Аромат невинности

Сжимая кулаки, он был вынужден наблюдать, как она уходит. Это уже не первый раз, когда с ней у него ускользал контроль над ситуацией. Каждый раз она ставит его в тупик своим поведением. Был уверен, что подобрал к ней ключ, но опять ошибся. И не он один! Психологи были уверены, что стоит убрать причину ненависти к их расе — найти её подругу, показать, что она счастлива и с ней всё хорошо, как девушка почувствует раскаяние и благосклонно отнесётся к их сближению.

«Как бы не так! — мысленно зарычал он. — Она подняла такие вопросы, ответов на которые у него не было. По крайней мере, он не мог их ей озвучить».

Ситуация сложилась критическая. Человеческие женщины с лёгкостью рожали дейгассам детей, разрушая этим основы брака. Не все свободные дейгассы женились. Предпочитали откупаться контрактами и деньгами и требовали узаконить отпрысков, дав им права чистокровных. Это ещё полбеды. Но что было делать с теми, кто уже состоял в браке или содержал несколько наложниц? Скандалы в семьях вспыхивали со скоростью эпидемии.

Он планировал ввести на некоторое время запрет на интимные отношения с землянами, пока не разработают свод законов и правил, и в это время на приёме ему преподносят Салитэ, от которой он оказался не в силах отказаться. Он приказал унести её из общего зала, тренировал выдержку, показывая всем, что не сильно-то она его и заинтересовала. И что в итого? Сдался и пошёл на поводу её запаха, что манил его, как никакой ранее в его жизни! Да, он возненавидел её за это. Возненавидел за то, что она показала ему его слабость.

Можно было бы решить, что её специально подставили для него, чтобы она смягчила его в вопросе отношения с землянками. Но это не так и он даже сам уже сожалел об этом. Всё было бы намного проще, окажись она сговорчивой и визжащей от счастья, что на неё свалилось. Ему же досталась дерзкая землянка, которая плевать хотела на честь, что ей оказали, и ни в какую не желала иметь с ним ничего общего. Её сегодняшние слова жалили и уязвляли, а правдивость её слов резала без ножа.

Это невыносимо! Ему в открытую высказывали пренебрежение, а всё чего он хотел, это уложить её на обеденном столе, целовать дерзкие губы и ворваться в желанное тело, доказывая, что она его. Вбиваться в неё каменной эрекцией, пока из её горла не вырвутся хриплые стоны наслаждения, пока и сама она не начнёт сгорать в том огне, что зажгла в нём. Ведь как бы она не убеждала его в своём безразличии, он помнил запах и вкус её желания. Оставалось заставить эту упрямицу признать это.

Он догадывался, что будет сложно. Девушка постоянно преподносила сюрпризы. Он чуть с ума не сошёл, когда ему доложили, что охрана её упустила. Он не понимал, как одна неподготовленная землянка смогла уйти от специально обученных воинов? Чуть самолично не растерзал их, обвинив в предательстве. Тех спасло заступничество Маркангасса, но они и сейчас сидят в карцере. Самое неприятно, что он так и не узнал, где она скрывалась. В тот момент, когда уже был готов дать разрешение подключить и человеческие ресурсы, она объявилась сама!

Его выводило из себя, что он не мог просчитать её поведение и поступки. Пора было пресечь это. Она не подпишет контракт? Что ж, он найдёт того, кто подпишет. Не из пробирки же она появилась. И тогда ей придётся подчиниться его правилам.

Чем дольше он об этом думал, тем больше нравилась идея. Оставалось дать задание Маркангассу.

* * *

— Я никогда ещё такого адреналина не чувствовала! Представляешь, перекрывают кольцевую, и я застреваю в пробке. Мою машину окружают флайты, из которых выпрыгивают мускулистые дейгассы и меня вежливо просят положить руки на руль. В это время они обыскивают мою машину, вынюхивая её, как собаки. Твои вещи сразу изъяли и потребовали сказать, куда подевалась ты. Мила, я молчала до последнего, стараясь потянуть время. Чем они мне только не грозили, но когда они пробили записи с камер и узнали, на какой станции метро я тебя высадила — заговорила. Видела бы ты их вытянутые лица, когда я сообщила, что понятия не имею, куда ты направилась, — рассмеялась Диана, с удовольствием отпивая из бокала вино.

После лекций я пригласила её к себе поговорить по душам. Денис съехал, вернувшись к родителям, и квартира была в полном моём распоряжении. После того, как я вернулась с обеда у высокородного, он спросил меня, не лучше ли ему переехать. Я ответила, что это хорошая идея.

