Глава 13
Даня
Магазин роботов, куда хотел мелкий, находился в торговом центре на другом конце города. Юле эта затея, конечно, пришлась не по вкусу, она всячески пыталась отговорить братишку, но тот непоколебимо стоял на своем. И вот мы дружной компанией прикатили в пункт назначения, где было полно разных игрушек: плюшевых, розовых девчачьих, а в дальнем углу стоял стенд с роботами.
Матвей сразу нашёл того самого и попросил его достать. Я обратился к консультанту, Юля же стояла молча, скрестив руки на груди и недовольно поглядывая в мою сторону. Собственно, я другого и не ожидал, поэтому переключился на малого, тем более продавец нам всучил пульт управления, показал, как включать, и какие команды есть у робота-динозавра. Воодушевлённые мы вместе с мальчишкой принялись изучать его, кликая по джойстику и одновременно восторженно переглядываясь на реакции современной игрушки.
– Ой! Он рычит, Даня, он рычит! – радовался Мот, хлопая в ладоши. Его детская непосредственность подкупала, и я сам не заметил, как начал улыбаться. Потом передал управление мелкому, теперь уже становясь зрителем и периодически подсказывая, какие кнопки нажимать.
Робот ходил, иногда качал головой или крутил хвостом, а вот когда он рычал, было реально смешно. Рык звучал настолько реалистично, словно мы попали в парк юрского периода. Жаль, конечно, что динозавр был серым с чёрными лапками, а не зелёным под цвет своих сородичей. Но это никак не умаляло восторга, испытываемого от игрушки.
– Юля, глянь! Он присел и сейчас побежит!
– Тебе не нравится? – спросил я, взглянув на хмурую мордашку.
– Нравится, просто он ещё больше расстроится. Эта игрушка, – Юля понизила голос до шёпота. – Она очень дорогая. Вряд ли мама сможет её купить, а я… планировала ко дню рождения…
– Дорогая – это сколько?
– Десять тысяч.
– Ну для робота, в принципе, нормально, – повёл я плечом, прикидывая, что обязательно забегу сюда завтра за этой игрушкой. Пусть ребёнок порадуется, для меня десять тысяч – не цена вопроса.
– Да кто ж спорит, я говорю в целом… Тебе, наверное, не понять.
– Почему? Были времена, когда я ночевал на лавке, укрывшись картонкой. Я очень даже понимаю, – сказал, вздохнув.
– Серьёзно? Ты… тебе негде было ночевать? – Юлька повернулась, и с её лица будто сошла приклеенная маска, демонстрируя те самые эмоции, за которыми я охотился.
– Старик выпер меня из дома. Мы с ним год не общались, я жил у одного дядьки.
– Правда?
– Да, из-за тебя, – произнёс, не сводя глаз с девчонки. Мне нравилось смотреть на неё, казалось, я тысячу лет не видел черты лица, что некогда были для меня родными. Юля напоминала долгожданное лето после бесконечной зимы. И я, словно глупый ребёнок, пытался уловить момент, нежась в лучах согревающего солнца.
– Простите, – вмешался консультант в наше пространство, вырастая напротив меня. – Вы будете брать робота?
– Чуть позже, – ответил, подмигнув ему.
– Моть, давай отдадим дяде динозавра, мы к нему ещё зайдем в гости потом. Хорошо? – она произнесла это с такой заботой и нежностью, что у меня под рёбрами щемяще заныло.
– Хорошо! Только не обижайте его, ладно?
– Конечно, – кивнул продавец, забирая игрушку. Юля с Матвеем двинулись к выходу, а я чуть задержался, вытаскивая из куртки бумажник.
– Простите. Не могли бы пробить и отложить до завтра? – я протянул ему две пятитысячных, поглядывая вперед. Не хотелось, чтобы сюрприз заметили, иначе какой это сюрприз.
– Хорошо, без проблем, – улыбнулся радостно консультант. Он взял у меня деньги, и мы попрощались.
Дальше по программе была поездка домой, но тут Матвей увидел игровые автоматы и залип на них, не говоря ни слова. Он вёл себя настолько сдержанно и скромно, что на фоне многих детей походил, скорее, на взрослого, прекрасно знающего стоимость каждой денежной купюры.
– Кто мне составит компанию и поможет вытащить вон ту большую акулу? – спросил я заговорщицки. Глаза мелкого тут же вспыхнули огоньком, однако он не спешил утвердительно кивнуть. Глянул осторожно на Юлю, словно спрашивая разрешения, и только когда она улыбнулась, потянул меня в сторону игровой зоны.
Мы взяли карточку в кассе, я туда сразу закинул пару тысяч, и отправились вытаскивать игрушку. Изначально пробовал Матвей: он сконцентрировано вглядывался в прозрачное стекло, но, конечно, детская неопытность и сила не давали возможности одержать победу.
– Давай, я попробую? – предложил, замечая потухший взгляд ребёнка.
