Противостояние
Орочимару добрался до своего логова.
Иного слова для этого места не существовало. Подвальное помещение напоминало смесь старого бункера и лаборатории для экспериментов над людьми. Стены, когда-то белые, теперь потемнели от плесени и вековой сырости. С потолка свисали ржавые трубы, капли влаги с них падали в темноту, оставляя за собой лишь эхо глухих шлепков. В воздухе витал запах крови, дешёвого дезинфектора и чего-то гниющего.
Глухие коридоры тянулись, как кишки чудовища. Из некоторых дверей доносились приглушённые крики, скрип цепей, стук железа о бетон. Временами раздавался едва различимый хрип или нервный смешок - звуки, от которых кожа покрывалась мурашками. Орочимару шёл медленно, втягивая воздух ноздрями, словно наслаждался этим адским хором. На бледном лице блуждала довольная, змеиная улыбка.
Добравшись до нужной двери, он толкнул её без стука.
За столом сидел молодой человек в круглых очках. Ледяной свет монитора выхватывал его лицо: за стеклом очков блестели безжалостные глаза, в которых не отражалось ничего человеческого.
- Кабуто, ты был вчера в университетском городке? - мягко, но со скрытым ядом спросил Орочимару.
Белый свет экрана отразился в стёклах очков, делая взгляд Кабуто ещё более стеклянным.
- Был, - коротко кивнул тот. - И готов показать тебе кое-что интересное.
Орочимару бесшумно подошёл сзади. На экране появилась папка. Серия фотографий мелькнула одна за другой: лица молодых наследников кланов, сцены из бара, смех, тени. Но внимание Орочимару привлекли именно те снимки, которые были сделаны крупным планом. На одном Темари и Шикамару сливались в поцелуе, на другом - Сасори и Дейдара, третий запечатлел Гаару, легко скользящего ладонью по ноге Неджи.
- Нара и Сабаку... Тсукури и Акасуна... Хьюга и Сабаку... — голос Орочимару зашипел с довольством. - Прекрасная работа, Кабуто. Что с Инузука и третьим Сабаку?
- Пока ничего, - отозвался Кабуто, холодно моргнув. - Они слишком осторожны. На людях вместе, но без явных признаков. Долго так не продержатся.
Орочимару достал фотоаппарат, вынул из него карту памяти и с ленивой ухмылкой протянул её Кабуто.
- Посмотри это. Уверен, ты удивишься, мой друг.
Щёлкнул разъём. На экране появилась единственная папка, а в ней - всего один кадр.
Кабуто прищурился... и его глаза расширились.
- Что?.. Хатаке и Учиха? Но... как это возможно?
- Вот так, Кабуто, - Орочимару шепнул почти ласково. — Теперь мы знаем и их маленький секрет. Продолжай наблюдать за Инузука и третьим Сабаку. Уверен, наша работа принесёт щедрые плоды.
- Мой человек уже рядом. Если что-то случится - мы узнаем первыми.
***
Тем временем Канкуро тащил Кибу на крышу общежития. Небо сгущалось тяжёлой синевой. Ветер приносил запах мокрого бетона и грозы.
- Ты уверен, что стоит? - Киба бросал тревожные взгляды на пустые окна соседних зданий.
- Доверься мне, - промурлыкал Канкуро, и в голосе его звенела опасная игривость. - Тут высоко...захватывает дух...никто не появится.
Они скрылись в дальнем углу крыши. Канкуро уселся на холодный парапет, потянул Кибу к себе. Тот забрался лицом к лицу, ноги его оказались позади Канкуро. Киба запрокинул голову, обвивая его руками, и прижался сильнее. Канкуро впился губами в его шею.
В тишине ночного воздуха прозвучал едва различимый, сухой щёлчок затвора. "Попались, голубки", - злорадно подумал наблюдатель.
Как тень, он скользнул вниз по лестнице и, выйдя за ворота, набрал номер.
- Есть, - коротко бросил он в трубку.
- Отличная работа, Данзо, - раздался в ответ холодный голос Кабуто. - Возвращайся на базу.
***
Кабуто вошёл в кабинет Орочимару. За тяжёлой дверью пахло железом и чем-то приторно-сладким, от чего кружилась голова. Темнота помещения казалась вязкой, как черная смола.
- Что тебе, Кабуто? - раздражённо раздался голос из глубины. —-Не видишь, я занят?
Лишь привыкнув к мраку, Кабуто различил очертания. Он сидел в широком кресле. Между его ног, на коленях, застыла хрупкая девушка с руками, связанными за спиной. Лицо её было скрыто волосами и было уткнуто прямо в пах Орочимару. Только едва слышные, сдавленные всхлипы выдавали её присутствие. Орочимару держал её голову, не позволяя повернуться или остановиться, и его змеиная улыбка блестела в тусклом свете лампы.
Кабуто резко отвёл взгляд, будто само зрелище могло оставить на душе черный след.
- Третий Сабаку и Инузука... тоже есть, - бросил он в темноту.
В ответ повисла тишина, прерываемая только глухими, липкими звуками, от которых мороз пробегал по коже.
- Прекрасно, - наконец прошипел Орочимару, медленно поднимая глаза. - Как всегда на высоте, Кабуто. Позже мы обсудим, как представим семьям их новый... семейный альбом.
Его смех - тихий, напоминающий змеиное шипение, скользнул по стенам и растворился в коридорах, где эхо пыток сливалось с гулом подземелья, будто само логово радовалось грядущей охоте.