17. Исцелить израненное сердце.
Их утро началось с того, что живот Чимина нещадно бурчал, требуя еды, а живот Мина ему подпевал, как самый настоящий бэк-вокал. Это повеселило их, но и заставило подняться с теплой кроватки и пойти на кухню, чтобы приготовить что-нибудь поесть. От доставки модель отказался и попросил альфу приготовить что-нибудь, ведь прекрасно помнит вкус и запах еды Мина.
Стоя сзади Юнги и обнимая его за талию, омега положил голову на его плечо, что позволял их практически одинаковый рост, и смотрел на процесс готовки. Ему было уютно в данный момент времени и кажется, он действительно эгоист, раз не хочет, чтобы это все заканчивалось.
Он целует мужчину в шею, прямо туда, где под кожей бьётся жилка и находится запаховая железа. Тело Мина покрываеться мурашками и это забавляет омегу, потому тот целует еще и хихикает, когда альфа тихо стонет.
— Так возбуждают поцелуи в шею? — шепчет на ухо Пак.
— Блять, Чимин, меня возбуждает все, что ты делаешь. Ты чертов демон, — несдержанно рычит Юнги, качая головой.
— Правда? Я всегда думал, что я тот еще ангел, — удивляется модель и сильнее прижимается к голой спине старшего. — Но моя пара так не считает, — дует губы он с наигранной обидой.
— Чимин-и, — Мин бросает готовку и поворачивается к омеге, положив руки на его талию. — Ты самый ангельский демон, который только может быть в этом мире, — мужчина улыбается, когда младший начинает смеяться, и тянет того к себе, чтобы поцеловать.
С Чимин он чувствует себя живым, ему хочется жить и что-то делать, лишь бы любимый был счастлив. Юнги хочет сделать все для улыбки модели и сделает все, что только тот не попросит.
Рядом с ним тепло, но этого мало и Мин хочет целовать и обнимать омегу, прижиматься к нему теснее, чтобы было так горячо, насколько это возможно. Он никогда не ощущал такого дикого желания быть рядом с каким-либо омегой, даже со своим мужем ещё тогда, когда любил его.
Пак прерывает поцелуй, горячо дыша в приоткрытый рот альфы, и смотрит ему в глаза из-под прикрытых век. От такого поцелуя ноги подкашиваются, но крепкие руки Юнги надёжно держали и продолжают это делать, чтобы Чимин не свалился.
Мужчина еще раз кратко целует модель в губы и поворачивается к столешнице, убедившись, что омега стоит на ногах, чтобы продолжить готовить. Он нарезает огурец, когда слышит мелодию звонка своего телефона и просит Пака принять звонок, поставив на громкую связь.
Тот немного замедляется, когда видит, кто звонит Юнги, но все же выполняет просьбу альфы и вздрагивает, когда слышит голос омеги по ту сторону:
— Любимый, ты сейчас не занят? — голос Чонина немного дрожит, но кажется, Мин не обращает внимания на это или совсем не замечает.
— Готовлю, — громче обычного говорит он, чтобы омега его услышал. — Ты что-то хотел?
— Да, есть кое-что, что ты должен знать, — отрывисто говорит Чонин.
Пак задерживает дыхание, громко сглатывая, что не уходит от внимания альфы.
— Говори.
— У нас будет ребенок, Юнги, — слова, будто молния, ударяют по ушам.
Юнги хмурится и поднимает глаза на Чимина, который побледнел, закусил губу и, кажется, альфа услышал, как та треснула, что из нее даже выступила кровь. Мужчина сглатывает, понимая, что слишком долго молчит, и все же говорит, не обращая внимания на то, что голос сел:
— Я скоро приеду домой, — медленно произносит Мин, смотря прямо на омегу. — До этого момента запишись к своему доктору на прием.
— Ты же не заставишь меня делать аборт? — глухо произносит Чонин.
— До встречи, — бросает Юнги и завершает звонок. — Чимин, если он беременный, это не значит, что мои слова пустой звук и я останусь с ним. Я все еще хочу быть с тобой, — он хватает руки младшего, сжимая их и пытаясь сделать этим действием так, чтобы тот посмотрел на него.
— То есть ты бросишь своего ребенка? — модель будто не здесь, а где-то далеко, что слова доходят до него с трудом, а собственные слышаться эхом.
— Нет, ребенка не брошу, я брошу Чонина. Я буду ему помогать с ребенком, но буду с тобой.
— Ребенок должен расти в полной семье, — как в прострации произносит Пак.
— Чимин, я хочу быть с тобой, — настойчиво произносит альфа. — Давай сделаем так: я сейчас поеду к Чонину, поговорю с ним, отдам документы на развод и вернусь к тебе. В тот день, на который у него назначен поход к врачу, я пойду с ним. Ты слышишь меня?
— Да, — тихо отзывается Чимин.
Ему выть от боли хочется, но омега молчит. Больше ничего не говорит, потому что, уверен, если заговорит, разрыдается прямо здесь.
