On the over side [h.s]

Гвен Миллер

Тяжело дыша мне в рот, Гарри держит меня за щеки и смотрит двумя огромными глазами в мои. Его зрачки расширенны и переполнены эмоциями. Проходит мимолетная секунда, прежде чем он прилипает к моим губам и резким движением прижимает мою спину к лифту. Гарри издает положительный стон, когда я окольцовываю его шею и запускаю пальцы в волосы на затылке.

Я игриво оттягиваю вьющиеся пряди, получая положительное мурлыканье. Мои губы противостоят губам Гарри в глубоком поцелуе, который нарастает по мере того, как меняются цифры на панели. Мы поднимаемся все выше. Я даже не уверена, что нажала на нужный этаж. Все то время, что мы добирались до лифта - целовались.

Мы не можем отлипнуть друг от друга. Ведь это именно то, чего мы хотим после произошедшего в машине. Никакой робости между нами нет, она испарилась еще тогда, когда мы встретились посреди дороги в ужасный ливень.

Мы до сих пор мокрые. Вся одежда мерзко прилипает к телу, но это последнее, что заботит меня на данный момент. Я увлечена поцелуем, который совсем не похож на нежный.

Мы не пытаемся вновь прийти к сексу, который случился недавно. Мы просто наслаждаемся временем, которое имеем, пока находимся в закрытом маленьком пространстве.

Несмотря на то, что Гарри всасывает мои губы, он сохраняет мягкость и опускает руки к моей заднице, сжимая ее упругие места.

Я хихикаю и смотрю на него сквозь приоткрытые ресницы. Его глаза закрыты, он абсолютно расслаблен и сильно увлечен моими губами.

Гарри плотнее ухватывается за мои мышечные ягодицы и легким движением поднимает меня в воздух, усаживая на поручень. Он располагается между моими ногами и крепко держит за бедра, прижимаясь своей грудной клеткой к моей.

Он кряхтит что-то в глубине горла. Я опускаю руки на его плечи, помяв их и он использует это как знак, пробираясь руками выше к моей талии.

Он задирает мокрую футболку вверх, прикасаясь к моим бокам и оставляет руки там.

– Не могу остановиться, – мычит он в мой рот, ненасытно двигая губами против моих.

– Не надо, – выдыхаю я и интенсивнее скольжу вдоль мягких губ, которые ощущаются как самое мягкое облако.

– И не буду, – говорит он и проводит руками по моей талии вверх и вниз, заставляя вздрогнуть.

Он улыбается мне в губы и сильнее целует. Словно до этого мы находились в долгой разлуке и у нас есть единственный шанс наверстать упущенное.

Я прежде не целовалась с парнями настолько расслабленно и дико. Я это делала лишь только для того, чтобы понять, что означает поцелуй. И никто из тех, с кем я пробовала телесный контакт не сравнится с тем, что я испытываю при каждом движении губ Гарри. И дело вовсе не в том, что он опытный и очень хорошо целуется. Дело в том, что у меня есть к нему чувства, которые окрыляют и превращают простой поцелуй во что-то сверх высшее.

Я не знаю, что творится в голове и в сердце Гарри. Но жадные поцелуи доказательство, что он нуждается во мне больше, чем в ком-либо другом.

Во мне будто появляется переключатель, и я нажимаю на него и двигаюсь все быстрее и быстрее, притягивая парня вплотную к себе. Я обхватываю зубами его нижнюю губу и осторожно тяну, отчего Гарри ухмыляется. Я посасываю место, которое укусила и снова возвращаю пальцы в его мягкие волосы.

Лифт щелкает и двери открываются, но Гарри слишком увлечен мной, чтобы заметить. Я открываю глаза, проверяя на каком мы этаже находимся, но при этом продолжаю целоваться. Убедившись, что мы находимся на нужном, я спрыгиваю и толкаю Гарри спиной к выходу.

Он пятится назад, удерживая меня за талию и не отлипает, отказываясь обращать внимание на те вещи, которые не имеют никакого значения.

Гарри плевать, где мы сейчас и доберемся ли до нашего номера. Я уверена, что он готов кататься всю ночь по лифту, лишь бы я была рядом. Но в отличие от него я думаю о нашем комфорте и только поэтому мы пытаемся добраться до нужной двери.

В коридоре никого нет, потому что сейчас три часа утра.

Мы двигаемся небольшими шагами, и я иногда открываю глаза, следя за тем, чтобы никуда не врезаться.

Моя спина часто сталкивается с углами, каждый раз когда мы заворачиваем. На следующем повороте Гарри локтем задевает вазу на тумбе, которая падает и в дребезги разбивается.

Я дергаюсь, разрывая поцелуй и волнуюсь, что мы кого-то разбудили шумом. Я смотрю на осколки вазы вокруг ног, а затем поднимаю глаза на громко дышащего Гарри, не зная, что делать.

– Насрать, – он хватает меня за затылок и резко тянет, прижавшись губами в мои.

Другую руку он оставляет на моей талии и сжимает ее изгиб, наплевав, что мы шумим и испортили имущество отеля.

Еще несколько секунд я думаю о разбитой вазе, но губы Гарри поглощают, и я улыбаюсь, отвечая взаимностью.

Мы продолжаем идти, спотыкаясь из-за того, что практически не смотрим, куда двигаемся и смеемся каждый раз, когда врезаемся в углы и стены.

На удивление из номеров никто не выходит, и мы наконец добираемся до двери нашего номера, который оказывается открытым.

