On the over side [h.s]

Гвен Миллер

Я съедаю только фисташковое мороженое и выпиваю колу. У меня пропал аппетит из-за того, что я испортила Гарри настроение, и он остался голодным. Найл съедает большую часть и то, что остается я прошу хозяина положить с собой.

Найл отдает ему деньги, которые Гарри оставил на столе, и мы выходим из бара. Становится неловко садиться в машину, но у меня нет иного выхода. Я вижу, как Гарри бросает взгляды на меня через зеркало заднего вида, и я прячу лицо в волосах, чтобы не чувствовать себя еще более виноватой. Хотя я вовсе не должна испытывать создавшуюся между нами напряженность.

Гарри совершенно не вызывает неприязнь. Он достаточно хороший человек и относится ко мне снисходительно. Он должен был отобрать у меня деньги за мой поступок в Буэнос-Айресе, но запретил общаться неделю с сестрой, зная, насколько я зависима от нее. Гарри отобрал у меня телефон и вернет его только после игры.

Сегодня из-за него у меня стукнуло сердце и по телу проскользнула секундная дрожь. Но я не уверена, что эти признаки могут означать какие-то чувства к нему. В моей жизни нет места для любви, потому что в ней нет смысла. И кто бы, что бы мне не доказывал, я останусь при своем мнении. Во мне убили это чувство, и я рада, что никогда не испытывала его.

Люди сходят с ума от любви, идут ради нее на самопожертвование, страдают всю свою сознательную жизнь. Происходят безрассудные поступки, приносящие ряд отрицательных последствий. А я не хочу терять голову и зависеть от кого-то.

Я привыкла быть свободной и не смогу отдать всю себя кому-то постороннему. Я не готова творить глупости, в этом плане я эгоистка. Я не вижу ничего положительного в любви, потому что в основном все страдают от нее. Редко, кто счастлив и мои родители тому исключение, несмотря на то, что творилось в их жизни, они всегда любили друг друга. Мама и папа ни разу не использовали непристойную лексику в адрес друг друга. Они не ругались, лишь спорили и то в спокойном тоне. И, даже несмотря на то, что я видела наглядно живой пример настоящей любви я до сих пор не желаю впускать ее в свою жизнь.

Гарри всю дорогу общается только с Найлом, словно меня тут вовсе нет. Он больше ни разу не смотрит в мою сторону, даже когда Найл поворачивается ко мне и ведет со мной беседу. Гарри специально замолкает и перестает участвовать в общении.

Он отвозит Найла в его отель и между нами образуется тишина, которая впервые вызывает дискомфорт. Было бы легче, если бы в салоне играла музыка, но я слышу только работающий кондиционер.

Я свожу колени вместе и сжимаю в руках бумажные контейнеры полные с едой. Гарри громко дышит и спускает стекло, нацепляя на лицо очки.

- Гарри, - зову его я.

Он молчит и прибавляет скорость, из-за чего моя спина резко вжимается в сиденья. Он игнорирует меня и, выруливая одной рукой, вынимает из кармана пачку сигарет. Он ловко достает из нее одну и бросает пачку на приборную панель.

- Гарри, - снова выговариваю я, только намного громче.

Он засовывает сигарету в рот и включает радио. Я сразу узнаю песню "Nervous", которую исполняют The Neighborhood. Гарри прибавляет громкость и одной рукой роется в карманах в поисках зажигалки, когда другую не убирает с руля.

- Гарри, перестань издеваться, - начинаю злиться я на его самодурство.

- Черт, забыл зажигалку, - рычит он и вынимает сигарету со рта, выкинув ее через спущенное стекло.

- У меня есть.

- Классная песня, - он увеличивает громкость динамика и поднимает стекло, постукивая пальцами в такт песне.

Я тяжело вздыхаю, борясь с желанием треснуть его кулаком по лицу и отворачиваю голову к окну, больше не собираясь пытаться идти с ним на контакт. Упрямый идиот.

