«Мама»
Прошло два месяца. Общество немного утихло, но их дорама всё ещё оставалась невероятно популярной. И тут, внезапно, СМИ выпустили статью: «Хёнджин и Минхо в отношениях». Фото, видео — за ними явно следили. Хёнджин понимал, что рано или поздно это всплывёт, но всё равно был удивлён, как и Минхо. И всё же, больше всего — ему было страшно.
Однако, к их удивлению, фанаты отреагировали бурно, но в основном положительно. Это быстро стало главной новостью недели. Агентства обоих парней официально подтвердили отношения, и фанаты буквально сошли с ума. Рейтинги дорамы взлетели в 10 раз. Но и хейта хватало — как всегда.
Главное, что теперь у Хёнджина был Минхо. Он был рядом — и этого было достаточно.
— Хёнджин, ты видел? Нас «раскрыли», — усмехнулся Минхо, сидя на подлокотнике дивана.
— Угу, — Хёнджин что-то рисовал, склонившись над мольбертом.
— Что рисуешь?
— Не знаю. Просто… по настроению.
Минхо подошёл ближе, заглянул через плечо.
— Это я?
— Да, — тихо ответил Хёнджин.
Минхо мягко обнял его со спины, склонив голову к его щеке, и долго смотрел на портрет.
— Красиво, — сказал он, а потом пошёл на кухню за чаем. Вернувшись, его взгляд зацепился за приоткрытую дверь в уголке комнаты.
Любопытство взяло верх. Он открыл дверь полностью и замер: внутри было не менее двадцати картин. Все — с ним. На одной он смеялся, на другой — смотрел в камеру, а где-то просто держал цветы. В центре стояла большая картина со сценой поцелуя — словно кадр из фильма, но более живой. Минхо подошёл и заметил дату в углу: пять месяцев назад.
Он начал смотреть остальные: шесть месяцев назад, девять… Один был с датой — год назад.
Он взял самую старую, вернулся к Хёнджину и показал её:
— А это что?
Хёнджин обернулся и мгновенно побледнел.
— Н-ничего. Просто старая картина. Недавно решил перерисовать…
Он уже хотел отвернуться, но Минхо подошёл и аккуратно взял его за подбородок, не давая спрятаться.
— Тут написано: год назад. Хёнджин, как давно… я тебе нравлюсь?
— Я… я… — Хёнджин начал краснеть и запинаться. — Я не знаю. Оно… само как-то. Потихоньку…
Минхо смотрел в его глаза, в которых метались страх, смущение, нежность.
— Год, Хёнджин… целый год ты носил это в себе? Почему не сказал?
— Я боялся. Боялся разрушить всё. Боялся, что ты уйдёшь… А потом начались съёмки, скандалы, камеры… Я думал, что уже поздно.
Минхо выдохнул, едва заметно улыбаясь.
— А я дурак, который не замечал. Или не хотел признавать. Но теперь…
Он наклонился ближе, их лбы соприкоснулись.
— Теперь… я всё равно боюсь, — прошептал Хёнджин. — Но с тобой — не так страшно.
Минхо провёл пальцами по его щеке, и в его взгляде было нечто тихое, глубокое.
— Тогда давай бояться вместе. Только вместе. Хорошо?
И он медленно наклонился ближе, нежно и бережно поцеловал его. Не как в сцене. Не как игра. А как тишина. Как обещание.
Спокойствие длилось недолго. Спустя пару недель после официального подтверждения их отношений, интернет снова взорвался. Мать Хёнджина… снова обновилась.
На её странице появилось длинное сообщение:
> «Я смотрю на своего сына и не верю, каким сильным он стал. Да, я совершила ошибку. Большую. Но сейчас я просто хочу быть рядом. Я не ищу денег, славы или прощения — я лишь надеюсь, что он когда-нибудь даст мне шанс. Пусть даже самый маленький.»
Комментаторы вмиг разделились: одни сочувствовали ей, другие обвиняли в лицемерии. Одни просили Хёнджина простить, другие — игнорировать.
Хёнджин увидел пост случайно. Он сидел с Минхо на балконе их квартиры, закутанный в плед, когда телефон в его руках завибрировал. Он прочитал… и замер.
— Опять? — тихо выдохнул он, экран дрожал в его пальцах.
Минхо обернулся и сразу понял.
— Она?
Хёнджин кивнул. Слёзы не текли, но в глазах была боль — та, что накапливалась годами.
— Хочешь поговорить? — мягко спросил Минхо.
— Не знаю… — голос был надломленным. — Мне хочется, чтобы она исчезла. Но и хочется, чтобы всё это было неправдой. Чтобы у меня была мама… обычная мама.
Минхо подошёл ближе и обнял его за плечи, крепко.
— У тебя есть я. И, если захочешь — у тебя будет семья. Но ты решаешь сам, кого впускать в свою жизнь.
Хёнджин молчал, уткнувшись в его плечо. А в телефоне всё продолжали появляться уведомления. Интернет снова сходил с ума. Но сейчас — впервые — это было уже не так важно.
Прошёл всего день, как на странице матери Хёнджина появился ещё один пост. Короткий. Без прикрас. Почти как прощание.
> «Я поняла, что моё появление только ранит тебя. Ты стал таким сильным, а я — слабым пятном из твоего прошлого.
Прости меня, мой сын.
Больше я не буду тревожить тебя. Это моё последнее сообщение.
Будь счастлив, пожалуйста. Только будь счастлив.»
Пост разлетелся по сети, но вскоре был удалён. Кто-то успел сохранить скриншоты, и слухи начали распространяться снова. Хёнджин долго смотрел в экран, не зная, что чувствовать. Тревога поселилась глубоко в груди. Он пытался прогнать её, говорил себе, что это просто драма, просто слова… Но где-то внутри уже знал, что всё не так просто.
Прошла неделя.
На новостных сайтах вспыхнули заголовки:
«Женщина найдена мёртвой у подножия обрыва. Предположительно — мать известного актёра»
«Следствие рассматривает версию суицида»
Мир для Хёнджина снова замер.
Он не сказал ни слова, просто сидел, сжав в руке свой телефон. На экране — фото заголовка. Он не плакал. Не кричал. Он просто молчал.
Минхо, узнав, бросил всё и вернулся домой. Когда он вошёл в квартиру, Хёнджин сидел на полу, у стены, в полном молчании. Лишь трясущиеся плечи выдавали то, что внутри что-то ломалось.
Минхо молча подошёл и опустился рядом. Он не задавал вопросов. Он просто обнял его. Сильно. До боли. До тепла.
Хёнджин наконец прошептал:
— Почему... даже когда я злюсь... почему всё равно больно?..
И впервые за долгое время он заплакал. Минхо только крепче прижал его к себе, шепча:
— Я здесь. Я с тобой. Всегда.