— Тогда я оденусь и поеду. Подожди меня, пожалуйста, здесь, — просит мужчина и, поцеловав свою пару в лоб, уходит, напоследок слегка сжав чужую руку своей.
***
Юнги входит в квартиру, быстро разувается, снимает верхнюю одежду и проходить внутрь. Его сердце быстро грохочет в груди от волнения и он чувствует, как заплетаются его ноги, отчего шаги неровные. Альфа тяжело дышит от волнения и на секунду прикрывает глаза прежде, чем войти в кухню.
Возле плиты стоит Чонин, помешивая еду в сковородке лопаткой и напевая что-то себе под нос. Мужчина тщательно изучает движения мужа и замечает, что руки омеги трясутся, видимо, от волнения.
Младший наконец оборачивается и вздрагивает, когда видит человека за своей спиной, но, даже поняв, что это Мин, все еще с опаской смотрит.
— Л..любимый, ты приехал так быстро, — неразборчиво говорит он.
Альфа проходиться взглядом по телу мужа еще раз и, сняв пиджак, садится за стол.
— Сядь, — приказывает холодным голосом Мин. Чонин нерешительно смотрит на стул рядом и выключает плиту. Он садиться рядом и кладет руки на свои ноги, не решаясь посмотреть на старшего. — И как это произошло?
— Ну, ты ведь знаешь, что презервативы не защищают на сто процентов от беременности? — как у ребенка спрашивает омега, но завидев недовольный взгляд мужчины, сглатывает. — Э..это правда, — заикается младший, сжав ноги руками. Его взгляд падает на листы в руках мужа, и он рассматривает их: — Ты снова взял работу на дом?
— На какой день ты записался к врачу? — вздыхает Юнги, вновь просматривая документы.
— Через два дня, — произносит Чонин, не отрывая глаз от листов в руках альфы.
— Чонин, — прикрывает на секунду глаза старший. — Я хочу развод, — говорит Юнги и бросает на стол пачку бумаг. Омега ошарашенно смотрит на документы, а затем поднимает глаза на мужа. — Уже как четыре месяца у меня другой омега, и я хочу быть с ним, потому просто подпиши и давай спокойно разойдемся.
— Ты изменял мне? Как ты мог? — младший отрывает глаза от листов и смотрит на мужа.
— Это должен я спросить, — жёстко говорит Мин.
— Что? — тихо спрашивает Чонин.
— Я знаю, что ты изменял мне в первый год нашего брака.
— Когда ты узнал? — омега опускает глаза на свои руки и жмурится, чтобы скрыть слезы.
— За несколько недель до того, как ты его бросил. Скажи, аборт ты сделал, потому что тот ребенок был от твоего любовника?
Чонин слышит, как глухо бьётся его сердце, и сглатывает прежде, чем ответить.
— Я не знаю, — сипит он.
— Ясно, — Мин поднимается со стула и надевает пиджак.
— Ты сейчас к нему поедешь? — слезы брызгают из глаз и младший кладет руки на свой живот, сжимая ткань. — А как же наш ребенок?
— От ребенка я не отказываюсь, но с тобой не буду. Я не хочу быть с человеком, который врал мне столько лет, — он смотрит на мужа, надеется, что на бывшего. — Каждый день мы друг другу врём, — отрезает Юнги. — Просто подпиши и разойдемся.
— Я не буду, — плача, произносит Чонин. — Я не буду их подписывать, — качает головой, смотря в спину альфы. — Я не хочу расставаться с тобой, я ведь люблю тебя.
— А я тебя больше не люблю, Чонин, — рычит Юнги.
— Значит, если мы разведемся, я не дам тебе общаться с нашим ребенком, — обиженно произносит младший, не сдержав омежий рык.
— Во-первых ребенок еще не родился, а во-вторых, если ты не дашь мне общаться с моим ребенком, я получу это право через суд, но родительских прав не лишу лишь из-за уважения к твоим родителям, понятно? — зло чеканит мужчина, сжав кулаки.
— Ну, и вали к своей суке, Мин Юнги, я все равно не позволю ребенку видеться с тобой, а особенно с ним.
— Мне плевать на твои угрозы, Чонин, а о нем не смей так говорить. В отличие от тебя, он мне никогда не врал.
Пока альфа обувался и надевал верхнюю одежду, слышал, как омега плакал на кухне, что-то бубня себе под нос, но разобрать слов Мин не мог, да ему это и не нужно. Главное — он поставил точку в их отношениях с Чонином и теперь может спокойно ехать к своему любимому омеге, к своей паре.
***
Чимин тихо всхлипывает и хватает телефон со стола. Как только Юнги уехал, омега не стал сдерживаться и позволил слезам покатиться по щекам, сидя на полу на кухне. Он набирает номер самого важного человека в своей жизни и ждет, когда ему ответят.
— Сынок, что-то случилось?
— Па-а-ап, — тянет жалостливо модель и всхлипывает, сжав футболку рукой.
