Глава 2. Любовь?
Сначала мне было смешно, потому что я уверенно могла заявить, что Мерт сам не знает, когда приедет. Либо он солгал мне, либо сказанное Зейнеп — неправда. Другого варианта нет.
— Что? — удивилась за меня Алия. — Как это приехал?
— Он не говорил... — почти шепотом произнесла я.
— Вы общаетесь? — удивилась Зейнеп. — Ну то есть, после всего, что сделал Али...
— Сестра, — предупреждающе произнесла Алия, притронувшись к ее руке и бросая в мою сторону осторожные взгляды, словно мне трудно все это вспоминать.
— Без обид, Али мне и самой как брат, — добавила Зейнеп, ожидая от меня каких-либо слов.
Но я сидела и не могла понять, как связать свои беспорядочные мысли в ответ. Прочистив горло, я посмотрела в лицо Зейнеп и все же ответила:
— Да, Мерт мне сразу после происшествия с отцом написал.
— Потому что я сообщила ему об этом и попросила написать.
Она смотрела на меня так, будто знала все, что я чувствую к нему, наверное, еще ожидала, что мне будет больно от ее слов. И правда, мне было невыносимо оставаться здесь. Грудь начало давить, не пропуская кислород в легкие. А все тело охватило непонятное чувство тревоги, словно вот-вот наступит что-то страшное и непоправимое.
Зейнеп, которая все это время смотрела на меня, вдруг опустила взгляд и, поднявшись, громко сказала:
— Ну ладно, я пойду к тёте Асие после вас, мне кое-что нужно сделать.
— Ты же хотела с нами, — нахмурилась Алия.
Тем временем паника начала медленно отступать, чувство безысходности покинуло мое тело. Вместо него теперь появилась пустота, к которой я уже так привыкла.
Но я старалась не обращать на это внимания, как и на обиду, которую испытывала из-за слов Зейнеп.
Я даже не заметила, как она покинула комнату. Алия, приблизившись ко мне, тихо спросила:
— Что между вами происходит?
— Ничего, — ответила я, пожимая плечами.
— Из-за Мерта? — возмутилась она.
— Нет.
Бросив ей отрицательный ответ, я резко встала. Тогда на мой телефон пришло уведомление. Оно было от незнакомого номера. Я разблокировала смартфон и увидела сообщение, от которого все тело покрылось мурашками.
Неизвестный: Надо сжечь к чёрту то, что ты намотала на свою голову, чтобы все видели твои волосы.
В голову приходил один человек, который мог написать такое. Хотя я сомневаюсь.
Нахмурив брови, я беззаботно написала ответ:
Самия: Siktir git.
Мое сообщение мгновенно стало просмотренным, поскольку я была в сети, и, как я поняла, этот человек тоже.
— Сами? — Алия щелкнула пальцами у меня перед носом.
— А? — немного вздрогнула я.
Выключив телефон, я сунула его в карман платья. Посмотрев на Алию, которая странно изучала меня, я спросила:
— Может, пойдем уже?
— А у вас все дома?
— Родители — да. Но если ты про Али...
— Нет, Али не проблема, — сказала Алия, улыбнувшись.
— Вы с ним общаетесь?
— Я знаю, что Адам прекратил с ним общение, но это не значит, что мы с Зейнеп будем его игнорировать. — Ее голубые и чистые, как небо, глаза наполнились жалостью. Голубой платок так шел к ее цвету глаз, как и мягким чертам лица. Остановив взгляд на моем лице, она вдруг спросила: — Тебе тоже нравится Мерт, да?
Я опустила голову, но, одумавшись, резко подняла и, встретившись с ней взглядом, ответила лишь пожатием плечами. Чтобы сменить тему и обстановку в комнате, а точнее покинуть этот дом, я быстро и неестественно сказала:
— Пошли ко мне?
***
Мы шли пешком в такую жару. Я вся вспотела и дышала так, будто за мной кто-то гнался. Я вспомнила урок физкультуры, где нас заставляли бежать.
