«Криминальная симфония»

Когда последние гости растворились в вечерней дымке, Сохи резко, с нескрываемым отвращением, сбросила руку Юнги со своей талии. Её лицо исказилось от гнева, а в глазах вспыхнули молнии.

Юнги лишь приподнял бровь, его лицо оставалось непроницаемым, словно маска. В его взгляде читалось не злоба, а скорее холодное любопытство, будто он наблюдал за интересным экспериментом.

Внутри Сохи бушевала настоящая буря. Ей хотелось вцепиться в этого наглеца, избить до полусмерти, стереть с его лица это самодовольное выражение. Ненависть закипала в её венах, превращая кровь в расплавленный металл.

— Никогда! Никогда больше не смейте прикасаться ко мне! — прошипела она сквозь зубы, сжимая кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.

Юнги лишь усмехнулся, его голос прозвучал обманчиво спокойно:
— А если я не хочу слушать? Если мне нравится прикасаться к тебе?

Его слова повисли в воздухе тяжёлым свинцовым облаком, заставляя Сохи дрожать от ярости и отвращения.

Сохи отшатнулась, словно его слова обожгли её. Её дыхание стало прерывистым, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки.

— Вы сошли с ума! — прошипела она, её голос дрожал от ярости. — Как вы смеете говорить такие вещи?

Юнги лишь слегка наклонил голову, изучая её реакцию с холодным интересом. Его губы изогнулись в едва заметной усмешке, которая только сильнее разозлила Сохи.

— А что, если я действительно этого хочу? — повторил он, делая шаг ближе. — Что тогда?

Сохи отступила, её спина наткнулась на холодную стену. Она почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

— Тогда я... я... — она с трудом подбирала слова, — я сделаю всё, чтобы вы оставили меня в покое!

Юнги остановился в полуметре от неё, его глаза сверкнули странным блеском.

— Интересно, — протянул он. — И что же вы сделаете? Ударите меня? Пожаловавшись кому-то? Или, может быть, попытаетесь сбежать?

Его голос звучал так спокойно и уверенно, что это только усиливало её гнев. Сохи сжала зубы, пытаясь сдержать рвущиеся наружу эмоции.

— Вы не представляете, на что я способна, — процедила она сквозь зубы. — Лучше держитесь от меня подальше.

Юнги лишь улыбнулся, и эта улыбка заставила её содрогнуться.

— О, я очень хорошо представляю, — прошептал он, наклоняясь ближе. — И именно поэтому мне так интересно.

— Хочешь меня ударить? — Юнги произнёс это с издевательской ухмылкой. — Ну так ударь, если осмелишься.

Сохи замерла на мгновение, изумлённая такой наглостью. Но ярость, копившаяся внутри, вырвалась наружу подобно вулканической лаве. Её кулак метнулся вперёд, врезавшись в его живот с глухим звуком. Не останавливаясь, она нанесла ещё один удар, целясь в челюсть, а затем толкнула его к дивану.

Юнги отлетел назад, но удержал равновесие. Сохи оседлала его, занесла руку для очередного удара. В её глазах пылала чистая ненависть, а дыхание вырывалось короткими, рваными вдохами.

Но Юнги оказался быстрее. С молниеносной реакцией он перехватил её руку, не давая нанести удар. Вторая её попытка оказалась столь же безуспешной — его хватка была железной. От ярости Сохи потеряла контроль над собой окончательно. С яростным воплем она плюнула ему в лицо, её глаза пылали ненавистью.

Капля слюны медленно стекала по его щеке, но выражение лица Юнги не изменилось. Он всё так же смотрел на неё с тем же холодным любопытством, словно наблюдал за опасным, но интересным экспериментом.

— Вот теперь ты начинаешь меня развлекать, — прошептал он, и в его голосе прозвучала странная, пугающая нотка восхищения.

Сохи замерла, осознав, насколько далеко зашла. Её дыхание вырывалось короткими, хриплыми вдохами, а пальцы всё ещё сжимали ткань его рубашки. Плевок медленно стекал по щеке Юнги, но его лицо оставалось таким же невозмутимым.

Внезапно он рассмеялся — тихо, почти про себя. Этот звук заставил Сохи вздрогнуть.

— Знаешь, — произнёс он, не отрывая от неё взгляда, — в тебе есть что-то... особенное. Такая ярость, такая страсть... Это завораживает.

Его слова прозвучали как оскорбление, и Сохи почувствовала, как внутри закипает новая волна гнева. Она попыталась встать, но Юнги удержал её, крепко сжав запястья.

— Отпусти меня! — прошипела она, пытаясь вырваться.

— А если нет? — его голос стал низким, почти шёпотом. — Что тогда?

Их лица оказались в опасной близости. Сохи чувствовала его дыхание на своей коже, и это только усиливало её ненависть. Она попыталась ударить его коленом, но он был готов к этому движению.

— Ты думаешь, что можешь запугать меня? — процедила она сквозь зубы. — Думаешь, что можешь играть со мной?

Юнги наклонился ещё ближе, его губы почти касались её уха.

— О, я не играю, — прошептал он. — Я просто изучаю тебя. И должен сказать, ты становишься всё интереснее.

Сохи почувствовала, как по спине пробежал холодок. Не от страха — от ярости. Она собрала все свои силы для последнего рывка, готовая бороться до конца.

Время словно остановилось, когда Юнги внезапно впился губами в её губы. Сохи почувствовала, как кровь отхлынула от лица, а глаза расширились от шока. Это было настолько неожиданно, что на мгновение она замерла, не в силах пошевелиться.

