17 Глава
Настя
– Невероятно, – разочарованно простонал Даня. Он резко отодвинул от себя ноутбук и повернулся ко мне на вертящемся стуле. – Я получил отказ еще от двух человек.
Я смотрела на брата с дивана. Когда он рассказал о своем плане снова примкнуть к оргкомитету, я поначалу не поверила своим ушам. Но чем дольше я об этом размышляла, тем больше мне нравилось его решение.
Юля любит работу в этой команде. Показать ей, что он не только понимает эту страсть, но и разделяет ее, было хорошим первым шагом. Кроме того, в прошлом семестре Даня заметил, какое удовольствие ему доставляет организовывать эти вечера, хотя он никогда не признался бы в этом вслух.
– Ты должен быть настойчивее. Взывай к их совести, а не к кошельку. Тогда они придут на благотворительный вечер, – сказала я, прихлебывая чай из чашки, о которую грела холодные пальцы. Я думаю, наша экономка знает о моей беременности. Она поставила передо мной горячий кувшин, не дожидаясь моей просьбы, и шепнула с таинственным взглядом, что мне это пойдет на пользу.
Даня рассеянно кивнул и снова придвинул к себе ноутбук. В этот миг тот тихо звякнул, сигнализируя поступление нового письма. Пока Даня читал его, прищурив глаза, я взялась за печенье. Когда откусывала, на диван упала пара крошек, но Даня был слишком занят, печатая ответ. И хорошо, а то бы мне попало – он ненавидит крошки.
– Ты уже говорил с Юлей? – спросила я через некоторое время.
Прозвучал сигнал отправления сообщения, и Даня снова повернулся ко мне:
– Нет. – Он провел ладонью по лицу. – Она за всю неделю даже не взглянула на меня по-настоящему.
– Конечно, ты не можешь ее принудить, это ясно. Но когда-то вам все-таки надо поговорить, – мягко сказала я. – Чем больше времени пройдет, тем больше будет пропасть между вами.
Брат внимательно смотрел на меня. Он явно складывал два плюс два.
– Значит, ты все еще не поговорила с Виктором?
Я пожала плечами:
– А что нам обсуждать? Мы оба знаем, что так лучше.
– Да, но он ничего не знает о беременности. А это все меняет.
– Он больше не хочет иметь со мной ничего общего. – Я сунула в рот остаток печенья и не спеша пережевывала. – Он сам не раз говорил это. Во-первых, мне гордость не позволяет вызывать его на разговор.
– А во-вторых?
Я выдержала взгляд Дани.
– Во-вторых, я боюсь ему об этом сказать. Я не хочу знать, как он отреагирует. Я должна сперва сама с этим разобраться и только потом смогу думать о том, что буду делать, если его реакция окажется не такой, какую бы мне хотелось.
– Насть… – Тут зазвонил телефон Дани. Но он даже не дернулся, а продолжал упорно на меня смотреть.
– Подойди! – строго сказала я. – Наверняка это какой-нибудь спонсор.
Он помедлил еще секунду. Но потом взял телефон и взглянул на дисплей.
– Оуэн, как я рад тебя слышать.
Я изобразила беззвучное рвотное движение. Оуэн Мюррей – председатель правления одного телекоммуникационного концерна и близкий друг нашего отца. И я, и Даня терпеть его не можем, и я даже не сомневаюсь, что это чувство взаимное.
– Соответственно обстоятельствам, да, – сказал Даня в трубку. Его тон резко сменился на твердый и холодный: – Нет, я звонил не от имени компании «милохины», а от имени колледжа старшей школы Москвы. В начале февраля у нас состоится благотворительный вечер в пользу семейного центра , и мы ищем спонсоров.
Мне было слышно тихое бормотанье на другом конце провода.
– Конечно, я пошлю тебе все детали. Это было бы фантастически, Оуэн, спасибо.
Даня закончил разговор и что-то напечатал в телефоне. Потом снова повернулся ко мне:
– Пока не скажешь об этом Виктору, не узнаешь его реакцию.
– То есть советуешь сказать ему об этом.
Он кивнул:
– Да. И я также полагаю, что он имеет право об этом узнать.
Я уставилась в чашку. Сквозь остаток розоватой жидкости я пыталась разглядеть узор, составленный из чаинок.
И больше никаких звонков. Мы договорились.
Даже если он решит, что отныне принадлежит мне и близнецам, какой вывод можно будет сделать из этого? Только такой: он чувствует себя виноватым, больше никакого. При этом я больше всего тоскую по Вите и хочу быть с ним, но только при условии, что он этого тоже хочет. Сам, по своей воле, а не из-за беременности.
Телефон Дани снова зазвонил. Он протянул в мою сторону палец в знак того, что наш разговор не закончен, и ответил на звонок.
