Жертва

Лиса осторожно приоткрыла глаза и громко вскрикнула, не в силах сдержать разразившуюся в груди бурю восторга и удивления. То, что она увидела перед собой, было по истине фантастическим!

Пещера, в которой они очутились, оказалась тем самым чудом, о котором толковала ведьма. Она напоминал собой неровную, ступенчатую воронку, центром которой являлся продолговатый водоем. Лиса отметила, что вода тут проточная.

Небольшой ручеек змеился между камней и впадал в это пещерное озеро, но влага не скапливалась, а куда-то уходила. Над водоемом расположилось внушительное гнездо светящихся кристаллов, что давали мягкое, почти дневное освещение.

Однако больше нигде подобных гнезд не наблюдалось, и свет рассеивался, постепенно смешиваясь с мраком. Но Лиса могла видеть естественного происхождения колонны, что с присущей природе элегантностью подпирали свод подземного грота. Почва же между ними была сплошь устлана мягким, плотным ковром мха. Кое-где виднелись странные цветы, похожие на крупные, переливающиеся огнями, шарики-одуванчики.

Несколько минут Лиса только и могла, что восхищенно крутить головой, но потом вскочила и, легко прыгая по неровной, но мягкой почве, спустилась к озерку. Окунула руки в прозрачно-зеленоватую воду и тут же подпрыгнула на месте.

- Теплая!

Послышалось тихое шуршание. Чонгук грациозно скользнул в кольцо света и Лиса опять ахнула. Ее Бог выглядел слегка иначе, чем она вначале подумала. Тусклое освещение прошлой пещеры не давало возможности полностью оценить внешность Божественного. И сейчас Лиса непочтительно и пристально рассматривала лениво ухмыляющегося Древнейшего.

Черные, как она вначале подумала, волосы на самом деле оказались с чуть заметным вишневым отливом. Хвост же отдавал еле-еле видимой зеленью, а на его поверхности темно-красные чешуйки складывались в тонкий витиеватый узор. Глаза же у Чонгука сейчас были темно-изумрудными. Без той ядовитой желтизны.

Бог провел рукой по волосам и легко перебросил густую массу на одно плечо. Лиса завистливо вздохнула.

Роскошная грива доставала своими кончиками аж до пояса на его бедрах.

- Это одна из причин, по которой мы здесь, цветочек.

- Что? - глупо переспросила она, все еще не в силах оторваться от созерцания своего Божества. Ах, ну почему он не обычный мужчина?

- Горячий источник, - тихо произнес Чонгук, подползая еще ближе. - В нем приятно купаться.

- Приятно, - покорно согласилась Лиса, втайне мечтая, чтобы на нее сейчас обрушился ушат холодной воды.

Возможно, тогда бы ей не было так жарко.

- Очень приятно, - отозвался Бог.

Изумрудные глаза становились все ближе, и в какой-то момент горячие ладони Чонгука обхватили лицо, а мужской рот прижался к ее.

У Лисы подогнулись колени. Древнейший целовал ее!

Его губы, твёрдые, но такие нежные, прикасались к ней так, что голова шла кругом! Не раздумывая ни секунды, она спешно приоткрыла рот, позволяя языку мужчины проникнуть внутрь.

А дальше все вокруг словно прекратило свое существование. Совершенно растеряв всякую почтительность и осторожность, она бессовестно прижималась к мужчине и гладила, торопливо касаясь гладких, будто шелк волос и сильного тела. Как могла, повторяла движения проворного языка, получая в награду едва слышные мужские стоны. Горячие ладони Бога гуляли по ее спине и плечам, оставляя за собой разбегающиеся волны жара. И через некоторое время легкая одежда показалась Лисе тяжелее самой плотной шерстяной ткани, и она отчаянно мечтала избавиться от невесомого шелка, чтобы всей кожей ощутить жаркое тело Бога.

- Повторяй за мной, - хрипло зашептал вдруг Древнейший прямо в ее губы, - ул’хашш сай самира. .