Гарри тянет ручку и разрывает поцелуй, пропуская меня первой. Его джентльменские манеры преобладают, и я первая захожу в номер.

Он быстро пробирается за мной и шлепает по попе, когда я наклоняюсь и избавляюсь от обуви.

– Гарри, погоди, – усмехаюсь я и поворачиваю голову через плечо, пытаясь стянусь старые черные кеды.

– Не могу. У тебя слишком аппетитная попка, – он снова меня шлепает, отчего я издаю писк, выпрямляясь.

– Нетерпеливый, – разворачиваюсь я к нему, когда он в спешке стягивает коричневые ботинки.

– Рядом с тобой всегда. Иди ко мне, черт возьми, – он выпрямляется и, схватив меня мягко за запястье, тянет к себе, сразу же найдя мои губы.

При столкновении наших ртов слышится громкий чмок. Я даже не успеваю осознать, как оказываюсь прижатой к стене и руки Гарри ухватываются за мои бедра.

Он резко выдыхает через нос и поднимает меня вверх, окольцовывая моими ногами свою талию. Я теперь возвышаюсь, из-за чего ему приходится опрокинуть голову, чтобы контакт между нашими губами не остановился.

Я беру обеими руками его за щеки, потирая скулы большими пальцами. Я чувствую на коже шершавость от щетины и полностью теряюсь в Гарри, отдавая этому поцелую всю себя.

Я забываю, что мы мокрые и должны переодеться, чтобы не заболеть. Его умелые поцелуи отвлекают и дают новые силы, отчего с каждой секундой я глубже и быстрее целуюсь с ним.

Время от времени я посасываю то его верхнюю, то нижнюю губу. Мне нравится, как он реагирует и в ответ поглаживает языком сначала мою нижнюю губу, а затем верхнюю.

Его пальцы плотно удерживают меня за бедра, а также подстраховкой служит стена, к которой я прижата.

Его запах и аура только усиливают потребность в нем. Я перемещаю руку к макушке и оттягиваю мягкие волосы. Гарри выпускает вздох, промычав и полностью берет ситуацию под контроль, выходя за рамки, о которых я знала. Он совершает разные движения, и я за ним повторяю, едва не задыхаясь оттого, что не могу вдохнуть достаточное количество воздуха.

– Не могу поверить, что ты моя, – бормочет он на секунду оборвав поцелуй и задев своим кончиком носа мой.

– Давно пора, – глотаю я воздух вместе с ним.

Его припухшие губы задевают мои, когда мы одновременно заполняем легкие воздухом. Как только в темноте зеленые глаза встречаются с моими, мы одновременно тянемся друг к другу и вновь целуемся.

Я склоняю голову набок и на секунду открываю глаза, глядя за голову Гарри. Я вижу на полу что-то непонятное. Я хмурюсь, не понимая, что творится в номере, когда он продолжает целовать меня.

Я останавливаю поцелуй, легонько отталкиваю Гарри за грудь и пытаюсь в полной темноте рассмотреть, что тут происходит.

– В чем дело? – непонимающе спрашивает он, громко дыша.

– Я хочу, чтобы ты включил свет, – настаиваю я, переводя глаза с комнаты на него.

– Черт, я не думаю, что это хорошая идея, – осведомляет он и отводит взгляд в сторону, поджимая губы.

– Нажми на включатель. Все будет в порядке. Я точно не уйду из-за того, что увижу, – уверяю я, повернув его голову так, чтобы он видел мои глаза практически в абсолютной темноте.

– Хорошо, – кивает он и опускает меня на пол, отойдя в сторону.

Он нажимает на включатель за моей головой, когда протягивает руку рядом, и я щурюсь от яркого света.

Я быстро моргаю оттого, что глаза не привыкли. Требуется минута, прежде чем зрачок привыкает к освещению и мой рот раскрывается от увиденного.

Я делаю шаг вперед, когда Гарри остается позади и с расширенными зрачками разглядываю разрушенный номер.

Повсюду валяются осколки из-под ваз и чашек. Стулья, которые стояли у стола больше не на своих местах, а раскиданы по углам и сломаны. Их даже невозможно починить, только выбросить, потому что ножки разломаны на части.

Я ступаю глубже и вижу, что диван отодвинут и подушки валяются на полу. Куча перьев вперемешку с осколками закрыли полностью пол.

В гостиной нет нетронутого места и даже плазменный телевизор имеет огромную вмятину. Возле него на полу валяется сломанный пульт. Сразу удается понять, что именно им Гарри запустил в телевизор.

Даже стены потрепанные и штукатурка посыпалась оттого, что Гарри в них кидал разные предметы. Настольная лампа сломана на мелкие куски, возле нее валяется разбитая миска и фрукты, которые стояли на столе, когда мы сюда заезжали.

Удивительно, что окна остались целыми, и он не добрался до них. Тут не поможет никакой супер клей, чтобы восстановить, что было сломано мужской рукой. Я еще никогда не видела такого бардака, который был осуществлен намеренно.

– Гарри... – я разворачиваюсь к нему, полностью потрясенная.

– Мне нужно было отвлечься, когда я отпустил тебя, – он неуверенно делает шаг ко мне, но больше не двигается и остается на месте.

– Не таким способом, – выдыхаю я и поворачиваю голову в разные стороны, разглядывая ужасный погром.

– У меня не было выбора. Я должен был выпустить пар, чтобы не нюхнуть или уколоться. Я был почти на грани, – тихо говорит он.

– Черт, это я виновата, – я опускаюсь на корточки и провожу обеими руками по лицу.

