Счастье будет, но в другой жизни.
В чем смысл жизни, в которой не для кого жить?
Джисон стоял на крыше и смотрел. Смотрел куда-то далеко. Ветер приятно обдувал лицо. Майский закат завершал день. Дорожки соленой воды застыли на щеках. Три окурка валялись на рубероид.
Заканчивать свою жизнь из-за ссоры с мамой — бред! Но что он потратил свою жизнь? Говорят, что люди живут ради людей, а для кого жил Хан?
Родители? Смешно. Мать доводит до нервных срывов, психологических проблем. А папа? Он сбежал. Конечно, глупо обвинять человека за смерть. Но что приходится Хану? Что он сделал не так в этот раз? Кто-то увидел его с сигаретой и донес маме? В школе что-то не так? Она даже не объяснила за что ударила.
***
Хан вышел в коридор, чтоб встретить маму. Ведь если не встретить ее, то это обозначает мгновенную смерть. Дверь открылась и на пороге показалась миссис Хан. Впервые после смерти мистера Хана она обратила внимание на своего сына. Женщина перешагнула порог.
Джисон помахал рукой в качестве приветствие.
— ВОТ ТЫ ВЫРОДОК! – звонкая пощечина прилетела по белоснежной коже парня.
Мать сильно зле пнула ладонью по лицу сына. Щека загорела. Джисон поднял взгляд полный расстерености.
— Что? Зачем ты на меня смотришь, жалкий кусок дерьма?
Она оттолкнула сына и пошла в комнату. Парень остался на месте. Он стоял, голова была опущена и смотрела в пол. Красная от удара щека неприятно пощипывала, растрепавшиеся волосы так и лежали.
Мать вышла из комнаты и пошла на кухню, но остановилась рядом со своим сыном.
— Что? Ты еще тут? Боже и почему природа наградила меня тобой? Надо было сделать тогда аборт, как и говорила мама. Тогда ты бы и не родился! — она еще раз ударила парня, только уже по голове.
Сильный подзатыльник пробудил Джисона, давая ему снова дар говорить, парень резко поднял голову. В глазах не было бывалой любви, в общем ее никогда и не было. Если до этого он показывал только брезгливость, то теперь его лицо выражало яркую и самую настоящую ярость.
— Да что.. что я сделал? — его голос сорвался на крик. — Что произошло? Зачем ты мне это все говоришь? Я как будто могу вернуться назад и умереть при родах, думаешь это бы сделало тебя счастливой? Могла бы и сдать меня в детский дом, чтоб не парится..
В реальность его вернул новый удар. Непонятно, куда он был направлен, но хорошо пришелся по губе, потому что во рту появился вкус крови.
— Как ты смеешь поднимать на меня голос? Я тебя родила, вырастила. Неблагодарный! Закрой свою пасть и терпи!
— Знаешь, — Хан тихо усмехнулся и поднял взгляд. — Я, конечно, знаю, что еще рано, но я подарю тебе самый лучший подарок на твое день рождения сегодня.
***
Джисон идет на единственную открытую крышу их маленького для отчаяния Хана района.
Он не сильно дорожил своей жизнью и всегда знал, что умрет от самоубийства.
Он не резался, ведь смысла в этом не видел, но смотря на нож в мечтах видел сладкие капли крови из своей артерии, расположенной на шее. Он сотни раз думал, как именно он хочет умереть: каждый раз, заходя в транспорт, он думал, как было бы хорошо, если бы он не доехал из точки «А» в точку «Б», смотрел в окно, мечтая, как фура влетит в бочину автомобиля; каждый раз, когда ходил в походы, «без которых мама жить не может», мечтал, как нога сорвется и потянет за собой его настрадавшуюся душу и тело; мечтал, чтоб его до смерти забили в темном переулке, когда он возвращался с прогулок или занятий; безостановочно думал о том, как мама, не рассчитав силы, ударит его и он разобьет себе череп. Но никогда не думал, что будет стоять на крыше, взвешивая плюсы и минусы своей никчемной жизни у себя в голове.
Воспоминания мелькали в просторном небе, как в кинотеатре, так Джисон просматривал свою жалкую жизнь. Кинув в сторону докуренную сигарету, парень залез на карниз.
«Сбежал? Ты вообще нормальный? Сумасшедший!» раздались эхом слова Минхо в голове Джисона.
— Да, Минхо, ты был прав. Я сумашедший и ненормальный, но в жизни нет нормальных.– Хан усмехнулся и сделал шаг в низ.
***
На следующий день из каждого утюга, говорили о смерти Хан Джисона. Плакали все, кто знал его. Общество потеряло такого сильного человека.