Бог шипел непонятные слова, а она, стараясь подражать как можно точнее, торопливо произносила их следом. Их дыхание смешивалось, губы почти касались друг друга, и Лиса отчаянно мечтала завершить поскорее эту странную речь и вновь прижаться к губам Древнейшего.

Как только она произнесла последние слова, Чонгук переплел их пальцы и потянул руку вверх. Лиса с молчаливым благоговением рассматривала прижатые друг к другу ладони, между которыми разгоралось нежно-изумрудное свечение. Ярко вспыхнув, оно разбежалось по коже сотней щекотных искорок, следы от которых сложились на тыльной стороне ладони в хитрый узор, напоминающий остролистый цветок.

Как только след окончательно потускнел, Чонгук подхватил ее на руки и стремительно метнулся под темные колонны пещеры. Она даже не удивилась, обнаружив за одной из них расстеленный кусок мягкой ткани.

- Сейчас ты станешь совсем моей, - возбуждённо прошептал мужчина, опуская ее на покрывало. - не бойся, больно будет не долго.

И сильное тело придавило ее сверху.

- Больно? - испуганно переспросила она.

- Женщинам, что впервые пробуют мужчину всегда больно, - пробормотал Древнейший, быстро избавляя ее от одежд.

- Но ведь ты не мужчина!

Чонгук поперхнулся и как-то странно посмотрел на нее.

- Ну да, - уверенно продолжила Лиса. - чтобы мужчина мог быть с женщиной, он должен устроить свои ноги между ее. Тогда происходит близость. Так священник говорил…

Такого громкого смеха она ну никак не ожидала услышать. Лиса оскорбленно дернулась, пытаясь встать и прикрыть руками обнаженную грудь. Его обидный хохот отрезвил. Что это на нее нашло? Позволить делать с собой такое! Конечно - он Бог, и очень хорош собой, а еще силен и целуется так.

Она куснула себя за щеку, отгоняя сладкие воспоминания.

- Глупыш-ш-шка, - Чонгук перехватил ее руки и, не смотря на возмущенные взгляды, развел в стороны, - мужчину от не мужчины отличает иное.

- И что же? - сердито буркнула она.

- Вот это, - ее ладонь потянули вниз, под тяжелые складки пояса.

Пальцы коснулись горячей твердой плоти, и Лиса мучительно покраснела, осознавая, о чем говорит Древнейший.

Голозадых детишек она видела и чем отличается мальчик от девочки знала. А однажды довелось наблюдать мужчину без портков. Пянчужка решил облегчиться прямо на улице, не стесняясь проходящих мимо. Но… У Чонгука ведь хвост, как же так?!

- Я покажу после, - зашептал мужчина, верно истолковав ее замешательство, - ты такая вкус-с-сная, не могу сдержаться.

Лиса забилась в крепких руках пуще прежнего. Вкусная?! Ох, это звучит очень и очень плохо!

- Не убивай меня! Пожалуйста, не убивай! Я совсем не вкусная, правда!

Новый приступ хохота заставил Бога ослабить хватку. Он смеялся долго и громко, сотрясаясь всем телом. Не по божественному хватался за живот, всхлипывал и утирал глаза. Лиса лежала ни жива ни мертва. Чонгук оказался в довесок ко всему еще и с приветом, совсем как ведьма. От этой мысли хотелось выть и плакать. Почему у нее так? За что?

Стоит только тихонько порадоваться, что жизнь становится легче, как в то же мгновение жестокая судьба бьет наотмашь в несколько раз сильнее прежнего.

- Глупышка… Мой цветочек… Ха-ха! Ох, даже настроение пропало. Ха-ха! Фу-у-ух, давненько так не смеялся…

Лиса согласно кивала, незаметно стараясь нащупать рядышком хоть что-нибудь тяжелое. Она будет защищаться! Ён или Чонгук - без разницы. За свою жизнь она еще поборется! Пока Бог веселился и обзывал ее несмышленышем и дурашкой, рука наконец нащупала что-то твердое и острое. То, что нужно!