Но ярость быстро взяла верх. С яростным криком она ударила его изо всех сил, чувствуя, как под кулаком хрустят его губы. Кровь брызнула на подбородок, но Юнги лишь ухмыльнулся, словно наслаждаясь её реакцией.

— Вот теперь ты действительно меня удивила, — прошептал он, отпуская её.

Сохи соскользнула с него, словно прикосновение к нему обжигало. Дрожащими руками она вытерла губы, будто пытаясь стереть следы его поцелуя. Её тело билось в конвульсиях от смеси страха и ненависти, а сердце колотилось так сильно, что, казалось, готово было вырваться из груди.

Она отступила назад, не отрывая от него взгляда, полного отвращения и решимости больше никогда не позволять ему приблизиться. Каждая клеточка её существа кричала о том, как сильно она ненавидит этого человека.

С рыданием она метнулась к себе в комнату, захлопнув тяжёлую дверь с такой силой, что задрожали стены. Рухнув на кровать, она зарылась лицом в подушку, пытаясь заглушить собственные всхлипы.

Этот поцелуй... Как он посмел? Зачем? В её голове крутились эти вопросы, словно заевшая пластинка. Ненависть закипала в груди, обжигая изнутри. Она мечтала стереть его с лица земли, уничтожить, заставить заплатить за каждую секунду этого кошмара.

Но реальность была жестока. Железные цепи плена сковывали её по рукам и ногам. Она была его пленницей, его вещью, не имеющей права даже на собственную жизнь. И всё же... В глубине души, там, где страх встречался с отчаянием, зрело решение. Она найдёт способ. Любой ценой. Даже если придётся ползти по осколкам собственного достоинства, она доберётся до своей цели.

Когда ночь окутала дом своим тёмным плащом, Сохи медленно протянула руку под подушку. Пальцы сомкнулись на прохладной рукояти ножа. Сердце колотилось как безумное, но она заставила себя успокоиться. Тихо, словно призрак, она подкралась к двери, осторожно выглянула в коридор. Пустота. Ни души.

Тени играли на стенах, когда она кралась вперёд. Её план казался безумным, но отступать было поздно. Сохи знала каждый поворот, каждую трещину в полу, ведущую к его комнате. Улыбка исказила её лицо — мрачная, торжествующая. Она хотела, чтобы он страдал. Хотел почувствовать всю ту боль, что причинил ей.

Дверь его спальни приоткрылась с едва слышным скрипом. В лунном свете, проникающем сквозь окно, она увидела его — Юнги спал, раскинувшись на спине, совершенно беззащитный. Сохи двинулась вперёд, её шаги были бесшумны, как полёт мотылька. Она забралась на кровать, оседлала его, чувствуя, как пульсирует кровь в висках. Нож в её руке дрожал от напряжения.

Замах... И в этот момент его рука метнулась вверх. С закрытыми глазами, он поймал её запястье, словно хищник, почувствовавший опасность даже во сне. Его хватка была железной, а в глазах, когда он открыл их, читалось нечто большее, чем просто удивление — понимание.

Его пальцы, словно стальные тиски, сдавили её запястье. Сохи замерла, чувствуя, как колотится сердце где-то в горле. В глазах Юнги читалась смесь удивления и холодной расчётливости.

— Решила поиграть в убийцу? — его голос был тихим, почти шёпотом, но в нём звучала такая угроза, что у неё по спине пробежал мороз.

Нож выпал из ослабевших пальцев, глухо звякнув о деревянный пол. Сохи попыталась вырваться, но он держал её железной хваткой. Его вторая рука скользнула к её шее, не сжимая, но давая понять, кто здесь хозяин положения.

— Ты думала, я не замечу? — его губы искривились в усмешке. — Ты недооцениваешь меня, девочка.

Она задохнулась от ярости и унижения. Её план, её месть — всё рухнуло в одно мгновение. Сохи попыталась ударить его ногой, но он лишь крепче сжал её запястье, заставляя вскрикнуть от боли.

— Отпусти меня! — прошипела она, глядя ему в глаза с ненавистью. — Я убью тебя, даже если это будет последнее, что я сделаю!

Юнги наклонился к её лицу, его дыхание обожгло ей щёку.

— О, поверь, ты ещё пожалеешь о своей попытке, — прошептал он. — Но не так, как ты думаешь.

Он отпустил её руку так внезапно, что она пошатнулась. Сохи отпрянула, готовая к бегству, но он лишь лениво откинулся на подушки, наблюдая за ней с холодным интересом хищника, играющего с добычей.

— Уходи, — произнёс он наконец. — Но помни: следующая попытка будет твоей последней ошибкой.

Сохи попятилась к двери, её сердце готово было выпрыгнуть из груди. Каждый шаг давался с трудом, будто невидимые нити тянули её назад. Она чувствовала его взгляд — тяжёлый, пронизывающий насквозь.

Добежав до своей комнаты, она захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Дыхание вырывалось судорожными всхлипами. В голове крутились его слова: «Следующая попытка будет твоей последней ошибкой».

Дрожащими руками она достала из-под подушки нож и спрятала его в тайник. Мысли путались, страх и ярость боролись внутри. Она проиграла эту битву, но война только начиналась.

Сохи опустилась на пол, обхватив колени руками. В темноте комнаты её слёзы блестели, словно бриллианты. Она понимала: теперь он знает о её планах. Теперь он будет ждать следующего шага. Но она тоже будет ждать. Ждать момента, когда он потеряет бдительность.

В тишине комнаты раздавался только звук её прерывистого дыхания. Завтра будет новый день, а с ним — новые возможности. И она будет готова. Готова к любой цене, к любой жертве. Потому что месть — это то, во что она верит всем сердцем.

Её глаза сверкнули в темноте решимостью. Она не отступит. Никогда.