Он ведет себя как маленький ребенок, убегая от разговора, вместо того, чтобы обсудить произошедшее. Я смотрю грустно в окно, больше не обращая на него внимания и прислушиваюсь к строчкам песни.

Он быстро доезжает до отеля и, не дожидаясь его, я выхожу из машины, громко хлопнув дверью. Я оставляю его на парковочном месте и захожу в отель, проходя по коридору в направлении лифта. Я вызываю его и через пару минут захожу. Я нажимаю на нужный этаж и, как только двери начинают закрываться, рука Гарри пробирается между ними.

Он раскрывает лифт и заходит в него, встав возле меня. Я косо смотрю на него, сжимая в руках еду и сдерживаюсь, чтобы не послать его куда подальше за отвратительное поведение.

Лифт медленно поднимается, растягивая время, пока я в ожидании смотрю на приборную панель. Цифры меняются очень долго и до меня доходит запах одеколона Гарри, который пахнет намного приятнее, чем Найла. Я улавливаю ноты табака с ванилью, ударяющие в нос и отвлекаюсь на него.

Лифт наконец раскрывается на десятом этаже и, не изменяя своим джентльменским принципам, Гарри пропускает меня вперед.

- Спокойной ночи, рыжая, - слышу я за спиной, когда открываю дверь и захожу в свой номер.

Я ничего не успеваю сказать, как двери захлопываются и прохожу внутрь, положив продукты в небольшой холодильник. Я переодеваюсь в удобную одежду и ложусь на кровать, разглядывая потолок.

Гарри видимо чересчур ранимый или просто не привык слышать отказ. Но он не имеет права вести себя так со мной только из-за того, что я не испытываю того, что испытывает он. Я не виновата, что в процессе нашей совместной работы у него возникло что-то ко мне.

Я не отрицаю того факта, что неправильно повела себя, слишком резко отталкивая его, но у меня есть травмы, которые я еще не научилась контролировать. Гарри понятия не имеет, что со мной происходило. Тяжело позволять парням прикасаться к себе без посторонних мыслей. Я даже не могу воспринимать их серьезно, только если не узнаю человека достаточно хорошо. А кто такой Гарри Стайлс я без малейшего понятия.

Раздраженная, я через какое-то время заставляю себя подняться с кровати и поставить еду греться в микроволновку. Я дергаю ногой, думая, что собираюсь ему говорить, пока ужин разогревается. Я готовлю в своей голове небольшой текст, который собираюсь сказать и надеюсь, что он позволит высказаться.

Микроволновка издает писк, и я вынимаю еду, положив ее на стол. Я беру из кухни две белые тарелки и необходимые приборы. Я ставлю два стакана и достаю из холодильника оставшееся мороженое, чтобы оно немного подтаяло. Я наливаю по стаканам молочный коктейль, который Гарри не выпил и, убедившись, что стол полностью накрыт, звоню ему.

Он не отвечает, несмотря на то, что я долго его набираю. Я снова пробую дозвониться после того, как звонок сбрасывается, но кроме автоответчика мне никто не отвечает.

Я выключаю телефон и оставляю его на столе, собираясь пойти в номер Гарри. Я обуваю комнатные тапочки, которые мне предоставил отель и выхожу, подойдя к соседней двери.

Я поднимаю голову и пару раз стучу кулаком по деревянному покрытию, ожидая, когда мне откроют. Но я даже не слышу шагов, абсолютная тишина. Я снова стучусь в этот раз громче, чем предыдущий и отхожу на шаг от двери, чтобы при открытии не ударится о нее лбом.

Я стою минуту в коридоре и не выдерживаю, решив испытать удачу и повернуть ручку. Она поддается мне, издав щелчок, и я тяну ее на себя. Я захожу внутрь и поворачиваю голову по сторонам в поисках Гарри. Нигде не горит свет, вокруг сплошная темнота, что настораживает.