Резкий взмах и… обломок кристалла сверкнул в воздухе, выбитый одним хлестким ударом. Она с криком схватилась за руку, баюкая охваченное болью запястье. К горлу подступил комок. Напряжение последних дней, проведенных в стенах душного чердака, страх, испытанный на жертвенном алтаре, удивление от увиденного после: все это вдруг резко всколыхнулось и обрушилось на нее отвратительным чувством собственной беззащитности и слабости.

Лиса зажмурилась и тоненько всхлипнула. Щекам стало мокро, а телу так холодно, словно ее голой посадили под самый студеный дождь и ветер.

Она плакала и плакала, обреченно и зло отпихивала от себя руки Чонгука из последних сил мешая Богу опять дотронутся до нее. Сейчас его прикосновения приносили такое же отвращение, как грубые домогательства Ёна и мерзкие поглаживания Сехуна.

Но куда ей было тягаться с Древнейшим? В конце-концов Бог просто прижал ее к своей груди и обвился вокруг нее так, что пошевелиться было просто невозможно.

- Лиса, Лиса! - послышался над головой встревоженный голос Древнейшего. Он пытался до нее дозваться и, видимо, не первый раз. - Маленькая моя, прости. Лиса!

Прекратив бесполезные попытки выкрутиться, она замерла. Древнейший гладил ее по волосам, пытался вытереть щеки, но она только ниже опускала лицо.

- Прости, я не подумал! Забыл, что ты ничего не знаешь… И обидеть я не хотел! Это рефлекс, понимаешь? Знаешь что такое рефлекс? Нет, наверное. Прости. Смотри, больше не болит! С твоей рукой все в порядке, цветочек. Лиса!

Сморгнув остатки соленых капель с ресниц, она покосилась на руку. Запястье действительно не болело. И следа от удара не наблюдалось. Лиса осторожно пошевелила пальцами. Работают как надо. Хорошо.

Чонгук подхватил ее запястье и осторожно поцеловал.

- Клянусь, это больше не повторится, цветочек. Моя обязанность беречь тебя. И от себя в том числе. - вздохнул Древнейший.

Она удивленно посмотрела на печальное лицо Бога. В потемневших изумрудных глазах читалось столько искренней тревоги, что ей стало даже как-то стыдно за устроенный концерт. Похоже, ей действительно не хотели причинить боль.

- Я совсем не хотел обидеть тебя, - тихо повторил Чонгук, осторожно вытирая ее щеки, - и уж точно не собирался тебя убивать, глупенькая моя.

- Ты назвал меня вкусной, - надулась Лиса.

- Ты вкусно пахнешь, цветочек. Лишь это я имел ввиду.

Лиса удивленно округлила глаза.

- Пахну?

- Да, - Бог плавно перевернулся, укладывая ее обратно на ткань, - очень, очень вкусно пахнешь…

На языке у Лисы вертелось сотня вопросов. Но Древнейший не дал их дожидаться. Мужские губы настойчиво прижимались к ней, а его руки вновь заскользили по телу, разжигая унявшийся пожар. Здравый смысл опять оттеснил тот сладкий дурман, который владел ей ранее. Но одних ее губ Богу было мало, проложив цепочку поцелуев от шеи и вниз, он мягко вобрал в рот напрягшийся сосок.

- Чонгук! - ее вскрик более походил на стон.

Полупрозрачные шаровары с нее попросту содрали, шелк не соперник охваченному страстью Богу.

Разорванная тряпочка отлетела в сторону, следом отправился тяжелый пояс. Обнаженный мужчина навалился сверху, раздвигая своими бедрами ее ноги.

Его рука скользнула вниз, протискиваясь между их телами и стремясь туда, где она решалась прикоснуться только для того, чтобы обмыть себя. И где сейчас клубился мучительный жар и ощущение пустоты. Ладонь накрыла лишенное всякой защиты абсолютно гладкое местечко, и Лиса громко застонала, что есть силы цепляясь за напряженные плечи Древнейшего.