Мне кажется, он другого ожидал, но я была настолько вымотана после разговора с дейгассом, что никого не хотела видеть. Пока я спала, он собрал вещи, и ушёл не прощаясь, оставив ключи на тумбочке. С его уходом, я остро почувствовала своё одиночество и была рада обществу Дианы.

Тяжело возвращаться в пустую квартиру, где каждая мелочь напоминала мне о нём. Знать, что больше никогда не откроется дверь, и он не скажет: «Котёнок, я дома!». Невыносимо сидеть одной на диване, где раньше валялись с ним вместе, видеть пустой стол, где нет его компьютера. Одинокая зубная щётка в ванной и пустые полки в шкафу нагоняли на меня такую тоску, что хотелось свернуться клубочком и завыть. Но я держалась. Пошла на лекции и через силу улыбалась знакомым, делая вид, что всё у меня хорошо.

Ведь всё действительно хорошо. Тома нашлась. Она жива и здорова, и не надо больше мучиться чувством вины и страдать от неизвестности. Работать в ресторане нет нужды. Впервые я могу жить своей собственной жизнью. Даже тот факт, что на мне запах высокородного, тоже играет мне на руку: не нужно дёргаться при встрече с другими дейгассами. По крайней мере, от них мне уже ничего не грозит. Вряд ли кто осмелится сунуться на территорию высокородного.

Признаться, я до последнего не верила, что меня отпустят и доставят домой. Уже находясь в флайте, ругала себя за несдержанность. С одной стороны была рада, что откровенно всё высказала высокородному, а с другой... ведь я так ничего путного и не узнала об их законах в отношении землян.

Даже не знала, продолжают ли следить за мной. По дороге на учёбу и обратно, ничего подозрительного не заметила. Очень хотелось верить, что меня оставили в покое.

— Мила, ты так и не ответила, почему вернулась? Тебя нашли?

— Нет. Сама.

— Но почему? Ты же была настроена решительно. Я уже оплакивала лучшую подругу, считая, что никогда тебя не увижу.

— Понимаешь, пожила спокойно несколько дней и поняла, что не хочу всю жизнь скрываться. Уж лучше некоторым безрогим доходчиво донести, что они и даром не нужны, чем жить с оглядкой.

— И как, донесла?

— Надеюсь.

— Да ладно?! — подалась Диана ко мне. — Ты с ним встречалась?

— Да. Моё возвращение незамеченным не осталось.

— И?

— Поговорили.

— Мила, имей совесть! — возмущённо воскликнула она. — Мне по слову из тебя вытягивать?

— Да нечего рассказывать. Он сказал, что я должна быть счастлива, что столь могущественный че... дейгасс обратил на меня внимание, а я ответила, что у него нет ничего, что может удержать меня рядом с ним.

— Прямо так и сказала?

— А как ещё? Роль содержанки меня не прельщает. К драгоценностям и фешенебельным курортам отношусь спокойно. И вообще, я тут решила, что если уж не сложилась личная жизнь — займусь карьерой. Получу диплом, пойду работать и буду сама себе хозяйка.

— И как он это воспринял?

— Как видишь, сижу здесь с тобой, а не взаперти на их базе, строча лозунги «Свободу землянам!»

Диана прыснула, но было видно, что ей не совсем верится, что всё так просто. Если честно, мне и самой верилось с трудом, но терять уже было нечего.

Мы долго с ней просидели, болтая на разные темы. Она спросила, где я была всё это время, но я расплывчато ответила, что отсиделась в тихом месте. Время, проведённое в деревне Красное, явилось тихим островком спокойствия, в бушующем море событий моей жизни.

Диана с особым удовольствием сообщила, что Самойлова больше не встречается со своим дейгассом. Он как исчез в день моего побега, так больше и не появлялся. Про себя я предположила, что тот побоялся переходить дорогу высокородному и исчез, во избежание возможных неприятностей. Ведь расскажи я, как тот пытался меня шантажировать и от него бы мокрого места не осталось. Насколько я успела заметить, одна высокомерная безрогая морда конкуренции не терпит.

Наш импровизированный девичник затянулся, и я оставила Диану ночевать у себя. Постелила ей на диване в комнате. Та предложила мне ложиться спать с ней, а мою кровать завтра же выбросить на мусорку, заменив новой, чтобы ничего не напоминало мне о бывшем. Я тактично умолчала, что как раз она спит на месте Дениса, вслух согласившись подумать об этом завтра.