– Давай, только обязательно выиграй, – дал указание мальчишка. Я слышал, как Юля усмехнулась, жаль, не успел увидеть её улыбку.
Когда зубцы схватили большую голубую акулу, Мот взвизгнул от радости и захлопал в ладоши.
– Тяни! – крикнул он, прыгая рядом.
– Ого, держи её, – теперь уже поддержала и Юлька. Голос девчонки, её участие в наших маленьких соревнованиях против автомата – всё это меня настолько мотивировало, что я сам не понял, как достал игрушку.
– Ура! Юля! Ура! Даня! – Матвей качал головой, топчась на месте, в ожидании потирая ладони, а Юля… она улыбалась. И я залип, замечая теплоту в её взгляде, ту самую, которую потерял после нашего проклятого выпускного.
– Поздравляю, вы молодцы, – похвалила Гаврилина, когда я вытащил из ящика заветную акулу. Мот обхватил её, прижимая к себе, словно эта была не дешевая игрушка, а тот самый робот, на которого он положил глаз. Я всё больше поражался этому ребёнку.
– Предлагаю ещё поиграть вон там с машинками или шариками.
– Да! – подхватил мелкий.
В итоге мы обошли все детские автоматы, а их в зале было порядка десяти штук. Сперва играл только Матвей, потом я ему помогал, иногда подключилась и Юля, когда братишка не мог понять, что от него требуется. Мы смеялись, болтали, будто и не было потерянных лет, будто три человека стали настоящей семьей. Я давно не ощущал себя настолько счастливым.
После пошли на фудкорт и набрали разных вкусняшек: картошку, наггетсы, бургеры, мороженое, соки.
– Я оплачу, – сказала Юлька, пытаясь опередить меня. Но моя карточка уже лежала на аппарате.
– Ты не обязан, это неправильно, – прошептала она, когда мы отходили от кассы.
– Почему? Я ведь вас пригласил. Ты явно отвыкла от нормальных парней.
– Что? Причем тут это? – она отодвинула стул, Мот уже сидел за столиком, резво махая ногами.
– Крутые ребята не позволяют, чтобы на свиданиях платили девушки.
– Но это не свидание, – возразила Юля, склонив набок голову.
– Это ты так думаешь, – усмехнулся. На табло загорелась наша цифра, и я пошёл забирать поднос с едой.
Ели мы долго, вернее, Матвей ел долго: он игрался с куриными палочками, представляя, что они завоёвывают большой бургер. Я подыгрывал ему, а Юля лишь едва слышно хихикала. В какой-то момент показалось, она смотрит на меня, и когда я повернул голову, мы замерли друг на друге, ощущая, как воздух вокруг искрит, становится до ужаса горячим, убивая кислород в лёгких.
Я думал только о том, какая она стала красивая, и изменился ли вкус её губ. А о чём думала девочка моего детства, сложно догадаться. Теперь Юлия была закрытой книгой, в которую практически невозможно заглянуть.
– Ты совсем не изменился, – сказала она, отводя взгляд первой.
– Ты тоже, разве что… внешне.
– Время не стоит на месте, – с некой грустью в голосе произнесла Юля. И я не мог с ней не согласиться, вспоминая, сколько прошло минут, часов, дней, недель и месяцев до этого момента.
Когда с едой было покончено, мы начали собираться, и Матвей вдруг захотел в туалет.
– Даня, ты… можешь сходить с ним? – спросила Гаврилина, да так тихо и скромно, словно смущалась вопроса. Я же, наоборот, ожил, радуясь, что могу быть полезен даже в такой мелочи.
– Конечно, ещё тебя в мужских туалетах не хватало. Пошли, малой, будем освобождать твой животик.
– Для новой порции бургера? – шутливо говорил Мот.
– Или куриных палочек.
– Тебе бы только фастфуд, – закатила глаза Юля, идя следом за нами. Я шёл впереди, держа мелкого за руку, а Гаврилина несла его куртку, семеня следом. С виду мы могли напоминать семью, а Матвей нашего ребёнка. Эта мысль настолько зацепила, что я вернулся в прошлое, вспоминая о мечтах, свадьбе и совместном быте. Кажется, это было так давно… Столько всего пролетело мимо.
И тут, буквально не доходя пары метров до поворота, мы стали свидетелями довольно неожиданной сцены.
Напротив коридорчика, что вёл в сторону туалетов, стояла оранжевая лавка, рядом с ней росло невысокое декоративное дерево. Напротив этой самой лавки ругалась пара, я бы прошёл мимо, если бы в девушке не узнал Аленку. Некогда роскошная выпускница элитной гимназии сейчас походила на болезненную, осунувшуюся женщину старше своих лет.
На ней было длинное платье в пол, засалённые волосы заплетены в косы, а бледные губы, периодически дергались, словно Алена сдерживала рвущиеся наружу рыдания. Она ругалась с мужчиной лет на десять или двенадцать старше неё.