Я прохожу дальше, ориентируясь с помощью инстинкта и вижу, как от спальни из нижней щели двери исходит свет. Я слышу странные звуки, которые ни на что не похоже и хмурюсь, не понимая, что происходит за ней. Какие-то резкие движения, слишком грубые и скрип от дивана.

Я вдыхаю полной грудью, собираясь с духом и прикасаюсь к ручке, прокручивая ее и медленно открываю дверь. Она неприятно скрипит, но меня это меньше всего волнует, поэтому я не особо придаю значения.

- Гарри, я хотела попросить прощения, - быстро проговариваю я, заходя в комнату.

Мои глаза поднимаются и в ту же секунду расширяются до предела. Я застываю, приоткрывая рот и не могу сдвинуться с места. Мои щеки вспыхивают, и я перестаю дышать вовсе, словно забыв, как это правильно делается.

Гарри сидит на диване возле окна со спущенными штанами и зажженной сигаретой во рту. Он без нижнего белья, которое я вижу внизу смешавшееся с джинсами и с раздвинутыми ногами. Вокруг витает тяжелый дым, но несмотря на серые сгустки моему взору предстает самая развратная картина, которую я когда-либо видела в своей жизни.

Между ног Гарри расположена голая девушка, которая сидит на коленях на полу и работает своим ртом, предоставляя ему удовольствие. Длинные блондинистые пряди прикрывают рельеф ее голой спины, но мне удается заметить немаленькую грудь.

Вместо того, чтобы отвернуться и уйти отсюда, я продолжаю смотреть на процесс, не моргая.

Темные глаза Гарри встречаются с моими. Он спокойно реагирует на мое присутствие, даже не пошевелившись и на его губах располагается мерзкая улыбка. Он придерживает указательным и средним пальцем сигарету и выдыхает клубы дыма, откинув голову назад. Другая его рука располагается на макушке головы девушки, с помощью которой он держится за нее.

Девушка продолжает проделывать свою работу, когда Гарри возвращает голову в исходное положение и с улыбкой смотрит на нее. Он медленно поглаживает ее по голове, а затем возвращает свои глаза на меня.

Я задыхаюсь, сжимая руки в кулаки, и он затягивается, отчего его щеки сужаются.

- Гарри, - сипло выдаю я.

- Хочешь присоединиться? - издает он усмешку, выпуская изо рта дым.

- Нет, - мои щеки вспыхивают из-за его наглости, с которой он осмелился задать этот вопрос.

- Зачем пришла? - спрашивает он, стряхнув пепел в пепельницу, что стоит на подлокотнике дивана.

- Поговорить, - отвечаю я.

- Говори, - дает он мне право слова.

Я открываю рот, направив глаза на девушку и мне кажется удается запечатлеть небольшой участок полового органа Гарри. Я покрываюсь невыносимым жаром и наблюдаю за тем, как она глубоко берет его, даже не испытывая рвотного рефлекса. Ее движения точные и плавные. Девушка знает, что делает и, судя по довольному лицу Гарри, она делает все правильно.

- Если нечего сказать, закрой дверь с той стороны, - безэмоционально вбрасывает в Гарри.

Я молча разворачиваюсь и вылетаю из номера Гарри, вернувшись в свой. Я захожу в спальню и прижимаюсь спиной к двери, безостановочно вдыхая и выдыхая. Мои щеки горят после зрелища, которое мне довелось увидеть, и я не могу прийти в себя.

Перед глазами всплывает картина полуголого Гарри, расположившегося на диване и девушки, чья голова опускалась и поднималась. Она сидела перед ним абсолютно голая, но ни разу не повернулась, слыша, что в комнате присутствовала я.

Гарри также нисколько не смутило мое появление, а наоборот он словно возбудился, увидев меня. Ему было абсолютно плевать, что я вижу его за интимным процессом. Он мог закрыть номер, но он этого не сделал. Он знал, что я могу прийти и попросить прощения и поэтому оставил дверь открытую. Сволочь.