— Готова оказать посильную помощь! — заплетающимся языком пообещала она.

— Спи уже! — улыбнулась я, выключая свет.

Всё же, когда в квартире не одна — спокойнее. В эту ночь я быстро уснула, а с утра, мы с ней чуть не проспали на пары, после возлияний. Вернее она. Я-то встала, а вот поднять на лекции подругу оказалось проблематично. Чего я только не наслушалась о себе, пока не добилась, чтобы она приняла вертикальное положение. Ключи от машины я у неё отобрала, и поехали на моей.

Несколько дней прошли в затишье. Я постепенно привыкала жить одна. Сделала в квартире генеральную уборку, после лекций выбиралась с Дианой посидеть в кафе или пройтись по магазинам. Рутинными действиями пыталась заполнить образовавшуюся пустоту, после ухода Дениса. У меня появилось очень много свободного времени. В ресторане я больше не работала, на тренировки не ходила. Начала даже подумывать о том, чтобы поискать себе какую-нибудь подработку. Не из-за денег, а чтобы хоть чем-то заполнить вечера.

Но все мои планы были нарушены, когда однажды выйдя после лекций на улицу, мой взгляд остановился на флайте и Маркангассе, который стоял рядом с ним.

Сомнений не было — это по мою душу прибыли. Замерев от неожиданности, медленно спустилась вниз и подошла к дейгассу.

— Зачем надо устраивать этот цирк? Я никуда с вами не полечу! — прошипела я, чувствуя, как все взгляды окружающих прикованы ко мне.

— Полетишь, девочка, — тихо, но уверенно ответил он мне.

— С чего вы так решили?

— У меня распоряжение доставить тебя. Если ты будешь сопротивляться, есть разрешение применить силу, — с толикой извинения в голосе произнёс он.

— Он не имеет права! — сдерживая себя, но от этого не менее яростно воскликнула я.

— Поверь мне, девочка, имеет. Ты всё сама узнаешь. Давай ты сейчас сама сядешь, и я не буду унижать тебя при посторонних.

— Дайте слово, что иначе вы примените силу.

— Клянусь!

Секунду я сверлила его взглядом, а потом сама села в флайт, стараясь сохранить невозмутимый вид, как будто так и надо. Маркангасс закрыл за мною дверцу и сам сел впереди. Мне было тревожно и в сердце начал заползать страх. Что на этот раз придумал высокородный? По какому праву действует так нагло? Было страшно узнать причину. Она мне явно не понравится. Уж в этом я была точно уверена.

Всю дорогу я терялась в догадках. Маркангасс — сволочь, поднял перегородку, отделяя меня от них, чтобы я не донимала его вопросами. То, что во всей этой ситуации он действовал в полной уверенности, что имеет на это право, выбивало почву из-под ног, и я не знала к чему морально готовиться. Никогда ещё я не желала оказаться побыстрее на базе у дейгассов, как в этот раз. Неопределённость убивала, и хотелось скорее получить объяснения.

К моменту прилёта моё волнение достигло критической точки. Так что я чуть ли ни бегом выскочила из флайта и без пререканий последовала за встречающим меня слугой, который провёл меня в рабочий кабинет, где я увидела высокородного. Тот стоял возле стола, держа в руках бумаги. При моём появлении он их отложил.

Одетый в дорогой чёрный костюм с белоснежной рубашкой, мужчина выглядел по-деловому и собранным. Сегодня, как никогда, его окружала аура власти и силы, что буквально давила на меня, заставляя внутренне трепетать.

«Шутки кончились», — промелькнула обречённая мысль, и я усилием воли её отогнала. Нет, что бы ни случилось, руки опускать ещё рано!

— Здравствуй, — поприветствовал он меня. — Мне сообщили, что ты вела себя благоразумно. Рад.

— Меня уведомили, что у вас есть для меня новости, и у меня нет иного выбора, как только выслушать их.

— Да. Новости есть. Присядь, — предложил он, указав на кресло.

— Я постою, — не шелохнулась я.

— Как будет угодно. — Несколько мгновений он рассматривал меня, а потом огорошил: — Мы разыскали твоего отца.

Немая сцена. Я потеряла дар речи и в шоке смотрела на него.

— Кккакого отца?! Я из детдома, — горло сдавило, и слова давались с трудом.

— Ты же взрослая девочка и должна понимать, что у каждого ребёнка есть не только мать, но и отец.