Осознание того, что я почти заставила его принять наркотики - начинает съедать меня изнутри. Всего можно было избежать, если бы я додумалась раньше, что не могу без него. Каждая разбитая ваза, осколки и вмятины - моя вина и ничья больше. Гарри не виноват, что ему пришлось выпустить пар, чтобы заглушить тягу к применению наркотиков. Он боролся, чтобы остановить себя от ошибки, которая может лишить его жизни.

Меня накрывает паника, когда я в ужасе бегаю глазами по разгромленной комнате. Сердце быстро ударяется, и я не замечаю даже, как Гарри подходит ко мне и берет за руки, потянув вверх.

Он берет мое лицо обеими руками что-то говоря, но я его не слышу. Его попытки словить мои глаза тщетны, потому что мысли поглощают меня живьем, как и нарастающее ощущение беспокойства.

Я давно не употребляла «Ксанакс», и он не со мной, а в бардачке машины. Гарри сможет увидеть последствия панической атаки. Но ему рано знать, что у меня нездоровая тревожность.

– Рыжик... – оглушено слышу я голос, а затем смотрю, как его губы продолжают двигаться, но уже беззвучно.

Моя кровь бурлит от переизбытка отдышки, и я не могу сосредоточить глаза на чем-то одном. Я бегаю ими по комнате, обвиняя себя, что стала причиной бардака, который устроил Гарри.

Чертов Кайл именно этого и добивался. Он хотел, чтобы я довела Гарри до такого состояния и у меня почти получилось.

Болезненное чувство вины и паники воссоединяются в один крепкий узел, картина плывет перед глазами. Я перестаю четко видеть и не могу нормализовать смещавшиеся мысли в голове. Они комом давят на меня, и я нахожусь на грани слез.

– Я виновата. Это все из-за меня, – выговариваю я с дрожащей нижней губой.

– Нет, твоей вины здесь нет, – качает Гарри головой и заправляет пряди волос мне за уши.

– Если бы я раньше призналась тебе... ты... мы.... – мои легки разрываются, а сердце бьет настолько быстро и громко, что кажется словно Гарри слышит их удары.

– Рыжик, посмотри на меня, – Гарри пытается словить мой взгляд, удерживая за голову.

– Прости меня... Гарри... ты...

– Взгляни на меня, ну же, – дергает он своей головой навстречу моим глазам. – Давай, милая, – он наклоняет голову, но ничего не выходит.

– Мне очень жаль... – горло сжимается и слова испаряются.

Я вцепляюсь пальцами в предплечья Гарри и пытаюсь прийти в себя, чтобы ему не удалось понять, что меня накрыла паническая атака.

Мне срочно нужно облить себя водой во избежания лишних вопросов, но я не могу так резко взять и убежать в ванную комнату без объяснений. Он слишком умен, чтобы не понять, что творится со мной. Гарри читает меня, как открытую книгу, поэтому я не хочу смотреть в его глаза.

Я сильно впиваюсь ногтями в его кожу и никак не могу успокоиться. Паническую атаку сложно контролировать и удерживать в себе, ведь она абсолютно непредсказуемая и появляется так же внезапном, как и исчезает.

Я даже не осознаю, что доставляю боль Гарри, царапая его. В голове вертится поток плохих мыслей вины. Они никак не испаряются, а увеличивается и пробираются по телу, которое начинает трястись.

– Рыжик, смотри на меня! – повышает он голос, стараясь поймать свой взгляд на моих глазах. – Что с тобой? – я слышу беспокойство.

– Мы должны убраться... надо собрать все... – я отхожу от Гарри и опускаюсь на колени, собирая осколки с пола.

Я пытаюсь подобным образом отвлечься от паники, которая не хочет оставлять в покое. Я пытаюсь использовать все способы, дабы до Стайлса не дошло, что со мной в действительности происходит.

Он придаст этому огромное значение, думая, что мне больно и тяжело. Но состояние, которое управляет мной в данный момент не приносит никакого ущерба. Паника исчезнет. Я забуду о ней ровно до того момента, пока она снова не появится.

– Что?! Нет! – Гарри становится на колени возле меня и отбирает осколки, выбрасывая их в сторону. – Не надо ничего убирать. Для этого есть горничные.

– Нас могут выселить... И... – я поворачиваю голову и разглядываю разгромленную комнату, понятия не имея, как мы найдем край конец. – Мы должны купить новую мебель.

– Мы ничего не будем покупать, – мягко берет он обе мои руки. – Взгляни на меня, – просит он.

Я глубоко вздыхаю и закрываю глаза, чтобы успокоиться. Через пару секунд я поднимаю голову и распахиваю ресницы, встречаясь с двумя огромными изумрудами.

– Не волнуйся. Даже если нас вытурят, в Лос-Анджелесе полно других отелей, – улыбается он, пытаясь смягчить мое состояние.

– Но ты разрушил номер, – хлопаю я ресницами.

– И что? – усмехается он. – Это не первый и не последний раз. Я все равно заплачу за ущерб, который нанес, – спокойно говорит он, совсем не переживая за то, что натворил.

– У тебя все так просто, – выговариваю я, вновь вызывая слабую улыбку на его губах.

– А зачем усложнять и так сложную жизнь?

– Звучит грустно, – говорю я, и мы тихо смеемся.

– Зато честно.

– Что будем делать? – спрашиваю я, наконец придя в себя окончательно.

– Ложиться спать, – он поднимается с колен и тянет меня за собой.

