On the over side [h.s]

Обязательно взгляните на тизер, который я подготовила к этой главе. Приятного прочтения)

Гвен Миллер

Слезы ручьем льются из глаз. Не могу остановить их, сколько бы раз не пыталась взять себя в руки, чтобы уехать отсюда. Я до сих пор не тронулась с места и сижу в машине, глупо надеясь, что Гарри выбежит из отеля и будет твердить, что совершил ошибку. Но этого не происходит. Он даже ни разу не повернулся. Мы не попрощались как положено. Ему словно было плевать, что мы больше никогда не увидимся.

Это выше моих сил наплевать на жизнь Гарри. Он предоставил мне свободу, о которой я мечтала с тех пор, как попала в их команду. Но я не чувствую того, что хотелось.

Я не смогу наслаждаться жизнью, зная, что Гарри отдал взамен свою. Я не достойна такой жертвы с его стороны, но он сделал выбор за нас двоих.

Я сильно сжимаю руль и откидываю голову назад, проглатывая слезы, от которых уже пекут щеки. Боль в груди разъедает. Сердце будто разорвали на части. Оно теперь не бьется, как раньше. При каждом ударе я ощущаю опустошение и жжение, которое прежде не было знакомо. Будто у меня отобрали самое важное, что я когда-либо имела. И теперь нельзя вернуть то, отчего я отказалась, даже не осознавая, к чему это приведет.

Я думала, что поступаю правильно. Я хотела, чтобы с Гарри все было в порядке, и он жил, а не страдал. Но все вышло из-под контроля.

Я захлебываюсь, кашляя и давясь собственными слезами. На улице сверкает молния и гремит гром. Но меня не пугает погода, и я расплывчато смотрю на небо, понимая, что скоро начнется дождь.

Я всхлипываю, не готовая оставить все так. Гарри должен был стать свободным, найти свое счастье и забыть о прошлом. Но он отказался от всего ради меня – обычной рыжеволосой идиотки, которая даже не достойна чужой жизни, особенно Гарри.

Он столько всего сделал для меня, хотя взамен ничего не получил. Гарри даже не нужно было от меня что-то, его поступки всегда были бескорыстными. Он принял меня такой, какая я есть и не переставал бороться даже после того, как я сказала, что не вижу смысла в отношениях. Гарри не сдался и делал все возможное, чтобы мое мнение изменилось. Но из-за гнусного и жестокого социопата мы не можем быть вместе.

Снова гремит гром и с неба начинают падать капли, ударяя по машине. Это служит знаком, что пора уезжать отсюда. Но как, если мое исчезновение принесет смерть того, кто заставил меня почувствовать себя по-настоящему живой?

Я плачу, пока включенное радио играет на фоне. Из динамок звучит песня "Wait", которая усугубляет положение, вызывая еще больше слез.

Я не знаю, как перестать плакать. Даже успокоительное бессильно в отчаянной ситуации. Гарри совершил невозможное. Я бы никогда не отдала свою жизнь взамен на то, чтобы он был свободен. И он знает об этом лучше, чем кто-либо другой. Я отказала Кайлу, не задумываясь. Хотя он уверен, что мое мнение изменится. Только это никогда не случится. Я не знаю, какие чувства нужно иметь, чтобы осознанно отпустить человека ради его счастья, отказываясь от собственного.

Мне не залезть в голову Гарри и не понять, зачем он это сделал. Но я точно знаю, что он не боится смерти. Он готов умереть ради меня, хотя я даже не стою его мизинца. Во мне нет ничего особенного: обычные глаза, рыжие волосы, типичные черты лица, стандартное тело. Не считаю, что являюсь той, ради которой стоит отказываться от собственного будущего.

Жертва Гарри бесценна. Мне не хватит денег, чтобы отплатить ему за свободу, о которой он сам мечтает. Он отдает самое важное, только чтобы со мной все было в порядке.

Я так не хочу терять его. Гарри стал важной частью, без которой не существует той самой Гвен Миллер.

Я шмыгаю носом и смотрю на мокрый асфальт, когда дождь увеличивается. Поднимается ветер, и мне пора уезжать, пока не начался ливень.

Я ставлю радио погромче, чтобы песня хоть как-то отвлекала и последний раз бросаю взгляд на окно восьмого этажа.

Я рассчитываю увидеть зеленые глаза в последний раз, но все заканчивается очередной порцией слез.