Но направлялись мы домой, потому что тётя Зехре и её дочери хотели навестить моего отца, и мы договорились пойти вместе.
Глубоко вздохнув, я резко остановилась. Алия, которая шла рядом, оглянулась, заметила меня и тоже остановилась. Она бросила вопросительный взгляд и открыла было рот, но я опередила её, неожиданно спросив:
— Почему Адам перестал общаться с Али?
Она часто заморгала и стала нервно сжимать ткань своей нежно-голубой кофты, а я, в свою очередь, не сводила с неё взгляда. Возле нас проезжали машины на высокой скорости, поскольку мы остановились на тротуаре недалеко от той самой футбольной площадки.
— Просто...
— Он, даже не выслушав Али, перешёл на сторону Мерта?
— Сами, послушай, — произнесла она строго. — Я понимаю, как вам сложно, когда почти все отвернулись от вас. Но сторон здесь нет. Это просто ужасный... случай.
— Я знаю, но Адам не разговаривает с Али, хотя с Мертом он познакомился благодаря ему, — я скрестила руки на груди и, прищурившись из-за проникающих через пожелтевшую листву солнечных лучей, продолжила: — Ладно, не будем об этом.
— А сама как ты?
Я нахмурилась, подготовив свой монотонный ответ. Всем отвечала «Нормально», даже если чувствовала себя ужасно. К тому же мне часто начали сниться кошмары. Утром я просыпалась разбитой и не понимала, что происходит, как и не хотела вставать и оставалась бы в постели целый день. Мне ничего не хотелось делать. Даже сейчас, стоя здесь, я больше всего мечтала забиться в своей комнате и накрыться одеялом со своим осьминожком.
— Нормально, — ответила я после недолгой паузы.
Алия поджала губы и сказала:
— Просто я беспокоюсь о тебе насчёт той ситуации в школе...
— Давай не будем вспоминать об этом.
— Хорошо, — улыбнулась она.
Мысли мгновенно заполнились ужасными образами учеников, которые в тот день, видя моё отчаяние, лишь усмехались. Их лица, полные радости, снились мне в кошмарах. Затем и Николас... Быстро встряхнув головой, я отогнала эти мысли куда подальше. Попыталась.
Папе мы не говорили об этом, потому что боялись, что он будет сильно переживать. А мама, казалось, не хотела знать и молчала, когда я пыталась рассказать ей, словно чувствовала плохие новости. Может, это лучшее решение, и мне просто нужно прекратить постоянно думать об этом. Особенно о пустом выражении лица, которое отчётливо сохранилось в моей памяти...
Через минут десять мы добрались до футбольного мини-поля, на котором дружно любили играть парни. Мне стало грустно. Грустно оттого, что парни, которые дружили с самого детства, теперь даже не общаются.
Вздохнув полной грудью, я отодвинула эти чувства куда подальше, потому что плакать на виду у всех не собиралась. Но вдруг я вспомнила Белинду, которая могла заплакать где угодно, не беспокоясь об общественном мнении. Мне стало еще грустнее от воспоминаний о ней, и я не хотела признавать, что скучаю по ней, но также не могла игнорировать ощущение, что она нужна мне.
До конца жизни буду жалеть, что в тот день так и не смогла простить её и не сказала: «Почти предательство не считается».
Подняв взгляд, я увидела знакомое футбольное мини-поле, которое утопало в лучах солнца. Ветер трепал какой-то плакат с рекламой, создавая при этом характерный звук. От всей этой картины исходит такая приятная атмосфера и эстетика. На глазах появились слезы, увидев на поле играющих незнакомых парней.
А когда мы дошли до скамейки, все чувства усилились. Алия, которая шла рядом со мной, тоже глядела прямо на поле. Наверное, вспоминая обо всем и ностальгируя, как, собственно говоря, и я. Даже забыв про жару и пот, стекающий с меня, я наслаждалась атмосферой, одновременно удерживая ощущение бессилия вперемешку с тоской, которые так и просились наружу.