– Твоя спальня выглядит также?

– Хуже.

– Ох, – вздыхаю я, снова испытывая покалывания в груди.

– Хватит винить себя. Это мое решение. Я до тебя употреблял наркотики. Главное - я не сорвался, и мы теперь вместе.

– Ты прав, – киваю я, хотя на самом деле не считаю так.

– Как будем спать? Я могу с тобой или...

– Будешь спать в моей комнате на полу, – с серьезным выражением лица говорю я, еле сдерживаясь от растерянной физиономии Гарри.

– Оу, хорошо, – расстраивается он, принимая мои условия.

– Гарри, какой еще чертов пол? Ты в действительности подумал, что я оставлю тебя лежать на ковре как собаку? – усмехаюсь я и его накрывает облегчение.

– Кажется да, – искренне усмехается он.

– Ты мог прочитать по моим глазам, что я вру, – говорю я и разворачиваюсь, потянув его за собой в свою комнату.

– Не додумался. Я слишком разочаровался, – говорит он сзади.

– Я помчалась к тебе в ливень и призналась, что хочу быть с тобой, после чего отдалась в машине. Это означает именно разочарование? – издаю я усмешку, открывая дверь и заходя в комнату.

– Фак, я и правда идиот, – размышляет он вслух, когда я разворачиваюсь к нему.

– Не могу не согласиться, – склоняю я голову набок, сделав к нему шаг.

Он ухмыляется и окольцовывает мою талию, протяжно целуя в губы. Его поцелуй действует как самое сильное лекарство.

– Мм, нам надо во что-то переодеться. Мне придется спуститься за моими чемоданами, – с неохотой проговариваю я, не имея никакого желания снова попадать под ливень и тащить груз.

– Я дам тебе свои вещи. Я не последняя мразь, чтобы отправлять тебя на улицу в такую погоду, – гладит он пальцами мой позвоночник.

– Но ты не любишь делиться вещами.

– Ты - исключение, – он целует мой кончик носа и исчезает за дверью.

Я захожу в ванную комнату и избавляюсь от мокрой одежды вплоть до нижнего белья. Я остаюсь голой и беру чистое полотенце, сначала вытирая тело, а затем голову.

Гарри возвращается через минуту, и я зову его к себе, но он не заходит, а просовывает руку в небольшое отверстие и протягивает свои вещи.

Я умиляюсь оттого, что он не использует очередной шанс поглазеть на меня. Хотя я вовсе его не стесняюсь и могу с легкостью выйти в обнаженном виде, но уже в другой раз.

Я натягиваю черные боксеры, которые идеально подходят под мой размер, а затем надеваю огромную футболку. Ее длинна доходит до середины бедер точно так же, как и футболка отца. Запах табака с ванилью окутывает меня, и я глубоко вдыхаю, запоминая каждую нотку.

Я смотрю на себя в зеркало и вижу, насколько моя кожа бледная. Я еще не до конца отошла от приступа, поэтому мою лицо ледяной водой.

Убедившись, что мне значительно легче, я выхожу из ванны и застаю Гарри сидящим на краю кровати в пижамных штанах в клетку и сухой черной футболке без надписей.

Как только он видит меня, сразу же вскакивает. Его дерганность забавляет, и я издаю смешок.

– Тебе очень идет моя футболка, – делает он комплимент, разглядывая меня с головы до ног.

– Спасибо. Твои боксеры очень удобные. Возможно, я тебе их не верну, – поднимаю я футболку и кручусь перед ним в его же трусах.

– Кхм... и правда клево смотрятся, – откашливается он в кулак.

– Давай ложиться спать, – я прохожу мимо него и убираю простынь, чтобы мы могли лечь.

Я забираюсь на кровать, но не укрываюсь, потому что тепла Гарри будет достаточно. Он ложится на другую сторону и просовывает руку под мою талию, прижимая к себя.

Моя спина сливается с его грудной клеткой, и я хихикаю, когда его кончик носа щекочет мой затылок.

Я поворачиваю голову через плечо, встречаясь с его глазами, а затем мы тянемся друг к другу и громко чмокаемся.

– Спокойной ночи, рыжик, – шепчет он в миллиметре от моих губ.

– Спокойной ночи, – тихо говорю я и возвращаю голову на подушку.

Присутствие Гарри быстро приводит меня в сон. Я не замечаю, как с улыбкой засыпаю под его сердцебиение.

Но сон не длится долго. Утром мой телефон звенит, отчего мы пробуждаемся. Звук кажется таким громким, отчего голова трещит.

– Ммм, – мычит Гарри и накрывает себя тонким одеялом, отказываясь просыпаться в такую рань.

– Фак, – хнычу я и с закрытыми глазами пытаюсь нащупать телефон.

– Забей, скоро перестанет звонить, – бормочет Стайлс и засовывает меня под одеяло, притягивая к себе.

– Хорошо, – киваю я и утыкаюсь лицом в подушку.

Мы снова с Гарри засыпаем под звон мобильника. Солнце не попадает на наши лица из-за того, что мы находимся под одеялом.

Только через час кто-то яро стучит в дверь, отчего я просыпаюсь и привстаю на руки, не понимая, что происходит.

– Черт возьми, я убью того, кто ломится сюда, – Гарри сбрасывает с себя одеяло и спросонья вскакивает, вылетая из комнаты.

Я переворачиваюсь, тяжело хлопая ресницами и упираюсь на спинку кровати. Я зеваю и провожу обеими руками по лицу, не готовая вставать и бодрствовать.

