VIII. Побег
SCP-Фонд, словно осаждëнная крепость, наращивал бастионы безопасности. Каждый рассвет приносил с собой лавину новых правил и протоколов, которые сотрудники заучивали, словно молитвы. Кайла и Чумной Доктор оказались под бдительным, почти параноидальным надзором, с использованием самых передовых технологий слежения. Но, увы, в этой гонке вооружений Фонд допустил роковую ошибку – недооценил коварство и проницательность Чумного Доктора. Комната его содержания кишела[переполнена] камерами, но ускользала от внимания сеть тончайших, едва уловимых пауз в разговорах с учёными.
Чумной Доктор возвёл в абсолют искусство бесшумной коммуникации из жестов и невидимых знаков. Ему удалось наладить связь с другими SCP-объектами, отправляя в эфир странные, резонирующие сигналы, доступные лишь тем, кто обладал особой восприимчивостью.
Кайла, повинуясь древнему инстинкту, ощущала приближение бури и двигалась с кошачьей осторожностью. Она намеренно приглушала собственную значимость, притворно смирившись с установленными порядками. В глубине её сознания зрел план побега, в котором Чумному Доктору отводилась роль ключевого игрока. Она понимала, что за его неподвижной маской скрывается гораздо более сложная и изощрённая игра. Их союз был заключен на алтаре взаимовыгодного обмена: свобода в обмен на знания.
И вот, однажды, над лабораторией взвыла сирена тревоги. Оборудование впало в безумие, камеры наблюдения захлестнула ядовитая рябь помех. Охрана и научный персонал, охваченные паникой, метались в лабиринте сбоев, не в силах понять, как брешь в безопасности могла возникнуть из ниоткуда. Все их усилия по восстановлению контроля обращались в прах. Чумной Доктор, казалось, не замечал хаоса вокруг. Его лицо, словно застывшая маска, не выражало ничего, кроме привычного ледяного спокойствия.
Кайла, не теряя ни секунды, выскользнула из камеры, словно тень. Из клубящейся темноты коридора возник знакомый силуэт.
— Всё электричество отключилось и перешло на аварийный генератор. У нас не так много времени, — прошептала девушка, хватая Вудса за руку.
Вудс, повинуясь импульсу, последовал за Кайлой, отводя взгляд от развернувшегося хаоса лаборатории. Коридоры, словно в театре теней, освещались багровыми вспышками аварийного света, делая каждый их шаг отчаянным. Охранники, дезориентированные пляской света и тени, бродили вслепую, даря им драгоценные секунды свободы.
Сердце Вудса билось, как пойманная птица, но в душе царил обманчивый штиль. Всё происходящее казалось тщательно срежиссированным представлением, последней проверкой на прочность. Ведь это и было частью сложного плана, рождённого в умах Кайлы и Дока. Каждый жест, каждое слово, каждая секунда — выверены до мелочей. Их миссия была маяком, не позволяющим сомнениям и страху затопить их разум.
Они вышли на связь с Доком из комнаты управления, расположенной у самого порога свободы.
— Док, мы почти у выхода. Как у тебя дела? — прошептала Кайла, не замедляя бег.
В наушнике раздался спокойный, словно высеченный из камня, голос Чумного:
— Все идёт по плану. Основные каналы системы заблокированы. Условия для бегства идеальные. И помните, у нас только один шанс.
Уверенные в успехе, Джефф и Кайла приближались к последней двери, за которой мерцала долгожданная свобода. Но тишину разорвал оглушительный выстрел. Кайла вскрикнула от невыносимой боли и рухнула на пол. Специальная пуля, словно клык зверя, вонзилась в ее ногу, разрывая плоть.
— Неужели ты наивно полагала, что победа так близка? Должен признать, вы превзошли мои ожидания. Но увы, я готов на любые жертвы, лишь бы похоронить твои надежды здесь и сейчас.
Джефф обернулся, и сердце словно пропустило пару ударов. Перед ним возник призрак из кошмаров – Веттин. В его руке зловеще дымился пистолет.
В глазах Кайлы плескались боль и ужас, но она отчаянно цеплялась за остатки самообладания. Губы дрожали, но голос прозвучал твёрдо, как сталь:
— Мы не остановимся. Даже если всё напрасно, мы будем сражаться до конца.
В ответ раздался леденящий душу смех, от которого кровь стыла в жилах.
— Джефф, мне нужна твоя кровь! Эти проклятые пули блокируют регенерацию… — Кайла замолчала, заметив его странное поведение. Он смотрел на неё с мучительной виной в глазах, закусив губу до крови. — Джефф? Что с тобой?
— Прости… — прошептал он еле слышно и резко дëрнул рычаг. Дверь с лязгом распахнулась, и он бросился прочь, словно спасаясь от чумы. По щекам Кайлы покатились слезы предательства. Тот, кому она доверяла больше всех, нанёс удар в спину.
"Что? Но почему? Как же так?..."
— Какая низость. Бросить беспомощную девушку на произвол судьбы. Но не бойся, тебя я не отпущу, — прозвучало над ней. Леденящая улыбка, застывшая на его лице, стала последним, что увидела Кайла, прежде чем тьма поглотила её, унося в небытие от потери крови.
***
Перед лицом опасности, когда нет выхода, человеку предстоит выбор спасти товарища, или сбежать самому. Это древняя дилемма, пронизывающая историю человечества, от героев мифов, готовых пожертвовать собой ради других, до предателей, бросающих соратников на произвол судьбы. В такие моменты оголяется суть личности, отбрасывая маски приличия и обнажая инстинкты самосохранения.
Выбор не всегда очевиден, и последствия могут быть непредсказуемыми. Спасение товарища может обернуться героической смертью, а бегство – мучительным чувством вины, преследующим до конца дней.
Исход не предопределён. Он зависит от воспитания, убеждений, опыта, но, прежде всего, от того, насколько сильны узы, связывающие нас с другим человеком.
Конец