- Какая чувственная, - прохрипел он. Длинный палец проник внутрь, и она чуть не потеряла сознание от нахлынувших ощущений. Бедра сами дернулись навстречу, желая повторить эту порочную ласку.

И он повторил. Снова и снова, под ее стоны и собственное, глухое шипение. Но любое его движение лишь разжигало бушующий пожар.

- Пожалуйста, пожалуйста, - умоляла Лиса, сама не понимая чего просит. В какой-то момент его рука исчезла и вместо наслаждения она почувствовала резкую боль.

- А-а-а! - ее крик перехватили поцелуем.

Мужчина замер, позволяя ей пережить боль, и лишь хвост беспокойно метался из стороны в сторону, выдавая нетерпение Древнейшего.

- Чонгук, больно… Отпусти… - шипела она в его губы.

- Поздно, цветочек. Потерпи.

Он слегка двинулся, проталкивая свою плоть глубже. Лиса ощущала, как трудно растягиваются мышцы, неохотно принимая вторженца.

- М-м-м, как в тебе хорош-ш-шо, - блаженно шипел мужчина.

Девушка прикусила вспухшие губы. Ей было совсем не хорошо!

Достигнув предела, он двинулся назад, оставляя ее тело. Но не успела Лиса обрадоваться предстоящему облегчению, как мужчина снова толкнулся в нее. А потом обратно назад. И снова - вперед-назад, веред-назад. С каждым новым толчком боль становилась все тише. Исчезая, она уступала место приятному ощущению наполненности. Кажется, ей хотелось именно этого.

Темп постепенно нарастал. Древнейший уже не щадил ее, резкими движениями проникая внутрь так глубоко, как только мог.

Громко вскрикивая, она подавалась на встречу, оплетала ногами сильные бедра и словно оголодавшая, набрасывалась на его рот, раз за разом стремясь выиграть поединок губ и языков. И каждое ее поражение было до того сладким, что незамедлительно хотелось пробовать еще.

- А-а-ах, - крик вырвался из горла, когда внизу живота все скрутило в упоительных судорогах.

Острое, как сотня лезвий, наслаждение, пронзило ее от макушки до пят, заставив выгнуться дугой в могучих объятьях Чонгука. Глухо застонав, он крупно вздрогнул всем телом. Мужская плоть увеличилась и Лиса почувствовала, как глубоко внутри растекается что-то теплое.

С блаженным вздохом удовлетворенное божество рухнуло на опустошенную Лису. Нахально умостив ладонь на ее груди,Чонгук уткнулся в ее волосы и замер. И только хвост, неторопливо подползал ближе, укладываясь вокруг нее в теплый кокон.

- Как ты, цветочек? - пробормотал в ее макушку Чонгук.

Лиса прислушалась к себе. Сильных моральных терзаний по поводу потери невинности она странным образом не испытывала. Близость Чонгука хоть и смущала, но была более чем приятна. До этого у нее порой возникала тяга к привлекательным мужчинам, которых она видела на ярмарке, но так же быстро влечение исчезало под трудностями и лишениями повседневной жизни. Когда тело в изнеможении - по сторонам смотреть не станешь…

Вспомнив о теле, Лиса поерзала. Между бедер саднило и слегка жгло. Неприятно, но терпимо.

- Чуть-чуть неприятно. Ну… там. - краснея, пробормотала она.

- С тобой я становлюсь слишком забывчивым, - в голосе Бога слышалась улыбка и намек.

Вот только на что, Лиса не могла понять. Или просто не допускала этой мысли. Мужская ладонь скользнула вниз и уткнулась в стиснутые бедра.

- Разведи ножки, цветочек мой.

- А…хм, а можно позже? - робко попросила она. Ощущение дискомфорта грозили новой порцией боли, вздумай Бог повторить близость.

- Я помогу тебе, глупышка. Уберу боль.

Кусая и без того искусанные губы, Аэлиша слегка развела колени в стороны.