Я слышу недовольный голос Гарри и чей-то еще и пытаюсь найти телефон. Он зашел в отверстие между матрасом, и я достаю его, увидев пропущенный от Лиама.

Я хмурюсь, но затем вспоминаю, что с утра должна была бегать с ним. Лиам не в курсе, как вчера я практически улетела на другой континент и пол ночи провела на дороге с Гарри.

Только я хочу лечь обратно, как дверь распахивается и в спальню влетает Лиам.

– Где твой телефон? Я звонила тебе. Мы де договорились, что с утра бегаем, – строго спрашивает он, совсем не смущаясь, что потревожил.

– Прости, забыла. И я не в силах сегодня бегать, – кусаю я нижнюю губу и лучше укрываю ноги, чтобы он ничего лишнего не увидел.

– Тебе придется. Это моя работа, – скрещивает он руки на груди.

– Вали отсюда, Лиам, – заходит в комнату Гарри и плюхается на край кровати, протирая глаза.

– Я не уйду, пока Гвен не соберется и не побежит со мной, – смотрит Пейн на меня.

– Тон смени, – грубит ему Гарри, защищая меня.

– Давай, Гвен, одевайся, – требует Лиам, игнорируя Гарри.

Я сглатываю и смотрю то на Лиама, то на Гарри. В комнате слишком накаленная атмосфера и, если я не сделаю правильный выбор - это может перерасти в драку. Ни один ни другой не в настроении. Они оба злые и на то есть веские причины.

– Выйди отсюда, идиот. Она не будет при тебе переодеваться, – поднимается Гарри, не меняя тон.

– И это говорит идиот, который пол номера разгромил, – в такой же форме отвечает Лиам, а затем переводит глаза. – Жду тебя внизу, – тычет он указательным пальцем на меня и выходит.

Я громко вздыхаю, не имея сил для бега. Не хочу вставать, но у меня нет выбора. Лиам не отстанет и еще сто раз поднимется.

– Лиам вечно ведет себя как педантичная сучка, – высказывается Гарри, садясь на край кровати и сонно глядит в пол.

– Ты мог его не впускать? – стону я, взяв подушку и уткнувшись в нее лицом.

– Я пытался удержать его, но он сильнее меня.

– Черт, я чувствую себя ужасно. И все мои вещи в машине, – ворчу я в мягкую ткань.

– Я спущусь за чемоданами и заодно поговорю с Лиамом, чтобы он отстал от тебя.

– Пожалуйста, я буду очень благодарна, – отрываю я голову от подушки и щенячьими глазами смотрю на своего парня.

– Конечно, милая, – Гарри поднимается и выходит, хлопнув дверью прихожей.

Я на всякий случай убираю звук на телефоне, чтобы никто нас не потревожил. Также я беру мобильник Гарри и отключаю на нем звук, убрав телефоны в сторону. Хорошенько взбив подушки, я ложусь обратно и закрываю глаза.

Гарри возвращается в номер и забирается в постель, целуя меня в щеку. На этот раз я обнимаю его. Мы снова засыпаем и больше никто нас не будит.

К часу дня мы окончательно встаем. Желудки урчат и с этим срочно нужно что-то делать.

Я встаю первая, пока Гарри валяется и умываюсь, прежде чем иду в небольшую кухню.

Я открываю холодильник, проверяя наличие продуктов и нахожу: помидоры, сыр и ветчину.

Гарри опять перестал питаться нормально после моего отъезда в южную Дакоту. Он ненавидит готовить и не сильно заморачивался, если вообще что-то ел. Надеюсь, Паркер проследила за его питанием и не позволила умирать с голоду.

Я достаю ингредиенты и готовлю теплые сэндвичи, зная, как Гарри обожает жареный сыр. Я ставлю чайник и зову его на завтрак.

Он приходит как раз, когда я заканчиваю сервировать стол и с улыбкой смотрит на то, что я приготовила.

– Выглядит обалденно, рыжик, – подходит он ко мне, обхватывая за талию.

– Все для тебя, – обнимаю я его за талию точно также.

– Спасибо, – благодарит он, и мы целуемся.

– Не за что, – облизываю я губы после поцелуя и отстраняюсь.

– Прошу, – Гарри отодвигает мне стул, и я улыбаюсь.

– Благодарю. Приятного аппетита, – говорю я, когда он садится рядом и берет теплый сэндвич.

– Взаимно, – кивает он и кусает сэндвич, забивая щеки. – Ммм, черт возьми, ты умничка. Очень вкусно получилось, спасибо еще раз, – с полным ртом говорит он.

– Рада, что тебе нравится, – хихикаю я и тоже ем, убеждаясь, что сэндвичи получились хорошими.

– Мы можем обсудить наши отношения? Ты обещала рассказать, что чувствуешь, – пьет он кофе со сливками, глядя на меня.

– Конечно, но сначала я обработаю твою грудь и спину.

– Все нормально. Само пройдет, – отказывается он.

– Мазь быстрее вылечит синяки, – делаю я следующий укус и запиваю сладким кофе.

– Я никуда не тороплюсь.

– Тебе придется сдаться. Будет по моему, – предупреждаю я, жуя.

– Зачем придавать значение пустякам?

– Твои синяки не пустяк. Тебя избили стулом.

– Хорошо, если тебя это успокоит, то можешь помазать их, – закатывает он глаза, доедая сэндвич.

Я не могу безразлично относиться к его здоровью. Гарри плевать на себя. Доказательство тому - употребление сильных наркотиков.