– Как ты меня достала! Тебе вообще никто слова не давал, дура! – возмущался мужчина, размахивая хаотично руками в разные стороны. Мы с Юлей переглянулись, оба прибывая в шоке от происходящей сцены. Затем мужчина хмыкнул, обошёл Смирнову, задев явно специально плечом, и двинулся в сторону эскалаторов. Аленка же села на лавку и заплакала, вглядываясь стеклянным взглядом куда-то вдаль.
– Это же… – прошептала Юлька, а я до сих пор с трудом мог узнать в девушке звезду класса. Раньше мальчишки завидовали мне, желая оказаться рядом с яркой и независимой Аленой. Теперь она походила на увядший цветок, что поливали раз в два месяца. Даже на лице ни грамма макияжа. Что с ней стало…
– Да уж, – пожал плечами.
– Не подойдешь к ней? – спросила Юля, взглянув на меня.
– А смысл? Видимо, это бумеранг, – сказал, поражаясь дикой мысли, что сорвалась с губ. Откровенно говоря, в такие глупости я никогда не верил. Но то, что ребята учудили на выпускном, меня не просто злило, вводило в состояние, когда челюсть сжималась до хруста.
Юля ничего не ответила, а я молча взял Матвея за руку и поплёлся с ним к туалету в надежде, что Алена нас не заметит. Потому что в ином случае я спросил бы у неё, каково это быть вершителем чужих судеб, а главное – для чего. Однако она нас не заметила, а когда мы с Мотом вышли обратно, Смирновой уже и след простыл.
Гаврилина больше не поднимала эту тему, да и в целом, когда мы сели в тачку, Матвей так разговорился, что думать о чём-то второстепенном было некогда. Малой делился своими впечатлениями и грезил однажды повторить поход в торговый центр.
– Конечно, повторишь. У тебя целая жизнь впереди, – сказал я.
– Юля, а ты на торт останешься? – спросил её братишка. Я удивился такому вопросу, однако не стал акцентировать на этом внимание.
– Посмотрим. Ой, я же забыла… Даня, – вдруг обратилась ко мне Гаврилина. Она сидела на заднем сиденье вместе с братом. – Ты не мог бы остановиться около магазина? Возле дома родителей временно закрыта овощная лавка, а мама попросила купить ей бананов.
– Конечно, без проблем.
Я повернул в сторону ближайшего супермаркета, паркуясь на свободном месте. В округе было мало автомобилей, за горизонтом садилось солнце, а с неба срывался мелкий снег, оседая белой крошкой на крыши домов и машин. Гаврилина выскочила, предварительно уточнив, не нужно ли кому чего, но получив отрицательный ответ, помчалась поскорей к дверям, видимо, не хотела заставлять себя долго ждать.
– Матвей, а Юля не с вами живёт? – решил зачем-то спросить.
– Нет, – покачал головой мальчишка.
– Почему?
– Наверное, из-за папы. Но это мамин секрет. Я никому не говорю мамины секреты, – с деловитой серьёзностью заявил Мот, заставляя умиляться детской непосредственности. Редко когда встретишь настолько воспитанных и понимающих детей.
– Я обещаю, что никому не расскажу, вот тебе кулак! – я протянул ему кулак, оглянувшись. Мелкий вскинул бровь, внимательно рассматривая мою руку. Он не решался, видимо, прикидывая, можно ли мне вообще доверять. И это однозначно добавляло ему ещё больше плюсиков.
– Твоя сестра очень важный для меня человек, я переживаю за неё.
– Юля – самая лучшая на свете! Я мечтаю о плаще супермена, с помощью которого смогу защитить всех.
– За… защитить? – переспросил, не особо понимая, почему ребёнок в пять лет думает о таком.
– Да! – уверенно заявил Матвей, не сводя с меня своих глаз. Они с Юлей однозначно были похожи, даже этим взглядом, который мог бы спасти целую планету, столько в нём было желания и непоколебимости.
– Давай будем вместе защищать её? – предложил я, улыбнувшись.
– Давай! Ты ведь уже большой, а я ещё маленький. Так что я согласен.
– От кого мне нужно защищать твою сестру?
– Ну… – мелкий помялся, отводя взгляд в сторону. Он вёл себя достаточно серьёзно уже не первый раз.
– Моть, я умею…
– Однажды я слышал, как мама с папой ругались, – произнёс вдруг братишка Юльки. Теперь он смотрел на меня в упор, словно пытался понять, смогу ли я встать с ним на одну сторону, пойму ли его.
– Так бывает, родители иногда ссорятся.
– Мама сказала, что папа обижал Юлю.
– Обижал?
– Угу, – мелкий прикусил губу, склонив голову и рассматривая свои сжатые в кулачок ручки. Казалось, ему стыдно говорить дальше, признаваться в подобном кому-то. И мне вдруг сделалось тревожно.
– Многие ругают своих детей.
– Нет. Папа бил Юлю, – помолчав, Мот добавил: – Сильно бил. Юля плакала, так говорила мама. А однажды на Новый год он даже домой её не пустил, так тоже говорила мама. Папа не любит Юлю, папа – плохой.