Разозлившись на его поведение, я усаживаюсь с красными щеками за стол и на зло ему съедаю абсолютно все. Я ем с агрессией, не испытывая удовольствия и выбрасываю остатки вместе с посудой в мусорку, наплевав, что это имущество отеля.

От резкой амплитуды посуда разбивается, и я ногой запихиваю мусорку в шкаф, громко захлопнув его. Я злостно начинаю ходить по квартире, пытаясь забыть девушку доставляющую удовольствие Гарри, но их силуэт постоянно всплывает в голове.

Я отвлекаюсь на все, что угодно, включая телевизор в спальне, роясь в телефоне и даже перечитываю заново контракт, но мне ничего не помогает. Я пытаюсь заставить себя заснуть, но кручусь всю ночь напролет, продолжая видеть то, чего вовсе не должна была.

И теперь я больше не хочу разговаривать с Гарри, тем более пытаться извиниться. Он этого не заслужил. Он поступил паскудно, ведь прекрасно знал, что рано или поздно я приду к нему в номер. Он потешился надо мной, высмеял в своей собственной манере и унизил, когда предложил присоединиться.

Это было отвратительно с его стороны. И благодаря своим действиям он все испортил.

***

С трудом, но к утру я засыпаю. Мысли никак не покидают меня и даже во сне я продолжаю видеть ухмылку Гарри, как он спокойно курит, гладит девушку по голове, а она ублажает его.

От неприятного сна я просыпаюсь и иду в ванную под душ. Я смываю остатки ночи и скрабирую кожу лица и остальные участки тела. Я наношу нужные средства на волосы после мытья головы и снова подкрашиваюсь, чтобы выглядеть привлекательнее.

Я провожу день с Луи, которые снова обучает меня тонкостям лжи и как правильно ее использовать. Я записываю детали и тренируюсь у зеркала, с каждым разом справляясь все лучше.

К вечеру Луи покидает мой номер. В этот раз я никуда не ехала, а пришли ко мне, что оказалось очень удобно. Мы прекрасно провели время, поговорили не только о работе, но и жизни. Луи развеселил меня, особенно за обедом, и я даже забылась.

Но, когда я остаюсь одна я включаю телевизор на фоне, чтобы не погрязнуть в мысли и заказываю еду в номер. Официант приносит быстро заказ, и я принимаюсь есть пиццу с салями и пить вишневую колу.

Но в моменте ужина мне звонят и, когда я вижу имя Гарри, я перестаю жевать и долго смотрю на телефон. Я знаю, что не имею право игнорировать его звонки, но я специально оттягиваю время, чтобы позлить его.

Спустя десять секунд я отвечаю и ставлю телефон на громкую связь, громко чавкая, хотя никогда не ем с открытым ртом. Может хотя бы так удастся выбесить Гарри.

- Слушаю, - кусаю я пиццу.

- Гвен, мне нужна твоя помощь, - слышу я.

- Снова хочешь предложить присоединиться к той девушке, что была вчера между твоими коленями? - издеваюсь я, тщательно прожевывая.

- Нет, - отрезает он. - Мне надо сделать перевязку. Я задел предплечье и из раны потекло немного крови. Нужно обработать ее, чтобы не пошла инфекция.

- А я тут причем? - безразлично спрашиваю я.

- Пожалуйста, я сам не смогу себе сделать перевязку. Обычно этим занимается Аманда, но ее дочь заболела, - отчаянно просит он, но мне так сильно хочется послать его нахрен.

- Попроси помощи у девушки. Она вчера ловко справлялась с твоим членом. Не думаю, что с рукой не сможет, - я снова кусаю пиццу и отпиваю колы.

- Она уехала еще вчера. Прошу тебя, Гвен, мне больше не к кому обратиться, - выдыхает он, и я ненавижу себя за то, что потдаюсь.