Найл и Паркер единственные, кто заботятся о нем и не оставляют в беде. Хоть он уже взрослый мужчина, но за ним нужен присмотр. Гарри несколько раз почти не завел себя в могилу и это может произойти снова.

Из раздумий меня вытаскивает Гарри, используя дурацкие шутки, над которыми я смеюсь. Они глупые, но вызывают смех, поэтому за завтраком мы не скучаем.

После Гарри вызывается помыть посуду, и я уступаю ему место у раковины, а сама сажусь на маленькую столешницу.

– Поедем в торговый центр? – предлагает Гарри и забирает у меня полотенце, вытирая мокрые руки.

– Сейчас? – вскидываю я брови.

– Да, я официально освобождаю нас от работы, – ухмыляется он, располагая руки по обе стороны моих бедер.

– Хорошо, но сначала замажем твои синяки, – ставлю я условия, обвивая его шею и поглаживая пальцами волосы.

– Какая ты нудная, – ворчит недовольно он, поднимая руки на мою талию и задирая свою же футболку на мне.

– Должен же кто-то справиться с тобой, – кусаю я нижнюю губу в улыбке, склоняя голову.

– Можем заняться моими синяками после. Они не мешают мне, – проводит он руками вверх и вниз по моей коже.

– Дай слово, что вечером я их обработаю, – накручиваю я на указательный палец его локон.

– Обещаю, – со вздохом сдается он, и я победно улыбаюсь, прижимаясь своими губами к его.

Гарри отвечает взаимностью и поцелуй получается легким. Его губы мягко двигаются навстречу моим и наши глаза закрываются одновременно. Никто не торопится, благодаря чему я чувствую невероятное тепло и умиротворение.

***

Мы оба переодеваемся. Гарри надевает серую футболку и черные узкие джинсы с порванными коленями, а я надеваю вязаную желтую футболку и черную юбку солнце. Волосы я расчесываю и делаю себе естественный макияж, используя в конце фиксатор, чтобы ничего не растеклось.

На ноги я обуваю свои старые черные кеды, а Гарри свои старые коричневые ботинки. На его шее болтается крестик, а на пальцах куча разных колец.

Из украшений я нацепила браслет от «Тифани», подаренный Зейном и сестрой. Мне не помещало бы обзавестись смарт часами как у Гарри. Возможно это именно то, что я сегодня куплю в одном из iSpace магазинов.

Мы выходим со Стайлсом, держась за руки и едем на моей машине, так как его чертовски грязная. Тедди привез ее недавно и должен отвезти на мойку, заодно поменять номера.

За рулем оказываюсь снова я, поэтому Гарри расслабленно сидит за пассажирским сидением и не упускает возможности приставать. Ему нравится отвлекать меня, но я не сильно теряю голову, потому что безопасность прежде всего.

Торговый центр выглядит чертовски огромным. Я разглядываю его, откинув голову и поражаюсь масштабу. Гарри же больше увлекается рассматриваем меня и умудряется сделать фотографию.

Мы идем на эскалатор, продолжая держаться за руки. Я опускаю глаза на наши сплетенные пальцы и улыбаюсь. Его рука очень огромная по сравнению с моей, но они смотрятся идеально.

– Хочешь что-нибудь выпить? – спрашивает Гарри на ухо.

– Вишневую колу со льдом.

– Зайдем сначала в «Макдональдс».

– Очень душно, – говорю я, когда мы идем между кафешками.

– Согласен. Нам надо остудиться.

Мы заходим в переполненный «Макдональдс», и я расстраиваюсь из-за огромной очереди. Не люблю стоять долго за чем-то, потому что начинаю злиться.

– Слишком большая очередь, – фыркаю я.

– Разберемся, – самоуверенно проговаривает Гарри и тянет меня вперед, не соблюдая очередь.

На нас обращают внимание. Люди возмущаются и просят встать в конец, но Гарри не придает этому значение.

Я смущаюсь от большого количества гневных взглядов и опускаю глаза в пол. В отличие от Гарри я не такая смелая. Я привыкла к правилам, а для него не существует никаких порядков.

– Гарри, так нельзя, – тихо говорю я, когда он останавливается у стойки.

– Я не виноват, что у этих идиотов недостаточно денег и смелости, – ухмыляется он и закидывает руку на мои плечи. – Итак, мелкий. Я заплачу тебе сто баксов, если пропустишь нас без очереди, – предлагает он сделку подростку в кепке, что стоит у кассы.

– Серьезно? – удивляется парень.

– Серьезнее некуда. Вот, – Гарри свободной рукой достает бумажник из заднего кармана джинсов и высовывает сотку. – Держи, – протягивает он мальчику деньги.

– Спасибо, чувак! Проходи! – радуется ребенок, забирая сотню, и пропускает нас.

– Рад сотрудничеству, приятель, – Гарри трепет его за волосы, и мы проходим вперед.

– Добрый день. Чего желаете? – спрашивает нас девушка в форме.

– Две вишневые колы со льдом и одну обычную, – говорит он и ставит на стол двадцать долларов.

– Минуту и ваш заказ будет готов, – сообщает девушка и забирает деньги, подойдя к аппарату.

Я смотрю на довольного мальчика с соткой, а затем поднимаю голову на Гарри, который наблюдает за ним. Он специально вручил ребенку деньги, чтобы тот смог поесть. Гарри видел, кто стоял в начале очереди и только поэтому прошел вперед. Если бы там оказался взрослый человек, он бы остался в конце. И это поражает меня до глубины души. Его поступок не велик, но он бескорыстный.

