Глава 1
Эйс
«Internal Bleeding» — Kid Cudi
Я смотрю ей вслед, зная, что вижу ее в последний раз.
Я даю ей надежду. Веру.
Даю слишком много, зная, что не сдержу обещание.
Все слишком быстро.
Не знаю, с какого момента все пошло не так. Нам было хорошо. Я был хорош. Это невероятно, как молниеносно все может измениться. Я думал, что у меня был шанс и я смогу избавиться от дерьма, которое создал мой отец. Я был готов начать все сначала. Был готов стать свободным.
Но я ошибался.
Звук выстрелов в моих ушах.
Боль охватывает плечо, и я падаю на землю беспомощный. Упираясь спиной в дверцу автомобиля, смотрю на Лалису, которая что-то кричит мне. В ее глазах слезы, лицо горит. Она на грани истерики. Мне нужно, чтобы она успокоилась и уехала подальше от всего этого дерьма.
Я говорю ей, что все будет хорошо, что она должна идти, что я скоро найду ее. Конечно же, из-за упрямства она отказывается уезжать. Говорю ей, чтобы она писала мне.
Я хочу жить. Хочу бороться и прикончить всех людей Пабло.
Но в глубине души я знаю, что этого не произойдет.
К счастью, Тай наконец-то усаживает Лису в грузовик, и я вижу, как тот сдает назад и едет.
Хорошо, моя девочка. Главное — верить.
Пора заканчивать. Я смотрю на Геррика, подавая сигнал к действию. Надо молчать. Он достает пистолет и кивает головой. Тай подбирается к нам, на его лице беспокойство.
— Черт, — он оценивает наши общие ранения, — и как мы будем выбираться отсюда?
Протягиваю руку к своему стволу. Я не имею понятия, как мы будем выбираться из этой задницы, но если мне суждено умереть, то я хочу уйти достойно. Я не уйду без боя.
— Ребята, — перевожу взгляд с Тая на Геррика, — если мы не выживем, хочу, чтобы вы знали. Я бы не справился без вас. И это правда.
Геррик закрывает глаза и откидывает голову на автомобиль. Он молчит. Он растерян. Он потерял много крови. И если мы не выйдем из переулка в ближайшее время, то он умрет. Но этому не бывать.
Тай качает головой, из его горла вырывается рык:
— Черт! Они убили моего брата! Это слишком! Они убьют всех нас! Эти ублюдки должны умереть! — И он вскакивает на ноги.
— Нет, Тай! — кричу ему, но уже слишком поздно.
Прежде чем я успеваю остановить его, он оббегает авто и оказывается напротив людей Пабло. Я с трудом поднимаюсь. Тай крут, но иногда его непробиваемость пихает нас в глубокое дерьмо. Он не может ясно думать, и его нельзя отпускать одного.
Геррик медленно следует за мной. Встав по бокам автомобиля, мы открываем пальбу по людям Пабло и пытаемся увернуться от пуль, летящих в нас.
Их осталось шестеро.
Тай убивает двоих.
Я троих. Их смерть радует меня.
Геррик убивает последнего, но в обмен на свою жизнь тот мужчина успевает выстрелить в ответ ему прямо в сердце. Я слышу булькающий звук, и сразу после этого Геррик тяжело падает.
Следующие секунды словно кадры замедленного видео. Я слышу грохот сердца у себя в ушах. Я смотрю, как Геррик падает на землю. Зову его по имени. Не думая ни о чем, бросаюсь к нему.
Геррик — моя правая рука. Он всегда и во всем помогал мне. Он был со мной с самого начала.
Внезапно резкая боль пронзает мою спину, заставляя меня упасть на землю. Я поражен, насколько все быстро происходит. Стону и замираю. Как же больно.
Агония.
Не могу дышать.
Перекатываюсь на спину и со стоном прижимаю руку у груди. Мои ребра в крови. Она хлещет без остановки. Устало роняю голову направо и вижу лежащего на спине Геррика. Он в луже крови, вокруг его головы разметались дреды.
— Нет, — шепчу я. Слезы набегают на мои глаза, и я, с трудом развернув голову, теперь смотрю на Тая, лежащего рядом.
Они ушли. Все они ушли. И хотя я испытываю адскую боль, она — ничто в сравнении с болью, которую приносит смерть моих друзей.
Это разрывает меня изнутри.
Уничтожает.
Слеза бежит по моему лицу. Солнца не видно, и это меня злит. Все в облаках. Я не хочу умирать в такой день. Дайте мне хоть лучик солнечного света, чтобы не умереть в этом переулке.