Гарри не заслужил моей помощи, но человеку всегда нужно помогать, особенно если он в этом нуждается.

- Хорошо, я сейчас приду, - говорю я и отключаю звонок.

Я оставляю пиццу и колу, вставая. Перед выходом я пью одну таблетку, потому что мне придется прикасаться к Гарри, а без помощи «Ксанакса» я этого не смогу сделать.

Я выхожу из номера, закрыв его на ключ-карту и в тех же тапках иду к двери к Гарри. Я стучусь и слышу быстрые шаги, а затем вижу Стайлса, который открывает дверь и смотрит на меня сверху-вниз.

- Приятно видеть тебя полностью одетым, - продолжаю я издеваться над ним и без разрешения проскакиваю мимо него в номер.

Я остаюсь в гостиной, ожидая Гарри, и он закрывает дверь. Я слышу, как из его комнаты доносится музыка, которая играет, наверное, через телефон и вопросительно смотрю на него.

- Надеюсь в твоей спальне нет никаких голых блондинок? - спрашиваю я.

- Нет, пойдем, - сухо отвечает он и обходит меня, первым заходя в свою спальню.

Я захожу следом и понимаю, что музыка играет не через мобильник, а через радиоприемник. Он относительно маленький и старый, но звук прекрасно слышен и практически нет шума. Радиоприемник стоит на подоконнике и из него доносится вчерашняя песня "Nervous" от The Neighborhood.

Я стою по середине комнаты, пока Гарри возится с аптечкой и слушаю строчки:

"Maybe I shouldn't try to be perfect,
I confess, I'm obsessed with the surface"

Я смотрю на спину Гарри, когда он наклоняется и вываливает содержимое из чемоданчика на пол, наплевав на стерильность.

Он опускает на пол и нервно перебирает лекарства и предметы, которые ему понадобятся, периодически пыхтя.

"In the end, if I fall or if I get it all
I just hope that it's worth it"

Становится жалко его, и я подхожу к нему, опускаясь на корточки и помогаю.

- Вот бинты, спирт и вата, - я подпираю с пола все необходимое и направляюсь к кровати.

- Спасибо, - благодарит он сзади.

- Садись, - командую я.

Гарри молча опускается на край кровати и смотрит на меня. Я вздыхаю и глазами показываю на его темно-зеленую рубашку, на которой отстегнуты две верхние пуговицы.

- Снимай рубашку, Гарри, - говорю я, когда он выпучивает на меня свои глаза, будто не зная, что нужно делать.

- Хорошо, - кивает он и принимается расстегивать пуговицы.

На фоне продолжают играть The Neighborhood, когда я открываю спирт и отрываю нужное количество ваты, чтобы ускорить процесс. Гарри отстегивает до конца рубашку, но не снимает ее, а вынимает раненную руку.

Бинт обмотанный вокруг его бицепса покрыт алыми пятнами и, судя по всему кровь продолжает идти, что вовсе не хорошо.

- Как ты умудрился зацепить бицепс? - я наклоняюсь к нему и нахожу узел, с помощью ногтей развязывая его.

- Ударился об душевую кабину, - отвечает он, повернув голову через плечо и наблюдая за моими действиями.

- Будь аккуратней, Гарри. Что если ты задел швы? - я разматываю испачканный бинт и смотрю на него, когда из радиоприемника доносится припев"

"You've got me nervous to speak"
So I just won't say anything at all"

- Ну вот мы это и проверим, - совсем наплевательски на себя отвечает он.

"I've got an argue to realise
And you keep tellin me to hold on"

Я смотрю на него и закатываю глаза. Он слабо улыбается, и я избавляюсь от испачканного бинта, положив его на стол. Я рассматриваю бицепс, в особенности рану, которая в действительности лопнула, но слава богу лишь небольшой кусочек. Следы от швов очень заметны, как глубокое ранение, и я с сожалением поднимаю глаза на Гарри.