– Вот ваши напитки. Приятного дня, – ставит девушка на столешницу три пластиковых стаканчика с трубочками.

– Спасибо, взаимно, – Гарри забирает одной рукой два напитка, а я беру свой.

Мы выходим из «Макдональдс» под косые взгляды и поднимаемся на эскалаторе, потягивая из трубочки холодную газировку.

– Зачем ты взял две колы? – спрашиваю я, находясь на две ступеньки выше.

– Подумал, что по одной нам не будет достаточно, – пожимает он плечами и разглядывает помещение с трубочкой во рту, выглядя очень мило.

– Ану подержи, – я всучиваю ему стаканчик и вынимаю телефон, направляя камеру на него.

– Оу, – усмехается Гарри, потягивая колу и поднимает другую руку с двумя стаканами.

Я его щелкаю и забираю свою вишневую колу. Гарри прижимается щекой ко мне, и я делаю селфи, которое получается очень милым. Мы оба корчим смешные лица и пьем колу, переглядываясь.

– Прикольная фотка. Скинь мне, я поставлю ее на главный экран, – просит Гарри, глядя в мой телефон.

– Мгм, – киваю я и отправляю ему снимок.

Я перелистываю и смотрю на улыбающегося Гарри с трубочкой во рту. Снимок получился живым, настоящим. Его волосы торчат, а улыбка делает очертания лица моложе. Он будто выглядит на девятнадцать, хотя ему намного больше.

Я ставлю нашу совместную фотографию на главный экран, чтобы дать понять Гарри, что с уважением отношусь к нашим отношениям. Он улыбается и целует меня, показывая экран, на котором всплываем мы.

– Милашки, правда? – шутит он, потягивая остатки колы.

– Особенно ты и твои усики, – дергаю я игриво бровями.

– Надо побриться, – ухмыляется он.

– Пойдем в iSpace, – выкидываю я пустой стаканчик в урну.

– Зачем? – хмурится он, потягивая следующий стакан уже вишневой колы.

– Хочу часы как у тебя, – я беру у него стаканчик и пью газировку через трубочку.

– Возьму тебе заодно AirPods, – забирает он обратно напиток и сплетает наши пальцы, двинувшись в магазин.

– Я куплю наушники и часы сама.

– Ни за что.

– Почему нет?

– Ты через полгода улетишь и будешь тратиться на себя и сестру. Вам должно хватить денег.

– Нам хватит денег на всю оставшуюся жизнь, – пропускает он меня первой в магазин.

– Ты всегда сможешь попросить у меня, если у вас закончатся деньги. Я буду присылать, – тихо говорит он, глядя на меня, пока потягивает из трубочки колу.

– Я ценю, что ты готов помогать в будущем. Но я не свяжусь с тобой после того, как исчезну. Тем более не попрошу деньги, – предупреждаю я, ведь мне важна его безопасность не меньше, чем ему моя.

– Поговорим об этом позже, – шепчет он, когда к нам подходит продавец-консультант.

Он показывает нам лучшие модели, объясняя все детали, но Гарри заставляет его замолчать, потому что разбирается в технике. Стайлс выбирает самые дорогие часы, которые идентичные с его, а также берет качественные наушники.

Я хочу оплатить покупку, но Гарри преподносит кучу аргументов, против которых не дает противостоять. Он побеждает, особенно, когда заявляет, что является моим парнем и должен дарить подарки.

Я благодарю его и на людях целую, наплевав, что в обществе некультурно вытворять подобное.

Счастливые мы выходим из магазина, и Гарри предлагает подняться на крышу, чтобы полюбоваться над красотой города.

Мы поднимаемся на стеклянном лифте, и он платит взнос, чтобы нас пропустили.

Огромная площадка с теплым ветром предстает перед глазами. Я улыбаюсь, подходя к краю. Мои волосы разлетаются в стороны, когда я ухватываюсь за поручень и разглядываю южную часть Калифорнии.

Солнце ярко светит, ослепляя, и я поворачиваю голову, встречаясь с глазами Гарри. Он завороженно смотрит на меня с приоткрытым ртом и в его ярких глазах я вижу свое отражение. Он смотрит на меня будто находясь под гипнозом.

Его глаза становятся прозрачными от бликов солнца, и я теряюсь в них. Они магическим образом воздействует на меня, и я улыбаюсь в ответ.

– Кто начнет первый? – нарушаю я тишину.

– Уступаю тебе. Я должен услышать твое мнение касательно отношений и чего ты от них ждет. Не хочу принуждать тебя к чему-то, – он становится передо мной и убирает волосы с моих плеч.

– Я не знаю, какими должны быть отношения, но я не останусь с тобой после окончания контракта. Между тобой и свободой я сделаю выбор в пользу себя, – предупреждаю честно я.

– Я и не буду препятствовать, – грустно улыбается он, прижав ладонь к моей щеке. – Я знаю, как важно для тебя стать свободной. Я не буду тем, кто отнимет эту возможность, – заглядывает он в мои глаза, большим пальцем поглаживая мою кожу.

– Пообещай, что не заставишь передумать, – прошу я, положив руки на его грудь.

– Обещаю, – дает он слово.

– Если нарушишь уговор, я никогда тебя не прощу, – с полной серьезностью заявляю я, и он кивает.

– Верь мне, – приближает он лицо, воссоединив наши лбы.

– Хорошо, – выдыхаю я, глядя на него из-под ресниц.

– Что еще?