Я давлю на газ, набирая скорость. Остаются следы от шин, и я рискую, ведь от дождя дорога скользкая.

Стрелка на спидометре увеличивается точно так же, как боль, которая заполняет каждую клеточку моего тела. Я вцепляюсь в руль и включаю дворники, чтобы не врезаться.

Одной рукой я рулю, а другой роюсь в рюкзаке, в поиске телефона. Я точно не знаю, где находится аэропорт Лос-Анджелеса, поэтому нужен навигатор.

Я нащупываю мобильник и достаю его, но это совсем не тот. Оказывается я забыла вернуть Гарри айфон. На секунду я замираю, но затем злюсь и швыряю телефон на сиденье, выискивая свой.

На дне рюкзака мне удается найти гаджет. Пока я нажимаю по экрану, вбивая данные аэропорта из моих глаз продолжают литься слезы. Я еле держу телефон в руках, потому что все мысли занял Гарри. Мне тяжело осознать, что мы больше никогда не увидимся. Я готова к разлуке, которую создала по своей вине. Я даже не знаю, сколько ему осталось жить и как быстро Кайл узнает, что Гарри отпустил меня раньше срока.

Я должна радоваться, что теперь свободна. Но я не могу улыбаться, когда близкий для меня человек отдаст ради этого собственную жизнь.

Дождь усиливается, как и мои слезы. Я вцепляюсь в руль настолько сильно, что мышцы рук болят. Разные эмоции настигают меня, особенно из-за песни и ее смысла, которая только ухудшает положение.

Я едва вижу дорогу, потому что погода ухудшается. Многие машины останавливаются и перестают ехать. Это уже не дождь, а ливень, который плачет вместе со мной. Повсюду сверкают молнии и гремит гром. Ехать дальше опасно, но я все равно продолжаю движение.

Возникает ощущение словно погода пытается прервать поездку и вразумить, что не надо слушать Гарри. Небо кричит остановиться, но даже мои чувства к нему не смогут спасти нас.

Гарри не допустит, чтобы я продолжила работать с пятеркой. Я ясно дала понять, что не хочу отношений.

Я вздыхаю, поджимая губы и продолжаю ехать. Мне еще никогда не было так тяжело. Самое худшее состояние, которое я испытывала за последние годы. Я снова теряю близкого человека. Смерть Гарри - мой личный билет в рай, но по ощущениям я уже в аду.

Всю дорогу да аэропорта я захлебываюсь в слезах и часто бросаю взгляд на айфон, в надежде что Гарри позвонит. Я до последнего верю, что он попросит меня вернуться, как было всегда. Но звонка не следует.

Я заезжаю на парковку и глушу двигатель. Я вынимаю из рюкзака пистолет с таблетками и оставляю их в бардачке, потому что с ними меня не пропустят в самолет.

Я смотрю на себя через зеркало заднего вида и стираю слезы с щек. Но меня все равно выдают опухшие мешки и покрасневшие глаза.

Я вылезаю из машины и намокаю моментально. Но я не тороплюсь и вынимаю из багажника чемоданы. Я ставлю на сигнализацию «Феррари» и, опустив голову, иду в аэропорт.

Сенсорные двери открываются, и я прохожу внутрь. Песня, которая играла в машине теперь звучит в аэропорту.

Слезы образуются у уголков глаз, но я стараюсь сдерживать себя, когда подхожу к стойке регистрации.

– Добрый вечер. У вас назначен рейс? – улыбается мне девушка в форме.

– Добрый, нет. Но я хочу купить билет, – отвечаю я безжизненным голосом.

– На какую дату и куда? – уточняет она.

– На сегодня на другой континент, – выдаю я, и она раскрывает рот, уставившись на меня.

– Можно по конкретнее, – просит вежливо она.

– Просто дайте мне билет на ближайший рейс в другую точку земного шара, – я смотрю на нее как на идиотку, хотя моя просьба звучит абсурдно.

– Сидней подойдет? – продолжает улыбаться она.

– Да. Бронируйте билет, – я достаю из рюкзака документы и ставлю их на стойку.

– Вылет через час. Полет займет девятнадцать часов. Питание включено в стоимость билета. С вас восемьсот долларов, – тараторит девушка, возвращая мои документы с билетом.

– Оплата картой, – достаю я кредитку из кошелька и прижимаю к терминалу.

– Приятного полета, – натянуто улыбается она, и я замечаю, как ее глаза закатываются, когда отхожу.