«Почему он спрыгнул?», «По нему и не скажешь, что у него были какие-то проблемы», «Всегда такой веселый был, а тут такое» и куча таких высказываний.
***
— Ты же Чонин? — парень кивнул. — мы можем отойти поговорить?
Двое ребят отошли от толпы.
— Он же не спрыгнул из-за...
— Он умер из-за мамы. Он не оставил записок, но я уверен. — не успел Минхо договорить, как Чонин его перебил. Нижняя губа дрожала.— Он рассказывал о тебе, говорил, что ты глупый, но милый. Но ты мне не нравишься, я просто выполняю желание своего друга.
— Желание?
— Да, мы как-то раз говорили о смерти, мне тогда снились кошмары и он рассказал мне. Он все мне рассказывал. И сказал мне готовится к этому дню, иногда ему становилось сильно хуево. Но когда он это рассказывал, я знал, что плакать нельзя. Он ненавидел слезы, ненавидел успокаивать людей. Особенно успокаивать тех, кто рыдал из-за него, из-за его жизни. «Хотите сказать мне, что у меня хуевая жизнь? Не надо, я и без вас это знаю» он сказал эту фразу после того, как я спросил, почему он никому не рассказывает.
— Но почему, он не оставил записок? Вообще ни одной? — спросил Минхо.
— Думаю он не успел, скорее всего он просто поссорился с мамой или она его снова била.. — слезы снова брызнули из глас Яна.
— Его били? — Минхо стоял в ступоре, он так мало знал об однокласснике, но пытался ему что-то объяснить и помочь.
— Вот не понимаю, почему он попросил рассказать тебе? Сам тебе ничего не рассказывал, а меня попросил.. — Чонин снова попытался убрать подступающие слезы, но не получилось.
— А когда он попросил?
— Вчера. Он позвонил и сказал: «Эй, я иду прыгать с крыши, сегодня я умру, если к тебе подойдет Минхо расскажи ему все». Я пытался ему возразить, но это было бесполезно, он сказал, что бросит трубку если я продолжу. И так пока он курил сигареты и слушал меня, я рассказывал ему о своем сне, о собаке, о том, что я ел, я рассказал обо всем, просто, чтоб удержать его в этой жизни. Он запретил мне приходить, он знал, что мне будет больно. Поэтому я не пошел. Я просто болтал с ним по телефону. Он сказал мне спасибо, а после попрощался и завершил вызов. Я сразу разревелся и через 10 минут, переоделся и побежал к тому чертову дому. Но он уже лежал в луже крови, перемешанной с мозгом. — в горле давно уже пересохло, слезы шли уже сами собой, ком в горле не давал нормально говорить, а дрожащий голос еще больше затруднял речь. Чонин уже давно говорил через с трудом из-за сбившегося дыхания от истерик.
— Он попросил тебя сделать что-то еще?
Минхо перестал сдерживаться. Он шел по школе и видел грусть всех, все жалели, что потеряли Хана, но он не считал их кем-то важным, может быть. Но Ли пытался держаться, но тут в тихом месте, где их двое прятать свои эмоции не было смысла, его сердце давно ныло, оно болело. То разрываясь, то сжимаясь до мелкой точки, каждая секунда жизни была до боли невозможной.
— Он попросил сходить к нему в комнату, — после долгой паузы ответил Чонин. — Пойдем вместе, после уроков. Ты же не против?
— Конечно, нет.
— Ну тогда, до встречи, — после слов младшего Минхо развернулся и пошел к двери, чтоб выйти в коридор. — Эй, Ли Минхо! Удачи там.
Эта фраза напомнила ему о Хане, ведь он всегда говорил ему это «Эй, Ли Минхо» казалось, что теперь она будет жить с ним всегда и напоминать ему самого важного в его жизни человека. И теперь он будет старше всегда, а не на какие-то 2 месяца. Ведь в этом году ему могло исполнится 16 лет.
— Почему ты желаешь мне удачи? — старший развернулся и остановился у двери.
— Потому что хоть ты его и не знаешь, но он тебе дорог, о нем будут много говорить, сегодня уж точно.
— Почему ты думаешь, что будут много говорить? — удивился Минхо.
— А ты вспомни 14 февраля, когда парень передозировался газом и умер, его обсуждала все школа, даже учителя, а он даже не наш ученик. А теперь вспомни про, то что Джисона уже все обсуждали, когда его отец умер. А понятное дело, что обсуждать теперь будут его.