– Не строй иллюзий и планов на будущее. Не привязывайся и не рассчитывай на то, что я не буду способна дать. Ровно пол года.

Он внимательно слушает каждое условие и с кивком принимает одно за другим, даже не возражая.

– Не ревнуй меня к своим друзьям, особенно не смей ревновать меня к Луи.

Я не понимаю тех, кто ревнует без повода и устраивает сцены толь из-за своих личных комплексов. Человек не должен ограничивать себя общением одного пола, но находясь в отношениях должны быть границы дозволенного.

Проблема людей, что они не обсуждают и не решают мирным путем то, что не должно мешать по жизни. А я так не хочу. Если строить отношения, то сначала нужно обсудить детали с партнером, чтобы прийти к общему решению.

– Я не тот тип, кто ревнует без повода. Я понимаю, что Луи твой лучший друг и не буду лезть в ваши дружеские отношения, – свободной рукой он сжимает мою талию и смотрит только в мои глаза и никуда больше.

– Рада, что ты этого мнения, – улыбаюсь я, потирая его грудную клетку сквозь серую ткань.

– Просто ты другая. Я чувствую и вижу, что могу доверять тебе. С Мирабелью такого не было. Мы часто ссорились из-за ее заигрываний с другими.

– Мне очень жаль.

– Мне нет. Все в прошлом, – выдыхает он в мой рот, вцепляясь пальцами в изгиб моей талии.

Я замолкаю, слабо улыбаясь, а затем открываю рот, чтобы продолжить:

– Не признавайся слишком часто в любви..

– Я буду говорить, что люблю тебя, когда посчитаю нужным. Это мои чувства и ты должна уважать их так же, как я уважаю твои, – отказывается он.

Я понимаю, что не права и не должна просить его закрыть рот. Гарри делится своими чувствами, а я буквально прошу его замолчать.

– Прости, я не подумала. Ты прав. Можешь говорить мне сколько хочешь, что любишь. Но... – я замолкаю, прикусив губу и с волнением смотрю в его огромные глаза.

– Но что?

– Но, пожалуйста, не требуй от меня сказать того, что я не чувствую. Я не уверена, что ты получишь взаимность. Я не умею любить подобным образом. Я не понимаю, как это происходит. Я не хочу ощущать любовь.

–Ты уверена, что не хочешь?– вдруг спрашивает он, заставляя уставиться на него.

– Я не знаю, чего хочу, – вцепляюсь я в его ткань, собирая ее в кулаки.

– Но это не правда. Ты хочешь того же, что и все - найти настоящую любовь.

– Возможно ты прав. Но я не умею любить, как ты, – опускаю я глаза на его крестик и беру цепочку, пряча ее за воротником.

– Я научу, – он берет меня за подбородок и поднимает его.

Я киваю, и он наклоняется, крепко целуя меня. Я двигаю своими губами поверх его, пока блики солнечных лучей проходят через нас.

– Теперь твоя очередь, – завершаю я поцелуй.

– Итак, первое, что я попрошу тебя - не пытайся изменить меня. Я такой, какой есть.

В мыслях подобного не было. Тем более люди не меняются.

– Мы не будем смешивать работу и отношения. Если сделаешь что-то не так, я накажу тебя в независимости, что ты моя девушка.

– Хорошо, – киваю я, полностью поддерживая его мнение.

– Больше не снимай кулон, даже если мы поругаемся, – вдруг говорит он и достает из кармана серебряное сердечко с красным камушком. – Я всегда должен знать, где ты находишься, – он надевает его на мою шею и закрепляет замок.

– Не сниму.

Гарри улыбается и располагает обе руки на моей пояснице. Он недолго думает, и снова открывает рот:

– В мою рабочую комнату в Нью-Йорке вход запрещен. Это моя личная территория.

Я киваю. Мне если честно не особо интересно, что находится в той запертой двери. Сомневаюсь, что у него есть коллекция трупов. На такое способен только Кайл.

– И как ты смотришь на то, чтобы жить вместе?

– Я согласна. Но иногда будем снимать номер с двумя комнатами, чтобы я могла заниматься работой для майора Купера.

Мне нравится его предложение. Только я имею с собой кучу документации, которую скрываю и не хочу, чтобы он о ней знал. Информацию о родителях я не прячу, Гарри уже видел папку и сколько всего я нарыла. Но, то что у меня есть данные о пятерке - я скромно умалчиваю.

– Хорошо, а теперь скажи, что ты чувствуешь ко мне, – я вижу, как ему важно услышать мое признание.

– Прежде ни один парень не вызывал во мне те чувства, что вызываешь ты. Мне очень хорошо с тобой. Ты согреваешь меня и даешь спокойствие, когда находишься рядом. Я постоянно думаю о тебе. И ты мне не просто нравишься. Это намного сильнее чувство. Я не могу без тебя. Ты нужен мне как воздух, без которого я просто умру. Ты - лучшее, что со мной случалось, – произношу я длинный монолог, наблюдая за реакцией Гарри.

Его зрачки дрожат и с каждым моим словом они расширяются. Как только я замолкаю и неловко смотрю на него, он хватает меня за шею и настигает своим ртом мой.

Он придавливает меня к поручню и значимо целует. Его губы двигаются очень глубоко, пробуждая приятные вибрации внизу живота.

– Но, Гарри, никакого обмана. Я не выношу ложь. Если ты снова скроешь что-то серьезное, я тебя не прощу.

– Я буду стараться, – проговаривает он и зарывается пальцами в моих волосах, воссоединив наши губы.