Однако всё это было нарушено, когда на мой телефон пришло уведомление. Всё вокруг стало серым. Атмосфера, которая казалась чудесной, утратила прежние краски. Вернулись звуки: крики парней, призывающих дать им пас, и звук шагов девушки, прошедшей мимо нас с велосипедом.
Вытащив телефон, я проверила уведомление.
Мерт: Ты у своих родителей?
Я остановилась и посмотрела на экран смартфона. В моей голове было пусто, я не знала, что сказать и как реагировать. Собравшись с мыслями, я начала печатать.
Самия: Ты уже приехал и не сказал мне...?
Мерт: Откуда ты узнала?
Но самое интересное для меня — как Зейнеп узнала о том, когда он приедет, ведь даже мне он не сообщил об этом. Неужели они настолько хорошо общаются, что он доверяет ей свои секреты?
Глубоко вздохнув, я решила проигнорировать его. Вдобавок кивнула головой, чтобы стать более уверенней. Алия, все это время стоявшая рядом со мной, теперь перевела взгляд на меня и, нахмурившись, села на скамейку.
— Можем немного отдохнуть? — спросила она и снова уткнулась в телефон. — Мне нужно кое-кому написать.
— Кое-кто — это Адам? — усмехнулась я.
Она прищурилась и, бросив на меня гневный взгляд, ответила:
— Если я сижу в телефоне, это не значит, что я всегда пишу Адаму.
— Поняла, приняла, — быстро ответила я, чтобы разрядить это напряжение, и, бросив на неё короткий взгляд, посмотрела на новое сообщение от Мерта:
Мерт: Может, наконец ответишь мне, перестав игнорировать?
Я специально разблокировала телефон и посмотрела его сообщение, чтобы он понял, что я была в сети. А потом так же демонстративно вышла из сети, оставив его там одного. Не прошло и секунды, как пришло его новое сообщение.
Мерт: Прекрати, Сами.
От его слов у меня поднялась волна паники, поскольку я должна была объяснить, из-за чего я так веду себя. Если я расскажу ему всё как есть, то нарушу свою клятву, данную Зейнеп.
Самия: Я занята.
Я сунула телефон в карман и резко встала, привлекая внимание Алии. Посмотрев на неё, я сказала:
— Всё, хватит отдыхать, пошли.
Она глубоко вздохнула и нехотя встала, направив свой взгляд на поле, на котором по-прежнему играли незнакомые для нас парни. Я тоже посмотрела туда, надеясь увидеть там Мерта, как бывало в прошлом. Но его не было...
Грустно улыбнувшись и оставив позади Алию, я направилась домой.
***
Я потянула на себя дверную ручку и вошла в дом. Алия шла за мной. Мы оказались в тёмном коридоре, и я сразу же почувствовала приятный аромат кофе. Затем мы услышали голоса, которые подсказали мне, что у нас гости. Однако родители не предупреждали об этом...
Мы с Алией переглянулись, проходя по коридору. Она сжимала в руках свою маленькую сумочку и смотрела на меня вопросительно, словно ожидая, что я смогу объяснить происходящее.
— Вы ждали ещё кого-то? Или это моя мама? — спросила Алия.
— Не думаю, — ответила я и направилась к двери, ведущей в кухню.
Аккуратно распахнув дверь, первое, что я увидела, это Али, Гёкче и её мать — тётю Марьям. Они втроём сидели за столом и болтали о своём, однако резко замолкли, как только я открыла дверь.
Я в это время непрерывно глядела на них, не понимая, что здесь происходит. Но эту странную тишину нарушил тихий, но радостный визг Алии позади меня, которая осторожно оттолкнула меня, пока я по-прежнему замерла, не понимая происходящего.
— Гёкче! — закричала Алия, приближаясь к ней для объятий. Самое необычное здесь было то, что шарф Гёкче покрывал её волосы и шею. Неужели это то, что я думаю?