— Что такое? У тебя же течка должна была начаться пять дней назад. Обезболивающие не помогает? Что? — волнуется старший и Пак слышит какое-то копошение.
— Муж Юнги беременный, — голос срывается на плач, и он закрывает рот рукой.
— Чимин-и мой, — вздыхает на той стороне Минхо. — Отпусти ты его уже. Ты же сам сказал, что не хочешь разрушать их семью. Просто порадуйся за него, даже если любишь.
— Пап, мы снова вместе, — сквозь сбитое дыхание говорит Чимин.
— Как? — пораженно выдыхает старший омега.
— Он сказал, что папа Чонина был в коме и потому Юнги не мог развестись с ним, но сейчас он поехал к нему, чтобы отдать документы на развод, — торопливо говорит омега, поднявшись на ноги.
— Но ты же сказал, что Чонин беременный, — не понимает Минхо.
— Да, но Юнги сказал, что, даже несмотря на это, хочет быть со мной, — Чимин стирает слезы со щек, ведь их уже щиплет.
— И почему ты плачешь тогда? — вздыхает.
— Ты знаешь, — совсем тихо произносит модель и садиться на диван в гостиной. — И Юнги знает, но его это все равно почему-то не останавливает.
— Значит, он любит тебя и это ему не так уж важно.
— Я боюсь, что когда ребенок родится, Юнги бросит меня, ведь он собирается помогать Чонину в любом случае. Он может уйти, потому что там будет его ребенок, а я ведь никогда не смогу ему родить, — признается Чимин.
— Сынок, как бы сильно я тебя не любил и не желал счастья, но то, что ты сказал, — правда.
— Я знаю, — грустно усмехается Пак. — Мне кажется, как бы сильно его альфу не тянуло ко мне, к ребенку тянуть будет сильнее.
— Наверное, — соглашается Минхо.
— Ладно, пап, спасибо, что выслушал. Пока, — омега сбрасывает, услышав прощание от родителя, и откидывает телефон на место рядом.
Он смотрит некоторое время в стену, а затем, когда слезы переполняют, он позволяет им вырваться и скатиться по щекам вновь. Чимин утыкается в колени и плачет, прекрасно зная, что может остаться один в любой момент и чтобы Юнги не говорил о своей к нему любви, он может бросить его, когда почувствует сильную тягу к ребенку.
Это разбивает сердце.
***
Юнги входит в квартиру Чимина и хмурится, когда не слышит никаких звуков. Хлопок двери разноситься эхом и это настораживает альфу. Он входит в первую попавшуюся комнату и, бинго, Пак там.
Омега спал на диване, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Мужчина присел рядом и провел рукой по серебристым волосам, подхватив пальцами одну прядку, что прилипла к щеке. Мин замечает красные глаза, что немного отекли, и поджимает губы, понимая, что модель вероятнее всего плакал, пока ждал его.
— Чимин-и, — он целует младшего в щеку и вновь проходиться пальцами по чужому лицу.
Пак медленно разлепил глаза и посмотрел на лицо альфы перед ним. Медленно моргая, Чимин убрал чужую руку от своего лица, не разрывая зрительный контакт.
— Когда ребенок родится, ты меня бросишь, ведь так? — голос очень хриплый и омега не отказался бы от стакана воды, но поговорить с Юнги важнее жажды.
— Нет, с чего такие выводы? — спокойно отвечает ему мужчина. Зная, что Пак любит себя накручивать, этот вопрос не удивляет, расстраивает да и только. Чимин неопределенно жмет плечами и старший вздыхает: — Почему ты все еще мне не доверяешь?
— Потому что я не хочу остаться один, в то время как ты бросишь меня и побежишь к Чонину и вашему ребенку.
— Я же уже сказал, что быть хочу с тобой, — в сотый раз повторяет Мин.
— Ты ведь помнишь, что я не смогу родить ребенка? — с болью в голосе произносит модель, тяжело дыша.
— Да.
— Тебя это устраивает?
— Нет, я думал над лечением.
— Это не вылечить. Я был в десятках клиник и говорили мне врачи только одно: неизлечимо, — рычит Пак и поднимается с дивана. — Я просто не хочу, чтобы ты предъявлял мне из-за этого. Потому что я знаю, что ты когда-нибудь да скажешь, что хочешь ребенка, а я больше не хочу возвращаться к столь больной для меня теме.
— Я услышал тебя.
— Ты отдал Чонину документы? — тихо спрашивает омега, скрестив руки на груди и смотря на вечерний город в окно.
— Да, но он отказывается их подписывать, — Юнги подходит к своей паре со спины и обнимает его за талию, положив голову на плечо. — Не думай об, ладно? Я разберусь с этим.
— Ладно, — нерешительно произносит Чимин и прикрывает глаза, выдыхая с облегчением.
В объятиях альфы тепло и комфортно, ментоловый запах прекрасно сочетается с его шоколадным, потому в доме витает освежающий аромат, который греет своим холодом.
Это помогает исцелить израненное сердце.