— О моём мне ничего не известно. Как вы его нашли? — Когда-то я залезла в своё личное дело и узнала, что мать отказалась от меня в роддоме, а отец неизвестен. Я не понимала, каким образом они его вычислили.

— По крови. В прошлый раз, когда ты была под действием сока латисара, мы взяли у тебя образец для анализов. Когда провели расследование, разыскивая твоих родных, вышли на него. Провели анализ ДНК, который показал, что Герасимов Сергей Николаевич является твоим отцом.

Он протянул мне бумагу, на которую я взглянула, как на ядовитую змею и с опаской взяла. От волнения буквы расплывались перед глазами.

— Вы разыскивали моих родных?! — в замешательстве произнесла я.

— Да. Может, присядешь? Я всё расскажу.

— Я постою, — упрямо ответила я.

Он бросил на меня короткий взгляд и продолжил:

— Твоя мать, Авдеева Елизавета Васильевна, рассталась с твоим отцом и лишь потом узнала, что беременна. К тому моменту он уже уехал из города в столицу, и она осталась одна. Молодая, без жилья и связей. Сама она была из деревни. Возвращаться домой к родителям посчитала постыдным и, родив тебя, написала отказ.

— Где она сейчас? — помертвевшими губами задала вопрос.

— Мертва. Примерно через год после твоего рождения её сбила машина. В тот день она узнала, что у неё рак. Неизвестно, было ли это самоубийство или несчастный случай.

Я никогда не знала свою мать, но узнав о её смерти, в груди что-то сжалось, и я пошатнулась.

— Сядь! — рыкнул мужчина и я подчинилась. Просто ноги отказывались держать и, сделав шаг, я рухнула в кресло.

Подойдя к столу, он налил из графина в стакан воды и протянул мне. Я выпила. Чуть придя в себя, постаралась собраться с мыслями, и у меня возник вопрос:

— Зачем вы разыскивали моих родных?

Подспудно ответ я знала, но хотела услышать его от него.

Мужчина молчал, напряжённо рассматривая меня и как будто колеблясь.

— Разве ты не желала узнать о своих родителях? — ушёл он от ответа.

— А вы захотели меня осчастливить? — язвительно спросила его. Найдя в себе силы, решила узнать всё до конца: — Или себя? Он уже подписал контракт?

Ничего не говоря, он подошёл к столу и взял бумаги.

— Подписал? — с нажимом повторила вопрос.

— Да.

Меня как будто холодной волной омыло. Я подозревала это, иначе почему бы он так уверенно держался.

Он протянул мне бумаги, но я даже не сделала попытки их взять. В голове билась единственная мысль, наполняющая горечью и рвущая душу на части: «Отец, которого я даже не знала — продал меня за 30 серебряников!»

А потом пришла ярость. Злая. Колючая. Обжигающая. Меня как будто пружиной подбросило, и я вскочила с места.

— А почему я должна вам верить? Рассказали сказку, нашли актёра, состряпали документы... — с вызовом спросила его.

Кажется, дейгасс не ожидал такого поворота разговора, а я продолжила:

— Грош цена всем этим бумагам. Он мне не отец!

— Экспертиза ДНК утверждает обратное.

— Плевать я на неё хотела, с вашими возможностями на них надавить, они что угодно подтвердят.

— Я действую иными методами, — оскорбился он.

— Запугиваете? Угрожаете? Шантажируете? — язвительно перечислила я. У дейгасса заходили желваки на лице.

— Он здесь и можешь сама с ним поговорить.

— Не вижу смысла. Верните меня домой!

— Теперь твой дом здесь.

— Это место никогда не станет мне домом! И он не имел права подписывать контракт. Я взрослый, совершеннолетний человек.

— По нашим законам, именно отец или глава семьи имеет на это право, и возраст здесь не причём.

— Какой семьи? Человек, который в глаз меня не видел, не имеет права распоряжаться моей судьбой! Даже если предположить, что во мне есть его биологическая часть, это его отцом не делает.

— Он не знал о тебе и хочет с тобой познакомиться.

— Что же он поспешил продать дочурку, даже её не увидев? — от обиды, помимо воли у меня запершило в носу, и я поспешила заявить, пока не расклеилась: — Я не признаю данного человека отцом! Я не признаю правомерность действий этого человека. Их можно оспорить. И сами догадайтесь, куда можете засунуть данный контракт. Для меня это просто бумажка. Этот мужчина его подписал — пусть сам и исполняет все пункты договора! Счастливо оставаться!

Резко развернувшись, я пошла к дверям.