Она улыбнулась, и прежде чем успела что-либо сказать, Алия заключила её в объятия. Я посмотрела на маму, которая с радостью наблюдала за ними, и наконец заметила моё озадаченное выражение лица. Этого было достаточно, чтобы я начала вопросительно и непонимающе смотреть на неё. Али же беззаботно наблюдал за их объятиями. Когда девочки отстранились друг от друга и начали задавать вопросы, я подошла ближе.
— Как ты, дорогая? — спросила Гёкче, пока Али не сводил с неё взгляда.
Алия, улыбаясь, ответила:
— Всё отлично, а у тебя?
Гёкче кивнула ей, и только после этого заметила меня. Улыбнувшись как ни в чём не бывало, она протянула руку, чтобы обнять и меня, пока Алия пошла приветствовать тётю Марьям и мою маму.
Гёкче изменилась лишь немного. Её скулы стали отчётливее, давая понять, что она похудела, а накрашенные ресницы улетали куда-то в космос. Улыбалась она искренне, показывая свои белоснежные зубы, словно давно забыла, что Али опозорил её, выбрав какую-то Алису.
— Как дела? — спросила она, пока у меня в голове крутился только один вопрос: «Если Гёкче и тётя Марьям у нас, то и Мерт должен быть здесь...»
Сердце прыгало в груди, словно он в любую минуту мог открыть дверь и появиться позади меня. Через силу я улыбнулась, стараясь успокоиться и понять, что именно здесь происходит. Почему они пришли к нам? То есть они уже забыли, что сделал Али?
Я отчаянно хотела, чтобы вопросы в моей голове нашли свои ответы, но вместе с этим не хотела портить всем настроение, напоминая о случившемся около трёх месяцев назад — событии и решении моего брата, что рассорило наши семьи и заставило меня подумать, что с Мертом у нас состоялась последняя встреча. Тогда я всерьёз думала, что с ним я никогда больше не встречусь. Но получилось так, как меньше всего ожидала. Мягко говоря, я в непонимании происходящего.
Наконец поняв, что мне нужно сказать хоть что-то, а не молчать как рыба, я произнесла:
— Нормально.
Затем повернулась к её матери, чтобы обнять. Она привстала и зацеловала меня в обе щеки. Я улыбнулась, но ясно давала всем понять, что всё ещё не понимаю происходящего.
У меня уже щёки болели от напряжённой улыбки, но я не сдавалась и делала всё, чтобы не создавать напряжённость в комнате.
Изучив моё лицо, тётя Марьям обратилась к моей маме:
— Самия так похорошела за три месяца.
Мама засмущалась, словно это ей сказали комплимент, пока я стояла и глядела на Али, который игнорировал меня, чтобы не отвечать на мои вопросы, словно давая понять, чтобы я не спрашивала ничего и не портила всё. Однако это он всё испортил в прошлый раз, а не я.
Из комнаты, служившей гостиной, слышались голоса, и я осознала, что там могут находиться мой отец, дядя Мехмет и тот, при мысли о встрече с которым у меня всегда перехватывает дыхание, — Мерт.
— Я ухожу, — коротко сказал Али и, бросив на Гёкче странный взгляд, скрылся за дверью гостиной. Однако я не смогла увидеть, кто именно там находился.
Я отчаянно вдохнула и, повернувшись ко всем присутствующим в комнате, спросила напрямую:
— Когда вы приехали? И почему вы...?
Я старалась сказать так, чтобы это не было похоже на оскорбление. Мне серьёзно нужно было узнать, что происходит.
Мама и тётя Марьям замолкли, глядя на меня, а Алия и Гёкче, которые почти шёпотом болтали о чём-то, вдруг сосредоточили внимание на мне.
— Аллах прощающий, — ответила мне тётя Марьям. — Почему мы должны держать обиду на людей?
В знак согласия Гёкче кивнула и произнесла:
— Нам потребовалось три месяца, чтобы осознать, насколько ваша семья стала нам близка. Я так соскучилась по тебе, Самия.
Я улыбнулась, почувствовав, как в груди разливается тепло.
— К тому же, у нас хорошая новость, — снова заговорила тётя Марьям.
— Какая? — быстро спросила Алия.
— Гёкче снова помолвлена.