Звуки вокруг заглушают биение сердца и гул в моих ушах.
Я чувствую, как немеет тело.
И потом начинаются галлюцинации.
Появляется Лалиса.
Такая красивая.
Такая заботливая.
Она становится возле меня на колени и гладит мою щеку. Улыбаясь, она говорит:
— Вставай, глупый.
— Не могу, — шепчу я и улыбаюсь.
— Можешь. Ради меня.
— Я ранен. Я не могу, Красная.
— Но ты же боец. Борись. Ведь для Чон Эйса нет ничего невозможного.
Я качаю головой. И, честно говоря, уже и не знаю, хочу ли я жить. Я знаю, что она не здесь и что я сейчас умру, так больше и не увидев ее. Она кивает, но больше ничего не говорит. Просто улыбается и продолжает гладить мою щеку. Она понимает.
Все, что я могу ей сказать, это: «Не могу». И это произносится неоднократно.
Слезы катятся по моему лицу. Я проиграл.
Это невероятно, но я проиграл.
Это конец.
Все кончено.
Спустя несколько минут я слышу шаги, и думаю, что это люди Пабло решили убедиться, что я мертв. Лиса оглядывается, и в ее глазах появляется испуг. Затем она встает и бежит подальше от меня и этого сумасшествия. А я лежу и наблюдаю, как ее локоны развеваются на бегу. Затем она исчезает. В моих ушах кровь, но я слышу говорящего. Двух.
— Похоже, он еще жив, — говорит первый.
— Да? Проверь пульс, — требует второй. Меня тут же схватили за руку и пальцами давят на мое запястье и затем шею.
— Да. Есть.
— Хорошо, — мрачная тишина. И затем: — Поднимай.
— У-Уэст, — первый заикается. Подошвы ботинок шаркают по асфальту, когда он отходит. — Какого хрена ты делаешь? — Он сплевывает.
— Блядь, я не могу сказать, Паркс. Ты знаешь это. Знал с самого начала.
— Но у нас был уговор! Мы делали это вместе. Тебе нужна моя помощь!
— Да, но... — Прежде чем второй заканчивает говорить, в переулке раздается громкий хлопок. Паркс падает, приземлившись всего в нескольких сантиметрах от меня. Я с трудом открываю глаза и вижу стрелявшего. Странно, но он знаком мне. У него загорелая кожа, карие глаза и стрижка «ежик».
Туман передо мной сгущается, но я готов поклясться, что знаю это лицо. Я стону, когда мужчина начинает снимать с меня одежду. Затем он кладет меня возле стены и идет к телу Паркса.
Сквозь прикрытые глаза я вижу, как он раздевает Паркса и одевает его в мою одежду, проверив, чтобы каждая деталь оказалась на своем месте. Он делает это быстро, как будто делал это раньше.
Возвращается ко мне, одевает меня в одежду Паркса, а потом с трудом тащит меня по переулку к припаркованному у выезда автомобилю и заталкивает внутрь. Я морщусь от боли, которая пульсирует вокруг застрявшей во мне пули.
Прежде чем он закрывает дверцу, спрашиваю:
— Кто ты?
Я не могу разглядеть лицо, но вижу его довольную улыбку перед тем, как он захлопывает дверцу. Слышу, как он что-то берет в багажнике. Спустя несколько минут мужчина возвращается, садится в авто и смотрит на коробку спичек, лежащую на пассажирском сидении. Машина оживает, и я мучительно перекатываюсь на спину.
Я понимаю, что он сделал. Паркс похож на меня. Стрижка. Рост. Строение тела.
Черт.
Мы едем в противоположном от переулка направлении, и сквозь тонированное стекло я вижу отблеск костра.
Кто этот человек?
К сожалению, у меня нет сил думать. Мое тело ослабло. Я теряю все больше крови. Слышу полицейские сирены, проезжающие мимо. Я проваливаюсь во тьму, но, прежде чем окончательно вырубиться, наконец, понимаю, кто именно увозит меня с места преступления.
Его голос.
Его методы.
Да, теперь я узнал его. Не понимаю, почему это заняло у меня столько время.
Никсон Уэст — самый грязный экс-полицейский, с которым я когда-либо имел несчастье встретиться. Он ненавидел моего отца и, когда тот умер, перенес всю свою ненависть на меня.
Я застонал. С этого момента, зная, что я в его власти, я готовлюсь к смерти. С этим ублюдком у меня нет шансов выжить. Он многие годы хотел уничтожить Чонов и, наконец, получил такой шанс.
Прежде чем я окунаюсь в темное море отчаянья, я четко понимаю: мне конец.