— Ты прав. Я пойду, не пропускай уроки, Хану это не нравится. — Ли толкнул дверь и пошел на занятия.
***
Последний урок закончился. Минхо спустился в гардероб за ветровкой, потому что весна выдалась довольно холодной. Среди толпы парень нашел Сонина и подошел к нему. Оба вышли из школы и направились к Джисону.
Чонин набрал номер квартиры в домофон.
— Да? — отозвался полуживой голос.
— Здраствуйте, миссис Хан, это Чонин, можно зайти?
— А Чонин? Проходи, конечно.
Дверь открылась и парни вошли в темную парадную. Она точно такая же как у Чонина, но совершенно другая. Стены тут кишат всякими воспоминаниями. Двое зашли в лифт и приехал на восьмой этаж. Дверь с хриплым скрипом открылась и впустила Чонина и Минхо в квартиру.
— Делайте, что вам нужно, я не буду мешать. — она похлопала Чонина по плечу и ушла на кухню.
Дверь в комнату открылась, в ней был уже привычный бардак, который не казался каким-то грязным, наоборот он добавлял уюта. В комнате пахло владельцем.
— Если ты хочешь можешь взять себе что-нибудь, я заберу себе все его дневники, миссис Хан не должна их увидеть, и возьму что-то из одежды скорее всего. — Чонин подошел к столу и начал открывать ящики, доставая один за другим разные тетради.
— Что значит забрать?
— В любом случае, их либо выбросят, либо оставят так как они лежат. — Чонин достал последнюю тетрадь. — Мой любимый.
Чонин смахнул пыль. И положил на стол.
— Так много? — подошел Минхо к столу, и оглянул все книги.
— У него нет терпения, поэтому он бросает один и начинает новый. — Чонин взял самый последний. — А самое забавное, что они почти все начинаются одинаково. — Ян открыл дневник. — «Если вы это читаете, то значит либо я умер, либо вы ахуели. Все что я здесь написал это мое искренне мнение. И если вы с ним не согласны мне тотально похуй (особенно если я умер). Ну все читайте, черти.»
По щекам Чонина снова потекли слезы. А ведь когда-то они с Джисоном вместе смеялись с этого начала. Парень закрыл дневник. И протянул его Минхо.
— Прочитай и вернешь. Он самый последний, значит там есть что-то о тебе. — поршень впихнул книжку в руки Минхо. — Тебе понравится, обещаю. Он всегда пишет о людях, когда познакомится, разобщается, а потом еще дополнять будет.
Парни взяли все вещи и, сложив их в рюкзаки, вышли из комнаты. Напротив комнаты Хана была гостиная. В ней прямо по середине комнаты стоял гроб, в котором лежал сам Джисон. Миссис Хан обратила внимание на парней, отойдя от гроба, и вышла из комнаты, закрывая за собой двери, она подошла к мальчикам.
— Послезавтра похороны в 12 часов, приходите. А теперь вам пора.
Парни разошлись по домам.
Ночью Минхо читал дневник. Из его глаз безостановочно лились слезы, на лице была улыбка. Ему никогда не говорили, как он выглядит со стороны, но тут это было расписано до мелочей.
«Я умер. Простите. И спасибо, что дали мне умереть.» — это была последняя запись, которая хранилась на последней странице. Скорее всего он писал это тоже в каждом дневнике.
***
Вот и наступил день похорон. Минхо думал, что будет мало людей, но он не одидал увидеть столько народу и даже не из их школы. Были ребята с других школ, района и даже из других городов.
Его тело лежало в аккуратном костюме, лицо, излучавшее постоянную радость, теперь было плохо отерто от крови. Пошел дождь.
— Его любимая погода. — Минхо дернулся, Чонин так незаметно подошел, из-за чего старший и испугался.
Ливень не щадил никого. Волосы Джисона уже как по привычке стали кудрявыми. Один за другим э, начали поднимать зонтики. Уже все были под навесом. Кроме пятерых. Минхо, Чонин, Феликс, Банчан и Джисон. Все они знают о любви Джисона к дождю. Хан никогда не ходил под зонтом и считал это глупым.
Хан Джисон – парень, который всегда улыбается он душа компании и у него очень много друзей. Или он так думает. Он всех понимает и поддерживает, дает советы и наблюдает, как люди вокруг расцветают яркими лилиями.
Вот она недолгая, но трудная жизнь Джисона. И она закончилась так рано, почти 16 лет выживания.
Он ушел, но все его вмешательство, его слова и действия, он остался в сердцах других. Других, кто его не знал.
Хоть он и умер, но для него это было лучшим событием за всю жизнь.