Я оглядываюсь по сторонам и поднимаю голову на стенд, чтобы сверить время. У меня действительно остался час и пора идти сдавать багаж. Я поворачиваюсь и смотрю на мужчин в форме, которые проверяют чемоданы. Я направляюсь к ним, пытаясь игнорировать ноющее сердце и песню, которая заполняет все пространство.

Я стараюсь использовать разум, убеждая себя, что делаю правильные вещи, но чувства не уступают. Они давят как никогда прежде. Сердце сильно бьется, посылая свои сигналы и не сдается, а преобладает над мыслями.

На секунду думаю, что меня настигла паника, но это совсем не то состояние. Я борюсь с собственным сердцем, пока иду к двум мужчинам.

Я будто совершаю самую ужасную ошибку в своей жизни, о которой пожалею. Я даже не уверена, что делаю все правильно. Сердце совершенно неспокойно и не хочет прислушиваться к разуму. Оно думает только о Гарри.

Зеленоглазый парень занимает каждый уголок бьющегося о мою грудь органа, и я резко останавливаюсь.

– Девушка, осторожнее! – слышу я сзади возмущенный женский голос, когда в меня врезаются.

Я поворачиваюсь на звук и со слезами на глазах смотрю на особу, сжимая ручки чемоданов. Я теряюсь среди мимо проходящих людей. Во мне что-то щелкает и рычаг переключается на поток воспоминаний. Разные моменты всплывают перед глазами и каждый связан только с одним человеком.

Я снова проживаю наше знакомство. Как Гарри проследил за мной вместе с Найлом. Как я убегала и направила на них пистолет, думая, что они нападут. Я до сих пор помню, как Гарри сказал: «Не трать зря пули. Воспользуешься ими в другой раз».

Я делаю шаг назад, вжимаясь в ручки чемоданов и следующее воспоминание пробирается в голову. Когда Гарри пришел ко мне в отделение на допрос. Он простыл, постоянно чихал и сморкался в салфетку, раздражая.

Я вспоминаю, как он подарил мне кулон сердечко, внутри которого была бумажка с его именем. Я до сих пор не вытащила ее оттуда, хотя он просил заменить на фотографию мамы. Но я отдала ему подарок, потому что он больше не понадобится.

Я возвращаюсь в ночь в Чикаго, когда Гарри признался мне в своих чувствах и не требовал ничего взамен. Он просто раскрылся передо мной сказав: «Ты мне нравишься, рыжик. Очень нравишься». И я в ответ дала ему шанс попробовать изменить мое мнение об отношениях. Мы сидели у озера и кушали Макдональдс, наслаждаясь тишиной. Я впервые почувствовала спокойствие, когда он был рядом.

Самое милое, что происходило между нами - когда у меня начались месячные. Гарри прибежал, как только понял, что мне плохо. Он не побоялся пойти в аптеку и купил прокладки с обезболивающим. Я проснулась и на тумбе меня ждала еда с любимой вишневой колой. Он тогда провел со мной всю ночь и ни разу не позволил себе прикоснуться ко мне неправильным образом.

– Девушка, с вами все хорошо? – спрашивает блондинка, приблизившись.

– Нет, – я поднимаю глаза с пола и качаю головой.

Гарри всегда был рядом со мной. Он ни разу не отворачивался и делал все возможное, чтобы я была в безопасности. Ему не важны собственные желания, он в первую очередь думает обо мне, а потом о себе.

Он так старался ради того, чтобы у нас получилось быть вместе.

За эти полгода произошло столько событий, сколько не было за двадцать два года. Благодаря Гарри я ощутила настоящий вкус жизни. Он помог мне избавиться от страхов и показал, что не все мужчины подонки.

Сколько бы раз я не отталкивала Гарри - он находил путь обратно.

Его сердце самое доброе среди всех людей, с кем мне доводилось общаться. Он помогает простым людям, борясь за их справедливость и отдает деньги в детские дома. Это никак не оправдывает его криминальную жизнь, но Гарри наказывает тех, кто это заслужил. Он борется за справедливость, пускай даже если ему приходится убивать, грабить, разрушать семьи и заниматься незаконными делами.

Несмотря на нелегальные действия в нем есть человечность. В Гарри больше сострадания и любви, чем во мне в десятикратном размере.

Я до сих пор удивлена, что Гарри продолжает верить в силу любви после того, как Мирабель обращалась с ним. Она практически отобрали у него жизнь, но Паркер и Найлу удалось его спасти.