— Ты даже не встретишься с ним? Он ждёт тебя в гостиной, — долетело мне в спину.

— Зачем? Человек, который меня продал, не может быть моим отцом, — не оглядываясь, ответила я и толкнула дверь.

Конечно, я понимала, что без приказа, домой меня никто не отправит. Шла, не видя куда, желая как можно дальше удалиться от кабинета. Ко мне подошёл слуга и сообщил, что ему приказано сопроводить меня в мою комнату. Сил сопротивляться у меня не осталось, и я пошла за ним, желая хоть где-то укрыться и всё обдумать.

Комнату я узнала сразу. Именно в ней я очнулась впервые. Села на кровать, пребывая в оглушённом состоянии. Слишком много информации надо было осознать и принять. Вот я и узнала о своих родителях, только лучше бы ничего не знать! Известие о смерти матери отозвалось в душе тупой болью. Что-то в подобном роде я себе и представляла. Фантазировала, что она была молода, мой отец погиб, а она, не имея денег на моё воспитание, была вынуждена отказаться от меня. Я старалась не копить на неё обиду. Ведь подарила мне жизнь, и на том спасибо.

Как же жестока реальность. На самом деле погибла моя мать, а новоявленный отец поспешил продать свою дочурку, даже не сделав попытки увидеться вначале или поговорить. Наверное, был очарован размером суммы, которую предложил высокородный. Тот, для достижения своей цели, наверняка не стал мелочиться.

Подтянув к себе колени и обняв их, я начала раскачиваться, чувствуя себя в ловушке. Дейгасс меня не выпустит. Этим контрактом он получил карт-бланш на все свои действия. Он и раньше мог в любой момент меня изнасиловать, но сейчас сделает это на законных основаниях. Стало тошно.

Неожиданно я возненавидела свою любовь к истории. Не имея своих корней, не зная родных и близких, я трепетно относилась к истории вещей. Вот только прошлое ранит. Очень больно. Никогда не могла предположить, что найдя своих родителей, я стану ещё более одинокой, чем до этого.

Высокородный разрушил всю мою жизнь. Прошёлся по ней, как бульдозер. Всё, что было мне дорого, он растоптал. Мою привычную жизнь...Отношения с Денисом... Нашёл Тому, но встреча с ней оставила тяжёлый осадок в душе. Отыскал родителей и...

В душе вспыхнула злость, приправленная ненавистью. Одна была огнём, а вторая дровами. Он решил запереть меня здесь для своих утех? Что ж, он разрушил мою жизнь, а я разрушу его. Уничтожу всё, что для него дорого! С этим намерением я решительно встала с кровати и вышла из комнаты.

Как тайфун я шла по комнатам, сметая всё на своём пути. Слуги, как тараканы спешили убраться с моего пути. Помешать или остановить меня никто не пытался. Я крушила всё, на что падал мой взгляд. Вооружившись ножкой от антикварного столика, безжалостно уничтожала всё мало- мальски ценное.

Обидно, но экраны на стенах оказались из какого-то прочного материала, и повредить мне их не удалось. Это я обнаружила на террасе, где мы с ним обедали. Ничего, помня экскурсию по дому, и с какой любовью высокородный показывал мне экспонаты, я не обошла их вниманием, уничтожая в первую очередь, выплёскивая свою боль, злость, разочарование.

В одной из комнат меня вывел из себя вид беззаботно плавающих пёстрых рыб, и я со злости швырнула в стену кресло. Звук бьющегося стекла и вода, заливающая пол, стали для меня сюрпризом, приводя в чувство от охватившего меня безумия. Смотря, как бьются на полу рыбы, задыхаясь, я и себя почувствовала одной из них.

Силы покинули меня. Рухнув на колени, осмотрела руины комнаты и умирающих рыб. Мне показалась это символичным. Так и я находилась на обломках своей жизни, задыхаясь от того, что попала в чужую среду. В этот момент внутри как будто прорвало плотину, и я расплакалась, оплакивая свою рухнувшую жизнь, мечты и надежды.

— Хозяин, вот... — через какое-то время услышала я женский голос и, подняв голову, увидела служанку и высокородного.

— Не понравился интерьер? — спросил меня он, спокойно осматривая разрушения, а потом пружинистой походкой хищника подошёл ко мне, и поднял с пола на руки. — Ничего, купишь всё по своему вкусу.

