Пока мы вместе

от лица Алекса

Ночь не спешила уходить.
Она будто застряла где-то между нами - в её дыхании, в моих руках, в этой дурацкой тишине, которая громче любого крика.

Я сидел на краю кровати, не двигаясь. Анна спала рядом, лицом ко мне. Её волосы падали на подушку, на щёку. Каждый вдох отдавался где-то внутри меня.
Раньше я бы просто встал и ушёл.
Теперь не мог.

Всё, что было между нами, - крик, злость, цепи, кровь, - всё это вспыхивало перед глазами.
Я вспоминал, как она била меня по груди, как я хотел сорваться, но не смог.
Вспоминал тот момент, когда впервые назвал её "малявкой" не со злости, а просто... чтобы услышать, как она отвечает.

"Ты говорил, что сломаешь меня," - тогда она сказала это с такой болью, что я сам чуть не треснул изнутри.
А теперь я не понимал, кто из нас кого сломал.

Я тихо встал, подошёл к окну. За ним только серый свет. Рассвет.
Не знаю, сколько так стоял, пока не услышал её голос:
- Опять не спал?

Я повернулся.
Она уже сидела, укутанная в мою рубашку, с растрёпанными волосами.
- Привычка, - сказал я. - Спать стало сложно.
- Из-за меня?
- Из-за всего.

Она посмотрела на меня так, будто искала ответ, который я не мог дать.
- Алекс, - произнесла она тихо, - я иногда думаю, что всё это неправильно.
- Ты только сейчас это поняла? - усмехнулся я.
- Нет. Просто раньше я не боялась.

Я подошёл ближе, сел рядом.
- А теперь боишься меня?
- Тебя - нет. Себя - да.

Эти слова застряли во мне, как нож.
Я хотел что-то сказать, но вместо этого просто посмотрел в окно.
Небо начинало светлеть, но даже свет здесь казался чужим.

- Знаешь, - продолжила она, - если бы кто-то сказал мне год назад, что я окажусь здесь, я бы рассмеялась.
- Я бы тоже, - признался я. - Тогда я не верил, что способен на что-то кроме приказов.
- А теперь?
- Теперь не знаю. Всё, что я делаю, кажется ошибкой.

Анна наклонила голову, глядя прямо в глаза.
- Может, не всё, - сказала она. - Может, кое-что всё-таки правильно.

- Например?
- Например, то, что ты всё ещё здесь.

Я усмехнулся, но внутри всё сжалось.
Сколько ещё продлится это "здесь"?
Сколько до того момента, когда всё рухнет?

Я вспомнил слова босса, холодный голос в телефоне:

"Твоя задача - доставить. Не думай. Не чувствуй."
А теперь я думал и чувствовал слишком много.

- Анна, - сказал я, не глядя на неё, - если бы всё можно было вернуть...
- Ты бы вернул? - перебила она.
Я молчал.
Она сама ответила:
- Нет. Не вернул бы.

- Почему ты так уверена?
- Потому что в тебе что-то поменялось. А я... я впервые чувствую, что жива. Пусть это даже ад.

Я не выдержал и взял её за руку.
Она не отдёрнула. Только тихо сказала:
- Мы ведь оба понимаем, что это ненадолго, да?

Я кивнул.
- Да.

Она посмотрела на свет за окном.
- Тогда давай хотя бы не притворяться, будто не боимся.

Я хотел ответить, но не смог. Вместо слов просто потянул её ближе.
Она не сопротивлялась.

- Алекс... - прошептала она, и в её голосе было предупреждение.

Но я уже не мог остановиться.
Мир будто замер.

Я потянулся ближе, дыша так осторожно, будто каждое движение могло разрушить всё, что мы успели выстроить.

Наши лбы едва коснулись, и она, кажется, хотела что-то сказать - но не успела.
Я поцеловал её.

Не резко, не властно - а так, будто боялся, что это единственный раз.

Её пальцы дрогнули, зацепились за мою рубашку.

И вдруг я почувствовал, как всё - злость, страх, одиночество - сгорает.

В комнате стало тихо.
Только дыхание и её губы - горячие, дрожащие, живые.

Когда я отстранился, она смотрела прямо в глаза.

- Алекс, - сказала она тихо, - теперь всё уже по-настоящему.

- Знаю, - ответил я. - И это страшнее всего.

Я не помню, кто начал.
Может, она. Может, я.

Всё смешалось - дыхание, тепло, тени.
Мы просто перестали дышать - и между нами не осталось ничего, кроме пульса.

- Алекс... - её голос дрогнул, низкий, почти шёпот, но будто прожёг насквозь.
- Не зови меня так, - выдохнул я, касаясь её губ. - От этого хуже.
- Тогда как? - улыбнулась она едва заметно, почти жестоко. - Мой похититель?
- Не дразни, - прошептал я, чувствуя, как внутри всё горит. - Я и так на грани.

Она усмехнулась тихо, горько, но не отстранилась.

Прижалась ближе, и каждый её вздох резал по мне, как лезвие.

Я чувствовал каждое движение, каждое касание, и не понимал, где злость кончается, а начинается то, чего я боялся больше всего.

- Ты сведёшь меня с ума, - сказал я тихо, сквозь сбившееся дыхание.

- Поздно, - ответила она и провела ладонью по моей шее. - Ты уже там.

Я рассмеялся нервно, без радости.
- А ты? Ты ведь тоже не та уже, Анна.
- Нет, - шепнула она, прикусывая губу. - Я хуже.
- Ты лучше, - ответил я, и её взгляд дрогнул, будто от удара.

- Почему ты так смотришь на меня? - спросила она.
- Потому что боюсь моргнуть, - ответил я.

Она вздрогнула и поцеловала меня сама.
Резко, почти болезненно, словно хотела вырвать из меня всё, что ещё осталось живым.
Её губы были солоноватый от не выплаканных слёз.

Я ответил, глубже, жаднее, словно в этом поцелуе было всё: и гнев, и страсть, и страх потери.

Мир сжался до её дыхания.
Я больше ничего не слышал.

- Алекс... - её голос сорвался, когда я прижал её к себе сильнее.
- Что?
- Ничего... просто будь.
Я поцеловал её ещё раз, медленнее.

Теперь в этом было не пламя, а тихий огонь, который жжёт дольше.

А потом всё остановилось.
Мы оба поняли, что перешли линию.

Она отстранилась, её лоб остался у моего.
Тишина была густой, как дым после пожара.

Я видел, как её плечи дрожат, но она не отходит.
Я тоже не мог.

За окном всё ещё была ночь - глубокая, чёрная, как наши мысли.

Я смотрел на неё и понимал: всё уже не вернётся назад.

Она опустила взгляд, а я лишь шепнул:
- Спи, малявка... пока ночь держит нас в одной тени.

Она усмехнулась сквозь сон и легла на моё плечо.
Её дыхание стало ровным.

Я смотрел на её лицо до тех пор, пока чернота за окном не начала таять.

Ночь ушла, уступая место первому свету.
Мы лежали рядом , молча , будто боялись, что любое движение разрушит эту минуту.

Мир вокруг просыпался, а я - наоборот, засыпал внутри.
Потому что понимал: всё это слишком хрупко.
И слишком реально.