– Нет, – продолжаю я качать головой и пятиться назад.

Сердце побеждает в схватке и со стекающей слезой я прихожу к осознанию того, что хочу быть с Гарри. Он - все, что мне нужно. Он тот, кто дает глоток воздуха каждый раз, когда я задыхаюсь. Именно он способен залечить мои раны. С ним мне не нужно употреблять «Ксанакс», потому что Гарри и есть мое лекарство.

Я ни с кем не буду так счастлива, как с ним. И пускай у нас не будет всей жизни, но я хочу зацепиться за оставшееся время.

– Нет, – повторяюсь я и многие люди косятся на меня, думая, что я сошла с ума.

– Ненормальная, – пугается девушка и отскакивает от меня, направляясь к контролерам.

Долго не думая, я вылетаю на улицу с чемоданами в руках. Я задеваю людей на выходе, не обращая внимания, что доставляю им дискомфорт.

Сильный ливень настигает меня, пока я добегаю до машины. Волосы прилипают к лицу, мешая закинуть чемоданы в багажник. Я запихиваю их с трудом и смотрю на билет в руке, который разрываю на мелкие куски и выбрасываю.

Полностью мокрая, я залезаю за водительское место. Из глаз текут бесшумные слезы, когда я включаю двигатель. Та же песня заполняет салон, и я давлю на газ, уезжая прочь из аэропорта.

Я хватаю мокрой рукой айфон с соседнего сиденья и, трясясь от холода, набираю Гарри. Я вспоминаю все молитвы, пока слышу противные гудки.

Дорога впереди размытая, дворники не успевают стирать капли от дождя, но я не торможу. Все, чего я хочу сейчас - оказаться в объятиях Гарри. Потеряв его, я осознаю, чего лишилась.

Гарри Стайлс

Я сижу в слезах в разгромленном номере, испытывая огромное желание вколоть в себя морфин, чтобы забыться. Я не могу найти себе место. Я думаю о Гвен и что больше не увижу ее.

Мозг кипит и будто плавится оттого, что я позволил ей уйти. Я еле сдерживаюсь, чтобы не помчатся за ней и не затащить обратно в номер. Я каждую секунду напоминаю себе, что так будет правильнее для нас обоих. Она все равно не дает мне шанса. И то, что Кайл оказался в Южной Дакоте было последней каплей моего терпения.

Сидя на краю дивана я провожу обеими руками по волосам и стягиваю их за корни.

– Твою мать! – я вскакиваю и хватаю стул, швыряя его в стену.

Я беру все, что попадает под руку, бросая предметы. Нервы вышли за пределы контроля, и я сорвался. Если я не буду крушить, то ломка победит и в моей вене окажется игла. Я не должен этого допустить, хотя уже нет смысла бороться. Кайл скоро узнает, что я отпустил Гвен и прикончит меня.

Я хватаю пульт и смотрю на него, сильно сжимая в руке, а затем на плазменный телевизор, что висит на стене. Гнев пробирает меня, заставляя кровь кипеть. Долго не думая, я кидаю пульт в экран телевизора. Он в дребезги разбивается и пульт отлетает на пол.

Слезы ручьем текут из глаз, и я опускаюсь на колени от разочарования. Гвен, наверное, ненавидит меня за то, что я с ней не попрощался. Но, если бы я позволил себе прикоснуться к ней - она бы сейчас была со мной. Мне пришлось сдерживаться и не смотреть на нее, чтобы мое решение не изменилось.

Я заставил себя не оборачиваться, пока уходил. Я старался, как мог, когда внутри все разрывалось на части.

Как только я оказался в номере, то стал выпускать пар. Я знаю, что Гвен долго не уезжала, поэтому не подходил к окну. Мне нельзя было ее видеть, иначе я бы снова поддался.

Кайл добился чего хотел. Я теперь полностью в его власти. И я знаю, что он не упустит возможности, чтобы долго и мучительно меня убивать. Он будет причинять немыслимую боль. И, когда окончательно добьет морально - перейдет к физической расправе. Я готов к этому. Ради свободы Гвен и ее счастья я рад умереть.

Но как же безумно я хочу сорваться с места и побежать за той, кто подарила мне заботу. Гвен по-настоящему волновалась за меня и была честна. И я уверен, она не считает себя достойной быть со мной, только это совсем не так.

