..
— Я присяду? - за школьным ланчем спросила я Леона, опустив поднос на столик.
Брюнет, не ожидавший подобного сюрприза, повернул шею влево, держа пластиковую ложку во рту и наблюдая за тем, как я присаживаюсь рядом.
И не он один. Мои бывшие друзья в лёгком шоке. Они вовсю пялились на нас, на что Кэндис нагнулась к уху Макса и что-то быстро начала говорить. Чёрт знает почему ребята выглядели столь взволнованными, но я списала их реакцию на толику ревности.
— Что ты делаешь? - не отвлекаясь от йогурта, спросил невозмутимо Леон.
На его голове серая шапка, из под которой торчала чёлка; свитер с рисунком и брюки с кожаной обувью. Иногда рядом с ним я чувствую себя бомжом.
— Пытаюсь заставить себя съесть хоть что-то. За эти дни я скинула три килограмма, - невесело призналась я, буравя взглядом картошку с сосиской в своей тарелке.
— Твои друзья не в восторге от нашего дуэта, - иронично подметил Леон.
Вряд ли боковое зрение меня подводило: они все ещё смотрели.
— Жаль, что мне неинтересно их мнение.
— Ты думаешь, мы теперь дружим? - Леон за все минуты моего пребывания за столом впервые соизволил посмотреть в мою сторону.
Что это с ним? Он как будто другой. Леон из магазина пластинок и парень рядом со мной - полные противоположности. Этот какой-то отчуждённый, грубый и не внушающий доверия.
— А ты против? - приподняла одну бровь я, выдерживая острый взгляд чёрных глаз.
Тик-так, время застыло. Сколько уже длятся наши гляделки? В любом случае, вскоре челюсть брюнета вновь задвигалась: он прожёвывал яблочную дольку.
— Извини, - выдохнул Леон, — мне непривычно. Я привык быть один.
— Звучит скучно, - проглотив картошку, расслабилась я. — Слушай, я хотела спросить... Вам в магазине не нужен ещё один работник?
— Ищешь работу? - догадался темноволосый, с прищуром глядя в окно.
Как и предполагалось ранее, пошёл дождь. Если раньше улицы города казались серыми, отныне они само воплощение серости.
— Ага. Не хочу просить денег у отца, тем более мы здорово повздорили вчера, - неловко цокнув, я сложила руки на глади стола, отодвинув поднос с почти нетронутой едой, — пока я не пойму, чем хочу заниматься, легче мне не станет... Вот ты! На кого ты планируешь поступать? Дай угадаю, - приложив палец к губам, отодвинулась в сторону, смотря на спокойного парня, — в Колумбийский? На какого-нибудь финансиста.
Леон усмехнулся, подперев подбородок рукой.
— Ещё попытка.
— Сдаюсь, - лениво отмахнулась, надеясь поскорее разоблачить Леона. Или точнее, чтобы он сам себя разоблачил.
— Я хочу стать полицейским, - проникновенно поглядел тот на меня, словно этим самым пытаясь сказать ещё что-то, — или саксофонистом.
Я засмеялась, посчитав это шуткой.
— Какие неординарные варианты. Может, тоже пойти в копы?
— Не советую, - предостерегающе бросил Леон, и я вопросительно вытянула лико, — ты чересчур впечатлительная для полицейского.
И каким это образом он пришёл к подобному заключению? Но мне лень спорить.
— Тогда что посоветуешь?
После моего вопроса брюнет выпрямился, остановил изучающий взор из-под ровных густых бровей и принялся кусать нижнюю губу. Я невольно посмотрела на его милую родинку. Лицо у него чистое, никаких недостатков, кроме шрамика на правой скуле, но он крошечный, поэтому заметить его издалека невозможно. Любопытно, как он его заработал? Обязательно спрошу, но попозже.
— Не знаю, - пожал плечами черноглазый, — но тебе подойдёт что-нибудь творческое. Может, музыка, стихи, рисование или лепка.
Он явно тронутый умом. Вдоволь посмеявшись, я поправила завиток волос за ухо с серёжками и закатила глаза.
— Из перечисленного я владею, эм... ничем. Спасибо за совет.
— А если говорить серьёзно, то я советую тебе перестать думать, - проговорил он таким странным завораживающим тоном, что я даже перестала моргать, — у тебя достаточно времени, чтобы понять. Достаточно одного мгновения для того, чтобы найти смысл своего существования. Один день. Одна песня. Один случай. Одна улыбка. Одна неудача. Чего-то одного хватает для полного переосмысления жизни и себя. Ты сама придёшь к двери, за которой тебя ждёт правильный выбор. Я, например, понял, что хочу стать полицейским, когда моего папу застрелили прямо в центре. Преступник ловко скрылся с места преступления, его долго не могли поймать, впрочем, и не поймали. Нашли уже мёртвым...
Я знала эту историю. Папа Леона стал жертвой грабителя, держащего в заложниках весь супермаркет. Когда мистер Беккер попытался оказать сопротивление, его застрелили. Мужчина скончался по пути в госпиталь. Это произошло четыре зимы назад...
— Получается, лучше всего положиться на судьбу? - промочив горло слюной, поинтересовалась я.
— Положись на свои чувства, Агата. Вряд ли они способны лгать.
— А если я не знаю, что чувствую? Что если я запуталась? Ты поможешь мне разобраться? - с надеждой подняла глаза на Леона.
Он смягчил взгляд, легонько улыбнулся и поджал губы.
— Ты просишь меня об этом, потому что мы новоиспечённые друзья? - подразнил тот, хватая свою сумку и перекидывая через плечо.
— Я прошу об этом тебя, потому что... - закусив губу, быстро соображала я, — потому что, это единственное, что кажется мне правильным. Я верю в судьбу и не верю в случайности. Мне кажется, что тебя стало резко много в моей жизни не просто так. Это знак. Знак, что именно ты можешь помочь мне во всём разобраться. После смерти Бьянки я перестала быть собой. Всё изменилось. Я даже от друзей отказалась, меня это пугает. Неизвестность, черт возьми, пугает. Просто будь рядом, как делал это в последнее время, и я буду в порядке.
Брюнет пару секунд таранил непонятным взглядом, не проявлял никаких эмоций, а затем кивнул и, ничего не сказав, ушёл.
Всё-таки этот Леон Беккер очень необычный тип. Возможно, именно это в нём и притягивало меня, как наивную птицу к водоему с аллигаторами? Но когда люди в отчаянии, они готовы верить в любую ложь, лишь бы утешить себя. Это неотвратимо.