- Смелее. - подбодрил ее Чонгук, - в такую щелочку не поместятся даже твои тонкие пальчики.

Бог опять смеялся над ней. Лиса метнула на него убийственный взгляд, но была награждена лишь иронично приподнятой бровью. Протиснувшись между ее ног, он по хозяйски накрыл ладонью промежность, и Лиса ощутила едва заметное нежное покалывание.

- Вот и все, - опять улыбнулся Древнейший, - теперь постельные утехи не принесут тебе боли. Разве только приятную.

Девушка прижала ладонь к животу. Болезненные ощущения и впрямь пропали, словно их и не было. Чудеса! Впрочем, что это она? Это ведь Бог! Лиса слегка нахмурилась. Ее представления о том, каким должен быть Божественный Змей были совсем не такими! Мужчина вел себя как-то не по божественному просто. Еще и эта странная просьба на счет имени… А обряд? Разве жрицей делают так? В пустой, хоть и красивой, пещере, всего лишь прошептав пару слов. Ну и закрепив это соитием?

- Ты каждую жертву так посвящаешь в жрицы? - она даже ойкнула, закрыв рот ладошкой.

Вопрос вышел ужасно непочтительным, а недовольству в голосе позавидовала бы самая последняя ворчливая жена.

Чонгук отодвинулся и посмотрел на нее с изумлением.

- Да ты маленькая ревнивица!

Что?! Он еще и рад ее беспокойству? Ах так! Лиса пихнула наглого бога в плечи, стремясь освободиться. Хватит, пусть рассказывает, что ей делать, и она пойдет! Молитвы петь или танцы разучивать, чем там вообще жрицы занимаются?

- Тихо-тихо, моя ревнивая воительница, - ее укрутили хвостом так, что стало ясно - никуда ей не деться. - Этот, хм, обряд… Ты первая.

- А остальные? - требовательно переспросила она.

Хвост вокруг нее дернулся. Ее вопросы доставляли Древнейшему явное беспокойство. Но почему?

- Остальные… Ну, у меня были женщины, - осторожно начал Чонгук, - до тебя, - поспешно добавил Бог, - но сейчас я с тобой… И хочу быть с тобой.

- А как же другие?

- Других не будет, - уверенно произнес Чонгук.

Лиса опять задумалась. Слишком уж все… ладно шло. Вот только что прекрасный и сильный Бог нашел в ней? Этот вопрос она и поспешила озвучить.

- Ты мне предназначена, - улыбнулся Чонгук, - я понял это, лишь увидев тебя на алтаре.

Лиса совсем была сбита с толку. Чонгук говорил так, словно искренне верил в свои слова. Но разве это возможно? С ней? Пока она старательно решала - верить или нет происходящему чуду, мужчина времени не терял.

- Я покажу тебе удивительный мир, цветочек, - шептал Древнейший. Его невинные поглаживания от слова к слову становились все откровеннее, - тебе понравится там, обещаю.

- Мир?

- Да, мой мир, в котором обитаю я. Нам нужно лишь немного пожить в этих пещерах.

- Зачем? Разве пристало Богу обитать тут?

Лиса понимала, что задавать такие вопросы не безопасно. Разве жрица не должна слепо доверять своему Божеству?

Однако фанатичной веры она что-то не ощущала. Восторг и восхищение? Пожалуй. Лиса украдкой взглянула на Чонгука. Он был красив! Даже не смотря на хвост вместо ног. А его ласки… Она неосознанно сжала бедра. Внизу живота вновь потяжелело, а грудь заныла. Бог посмотрел на нее пристальней.

- Такая любопытная и такая чувственная, - пробормотал он, подтягивая ее ближе. - я поведаю обо всем позже, моя жрица. А пока…

Шаловливые пальцы пробежались по животу и уверенно проникли во все еще чувствительное местечко. Разум опять предавал тело, и Лиса бесстыдно выгнулась, раскрывая бедра и позволяя Чонгуку любые вольности. Древнейший не обманул. В этот раз ее ждало лишь удовольствие.