Мне не нужно от нее что-то масштабное, чтобы быть уверенным в ее искренности. И я не раз убеждался, что Гвен единственная рыжая девушка, которую я не ненавижу.

Она черт возьми испекла мне торт и поздравила с днем рождения, спев дурацкую песню, которую я терпеть не могу. Но я полюбил эту песню, как только услышал ее в исполнении Гвен для меня.

Она всегда старается заботиться обо мне, особенно о моем рационе. Она много раз готовила для меня, хотя я даже не просил.

Рыжик постоянно печется о моем здоровье. И, если у меня появляются синяки, то сразу же звонит Аманде и обмазывает меня специальными кремами, веря, что они помогают.

Она неоднократно спасала мое состояние, когда морально мне было плохо. Гвен не оттолкнула меня, когда я пришел к ней в день рождения своей мамы. Она выслушала меня и впервые раскрылась. Ее поддержка значила для меня все. Я никогда не забуду, как мы просидели всю ночь на диване, держась за руки и болтая о всякой ерунде.

Но теперь наши пути разошлись. Я потерял своего рыжика. Она уже, улетела, и мы больше никогда не встретимся вновь. Я даже готов еще раз продать себя Кайлу, чтобы вновь увидеть эти ангельские янтарные глаза, огненно-рыжие волосы, пухлые розовые губы, едва заметные веснушки на носу и глубокие ямочки, которые появляются, когда она искренне улыбается.

– Больно... – я сжимаю белую футболку в кулак. – Как же больно... – хнычу я, вцепляясь в ткань и ощущая невыносимое жжение в груди.

Рыжик никогда не узнает, что я к ней чувствую. Я не могу быть с ней, как мечтал. Я так хочу, чтобы мы были вместе, но не всем желаниям свойственно сбываться. Но я совсем не жалею, что умру ради свободы той, кто этого достойна больше всех.

Я скручиваюсь оттого, что дыхания перестает хватать и жмурюсь. Кажется, словно я задохнусь от потери близкого человека и больше не очнусь. Это как наказание за то, что я посмел Гвен уйти. И я заслужил лишиться воздуха, ведь не смог спасти наши чувства.

Вдруг телефон громко звонит в моем заднем кармане. Я не хочу никого слышать, но это может быть Кайл. Я вынимаю его и отвечаю на звонок. Даже не глядя на экран, я прижимаю телефон к уху, готовясь к тому, что за мной придут. Но я слышу до боли знакомый плач и мое сердце замирает.

– Гарри... – рыдает в трубку Гвен, и я вскакиваю, не веря, что это она.

– Рыжик, ты почему плачешь? С тобой все в порядке? – беспокоюсь я за ее состояние, стараясь скрыть, что сам плачу.

– Нет, я не в порядке, – жалостливо произносит она и мне становится плохо.

– Что случилось? – я вытираю свободной рукой слезы и пытаюсь прийти в себя.

– Гарри, я не могу... – заикается она из-за того, что сильно плачет.

Слышать ее слезы - то же самое, что получить пулю в сердце. Это намного больнее, чем приступ астмы. Я чувствую себя куском бесполезного дерьма оттого, что не могу остановить их.

– Что ты не можешь? – ее недосказанность только ухудшает мои страхи. – Дыши, рыжик. Постарайся выразить мысль сразу, чтобы я понял в чем дело.

– Гарри, я... – она дышит, заглатывая слезы. – Я не могу без тебя. Ты нужен мне. Я хочу быть с тобой. Прошу, Гарри, не отталкивай меня. Я сожалею, что не поняла этого раньше. Прости меня.

То, что говорит она, заставляет мое сердце забиться заново. Боль, что была минуту назад испаряется, словно ее вовсе не было. Я застываю с раскрытым ртом. На мгновение я оказываюсь сбит с толку. Будто это не действительность, а фантазия, которую я сам воспроизвел. Но я убеждаюсь, что это реальность, как только вновь слышу плач.

– Я хочу тебя целиком и полностью. Хочу просыпаться с тобой каждое утро и засыпать в обнимку каждую ночь. Я хочу, чтобы мы всегда и везде ходили под ручку, даже если это будет выглядеть по-детски. Хочу, чтобы ты покупал мне прокладки и лежал со мной в критические дни. Я хочу, чтобы ты раздражал меня своей романтической натурой. Хочу целоваться и не отлипать друг от друга часами, даже если наши губы будут жутко печь и болеть. Хочу, чтобы мы были счастливы хоть на мгновение. Чтобы только ты и я Гарри.