Он поджимает губы и неловко отворачивает голову, когда я мочу вату спиртом, запах, которого очень резкий.

Я снова склоняюсь над Гарри и закрыв на секунду глаза, настраиваясь. Я тяну немного дрожащую руку к ране и медленно притрагиваюсь к ней. Я открываю глаза, почувствовав прикосновения.

Я держу себя под контролем, хотя внутри желудок переворачивается вместе с сердцем и аккуратно приступаю протирать рану.

- "Should I be quite?" - поет Гарри себе под нос, глядя в пол.

- Не мешай, - намекаю я на то, чтобы он замолчал, осторожно дотрагиваясь ватным диском до создавшееся раны.

- "Uh, come on, be silent" - продолжает он, поворачивая голову ко мне.

- Перестань петь, - я бросаю на него быстрый взгляд и беру другой диск, наспиртовав его.

- "Uh you know I'm tryin'" - улыбается он. - "So don't say nothin'"

- Я не хочу сделать тебе больно, Гарри, - вздыхаю я, стирая уже застывшую кровь.

- Мне и так больно, - проговаривает он, и я останавливаюсь, взглянув на него.

- Но я стараюсь быть осторожной.

- Это не помогает.

- Тогда почему ты не дергаешься?

- Это не сильная боль.

- Но все равно не пой, - киваю я и продолжаю.

- Почему?

- Серенады надо было петь блондинке за ее работу, - говорю я.

- Она справилась хорошо, если тебя это так волнует, - отзывается он.

- Я видела, - я заканчиваю и разматываю нужное количество бинта.

- Почему ты не ушла сразу, а стояла и смотрела?

- Может потому что я не ожидала увидеть, как кто-то начищает тебе, - говорю я и отрываю марлю.

- Зачем ты пришла?

- Мне Найл посоветовал, - отвечаю я и обматываю длинный кусок бинта вокруг его предплечья.

- Необязательно было слушать его советы.

- Я хотела извиниться и объясниться, несмотря на то, что ты повел себя как козлина, - говорю я, завязывая не сильно тугой узел.

- Ты постоянно отталкиваешь меня. Я уже не знаю, что делать с тобой, - защищается он, засовывая руку в рукав рубашки.

- Теперь ты ничего не сделаешь. Вчера ты окончательно оттолкнул меня от себя, - отхожу я от него, собираясь уходить, когда из радиоприемника раздается:

"I don't know which way to go"
I keep on switchin' I know"

- Рыжик, погоди, - Гарри становится спереди меня с расстегнутой рубашкой, но я смотрю лишь на его лицо.

- Что? - спрашиваю я промежутком между песней.

"I need a defrent approach"

Он смотрит на меня, я смотрю на него.

- Прости, я полный кретин. Я вчера намеренно оставил дверь, чтобы ты вошла и тебе стало больно, - признается он.

"It's all because I wanna
Show you that I'm so capable"

- Оу, мне вовсе не было больно. Только мерзко и противно, - мои слова снова его задевают.

- Спасибо, что помогла, - искренне благодарит он на фоне строчек:

"You've got me nervous to speak
So I just won't say anything at all"

- Что ж, если тебе снова понадобится моя помощь, - издаю я усмешку. - Никогда больше не смей мне звонить, - уже без улыбки говорю.

"I've got an urge to relaese
And you keep tellin' me to hold on"

Гарри грустно смотрит на меня, ничего не говоря, и я обхожу его, направившись к выходу, пока The Neighborhood продолжают петь припев.

"You've got me nervous to move
So I just won't give anything to you"

Все еще слышу я, зная, что Гарри смотрит мне в след, сожалея о том, что натворил. Но уже слишком поздно, чтобы думать и пытаться извиниться.

Я открываю дверь и последний раз смотрю на него, пока звучат строчки:

"You got me turnin' all around to be who you need me to"

Затем я выхожу и закрываю дверь, оставив его в одиночестве с радиоприемником и с The Neighborhood.