Вглядываясь в его лицо, оказавшееся так близко, со всей искренностью произнесла:

— Ненавижу вас. Ненавижу! Вы отняли у меня всё! Растоптали даже саму иллюзию семьи, что я создала... Я простила свою мать за то, что она меня бросила. Старалась не держать зла. И пусть я жила в детдоме, но в душе знала, что я не одна на этом свете. Где-то там есть родные люди и это давало хоть каплю тепла, спасая от одиночества. И что принесли вы? Известие о смерти матери, предательство отца, который ещё раз от меня отказался, даже не желая увидеть... Вы разрушили в моей жизни всё мало-мальски ценное, не оставив ничего. Забрали даже свободу. Ненавижу!

Его лицо было как будто высечено из камня, без следа эмоций. Он ничего не ответил, а понёс меня на выход из комнаты.

— Убрать! — бросил через плечо служанке.

Я ничего не видела, за пеленой слёз. Не знала, куда он меня несёт. В довершение ко всему, услышала высокомерный и потрясённый голос его матери.

— Астарт, что здесь произошло?!

Я хрипло рассмеялась каркающим смехом и ответила вместо него:

— Примитивные! Чего ещё от нас ожидать.

— Мама, не сейчас! — отрезал он.

— Астарт, она...

— Она дыхание жизни! — сказал он на своём языке. Женщина ахнула, а он быстро понёс меня куда- то, удаляясь от неё.

Как оказалось, меня вернули в мою комнату и с осторожностью положили на постель. Наверное, это одна из немногих комнат, где я сегодня не отметилась. Наградив меня долгим взглядом, он так ничего и не говоря, ушёл. Я же свернулась комочком на большой постели, чувствуя моральное и физическое опустошение. Идти мне было некуда. Так и лежала, пока не уснула.

Когда я открыла глаза, и увидела облачное небо вместо потолка, мне не пришлось долго вспоминать, где я нахожусь. Нахлынули воспоминания о вчерашних событиях, сменяясь, как в калейдоскопе. Ещё смутно припоминалось, как ко мне вечером в комнату заходил высокородный. Он меня разбудил, когда прикладывал какой-то прибор к моей руке. От последовавших уколов я что-то возмущённо заворчала. Дёрнула рукой, но он её удержал. Последовал ещё один укол, и я уплыла во тьму. Воспоминание об этом было как в тумане, но я была уверена, что это мне не приснилось.

Мысль о том, что он был здесь, заставила меня резко сесть на постели и осмотреть себя. Убедившись, что единственное, что с меня сняли — это обувь, расслабилась. Ещё кто-то позаботился и укрыл меня пледом. Выбравшись из его кокона, я встала и пошла в очистительную кабину, так как мочевой пузырь резко напомнил о себе.

Возможно, меня напичкали какими-то успокоительными, так как чувствовала я себя абсолютно спокойной, без следа вчерашней истерики.

Очистившись, подошла к зеркалу и взглянула на себя. Глаза чуть припухшие, от вчерашних слёз, а так больше ничего не напоминало о моём срыве. Вспомнив, что пропустила сегодняшние занятия, вернулась в комнату. Моя сумка нашлась рядом с кроватью. Порывшись в ней, обнаружила пропажу телефона. Планшет мне оставили, вот только выхода в инет не было. Увидев время, я про себя ахнула — начало четвёртого! Ничего себе я проспала.

Стук в дверь заставил меня вскинуть голову. Вошла служанка, толкая перед собой сервировочный столик.

— День добрый, — поздоровалась она, смотря на меня несколько опасливым взглядом. — Ваш обед.

Поймав мой взгляд, она тут же отвела глаза и прошла к панорамному окну, где стоял круглый обеденный стол с двумя стульями. В прошлый раз их не было. Женщина споро расставляла приборы, а вот когда я приблизилась к столу, привлечённая аппетитными запахами, заметно занервничала. С удивлением я осознала, что она меня боится!

— Идите, я сама разберусь, — сказала ей. Та чуть не подпрыгнула от звука моего голоса, а хвост нервно стукнул по полу. Не знаю, какие ей дали распоряжения, но женщина секунду поколебалась, и с облегчением на лице покинула мою комнату. Можно подумать, она в палату к сумасшедшей обед привезла!

Я провела её взглядом, а потом посмотрела на стол.

«Есть или не есть, вот в чём вопрос!» — перефразировала я известную фразу.

Пока раздумывала, начала поднимать крышки блюд, чтобы узнать, чем кормят. От запахов еды в животе заурчало. Тут был и суп пюре, разнообразные салаты, мясо, рыба. Как говорится, на любой вкус.