– Где ты? – сразу спрашиваю я после ее пламенной речи и спешу в прихожую.

Я надеваю черную кожаную куртку и хватаю с тумбочки ключи от машины. Я даже не закрываю дверь, а вылетаю из номера и бегу по коридору сломя голову. Достаточно услышать, что она хочет быть со мной, чтобы заставить меня сорваться с места. Ей даже не нужно было столько всего говорить. Но я дорожу тем, что только что услышал. Это многое значит для меня.

– Я еду обратно к тебе. Я не смогла улететь. Билет был в моих руках, но я порвала его. Мне не нужна свобода в обмен на твою жизнь, – отвечает она.

– Будь аккуратней, пожалуйста. Я поеду к тебе на встречу. Мы скоро увидимся и сделаем все, что ты хочешь. Чтобы только ты и я Гвен, – повторяю я за ней, надеясь, что успокою ее своими словами.

– Хорошо, я постараюсь, – дает она обещание и отключается.

Автор

Гарри спешит, сломя голову. Он врезается в стену, чуть не упав, но ему удается удержаться на ногах и подбежать к лифту. Его глаза поднимаются на панель, пока указательный палец сто раз нажимает на кнопку вызова. Цифры слишком медленно меняются, что его раздражает. Ему не хватает терпения. Он тычет в кнопку, словно от этого лифт поднимется быстрее.

Его сердце скоро выпрыгнет из груди от сильных и быстрых ударов. Ему нужен ингалятор, которого требуют легкие из-за нехватки воздуха. Сердце слишком усердно работает от нахлынувших чувств, которые атаковали, когда он услышал голос Гвен и как она плачет.

Первые минуты ему казалось, что это какой-то глюк. Он не мог поверить собственным ушам. У него появился шанс, и он не может упустить его снова.

Двери лифта наконец раскрываются. Он залетает внутрь и снова нажимает на кнопку. В закрытом маленьком пространстве воздуха оказывается меньше, отчего Гарри кашляет и задыхается. Он волнуется и никак не сможет успокоиться до тех пор, пока не увидит своего рыжика.

Гарри кажется словно кто-то свыше сжалился над ним. Чуда не бывает, но с ним произошло, когда Гвен позвонила ему.

Он откашливается и выбегает из лифта. Швейцар не успевает открыть двери, руки Гарри справляются быстрее. Он выбегает на улицу, под ливень и намокает в считанные секунды.

Молния сверкает над его головой и раздается гром, пока он поворачивает голову в поисках машины.

Гарри вынимает из кармана кожаной куртки ключи и нажимает на кнопку. «Рендж Ровер» пищит и включаются фары, благодаря чему он находит машину.

Гарри быстро залезает внутрь и зачесывает мокрые волосы назад. Его немного трясет, но он старается сосредоточиться на важных вещах и засовывает ключ в отверстие, заводя мотор.

Автоматически радио включается и та же песня, что играет в салоне Гвен звучит из динамика. Гарри не обращает внимания на музыку и выезжает. Он давит на газ, мчась по дороге.

Гвен в это же время едет к нему и включает Гарри свою геолокацию, чтобы они не проехали мимо друг друга. Она едет быстро, хотя Гарри попросил не спешить. Но желание увидеть его намного сильнее, чем безопасность.

Сильный дождь может помешать им добраться друг до друга, но никого из них это не пугает. На дороге практически нет машин из-за ужасной погоды, которая не позволяет ехать. Многие останавливаются у обочины, чтобы избежать последствий, но только не Гвен и не Гарри.

Припев песни заполняет их машины, пока дворники не перестают вытирать лобовое стекло, чтобы дорога была видна.

Тяжело добираться по такому сильному ливню, но этот риск стоит того.

Спустя время Гвен ослепляют дальние фары от машины Гарри. Они оба понимают, что едут по одной дороге и сбавляют скорость.

По мере приближения они давят на газ и останавливаются в метре друг от друга.

Они вылезают из машин, но только Гвен забывает закрыть дверь и срывается с места. Гарри тоже бежит к ней навстречу, когда из салона машины доносится громкая музыка, которая идеально подходит под этот момент.

Дождь размывает силуэты, но они добираются друг до друга и их взгляды встречаются.