Я допила остаток чая и поставила на стол пустую чашку. После этого взяла телефон и открыла сообщения. Номер Вити все еще был сохранен. Я просто не смогла переступить через себя и стереть его. Мне было достаточно того, что он тут есть и что я могу написать ему, если захочу.
Я пролистала нашу переписку до самого начала. Тут были не только повседневные сообщения и фотографии, но и тексты, в которых мы доверяли друг другу наши опасения и тревоги. Любой нормальный человек давно бы уже стер эту переписку, чем сохранять ее и перелистывать как старый фотоальбом.
Но я, похоже, не совсем нормальный человек.
Это единственное, что от него оставалось. И я просто была не готова окончательно расстаться. Если быть честной, я не знаю, буду ли вообще когда-нибудь готова. Я так по нему тоскую. Я тоскую по нашим телефонным разговорам, по его смеху на плохих комедиях, по нашим сплетенным пальцам под столом в кафе. Мысль о том, что этого больше никогда не будет, сводит меня с ума.
– Звучит чудесно, – голос Дани пробился до моего слуха. В его тоне было столько энтузиазма, что я взглянула на него, вопросительно подняв брови. – Да, конечно. Благодарю тебя, Элис, до скорого. – Даня слышно выдохнул и победно вытянул обе руки над головой.
– Элис? Элис Кэмпбелл? – спросила я.
Он повернулся ко мне:
– Она задолжала одну услугу.
– О, лучше не знать за что.
Он дерзко улыбнулся:
– Юля считает Элис очень крутой.
Ничего удивительного. Элис Кэмпбелл училась в Оксфорде и еще в то время учредила собственный фонд культуры.
– Э, да ты и впрямь стараешься, – заметила я. И тут же пожалела о сказанном, когда взгляд Дани стал серьезным.
– Назад к теме, – заявил он, но я отрицательно помотала головой.
– Я не могу ему об этом сказать. Как я после этого буду сидеть на его уроках?
– Ты можешь перейти на мой курс по истории.
– Но это будет подозрительно.
Даня пожал плечами:
– Люди часто меняют одно на другое по самым разным причинам. Не думаю, чтобы это было так уж заметно. Мы могли бы назвать в качестве причины твое желание учиться вместе со мной.
– Не знаю, не знаю, – пролепетала я.
– Что бы ты ни сделала, – сказал Даня, – я тебе всегда помогу. – Взгляд его опять стал серьезным, но потом брат снова отвернулся к своему ноутбуку.
Я почувствовала какое-то легкое шевеление в животе и положила на него руку, чтобы понять, не связано ли это с одним из малышей. Кстати, теперь уже стали заметны их легкие шевеления – почти так, как будто у меня в животе порхали бабочки.
Теперь, когда Даня все знает, мне стало намного легче, но это ничего не изменило в том, что я жду двойню, стану матерью-одиночкой и, вероятно, должна буду бросить школу. При этом… может быть, мне и удастся сдать выпускные экзамены до того, как все раскроется.
Я заставила себя сделать три спокойных, ровных вдоха. Мне нельзя сейчас теряться в мыслях о своем и без того туманном будущем. Я должна проживать по порядку один день за другим. Потому что, если я с утра до вечера буду тревожиться, это никому ничего не даст – тем более тем малышам, которые отныне должны стать моим безусловным приоритетом.
– Черт! – воскликнул внезапно Даня. Он сцепил ладони на затылке и, выпучив глаза, таращился в монитор.
– Что такое?
Даня словно вмерз в стул. Охваченная беспокойством, я пошла к письменному столу. Встала позади кресла и взялась за кожаную спинку. И тут же подалась вперед.
Первое, что я увидела, было слово Оксфорд.
Второе – Сердечно поздравляем Вас, Данила Милохин.
– Ты принят! – вырвалось у меня.
Поскольку Даня по-прежнему не реагировал, я развернула его вместе со стулом лицом к себе.
– Даня, ты принят. Это же здорово! – Я схватила брата за плечи и потянула вверх, чтобы обнять. Он споткнулся, чуть не упал, прежде чем ответить на мои объятия.
– Черт! – повторил он.
Я не могла понять, то ли он радовался, то ли просто свихнулся. Пока держала его в руках, я сообразила, что ведь и на мою почту могло прийти письмо. Прежняя Настя сейчас непременно бы бросилась к своему телефону как одержимая и посмотрела, не ждет ли ее такое же сообщение. Новая же Настя знать не хотела, предлагают ли и ей такое будущее, которое она все равно не сможет принять.
Я еще раз крепко обняла Даню и порадовалась, что хотя бы один из нас сможет осуществить свои планы