Подумав, я решила начать с супа. Голодовку я всегда объявить успею, а вот силы для бодания с высокородным мне понадобятся. Осторожно поднеся ложку к губам и попробовав, я блаженно закрыла глаза. Непонятно из чего он приготовлен, но вкус божественный. Распробовав, уже смело начала есть.

Между прочим, я оценила тактический ход высокородного. Пригласи он меня на обед или реши составить компанию, я бы ни за что в его присутствии кушать не стала. А так... Я же не знаю, когда он соизволит со мной поговорить, а сидеть и мучиться голодом глупо. Так что в этом вопросе не видела смысла упрямиться, да и проснувшееся чувство голода сделало меня более покладистой. Я же в последнее время толком и не ела, аппетита не было.

«Ага, он проснулся после вчерашних физических нагрузок», — хмыкнула про себя.

Ела без опаски. Не думаю, что мне что-то стали бы подсыпать в еду. При желании, вчера всё что нужно могли вколоть. О событиях вчерашнего дня старалась пока не думать. Зачем портить себе настроение и аппетит?

Смотря в панорамное окно, я съела суп, затем благосклонно взглянула на рыбу. К ней обнаружила и соус, что советовал мне в прошлый раз высокородный. Сочетание мне понравилось, и я съела.

Наевшись от пуза, я налила себе чай и, облокотившись на спинку стула, задумалась о своём положении. Оно, надо признаться, было незавидное.

Что бы я вчера ни говорила и в чём бы ни обвиняла дейгасса, но интуитивно понимала, что отец настоящий. Урод! Продал меня, не задумываясь. Теперь я могу до посинения заявлять, что всё это незаконно, но этот безрогий мерзавец придерживается лишь своего кодекса чести, а подписанный договор развязал ему руки.

Ещё было обидно, что мой акт вандализма не произвёл на него никакого впечатления. Устроенный вчера разгром сама я помнила смутно. Как будто другой человек всё это делал. Было интересно, почему меня не остановили? Может, он решил дать выплеснуться моей ярости, пожертвовав вещами?

«А теперь, дорогая, тебе предоставят счёт, на сумму уничтоженных вещей, — сказала себе. — Как раз на пожизненное заключение хватит».

Довольно о грустном! Я не собиралась признавать контракт и правомочность моего удержания здесь. Только что-то мне подсказывало, что толку будет ноль. Чего он от меня хочет — понятно. Вопрос в том, как быстро решит добраться до комиссарского тела. Вчера ему помешала моя истерика, а вот чего сегодня ожидать, неизвестно.

И ведь умный, зараза! Вчера не полез, сегодня на глаза не появился.

«А может, он делами занимается и улетел?» — предположила я. Ведь по идее, при его положении он должен быть очень занятым. Эта мысль мне понравилась.

Допив чай, я встала и пошла на выход. Пора проверить размеры моей клетки и что творится после моего буйства. Ничего, будет надо — я ему ещё похлеще истерику закачу, с битьём посуды. Будем приучать безрогого к минимализму в вещах и обстановке.

Дверь оказалась не заперта, и я вышла. Куда идти и что делать не представляла, поэтому пошла по проторенной дорожке в сторону террасы, где уже бывала не раз. Слуги шарахались от меня, как черти от ладана и смотрели так, будто я в любой момент могу на них наброситься. Да уж, можно сказать, удалось произвести неизгладимое впечатление. Жаль, что не на тех, на кого надо.

Осколки после вчерашнего убрали. Вещей в комнатах, конечно, поубавилось, но многие остались целы и были расставлены по местам.

Терраса опять выглядела террасой, демонстрируя город внизу. Если изображение транслируется в реальном времени, то на улице начал моросить дождь. Я чуть потопталась там и уже хотела пройтись по остальным местам боевой славы, но появившийся слуга сообщил, что меня ждут в кабинете.

«Не улетел», — поняла я. Делать было нечего и, расправив плечи, я пошла туда. Следовало прояснить отношения.

Высокородный стоял у панорамного окна, заложив руки за спину. При моём появлении он обернулся и впился в меня взглядом. Сопровождающий меня слуга мягко закрыл дверь за моей спиной, оставляя нас наедине. Странно, идя к нему, у меня было много вариантов начала разговора, но вот увидев его, все слова вылетели из головы. Так и стояли, меряясь взглядами, и каждый из нас не спешил начинать разговор.

Когда же он нарушил молчание, то ему удалось удивить меня. Я была готова к тому, что он начнёт упиваться своей победой и предоставит мне список новых требований, соответствующих изменившемуся моему положению, но нет. Он заговорил совсем о другом.