Гвен стоит в десяти сантиметрах от Гарри и смотрит на него сквозь мокрые ресницы. Тысяча эмоции проскальзывает по ее телу, когда она видит насыщенные зеленые глаза, что переполнены чувствами к ней.

Их грудные клетки одновременно поднимаются и опускаются. Секунда, и они подрываются друг к другу, сливаясь в крепких объятиях.

Мокрые тела воссоединяются воедино как два главных пазла, без которых картина не может существовать.

Одна рука Гарри полностью обнимает Гвен за плечи, а другая окольцовывает ее талию. Он прижимает ее к себе, боясь, что она исчезнет.

Глаза Гарри закрываются от облегчения. Он улыбается, упираясь подбородком в плечо девушки и касается холодной щекой ее мокрых волос.

Гвен крепко прижимается к Гарри и обеими руками цепляется за его лопатки. Она успокаивается и чувствует невероятное тепло, несмотря на то, что вся промокшая.

Эти объятия переполнены чувств от ожидания встречи. Они лечат образовавшиеся раны и приносят умиротворение.

– Рыжик мой, – бормочет Гарри и немного отстраняется, взяв Гвен за щеки.

– Прости меня, – она накрывает своими руками его и плачет, но из-за дождя Стайлсу этого не удается понять.

– Прощаю, – он наклоняется к ней и воссоединяет свои губы с ее, больше не в силах терпеть.

Глаза Гарри закрываются в след за глазами Гвен, которая отвечает взаимностью. Они отчаянно двигают губами, будто целуясь в последний раз.

Дыхание Гвен сбивается, и она значимо исследует губы Гарри, передавая все те чувства, которые он вызывает в ней.

Их руки постепенно соскальзывают вниз. Пальцы сплетаются вместе в один крепкий замок между их телами. Гарри делает шаг вперед, глубже целуя Гвен, чтобы она поняла, насколько он рад, что они встретились.

Дождь смешивается в поцелуе, придавая тот самый вкус через, который они прошли, чтобы быть наконец вместе.

Пока песня продолжает играть из машины, Гарри проглатывает губы Гвен, ведя с ней диалог без слов.

Сила поцелуя увеличивается, когда Гвен хватается за затылок Гарри и плотнее прижимается своими губами к его. Они оба чувствуют боль от силы, с которой целуют друг друга. Но это та самая боль, которая лечит раны.

Руки Гарри опускаются. Он сжимает тонкую талию, отказываясь отстраняться, даже если придется потерять сознание.

Ему больше не нужен воздух, когда губы Гвен скользят по его губам. Ее мягкие, пухлые розовые подушечки созданы для него, потому что нет другого объяснения, почему они так идеально подходят под его губы.

– Теперь ты моя, – Гарри прислоняет свой лоб к ее.

– Да, Гарри, теперь я полностью твоя, – улыбается она, окольцовывая его шею.

– Я должен признаться тебе кое в чем, – он поднимает одну руку и нежно касается ее щеки, поглаживая кожу большим пальцем.

– В чем? – с трепетом смотрит она на него, передав свое горячее дыхание.

– Мама говорила, что со мной это произойдет лишь однажды. Я буду думать, что уже любил... Но, когда встречу ту самую девушку... Окажется, что я вовсе не любил прежде, – произносит он, глотая воздух и глядя в желанные большие глаза, что дрожат от услышанного.

– Гарри, но я не могу ответить взаимностью, – честно признается она, ненавидя себя, что не испытывает того же.

– Неважно. Мне все равно, если ты не любишь меня. Моей любви хватит для нас двоих, – улыбается он, чтобы она не волновалась.

– Ты уверен? Потом ты можешь пожалеть, – спрашивает она и ее руки опускаются на его плечи, сжимая их.

– Да, рыжик, я уверен. Я люблю тебя и мне этого достаточно, чтобы быть с тобой.

Гвен ничего не говорит. Она встает на носочки и чувственно прижимается своими губами к его. Искра проскальзывает между ними, как только их губы воссоединяются. Гарри берет на себя ответственность управлять поцелуем, чтобы продемонстрировать искренность своих слов.

Ему действительно не больно, что у Гвен нет к нему тех чувств, которые есть у него. Он не рассчитывал на признание с ее стороны, потому что знает, что она еще не готова. Но он захотел быть с ней предельно честным. Она заслуживает знать, что творится в его душе. Хотя внутри Гвен происходят буря. Это неправильно, что Гарри любит ее, а она его нет.