— Ты обвинила меня в том, что я лишил тебя семьи, но это не так. В смерти твоей матери нет моей вины, а твой отец не продавал тебя. Он просто оказался благоразумным человеком, который посчитал, что так будет лучше для тебя. Его огорчило, что ты не захотела увидеться с ним. — Я открыла рот возразить, но он жестом остановил меня, продолжив уверенным тоном: — К вопросу о твоих родных. Как выяснилось, у твоей матери была младшая сестра. Она сейчас замужем, дети. Они ждут нас сегодня на ужин и хотят познакомиться с тобой.

— Эмм... — только и выдавила из себя, находясь в полнейшей растерянности. Моя тётя?! Двоюродные братья?! Ещё я отметила это «нас». Я бы поняла, если бы он сказал, что меня сопроводят к ней, но идти в гости с ним?! У меня это в голове не укладывалось.

— Ты согласна? — уточнил он.

— Дда, — чуть запнулась, но совладала со своим голосом я, пребывая в полном раздрае. Сестра моей матери хочет меня увидеть! А сколько лет её детям? Ведь не придёшь в гости с пустыми руками. При мысли о том, что я познакомлюсь со своей тётей, в груди что-то сжалось. Ведь у неё и фотографии моей мамы должны быть! Я разволновалась от понимания, что совсем скоро узнаю, как выглядела моя мать. И ведь можно узнать, где она похоронена и посетить могилку. Хоть так поговорю с ней...

— А сколько лет детям? — спросила его, уже раздумывая, что им подарить.

Дейгасс замешкался и подошёл к столу. Пара нажатий на встроенной панели управления и над столом возник голографический экран. Он зашёл в папку, открыл документы и, пролистав их, прочитал:

— Старшей девочке шестнадцать, второй десять, а младшему пять. Он от второго брака.

— Надо бы подарки им купить, — заикнулась я.

— Хорошо. Тебе принесут компьютер, и ты закажешь. Время есть, — согласился он и без переход добавил: — Твой гардероб доставлен. Выберешь, во что переодеться. Если что-то понадобится ещё, можешь заказать.

Его последние слова вернули меня с небес на землю и напомнили о моём положении.

— Ккакой гардероб? — тут же переспросила я.

— Твой, — получила лаконичный ответ.

Я заколебалась, стоит ли начинать в данный момент спор. Все наши выяснения отношений отошли для меня на задний план, перед важностью предстоящей встречи. Я узнаю, какой была моя мать! Думаю, для каждого ребёнка важно знать лицо своей матери, женщины, которая привела тебя в этот мир и подарила жизнь.

И было не понятно, доставили мои вещи, или заказали новые. Может это и трусость, но я решила сначала выяснить это, а потом затевать скандал по поводу того, что они не имели права трогать мои вещи. Да какая разница! Оставаться здесь я не собиралась, и ничего не случится страшного, если наши военные действия начнутся после встречи с моими родственниками.

Дейгасс смотрел на меня, и думаю, для него не остались тайной мои колебания. Он нашёл идеальный крючок, чтобы заинтересовать меня и удержать от скандала.

«Мы ещё вернёмся к этому», — пообещала ему одними глазами, а он решил испытать моё терпение на прочность.

— Милая.

— Что?! — в неком шоке переспросила его, решив, что ослышалась.

— Милая. Так я буду тебя называть. Ведь ваши мужчины придумывают ласкательные имена своим женщинам, — с неким вызовом поставил в известность меня.

Выглядел он при этом решительно. С одной стороны мне захотелось вспылить и затопать ногами от такого беспредела, а с другой... я готова была зуб поставить на то, что это слово впервые сорвалось с его губ. Слишком непривычно оно звучало. Как будто он надел новый костюм, который жмёт, но был решительно настроен его носить. Ещё хотелось иронизировать по поводу скудности его фантазии. Надо же, додумался до ассоциативного ряда «Мила — милая»! Трижды ха-ха! Вот только видя вызов и решительность в его глазах, смеяться не хотелось. Он выглядел так, как будто принял сверхважное решение государственной важности и... трогательно-уязвимым, как маленький мальчик, который заявляет маме, что он уже взрослый и будет её защищать.

«Мила, у тебя размягчение мозгов!» — сказала себе, тряхнув головой.

— Ласкательные имена придуманы для того, чтобы быть приятными женщине, когда их произносят, — только и ответила на это я.